Искушение Арканов. Глава3. Дьявол

Глава 3. "Дьявол"

Лукас очнулся в своём потрёпанном номере.

Голова гудела, тело ныло, но не от усталости — от чего-то большего.

В теле была ломота, но это не была усталость — это было эхо. Что-то осталось в нём после неё.

Моргана.

Она продолжала жить в нём, как вкус на губах, как шепот в затылке, как жара под кожей. Всё в нём отзывалось на её прикосновение, даже сейчас, в темноте комнаты. Но это было лишь начало — он знал это.

Больше он не наблюдатель.

Он — часть этой игры.

Лукас вышел в холодный утренний воздух. Ветер ударил по лицу, острый, бодрящий, но не отогнал ощущения: кто-то смотрит.

Присутствие — незримо, но ощутимо, как давление на грудь.

И взгляд сам нашёл её — старую лавку с выцветшей табличкой: "Астральные Тайны".

Колокольчик над дверью звякнул, как вздох в пустоте. Лавка встретила тишиной. Ни Сибиллы, ни Морганы.

Только лампа, мигающая в углу, и карты на столе. Они были разложены, как будто ждали.

Среди них — одна, скрытая лицом вниз. Как вызов.

Он медленно потянулся и перевернул её.

Аркан Дьявол.

Всё внутри сжалось. На него уставился взгляд с карты — не просто рисунок, а живое существо, проникающее в мозг. Вдох стал липким, тяжёлым. Воздух задрожал, стены зашептали. Из углов потянулась тень, текучая, как ртуть. Она обвилась вокруг его лодыжек, холодная и бесшумная.

И тогда — смех. Низкий, гулкий, вибрирующий в костях.

Она появилась без предупреждения.

Не женщина.

Не призрак.

Сила, обернувшаяся формой.

Она двигалась, как дым, как музыка, как грех.

Почти абсолютно голая — только ленты дыма обвивали её тело, едва скрывая, но подчёркивая каждый изгиб, каждый изгиб созданный не для любви — для власти.

Кожа — цвета слоновой кости, неживой, но светящейся.

Волосы — как вуаль из тьмы. А глаза... не глаза.

Бездны. Смотрели, не мигая.

— Ты взял карту, — её голос не звучал, он проникал, растекался по нему. — Значит, ты выбрал меня.

Он сделал шаг назад — тень удержала.

Его мышцы напряглись, но не от страха.

Тело само отвечало ей.

Реакция, древняя, как инстинкт.

Она подошла ближе.

Её пальцы скользнули по его коже — тонкие, ледяные, но изнутри поднималась жара. Контраст сводил с ума.

Его дыхание участилось.

Грудь вздымалась, как у пленника перед казнью.

Или перед откровением.

— Ты чувствуешь? — она провела губами по его шее, не целуя. — Это не ты контролируешь пламя. Оно контролирует тебя.

Её рука чертила по его груди, едва касаясь.

Он издал хриплый вздох.

Она не соблазняла.

Она владела им.

Моргана была игрой. Эта — приговором.

— Ты думал, что у тебя есть выбор? — шептала она. — Нет, Лукас. Ты принадлежишь мне.

Тень в комнате задрожала. Она взяла его лицо ладонями — нежно, почти ласково, но в этом была сила, которой он не мог сопротивляться. Губы приблизились. Он не двинулся.

Не мог.

Не хотел.

Поцелуй был холодным.

Ледяным.

Но изнутри в нём бушевал пожар.

Она вытягивала из него воздух, волю, самого себя.

Он утонул в этом чувстве.

Падал — медленно, неизбежно. Его разум кричал, но тело млело.

Её губы оторвались от его, и она произнесла:

— Ты будешь умолять. Когда-нибудь. Но я не отпущу тебя. Никогда.

И исчезла.

Не в дыму — в нём самом.

Оставив его стоять, дрожащим, с сердцем, которое било не в груди — в каждом нерве.

Лукас знал: его выбор был сделан.

Но не им.