Встреча на земле обетованной

-  А зря ты меня к себе пригласила. Не такой уж я хороший мальчик, как это тебе могло показаться.

- Да? А я поверила. Ты хорошо притворялся.

- Ну, больше притворяться не нужно. Теперь я буду к тебе грязно приставать.

Он потянул за тесёмку на моей юбке, и лёгкий шёлк скользнул вниз по ногам. Я всё ещё была в купальнике. Он положил меня на спину на кровать.

- Вот так ты лежала на пляже, когда я тебя увидел. Ну, разве можно лежать с таким бесстыдно выпирающим лобком? Да ещё одной?

Он медленно водил ладонью по моему лобку – от живота к бёдрам и обратно – от бёдер к животу. Эти движения и ласково-осуждающий голос могли завести любую девушку, но вряд ли он предполагал, что на меня это произведёт особенно сильное впечатление. Этот тон и движения воскресили в моей памяти одно из самых первых, а следовательно, самых сильных сексуальных переживаний.

Мне тогда было 11 лет. Я забралась в пустующий по причине летних каникул детский сад, чтобы поиграть с мячом. Но только я разыгралась, как откуда-то появился суровый дядя, на самом деле, скорее всего, старшеклассник или студент. Он нахмурил брови и строго спросил: «Что это ты тут делаешь? Большим девочкам нельзя находиться на территории детского сада». Я извинилась и начала пятиться к забору, но «дядя» поднял меня на руки и перенёс в дальний угол террасы, там он посадил меня к себе на колени и продолжил пугать: «Придётся тебя сдать в милицию, там тебя посадят в тюрьму, а папа с мамой будут искать тебя и очень сильно плакать». Я представила эту, действительно, жуткую картину и даже не заметила, как его рука оказалась у меня под юбкой. «Но если ты дашь погладить себя вот здесь, я отпущу тебя, и никто ничего не узнает». Тут я поняла – что-то не так, в чём-то он обманывает меня, и плотнее сжала ноги. Ему пришлось довольствоваться лобком. После нескольких минут, которые мне показались вечностью, проведенных в безуспешных попытках прорваться глубже, он, видимо, понял, что со мной ничего не получится, и отпустил меня.

Я никому не рассказала об этом, потому что было в этой истории что-то тогда ещё необъяснимо приятное для меня. И я часто сжимала ноги, чтобы повторить это новое возбуждающее чувство.

Вот и сейчас, лёжа на кровати, я мгновенно возбудилась. Он тоже был сильно возбуждён, видно было, что он едва сдерживается, чтобы не сорвать с меня трусики. Но он медлил, как медлит человек, получивший красивую коробку с подарком, и которому не терпится посмотреть, что же там внутри, но он боится разочароваться, а вдруг подарок окажется хуже упаковки?

Но вот он всё же осторожно снял мои трусики и раздвинул мне ноги.

- О! Я не ошибся. Она красавица. Я так и знал, что увижу именно такую девочку. Я научился по внешнему виду женщины определять, что меня ждёт у неё между ног. Можно сказать, это моё хобби.

- И что, у всех такие разные?

- Да, вариантов много. Хотя бы по форме губ. У одних они сморщенные, как цветная капуста, у других длинные и скучные, как ослиные уши. Есть толстые и короткие, как буханки. А твои губки изящные и нежные, как лепестки роз. Такие я больше всего люблю. Целовать.

Он согнул мне ноги и поставил их на кровать. В такой позе я бы, наверно, почувствовала себя лабораторным экспонатом в дрожащих руках медика-первокурсника, если бы не комплименты, которыми он осыпал меня.

Он медленно проводил пальцами по моим губам, расплавляя и раскрывая их.

- Хорошо, что ты побрита, такую красоту нельзя скрывать под волосами.

Он приблизился и коснулся губами моей «девочки», потом стал водить по ней языком.

- Как мне повезло. Но я хочу чувствовать тебя, а не морскую соль. Пойдём, я тебя помою.

Мы пошли в ванную, и я сказала, что тоже хочу его помыть. Теперь настала моя очередь раздевать его. Но я ещё не сняла с него трусы, как поняла, что мне тоже повезло. Женщины в таких ситуациях в более выгодном положении, так как часто и через одежду ясно, что из себя представляет главное достоинство мужчины.

Его член радовал глаз и в объёме, и в длину. Он был обрезан год или два назад – красная полоска около головки ещё выделялась. Да, 10 лет жизни в Израиле оставили свой след. Но это к лучшему. Мне всегда больше нравились обрезанные члены. Они выглядят эстетичнее в невозбуждённом состоянии – с них не свисает ничего наподобие оболочки полуочищенной сосиски.

Обрезанный мужчина никогда не упадёт в обморок, если случайно коснуться зубами его сокровища, наоборот, многим даже нравится, когда их грызут, как косточку.

К тому же обрезанный член не преподнесёт тебе никаких неприятных сюрпризов, как это было однажды со случайным знакомым, когда, обнажив головку его необрезанного друга, я обнаружила там такой букет моей бабушки, что мне надолго расхотелось и члена, и французского сыра.

В общем, и я, и он остались довольны знакомством с главными частями наших тел. Теперь пришла пора познакомиться со всем остальным. Мы стояли голые в ванне и то ли мыли, то ли ласками, то ли исследовали плавные переходы тел друг друга. Только сейчас я поняла, что его тело  почти совершенно – в меру накачанное, стройное и сильное.

Я ведь на пляже от смущения почти не рассматривала его. Только когда он первый раз подошёл, я увидела его полностью. Он был одет в облегающий гидрокостюм, снятый сверху и расстёгнутый так низко, что почти открывался пах. Поэтому я и обратила внимание только на нижнюю часть тела. Мне казалось, что ещё немного и молния разойдётся до конца в прямом и переносном смысле. К тому же я была немного в расстроенном состоянии, поэтому мне было не до флирта.

А расстроилась я из-за пустяка. В тот день я первый раз приехала на Coral Beach, на который возлагала большие надежды, так как собственно эйлатский пляж оказался маленьким и тесным, а морское пространство уже в 100 метрах от берега ограничивалось дорожкой, как в бассейне. Рядом был порт, а в воде не было ни рифов, ни стаек рыб, с которыми у меня ассоциировалось Красное море.

То ли дело Coral Beach – пляж огромный и свободный, море чистое и глубокое, а у берега сплошной стеной коралловый риф! Но… Какой же здесь дул ветер! Он не останавливался ни на минуту, казалось, меня поместили в турбину. Когда я легла, ветер ухитрялся задувать даже под поясницу и колени. Я поняла, что не пролежу здесь и пяти минут, а ведь хотела остаться на весь день!

Злая и замёрзшая, в полном одиночестве я бродила по пустынному пляжу в поисках укромного уголка. И, наконец, нашла его. За кирпичной стеной служебного здания, рядом с входом, у помойки, но всё это было не существенно, главное, что здесь не дуло. Я лежала на полотенце и наслаждалась тишиной и теплом.

И тут появился он в своём эротическом одеянии. Он был вообще первым человеком, которого я увидела на этом пляже. Заговорил сразу по-русски, без всяких пристрелок на иврите, видимо, моя национальность не вызывала у него сомнений. Его русский был правильный, даже московский, но с еврейской манерой в общении:

- Почему вы не купаетесь? У нас на пляже не принято сидеть. У вас есть маска? А вы вообще плавать умеете? И почему вы не берёте стул?

Не дожидаясь ответа, он ушёл, а вернулся сразу с двумя стульями. Я не стала говорить, что не заплатила за стул положенных пяти шекелей. Ясно, что он здесь работает и может распоряжаться стульями, как угодно.

Я заверила его, что и маска с трубкой у меня есть, и плаваю я хорошо, и что прямо сейчас собираюсь сделать это.

В общем, день так и прошёл. Я плавала и загорала, а он периодически возникал около меня с очередным вопросом-предложением: «Может быть, я хочу кофе? Или съездить в Аквариум? Или покататься на лодке с прозрачным дном? »

И естественным в конце дня оказалось предложение подвезти меня до отеля. И уж совсем я не удивилась, когда около отеля он спросил, не приглашу ли я его на чашечку кофе.

Эта цепочка вопросов привела к тому, что мы лежали сейчас в позе 69.

Следующие два часа прошли во всевозможных вариациях этой позы.   То я была наверху, то внизу, то мы оба лежали на боку, то он стоял на полу, а я висела на нём вверх ногами. И как бы мы ни расположились, всё было превосходно.

Оказалось, что мы представляем ту редкую пару, которая идеально подходит друг другу в сексе. Не надо было приспосабливаться и подстраиваться, всё, что он ни делал – было именно так, как мне нужно; всё, что я ни делала, возбуждало его настолько сильно, что он даже останавливал меня, чтобы ещё продлить удовольствие.

Меня он тоже не сразу довёл до оргазма. Много раз я уже готова была сорваться в пропасть, но он чувствовал это и менял позу. Я скулила, как щенок, оторванный от соска матери, елозила по простыням, умоляла его продолжать, но он с садистской улыбочкой принимался за мои ступни или колени. Мне хотелось убить его за эту пытку, но злость только ещё больше разжигала меня.

Вскоре я достигла такого накала, что смогла бы кончить и от дуновения ветра. Он как раз оторвался от меня, чтобы полюбоваться зрелищем, а когда приблизился,   то не успел его язык коснуться моего клитора, как я кончила. Причём с такой силой, как переполненная весенними водами река прорывает плотину! Я кончила шесть или семь раз подряд, как это бывает у меня всегда, и собралась было остановиться и отдохнуть. Но он и слышать об этом не хотел. «Я больше не могу», - попыталась я выскользнуть из-под него. «Можешь, я это чувствую», - ответил он, не отрываясь.

Я ещё подёргалась, но потом подчинилась его воле. И неожиданно откуда-то изнутри снова начало нарастать это восхитительное состояние – предчувствие оргазма: когда где-то глубоко зарождается волна. Сначала маленькая, потом она становится всё больше и больше и накрывает тебя с головой, так что дух захватывает.   А за ней идёт вторая и третья – поменьше, а потом опять большая, и так несколько раз, пока последняя, самая крутая волна не бросит резко вниз с высоты, лишив ориентации в пространстве и времени.

Но и эта волна была не последней. Он всё не останавливался, и я с удивлением ощущала в себе желание и возможности окунаться в эти волны ещё и ещё. Как будто он открыл потайную дверь в мир вечного оргазма. И теперь от него уже ничего не зависело – он просто дал толчок, и оргазмы пошли один за другим, как волны от цунами.

Я кончала в любой позе, он входил в меня языком, пальцами, членом – я кончала от всего. Даже когда я отползла и просто сжала ноги, этого было достаточно для очередного приступа!

Всё моё тело сотрясалось в конвульсиях, как в припадке падучей. Я твердила только одно слово – «ещё». Сок лил из меня так, что все мои ноги и живот были мокрые. Его губы и руки тоже были мокрые от меня. Он провёл мокрыми руками по моему лицу, поцеловал меня в губы: «Попробуй – это ты». Это ещё больше разожгло меня.

Я понимала, что само это извержение оргазмов не прекратится никогда, можно было только волевым усилием остановить его. И это пора было сделать – у меня болели все мышцы, я не могла глубоко вдохнуть, горло охрипло от криков.

Но главное, я видела, что он уже на грани. Ему тоже не много было нужно. За те два часа, что продолжалось это безумие, я проделала с ним всё, что только возможно. Я перебирала в ладони его яйца, как бильярдные шары. Ласково царапала ноготками мошонку, а потом впивалась в неё. Брала в рот то одно яичко, то другое, потом оба сразу. Теребила их зубами, как котёнок любимую игрушку.

Члену тоже досталось не меньше. Я исследовала его губами со всех сторон, снизу вверх и сверху вниз. Щекотала края головки языком и пальцами. Пыталась проникнуть в заветную дырочку. Засасывала его член, как вакуумный насос. Грызла и покусывала, от чего он получал особое наслаждение. Так что теперь оставалось лишь взять его член поглубже в рот, прижать языком к нёбу, чтобы он весь чувствовал меня, и совершить нехитрые движения.

Он кончил бурно со стонами и сотрясениями тела, но я не проронила ни одной капли. Он уже облегчённо вздохнул, но я не выпускала изо рта его члена. Я всасывала его, как соломинку, через которую мне хотелось вобрать последние капли любимого напитка. И он, уже начинающий затихать, вдруг застонал, запульсировал и выдал ещё одну порцию спермы.

Мне показалось, что на какое-то время он даже потерял сознание. А когда очнулся, обвёл комнату мутным взглядом:

- Где я? Что со мной было? Я впервые кончил до конца, действительно, до конца! Это невероятно!

Но я-то как раз верила. У меня оргазм был тоже невероятным. Похоже, и для него, и для меня это был вечер открытия собственных  возможностей.

Мы ошалело смотрели друг на друга.

- Я никогда этого не забуду.

- И я никогда не забуду. У меня такое только с тобой получилось.

- И у меня. Мы с тобой созданы друг для друга. Я не хочу тебя терять.

- И я не хочу…

Но, конечно, мы потеряли друг друга. Но не забыли. Это точно.