Незаконтаченность Эрнстом как достоинство Андреи

Это Рим и Византия, латинское и православное христианство, либеральный Запад и славянофильский Восток и, наконец, культура демократии и прав человека, противостоявшая большевистскому Советскому Союзу. Только теперь, на наших глазах, начинает, кажется, затягиваться тысячелетняя трещина, разделявшая Европу. Может быть, этого мы еще по-настоящему не осознали. Шульце Краткая история Германии

- Вы никогда и ничего не осознаете, - обманчиво ласково произнес Мюллер, сжимая кулаки с содранными костяшками, - мой дорогой обер - лейтенант.

Сидевший напротив начальника Четвертого управления РСХА Шульце - Бойзен сморгнул слезу, выступившую под пронзительным светом направленной в его лицо пятисотваттной лампы, позаимствованной Мюллером в Институте Люфтваффе.

- Вы, - назидательно и, казалось, нескрываемо скучая говорил коренастый начальник Гестапо, отвернувшись от разоблаченного предателя, - всегда будете заблуждаться, основывая свои умозаключения на культурной, политической, экономической составляющих, забыв о самом главном.

За арестованным скрипнула дверь. В кабинет Мюллера, прикрываясь ладонью от яркого света лампы, вошел, ловко и бесшумно перекатываясь с носка на пятку, сухопарый мужчина с камуфлированной куртке Ваффен СС. Мюллер привстал и неверяще уставился на вошедшего. Никто и никогда еще не оскорблял стены РСХА видом фронтовой формы, неуместной в Берлине.

- Сунь ему по горбу, - пророкотал вошедший следом за камуфлированным здоровяк в такой же форме, - Кротов.

- Кротов ! - ошеломленно вскрикнул Генрих Мюллер, падая на стул. - Тот самый ?

- Ну, - деловито на русском подтвердил Кротов, сунув Мюллеру кулаком между лопаток.

Здоровяк, выключив лампу, уселся прямо на стол начальника Гестапо, небрежно скинув ворох деловых бумаг на пол.

- Вы забываетесь, Скорцени, - прорычал Мюллер, отталкивая Кротова. - Пусть вы и любимый диверсант обожаемого всеми нами фюрера, это не дает вам никакого права ...

- Глохни, - оборвал Мюллера Скорцени, внимательно рассматривая арестанта. - Предатель ?

- Во имя свободной Германии, - начал Шульце - Бойзен, насмешив Кротова.

- И затянутся раны, - нараспев процитировал кого - то Кротов, вынимая из поясной кобуры артиллерийский " Люгер " с удлиненным стволом, - и станет Европа единой, как до христианского раскола. Да вот только восточноевропейские славяне, мудень, никогда не станут людьми.

Ошеломленный безапелляционным тоном Кротова Шульце - Бойзен не заметил придвинувшегося к его затылку дула, лишь услышал сухой щелчок взводимого курка.

- На, сука !  

Из головы арестанта вырвалось серо - розовое влажное облачко, окропив мозговым веществом и кровью не успевшего укрыться хотя бы ладонью Мюллера.

- Мокроделы, - злобно проговорил он, доставая из форменных галифе носовой платок, - всю рожу мне запачкали.

- Это он на каковском ? - удивился Скорцени, глядя на Кротова.

- На русском, - захохотал Кротов. - По - ходу соязычный мне.

Мюллер, утерев лицо, бросил скомканный платок на труп Шульце - Бойзена.

- Свинья тоже на русском хрюкает, - невозмутимо сказал начальник Гестапо. - Так что у вас ?

Скорцени, встав, протянул Мюллеру запечатанный сургучом пакет.

- Это Машке Шараповой, - отвел пакет недрожащей рукой Мюллер, - товарищ Отто.

- Яволь ! - гаркнул Кротов, поворачиваясь через левое плечо. Скорцени сдержанно кивнул и вышел следом. А Мюллер, чему - то усмехаясь, потребовал к себе в кабинет одноглазого, как фельдмаршал Кутузов, Леню Куравлева, хули, это вам не комедия, а самый натуральный совьетиш боевик, пусть и по телеэкрану.