Ветряная мельница

Когда отключается одно из чувств, обостряются другие. Можно легко пожертвовать зрением в угоду осязанию. Мы любим не глазами и не ушами, мы любим руками. Мы любим телами. Мы любим мыслями, которые порой настолько грязные, что хочется помыть голову изнутри, очистить наше подсознание. Бьет пульс. Это единственная музыка, слушай.

Она, он, темнота. Наши глаза быстро привыкают к темноте, и мы приобретаем способность видеть. Но видим лишь очертания. Странные образы. Зеленые глаза кошки, сидящей на подоконнике. Луна, как керосиновая лампа. Темно-синие облака. Чем пахнет твоя любовь? Это все в совокупности, неадекватная смесь запахов, которые рождают этот аромат. Этот аромат связывает. Так пахнет не она. Он так не пахнет. Так пахнет то, что они любят помимо друг друга. Все совмещается. Утекает сквозь пальцы. Он зарывается лицом в ее волосы, вдыхая запах самой жизни. Она, уткнувшись носом в его шею, вспоминает обо всем, что делает ее счастливой.   Они, как два ярких прожектора. Он обнимает ее колени, прижимаясь к ним щекой. Открытые нараспашку, они блуждают друг в друге, оставаясь для всех остальных непробиваемыми крепостными стенами. Сплав титана, бронированные стекла, сверхчувствительная лазерная сигнализация. Они сканируют сетчатку глаза. Всё, что происходит, происходит за закрытыми дверями. Ничто не просочится наружу. Никто не поймет, никто не узнает, никто не услышит, никто не увидит. Эти стены настолько прочны и высоки, а рвы окружающие их так глубоки, что не подступиться никак. Они прячутся за закрытыми ставнями век. Она яркая вспышка, которая слепит, пронзая тьму ярким светом. Он молния, которая одним ударом разрезает пространство надвое. Где бы она ни была, он способен к ней прикоснуться, заключить этот фантом в свои объятья и нести ее на руках по лунной лестнице к звездам, где она будет покачиваться на серебряном полумесяце, впитывая в себя лунный свет. Слишком красиво, чтобы быть правдой не так ли?

Она стояла в паре шагов края обрыва, вслушиваясь, как там - в холодной мгле, бьется об острые камни река, несущаяся бешеным потоком холодной воды. Она отвела руки за спину, он взял их в свои и потянул на себя. Пара шагов и она в безопасности. Взяв его за запястья, она перекрестила руки и положила его ладони себе на плечи, накрывая их своими ладонями. Река шумела, обдавая своим их холодным дыханием, которое доносили лёгкие порывы ветра. Она положила голову ему на плечо, слегка касаясь губами того места, где бьется пульс. Она высунула кончик языка. Казалось его жизнь с каждым ударом пульса перетекала в нее легкой вибрацией на языке. И возвращалась к нему четким ритмом ее запястий. Мы бесконечно приумножимся друг в друге. Он сжимает ее сильнее. Она прижимается спиной к его груди. Река шумит, бушует. А здесь. Здесь она в безопасности. Она высвобождается из замка его рук. Зовет за собой. Неизвестно куда. Они пробираются наощупь. Она впереди, он идет следом по заросшей травой тропинке к старой ветряной мельнице. Ветер изо всех сил пытается придать ей жизни, вращая лопасти, которым не дано привести в действие изживший себя механизм. Дверь закрыта. Не без труда, сняв заржавевший засов, они как воры проникают внутрь, тихо затворив за собой дверь. Темнота, душный запах пыли, который смешан с запахом совсем недавно находившихся там снопов пшеницы. Она находит небольшую лампу, зажигает ее, ставит в угол на пол. Потом порхает по помещению с метлой, скрипя обветшалыми половицами. Лопасти мельницы скрипят на ветру, дверь то открывается, то закрывается со стуком, скрипя петлями. Он закрывает дверь, возвращается к ней. Она стоит обнимая черенок метлы, прижимая его к подбородку. Как юная пастушкпа, сбежавшая в ночь со своим возлюбленным, она пряталась на старой ветряной мельнице. Он подошел к ней, взял в руки метлу и поставил к стене. Потянулся, чтобы обнять, но она сделала шаг назад и отбежала к лестнице, а после захватив лампу, стала подниматься наверх по ветхим скрипящим ступенькам, которые грозили обвалиться. Но ей хотелось выше. Он шел за ней. А после они снова вернулись вниз, так как там из-за пыли и запаха гниющей древесины нечем было дышать. Он расстелил на полу одеяло, она села рядом с ним, обняв руками колени. Одинокий ворон сел на крышу, цепляясь за нее когтями. В щели в стенах, сквозь которые струился лунный свет, тонкими лентами свежего воздуха проникал ветер. Музыка ночи, их тихое дыхание. Он легонько поцеловал ее в висок, в щеку, она сидела неподвижно, сложив ладони домиком и что-то тихо мурлыкала себе под нос. Он взял ее за плечи, повернул к себе, она подняла на него глаза. Зеленый свет. Двери открыты. Следы на теле, как отпечатки пальцев. Соорудив подушку из своей толстовки, он уложил ее на спину. Тусклый свет лампы освещал деревянный потолок, с которого свисала паутина, увеличившиеся со временем зазоры между досками, толстые деревянные рейки. Она положила ладони на живот и вытянувшись в полный рост, наблюдала за тем, как он бережно ее касаясь, сдерживает в себе все то, что так давно рвет изнутри, что так давно просится на свободу. Она поднимает руку, ладонью к нему и замирает, будто бы прикоснувшись к оконному стеклу, он кладет свою ладонь на ее. Растопырив пальчики, она пропускает его пальцы между своих. Замок. Он медленно опускает свои пальцы на тыльную сторону ее ладони, она делает тоже самое. Ее левая рука сцеплена с его правой. Если прислушиваться, то можно услышать, как разбиваясь рушатся стеклянные стены, падая на пол грудой звенящих осколков. Между ними больше нет преград. Они все там, у их ног, лежат грудой битого стекла, которое не может поранить. Синхронно они разжимают пальцы, отводят руки. Он убирает с ее плечей длинные пряди волос. Медленно, касаясь лишь кончиками пальцев. Сидя полубоком, он не отрывает от нее взгляда, пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь. Пальцы расстегивают пуговицы блузки, стараясь максимально открыть взгляду тело. Он приподнимает ее за плечи, снимает блузку. Она из любопытства, что будет дальше, не делает ничего. Обнаженные ноги, задравшаяся юбка. Он прижимает ее к себе и поворачивается на спину, расстегивая молнию на юбке и не желая того, чтобы она отстранялись от него, снимает ее через голову. Не желая снимать с него ничего, она останавливает его руки, их пальцы вновь переплетаются, она заводит его руки ему за голову. Смотрит перед собой. Но не видит деревянные стены. На их место пришло нечто другое. То, что было за этой грудой стекла. Она отпускает его руки, его ладони ложатся ей на поясницу, ее -  ему на плечи. Она опускается к нему и с каждым сантиметром, его руки опускаются все ниже. Чем пахнет твоя любовь? Ее губы касаются его. Язык проскальзывает между его зубов, надавливая на верхние, а после скользя по небу. Пальцы расстегивают молнию. Продолжая целовать, она касается пальчиками его плоти, бегло водя их то вверх, то вниз. Насилу оторвавшись от нее, он снимает с себя футболку, потом снова притягивает ее к себе, попутно снимая с нее бюстгальтер. Кожа к коже. Освобождаясь от остатков одежды, он снова кладет ее на спину. Вместо потолка звездное небо. Вместо пола сочная зеленая трава. Солнце заливает все вокруг. Так светло. Так тепло. В отдалении слышен шум воды, скрипят лопасти ветряной мельницы.   Её пальцы у него на затылке. И целовать бы, как в последний раз. Горячее тело, спутавшиеся волосы. Ветряная мельница...