11

(до - )

Лучше я опущу, сколько старался её успокоить, совершенно растерявшись. Женские слёзы для меня – нож острый. Она пыталась остановиться, но не могла. Чего удивляться, увидев сегодня её, я и сам не смог сдержать слёз.

Я попросил у официантки воды.   Когда не помогло – чего-нибудь успокоительного. На это она резонно заявила, что аптека рядом, но не советовала бы принимать лекарства вместе с алкоголем.

- Ну, что за мужики пошли, - не выдержала она, осуждающе поглядев на меня, - Твоё лекарство всегда с тобой, герой! Обними и поцелуй её, а не стой, как городской памятник…

Я последовал её совету, осушая иины слёзы поцелуями, гладя по голове и повторяя: «Любимая… не плачь… сделаю, всё что захочешь, только не плачь…»

Ия не отстранялась, что дарило мне небольшую надежду. Но она могла сейчас не соображать, что происходит.

Я отвёл её к туалету, где она могла привести себя в порядок, и сказал, что буду ждать.

Её долго не было. Я слышал всхлипы даже сквозь шум включённой воды, чтоб заглушить плач.

Наконец, там стало тихо. Подозрительно тихо.   Нервы мои не выдержали. Я постучал в дверь. Ия не отозвалась, и я испугался, что она что-то с собой сделала.

- Ответь! – принялся я колотить, - Я боюсь за тебя! Сейчас сломаю дверь!

Раздался металлический щелчок и дверь отворилась. Она стояла на пороге бледная, чужая.

У меня всё перевернулось внутри. Почему я не сдох раньше? ну, почему?..

И тут Ия протянула ко мне руки.

- Большой Брат… - сказала она, - мир.

Я опустился на колени и обнял её. Она прижала мою голову к себе и погладила.

Когда мы в обнимку вернулись в зал, нас встретили аплодисменты. Видимо, персонал и редкие посетители следили за нашей драмой, переживая.

У выхода нас догнала официантка, попытавшись вернуть сдачу. Я отказался, поблагодарив её за чудодейственный совет. Она улыбнулась и смущённо сказала:

- Ребята, вы любой сериал переплюнете… Только… пощадите друг друга. Счастья вам!

- Спасибо! – сказал я, а Ия благодарно ей улыбнулась. Впервые с нашей встречи. Улыбка у неё была слабая, но это была улыбка.

Мы гуляли весь этот день. Я забыл о своей работе, она – об учёбе.

- Где ты учишься? – поинтересовался я.

- Где-то учусь. В Универе.

- А чему?

- Чему-то. Гуманитарному.

После столь обильного выплеска эмоций она впала в слегка дурашливое настроение, не желая говорить серьёзно. Поэтому мы болтали обо всём и ни о чём.

На нас (конечно, на неё) оборачивались, провожая взглядами.   «Сколько у неё должно быть поклонников среди однокурсников», - подумал я и спросил:

- У тебя есть парень?

- Есть, - глянув лукавым бесёнком, как только она умела, ответила Ия.

Я помрачнел.

- И кто он?

- Сама не знаю, говорит, что торгует водкой.

- Тоже? – удивился я.

Она кивнула.

- И где ты его нашла?

- Он меня сам остановил. На улице.

Я ничего не понимал.

Ия рассмеялась, видя моё лицо.

- Подскажу: его зовут, как тебя.

- У тебя никого нет? – не поверил я.

- Есть. Ты. И больше мне никто не нужен.

У меня отлегло.

- Ты меня в гроб загонишь, Ийка!

- Нет, тогда готовь двуспальный – и для меня.

- Со всеми удобствами?

- Спрашиваешь! Кондишн обязательно и прочие услуги.

Нет, своё чувство юмора она не утратила.

Под вечер я пошёл её провожать и, не доходя до её улицы, нас кинуло друг к другу, и мы принялись целоваться, как сумасшедшие. Из-за возникшего желания мне пришлось даже отстраниться от неё. Ия почувствовала это и улыбнулась.

- Я буду твоей любовницей, - заявила она, - Но не совсем.

Я не понял, что означало это «не совсем», но уточнять не стал, а спросил в том же дурашливом стиле:

- Когда?

Ия ответила не сразу.

- По любовной науке полагается воздыхателя долго мурыжить, чтобы он оценил получаемый дар. Но мы не виделись так давно, что с моей стороны это было бы глупостью и преступлением перед тобой. К тому же, я жутко хочу тебя. Я хотела тебя с первого дня нашего знакомства. Такой парень! И ты совсем не изменился.

Мне вспомнились слова дурацкой песенки: «Восемнадцать мне уже – ты целуй меня везде! » Ишь, рахрабрилась… Раньше такой не была. Или смеётся? Сейчас проверим».

- Стоп! – выставила она вперёд руку, - Ты не сказал, что стало с теми двумя, влюблёнными в тебя женщинами.

Я неловко улыбнулся.

- За то время, что мы не виделись, многое изменилось. Они… стали любовницами.

- Вот это да… А ты не обманываешь?

- Ты забыла? Я не умею обманывать. Обманываю теперь только по работе, за деньги.

- Кто вас, парней знает. Может, вы каждой новой дурочке это втираете.

Я отвернулся.

- Шутю-шучу! Виталь, ты забыл, что у меня невозможный характер? Теперь терпи, сам напросился.

- Значит, у тебя уже полный набор первой красавицы? Включая это?

- Ты сам красавец, так что должен знать, что входит в набор.

- Хватит издеваться, Ий! За это я тебе кое-что продекламирую.

Я вовсе не считал себя красавцем и решил отомстить чужим стихом, который мне нравился:

«Красивая женщина – это профессия.

И если она

до сих пор не устроена,

ee осуждают,

и каждая версия

имеет своих

безусловных

сторонников.

Ей,

c самого детства вcкoрмлённoй

не баснями,

остаться одною –

a, значит, бессильною –

намного страшнее,

намного опаснее,

чем если б она не считалась

красивою.

Пусть вдоволь листают

романы прошедшие,

пусть бредят дурнушки

заезжими принцами.

А в редкой профессии

сказочной женщины

(тут я лукаво глянул на Ию)

есть навыки,

тайны

и строгие принципы.

Идет она молча

по улице трепетной,

сидит, как на троне,

c друзьями заклятыми.

Приходится жить –

ежедневно расстрелянной

намеками,

слухами,

вздохами,

взглядами.

Подругам она

улыбается весело.

Подруги ответят

и тут же обидятся...

Красивая женщина –

это профессия,

А все остальное – сплошное любительство».

Ия остановилась и серьёзно поглядела, от чего внутри меня похолодело. «Какого чёрта я вспомнил эти стихи…» Я ожидал в ответ чего угодно и, опустив глаза, смиренно склонил перед ней выю, показывая, чтоб накостыляла по ней, если от этого станет легче.

Однако она молчала, и я поневоле поднял голову, интересуясь её реакцией.

Ия сказала:

- Давай будем считать это – первой сценой нашей новой жизни? И пусть хуже сцен у нас не будет. Согласен?

И улыбнулась так, что не поцеловать я её не мог. Когда она улыбалась – на щеках появлялись ямочки.

Ию мысль о перемене Тильдой и Лерой (имён я не назвал) сексуальной ориентации не оставила в покое.

- Нет, правда, они стали любовницами?

- Правда, - вздохнул я, - Один раз уговорили меня придти к ним в гости, так наблюдал ссору в счастливом семействе.

- Расскажи, - попросила Ия.

Я поведал о происшедшем у них.

- Надо же… всё всерьёз, - покачала она головой, - Но ты действительно не жал ей ногу? Ладно-ладно, шучу! А соседи всё те же? Информируют их о твоих пассиях?

- Нет, - Соседки… помнишь, называл их: Джульетта и Изольда?

- Да, - подтвердила Ия.

- Они благополучно вышли замуж.

- Это хорошо. Так мне спокойнее будет, - одобрила Ия.

- Но вышли замуж они не за своих парней… - тут я замялся.

- Это тебя удивляет?

- Нет, я тебя подготавливаю к посещению моего логова.

- Интересно. Удиви меня.

- В общем, их парни предпочли им друг друга.

Ия присвистнула и остановилась.

- У тебя там прямо опасное место! Странно, что они ещё тебя не соблазнили. Был бы прекрасный мужской бермудский треугольник. Со мной там точно ничего не случится?

- Надеюсь, что случится, - обнял я её, - приятное.

Целовать её губы было неземным наслаждением. Они были просто созданы для поцелуев.

О чём и сказал Ие, еле оторвавшись от неё и придя в себя.    

Она погладила меня по щеке и улыбнулась:

- Знаешь, у нас соседями по даче была пара: генерал с женой. Она всю жизнь не работала. Рассказывала: как-то мой Андрей спросил: не скучаю ли дома, может, пойти работать? Я ему ответила: «Я рождена для любви! » И больше он не спрашивал».

А ты б её видел – шире, чем выше.

- Не скажи! – поднял я назидательно палец, - Одним – красота, а другим – генералы. Всего на всех не хватает.  

- Так ты не носишь в своём рюкзаке-ранце маршальский жезл?

- Выбросил за ненадобностью. Я им консервы открывал, и он совсем испортился.

- Где завтра встретимся? На нашем месте в тот же час?

- Да, - сказала Ия, - а оттуда поедем к тебе. Готовься! Намывай полы, завози обозы провианта. Я совру маме, что буду у подружки готовиться и там же переночую. Да, огненную воду я не пью.

«Надо же… как она изменилась, - подумал я, - Осмелела… И словарь другим стал. Пассии, маршальский жезл, обозы, провиант, огненная вода…Точно гуманитарий».

Возвращался домой я счастливый. Решил захватить денег, съездить в гипер и затариться на завтрашний приём. «Донну Элизу» бы найти, которая фризанте. Не крепкая и вкусная, зараза. Ие понравится. Потом уборочка, смена белья, душ. Цветы куплю перед встречей.

Но как дожить до завтра…

Боже, неужели это не сон?

Что было дальше, я не помню.

Судя по рассказам, видимо, мне пришлось заложить вираж, чтоб объехать неожиданно затормозившую впереди машину. Я попал во второй ряд, где меня ударил автомобиль. Сначала я летел вместе с велосипедом, затем вылетел из него…

Очнулся я нескоро и в больнице.

(дальше )