Искушение Арканов. Глава 6

Глава 6. "Жрица Смерти"

Он не знал, как оказался здесь. Пространство вокруг — не мрак, а плотная, холодная вязь, как будто сама ткань мира разорвалась, и он шагнул в её разлохмаченные края.

Воздух — ледяной и плотный, будто дышать приходилось через чёрную воду.

Света не было, но всё видно.

Границы — зыбкие.

Звук — будто запаздывал.

Каждый шаг Лукаса отдавался в теле как вспышка боли, и всё же он шёл — притягиваемый.

Впереди вырастала арка — не каменная, не металлическая, но словно созданная из затаённых шёпотов. Символы на ней ползали, как чернильные змеи, и каждый раз, когда он пытался их прочесть, из них вырывался тихий стон.

И у самой арки — она.

Высокая, бледная, будто вылепленная из пепла. Длинное, облегающее платье чернее самой тьмы — и в то же время прозрачное, как тень под водой. Лунный свет стекал по её телу, превращая плоть в дым, в зыбь, в прикосновение, которого нельзя коснуться.

Она смотрела на него. Не просто взгляд — проникновение. Как будто глаза её проникали внутрь, ощупывали, взвешивали душу. Он весь напрягся, будто она его уже обнажила до предела.

— Ты всё-таки пришёл, — сказала она. Голос был тёплым, как жар свечи, но в нём плыло что-то чуждое. Мягкий, завораживающий — и с тем коварным изгибом, каким обман говорит правду.

Он хотел спросить: кто ты? зачем я здесь? — но губы не слушались. Всё тело отзывалось только одним — тревожным влечением. Она манила. Ужас и желание сплелись в нём, как два ядовитых корня.

Она подошла.

Близко.

Слишком близко.

Её пальцы коснулись его шеи — холодные, как тень гроба, и в то же время бархатистые, почти ласковые.

От этого прикосновения он выгнулся всем телом, как от боли, и в то же мгновение — как от восторга.

— Я — твой конец, — прошептала она, — или твое пробуждение. Выбирай.

— Кто ты? — выдохнул он, и это был не вопрос, а почти мольба.

Она улыбнулась. Так, как улыбается богиня, глядя на своего заклятого жреца.

— Я Жрица Смерти. Я жду тех, кто готов умереть. Красиво, нежно... — она провела пальцем по его груди, и рубашка сама разошлась, как будто ткань уступала её воле. — …и навсегда.

Он содрогнулся.

Не от страха.

От жара, пробуждённого в крови.

Он чувствовал, как его тело тянется к ней, как будто он голоден.

И в этом голоде — что-то постыдное и священное.

Она прижалась к нему. Платье её было как дым — обволакивающее, прохладное, невесомое.

Под ним — не кожа, а гладкая, холодная тайна.

Он ощутил изгибы её тела, его руки сами потянулись к ней, и она позволила — но только ровно столько, сколько хотела.

— Ты хочешь меня, — прошептала она ему в ухо, оставляя за дыханием холодный след. — Но ты не знаешь, что это значит.

— Я не боюсь... — солгал он, и сам почувствовал, как дрогнул его голос.

Она рассмеялась.

Смех её был не злым — просто слишком древним. Как если бы сама смерть на мгновение решила вспомнить, что такое жизнь и за что её стоит отнимать.

— Врёшь сладко. А теперь… слушай, как умираешь.

Она взяла его за затылок, в её пальцах не было силы, но он не мог вырваться. Поцелуй был холодным, как ледяная вода, но внутри этого холода горело безумное, разрывающее наслаждение. Его губы запульсировали, тело вспыхнуло. Он больше не контролировал себя — ни руки, ни дыхание. Он тонул в ней, с каждой секундой теряя себя.

Её движения стали требовательнее. На его теле остались следы ногтей — алые, жгущие. Она словно вырезала его заново, своими прикосновениями, жестами, дыханием. Он задыхался.

Не от боли — от страсти, которая стала сильнее мысли.

— Это боль? — спросила она, когда вонзила ногти в его спину.

Он кивнул.

— Или удовольствие?

Он молчал, уже не зная, где кончается одно и начинается другое.

Она накрыла его тело, как саваном. Он чувствовал, как внутри его что-то рвётся — старая кожа, старая личность, старый страх. Она смотрела в его глаза и шептала:

— Ты не умрёшь. Ты переходишь. Через меня. Через это.

Он хотел закричать — от ужаса, желания, восторга. Но не мог. Только отдался ей — полностью, как падающий в бездну.

И в тот момент, когда её тело слилось с его окончательно — она исчезла.

Он упал на холодный камень.

Грудь ходила ходуном.

Вены горели, глаза ничего не видели.

Рядом лежала карта.

Аркан XIII. Смерть.

Но он уже знал: смерть — это не конец.

Это была она.

И он был у неё внутри.