Страсть за гранью приличий. Глава Рабыня страсти фильм

ПРОЛОГ

Мои дорогие, свершилось! ???? Роман, которого вы так долго ждали, наконец-то здесь! Готовы погрузиться во вторую часть истории? ✨ Затаите дыхание и… читайте! Мне не терпится узнать вашу реакцию, ваши мысли после каждой главы. Ваши комментарии и поддержка – это лучшее вдохновение для меня! Пишите, делитесь, не стесняйтесь! ✍️ Именно вы делаете эту историю живой!

Чем безупречней человек снаружи, тем больше демонов у него внутри.

Зигмунд Фрейд

Гроза за окном внезапно будет меня. Яркие раскаты молнии, подобно дьявольским языкам расчерчивают небо на части. Я затыкаю уши, чтобы не слышать их. Закрываю ладонями, спрыгиваю с кровати. В панике бегу по темному коридору, где тени кажутся живыми, а каждый шорох напоминает о том, что я один. Бегу по темному коридору в комнату Софии. Вот та самая дверь. Ее дверь. Начинаю колотить в нее кулаками, надеясь, что она откроется. Зову сестру по имени, прошу впустить меня, но все бессмысленно. Её больше нет, и эта чёртова дверь навсегда останется закрытой.

Очередной громкий рык за окном, заставляет меня вжаться в стену всем телом. Теперь я закрываю не только уши, но и глаза. Кричу:

— Мама!

Бегу со всех ног в спальню родителей, надеясь там найти спасение и спрятаться от бури. Несколько шагов и вот их комната. Тяну ручку на себя и в ужасе замираю на пороге.

Та, что называет меня сыном, с разведенными ногами, лежит на кровати. Издавая тошнотворные звуки удовольствия, принимает в себя одного из охранников отца. Мужчина с остервенением имеет ее, а она, с наслаждением извиваясь под ним всем телом.

Если бы не эта чертовая гроза, они бы вряд ли бы меня заметили. Но нет, и очередная вспышка света за окном озаряет все пространство, выдавая меня.

— Макс? - в ужасе произносят ее губы и пара замирает.

Мать тянет ко мне руку, но даже на расстоянии я чувствую запах другого мужчины исходящий от нее. Он смешался с ее собственным и теперь кажется, что им провоняло все вокруг. Она, мебель, комната … Он проник в каждый уголок, протиснулся в каждую чертову щель этого дома. И даже сейчас, я чувствую его на себе.

Не могу. Не могу больше на это смотреть. Мне больно, мне безумно больно. В порыве сбежать, делаю шаг назад. Но внезапно оступаюсь, теряя устойчивую опору под ногами, начинаю падать куда-то вниз.

Свет все дальше и дальше отдаляется от меня. Я тяну к нему руки, пытаясь ухватиться за него, но не могу. Мрак: осязаемый и до одури страшный, подобно липкой смоле покрывает мое тело, источая зловонный запах.

Я кричу в пустоту, но никто не слышит меня. Хватаюсь руками за невидимые выступы, пытаясь выбраться наружу. Но не могу. И снова кричу. Кричу что есть силы, надрывая связки. Но мои крики поглощает тишина. Пугающая тишина, заполнившая собой все окружающее пространство.

Но разве такое может быть?

Прислушиваюсь к стуку собственного сердца, но не слышу его. В панике открываю рот, но из него больше не доносится ни звука. Ничего не слышу, не вижу, а теперь и не могу говорить. За секунды мной овладевает паника. В порыве отчаяния хватаюсь за горло, понимаю, что задыхаюсь.

Мне больно. Мне безумно больно. Чувствую себя беспомощным в этой мертвецкой тишине, пересекающей на корню все мои попытки выжить и выбраться к свету.

Но почему?

Почему я не могу дотянуться к свету?

Неужели он мертв… как и я? …

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ГЛАВА 1. САША

Очередной день и новое место работы обещают для меня новый этап в жизни. Стою на ступенях известного столичного журнала и даже не сомневаюсь, что завтра буду в нем работать. Ради этого дня и этого места, я несколько лет работала как проклятая. Без сна и отдыха. Желая заполучить то, чего была лишена по праву из-за своей же слабости.

Открыв сумочку, достаю из внутреннего кармана овальную пудреницу, чтобы в последний раз оценить свой внешний вид перед собеседованием. По ту сторону зеркальной поверхности на меня смотрит уверенная в себе особа. Она явно не боится трудностей.

Раньше боялась, сейчас нет. Той вечно напуганной жизнью Саши Громовой уже давно нет. Ее место заняла новая, решительная и уверенная в себе девушка. Та, которая не боится в этом порочном мире практически никого и ничто. За исключением одного человека, который однажды с легкостью разрушил все, что было дорого ей. Вывернул наизнанку и заставил посмотреть правде в глаза. Любви нет. Есть лож и лицемерие. Подлость и предательства. Есть боль и разочарование. Да, все что угодно, но только не любовь.

Я ненавижу Макса Арского, всем сердцем. Если жизнь предоставит мне шанс, снова с ним встретится, я обязательно отплачу ему сполна. За всю ту боль, что он причинил мне однажды. Разрушив мой идеальный мир.

Собирать себя по осколкам сложно. Больно. На это ушли годы, но теперь в отражение на меня смотрит не напуганная мышь, а та, кем я являюсь сейчас. Уверенная и стойкая к трудностям Александра Громова. Непоколебимая в своих решениях, идущая до конца наперекор всем. Вот уже несколько лет живущая по советам разума, но никак сердца. Разум не обманет, в отличие от него. Прежде чем сделать что-то, отныне я все взвешивала до и после, чтобы в конечном итоге получить свободу жить и делать то, чего ранее не могла.

Внутренний зажим из скромности всегда отодвигал меня от заветной цели. Так было с учебой и Власовым. Несмотря на отличные знания в сфере журналистики, я работала в библиотеке. Несмотря на отношения с «идеальным» парнем, я комплексовала и была неуверенной в себе. Возможно, именно это и стало тем самым рычагом, из-за которого Илья изменил свой полюс притяжения.

Хотя нет. Это был не он. …

Во всем виноват только Арский. Именно он забрал у меня все то, что было дорого мне. Именно с его легкой руки я была растоптана и уничтожена. Именно из-за него мне не хотелось жить. Именно перед ним мне придется расплатиться за все его труды. Сполна …

Сижу в приемной, искоса поглядывая на часы. Встреча была назначена на полдесятого, сейчас уже начало одиннадцатого. По-видимому, мой новый начальник не отличается особой пунктуальностью, в отличие от старого. Если так подумать, то для человека, работающего в подобном месте это весьма отвратительная черта характера.

Уныло скольжу взглядом по стеклянным панелям, которыми был заставлен весь этаж, пока не натыкаюсь глазами на молодую девушку. Тонкие пшеничного цвета волосы, серовато-зеленные глаза и точенная фигура: она мне почему-то напомнила Варю. Кто бы знал, как я скучаю по подруге. Именно она в свое время помогла мне встать на ноги. Именно благодаря ей я сумела перебороть себя и сделать первый шаг в новую жизнь. Именно Варя подбадривала меня по телефону после того как я уехала из Питера.

Поначалу было сложно. Впервые я была так далеко от дома, и каждый вечер, когда солнце опускалось за горизонт, я чувствовала, как сердце сжимается от грусти. Но именно благодаря поддержке подруги мне удалось твердо решить, чего я хочу. Она всегда знала, как вдохновить, как найти нужные слова, чтобы разбудить во мне надежду. Я вспоминаю ее смех, который звучал как музыка, и ее уверенность, что я способна на большее, чем сама себе позволяю.

Как же я скучаю за своей вездесущей бестией. Обосновавшись на новом месте, я обязательно приглашу ее к себе. Мы будем сидеть на кухне, пить чай из больших кружек, и я расскажу ей о своих первых шагах в этой новой жизни. Я расскажу, как искала себя среди стеклянных стен и серых офисов, как пыталась найти свое место под солнцем. И, возможно, она снова поможет мне увидеть мир в ярких красках.

Ну а пока я сижу здесь, в этой приемной, и чувствую, как время тянется, как будто оно решило сыграть со мной в свою собственную игру.

Глаза снова возвращаюсь к молодой секретарше, сидящей за рецепшеном: лет двадцать восемь, не больше. Скорее всего моя ровесница и недавно тут работает. Вот поэтому еще не до конца перешагнула планку стрессоустойчивости. Это видно по ее напуганному лицу. Немного взвинченная она сидит за столом и принимает поручения, что сыпались на нее со всех сторон. Бедная, не завидую ей.

Через минуту девушка замечает мой напряженный взгляд, блуждающий от часов к двери шефа. Состроив милое лицо, всем своим видом пытается извиниться за задержку босса. Хотя, за что ее винить? Видно же что человек старается. Вон как яро она отвечает на звонки, параллельно распечатывая какие-то документы по факсу.

Ну что ж, это надолго. Отвлекаюсь в уборную на время, а когда прихожу, девушка подзывает меня рукой и говорит, что шеф давно уже на месте и ждет меня.

«Отлично» - подумала я. «Пускай теперь он подождет. Несколько минут, уж точно не сыграют роли, а только подогреют интерес».

— Простите, - обращается ко мне она, привлекая внимание.

— Александра, - называю ей свое имя, чтобы впредь не оставаться неодушевлённым гостем, коих хватает в холле.

Я уверенна, что после того как войду в кабинет, стоящая возле кофе-автомата женщина, за пятьдесят, подойдёт к ней и начнет выпытывать кто я и откуда.

По внешнему виду этой дамы было ясно, что она относилась именно к той категории людей, которые вечно суют свой нос туда куда их не просят. Так что, чтобы не оставить женский коллектив без новой порции сплетен, решаю заранее немного пообщаться с их младшим звеном.

— Простите, - снова обращается ко мне девушка, желая что-то втайне ото всех сказать. — Но Герман Брониславович не любят когда опаздывают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ничего страшного, - подмигиваю ей. — От нескольких минут с ним точно ничего не станет, - напоминаю ей о том, что не так давно сама была на его месте.

Девушка хихикает.

— Александра, а вы к нам работать устраиваетесь?

— Да, - улыбаюсь ей в ответ. — И можно на «ты».

— Вот здорово, - неожиданно радостно ликует, привлекая к нам внимание. — Простите, - виновато извиняется перед всеми и начинает говорить шёпотом. — Меня кстати Маша зовут. Надеюсь, что подружимся, - протягивает мне руку. — Я буду держать за вас кулаки. Ой, прости, за тебя, - в смущении краснеет. — А то, если честно, на нашем этаже не так много людей моего возраста, с кем можно выпеть кофе и просто поболтать.

— А время на кофе-то будет у тебя Маша? – искренне улыбаюсь новой знакомой и обращаю ее внимание на телефон, с рядом горящих красных лампочек.

— Вот же блин, - бьёт рукой себя по лбу. — Ай-й-й, больно, - трет ушибленное мест. — Заболталась и совсем забыла о конференции на одиннадцать.

— Ничего. Так мне можно входить? – киваю головой на дверь с золотой табличкой.

— Да, конечно. Как вас, … прости, тебя представить?

ГЛАВА 2. САША

— К вам Александра Громова. Можно?

— Конечно. Впускай.

Слышу баритонный голос человека сидящего в высоком кожаном кресле за столом. Он не внушает мне пока симпатии. Однако, и антипатии тоже. Некая нейтральная аура окружает его. Словно он сам — тень, укрытая за завесой формальности и делового обаяния.

— ... И Маш, сделай нам чай, - произносит, поднимая взгляд от бумаг на нас.

— Да, одну минуту Герман Брониславович.

«Входи», - тихо говорит девушка и пропускает меня вперед.

Как только дверь за спиной закрывается, я чувствую чей-то оценивающий взгляд на себе.

— Александра, как же я рад с Вами познакомится, - говорит мужчина лет на пять старше меня. Встает из-за стола и подходит ко мне ближе. — Честно признаюсь, … - тянет руку, — … я вас не так себе представлял.

— А как? – в ответ пожимаю. — Скрученной женщиной в годах? С пучком на затылке и в очках советского производства?

— А вы умеете шутить Алекс, - смеется, его голос звучит как мелодия, но я не могу отделаться от ощущения, что в этой музыке есть скрытые ноты. — Я ценю это качество в людях.

— Александра, - поправляю его, пытаясь скрыть свое раздраженье. – Если можно?

— Да, конечно. Без проблем, - приглашает меня сесть на диван, а сам садится по другую сторону в кресло. — Ну-с, молодая леди, я наслышан о ваших успехах на прошлом месте работы. Пишите проницательно остро, живо, что можно сказать большая редкость для женщин вашей профессии.

Открытая похвала, почему-то, меня смущает. Может из-за того, что я не ожидала ее услышать от человека, который не так давно сам работал в горячих точках и писал об ужасах войны.

— Не знаю, что кому свойственно, но я пишу так, как умею.

— Не скромничайте Саша. Если можно? – уточняет, после чего окидывает взглядом, оценивая реакцию на комплимент. — Несмотря на ваш небольшой опыт в сфере СМИ у вас уже есть чему поучиться. Вот, например, последнее ваше расследование на тему теневого бизнеса семьи депутата Барзова. Как сейчас помню этот кричащий заголовок: «ЧТО СКРЫВАЕТСЯ ЗА ЗАНАВЕСОМ ЛЖИ? ИЛИ ДЕПУТАТСКИЙ МАНДАТ ДЛЯ БРАКОНЬЕРА». Скандально, остро, горячо. Можно сказать на злобу дня. Раскрытие тайной жизни семьи известного политика и незаконное владение им нескольких заграничных предприятий. А чего только стоит загородный коттедж, построенный в заповедной зоне. Н-да, … - делает паузу. — Я был приятно удивлен, прочитав ее.

Германа прерывают. В кабине снова входит Маша с подносом в руке. Ставит перед нами на стол две чашечки чая и небольшую вазочку с печеньем.

— Герман Брониславович еще что-то нужно?

Мило улыбается ему.

«Неужели он ей нравится?».

— Нет Машенька, - мягко отвечает мужчина. — Ступайте.

Секретарша уходит и он продолжает.

— Так на чем это я остановился? – пытается вспомнить. — Ах да, я был приятно удивлен вашей статьей. Так что, когда нам удалось заполучить вас в наш дружный коллектив, то едва не расцеловал задницы руководства, каждую по очереди, признаюсь. Такое сокровище теперь будет трудиться вместе с нами. Н-да… Прошу.

Герман прерывает свой пламенный спич и подает мне стеклянную кружку с ароматным жасминовым чаем.

— Спасибо, - делаю глоток. — Вы преувеличиваете мои достижения, - пытаюсь мило улыбнуться, но не могу. Улыбка более чем выглядит натянутой. — Моя работа такая же, как и у всех остальных. А перевелась я в столицу только из-за того, что мне обещали возможность писать о том, о чем я хочу. Ну-у, и неплохую зарплату.

— Ой, Сашенька. Не наговаривайте так на себя. Ой, не наговаривайте, - пронзительно смотрит на меня, как будто пытается что-то разглядеть. — Мне почему-то с трудом верится в то, что вы меркантильный человек. Стремящейся заполучить только деньги и славу в нашей отнюдь не спокойной профессии.

— А если так и есть? Что тогда? Выставите меня за дверь, так и не оценив мою работу?

Неожиданно Герман начинает громко смеется. Да так, что едва не сотрясает стены своим громким смехом.

— Черт, Саша! Да вы не перестаете меня удивлять. И это, признаюсь честно, только больше подогревает мой интерес к вам ..., - дает резкую паузу, — … как к журналисту.

«Да неужели?».

Надеюсь это действительно так, так как у меня нет желания упустить хорошее предложение из-за мужчины, желавшего пополнить свой послужной список новой жертвой.

— Как же мне импонирует ваша прямолинейность, - произносит Герман, поглядывая на меня. — Рубите с плеча и не боитесь? Пишите о тех, кто может с легкостью вас раздавить за долю секунды, навсегда вычеркнув ваше имя из газетных полос. Неужели вы действительно такая бесстрашна и ничего не боитесь?

— Чего? Чего мне стоит бояться? – неподдельно удивляюсь. — Коррумпированных подонков, коих хватает в рядах власти имущих? – замолкаю. — Возможно, это прозвучит самоуверенно, но нет. Их я не боюсь. Может, посадив одного за решетку, я сумею устрашить других. Тех, кто годами тянет соки из изнеможённого народа, обогащаясь самим за его счет.

Резко замолкаю, как будто мне не хватает воздуха. Как же ему легко удалось вывести меня на эмоции. Черт. Впредь, нужно быть более осторожной. Пусть уж считает меня обычной карьеристкой, чем повернутой на эфемерных иллюзиях утописткой.

Изменить этот мир невозможно. Но … возможно, сделать его чуточку лучше для тех, кто действительно нуждается в моей помощи.

— Вы нечто …, - произносит Герман с некой долей восхищения в голосе и замолкает. На время.

Это самое время он тратит на то, чтобы в очередной раз, но уже в открытую оценить меня, не скрывая своей заинтересованности. Герман не переходит границы позволенного, однако я замечаю, как на мгновение его взгляд цепляется за мое платье, в районе груди и это заставляет меня поежиться.

— Н-да Саша, вы поистине удачная инвестиция нашей редакции, - говорит чуть тише, с легкой хрипотцой. — Не побоюсь этих слов, ваша принципиальность и критичный взгляд на вещи не только поднимет рейтинг нашего журнала, но и даст ему возможность выйти на новый уровень, - снова возвращается к нормальному тембру голоса. — Увы, ваш предшественник, был не настолько принципиальным человеком как вы. Так, что, нам пришлось с ним попрощаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Странно.

— Что? – удивленно переспрашивает.

— А я слышала, вы уволили Скворцова за то, что он брал деньги за свои статьи.

Герман щурит глаза с некой долей лукавства.

— Ой-й, Сашенька. И все-то вы знаете, - внимательно смотрит на меня.

— Прежде чем отправляться на поле боя, нужно ведь изучить противника. Не так ли? - парирую в качестве весомого аргумента.

— Не спорю, вы прав. Но лично мне все же интересно, откуда произошла утечка информации? Мы старались держать это в секрете, чтобы не испортить дальнейшие планы мистера Скворцова на ближайшее будущее.

— Это уже не важно, - отвечаю честно. — Главное, что я тут с вами и у меня есть кое-что интересное на карандаше. Мне кажется, вы заинтересуетесь моими набросками после того как изучите их более детально.

— Черт, Саша! - Герман бьет себя по ноге. — Вы заинтриговали меня. Честное слово. Ваша железная хватка мне безусловно импонирует. Не успели приехать, а уже решили и по столице пройтись своим острым пером?

— Практически.

— Ну-с, и кто этот счастливчик? Я в предвкушении.

Допиваю чай. Ставлю чашечку на стол и загадочно улыбаюсь.

— Некто по фамилии Арский вам должен быть знаком?

ГЛАВА 3. МАКС

Я завожу мотор темно-серебристого спорткара, и он оживает, как будто чутко реагируя на мой зов. Мягкий рёв двигателя наполняет пространство вокруг, словно симфония, готовая разразиться в бурю скорости. Через несколько часов я окажусь на другом конце города, в мире, где время течёт иначе. Нажимаю на одну из кнопок на руле, и окно с небольшим окошечком сверху автоматически открывается, впуская в салон свежий воздух, пропитанный ароматом вчерашнего дождя и ускользающего рассвета.

Как же я отвык от столичной духоты, от этой удушающей атмосферы, где каждый шаг словно обременён грузом обязательств. Будь моя воля, я бы провалялся ещё несколько недель на тропических пляжах Коста-Рики, где белый песок нежно ласкает ноги, а волны шепчут о свободе. Но увы, нужно довести начатое дело до конца, и, словно птица, пойманная в клетку, я снова возвращаюсь к реальности.

Вдавливая педаль газа в пол, ощущаю, как машина словно сливается с асфальтом, и мир вокруг начинает мельчить, превращаясь в размытые цветные пятна. Спустя двадцать минут, полных адреналина и скорости, я паркуюсь у высотного стеклянного здания, которое сверкает на солнце, как гигантский кристалл, отражающий лучи солнца.

Мужчина в синем клетчатом костюме уже поджидает меня у входа, его строгий вид и напряжённая улыбка выдают в нём человека, который не привык терять время. Как только я глушу мотор, он незамедлительно подбегает к машине. В его руках — очередная порция «срочных» документов, «любезно» оставленных отцом.

— Максим Григорьевич, но почему Вы так долго? Если Григорий Алексеевич узнает, что я Вас прикрываю, мне не сносить головы, — произносит Марк, его голос дрожит от напряжения.

— Тише, Марк, — снимаю солнцезащитные очки и смотрю на поверенного отца. Его лоб блестит от пота, а пальцы, сжимающие галстук, дрожат, как у человека, который вот-вот потеряет контроль. Он протирает лысину платком и я улыбаюсь.

— Чего так нервничать? Разве что-то горит? — спрашиваю с легкой насмешкой.

— Нет. Но… — начинает, но я уже не слушаю. Улыбка на моем лице становится шире, когда я поворачиваюсь и иду в направлении входа.

Высотное бетонно-стеклянное здание, построенное по американским меркам, встречает меня шумом десятка голосов. Рабочий день в самом разгаре, и вместо приветствия я чувствую, как мою спину прожигают взгляды сотрудников, явно недовольных тем, что рабочий день новоиспеченного начальника начинается на несколько часов позже, чем у них. Я вздыхаю, но внутри меня разгорается огонь. Ну и к черту. Я могу себе это позволить с учетом того, сколько заключенная мною сделка принесла компании денег за последние полгода.

Марк, прибавляя шаг, спешит следом.

— Но Григорий Алексеевич просил меня сообщать ему обо всех Ваших опозданиях, — не умолкает, и я чувствую, как его слова, подобно колючкам, впиваются в мою решимость.

Вместо ответа я начинаю закипать. Отец постоянно старается держать меня под контролем на коротком поводке. Я не могу ни шагу ступить без его ведома. А всученные им няньки в лице тех или иных людей, тому яркое подтверждение. Вот как сейчас.

Неужели отец так боится, что я сделаю то, что навредит его репутации и делам компании? Смешно. Вспомнил обо мне, с учетом того, сколько времени проводит с новой пассией. Я, его единственный сын, стал лишь инструментом воплощения его амбиций. Вспомнил обо мне, с учетом того, сколько времени проводит с новой пассией.

Кстати Лика, так, кажется, ее зовут, по сравнению с другими женщинами отца, на редкость оказалась довольно прыткой натурой. И вскоре, со статуса простой девушки, перекочевала в статус невесты. В неземную любовь, о которой трубил едва ли не весь московский глянец, я верил с трудом. Мой скептицизм был обоснован, ведь у меня был тому весомый аргумент.

Как только я вернулся в столицу, эта рыжая стерва (так я звал её за глаза) сразу заявилась ко мне в гости. Сбросив на кухне пальто, предстала передо мной в откровенно вульгарном виде. То, что я испытал в тот момент, нельзя назвать смущением. Скорее наоборот, я ощутил жгучее отвращение к полуголой девице, белье которой скорее походило на набор резинок и ленточек, нежели на что-то, способное оставить место для фантазии.

Ещё бы минуту, и меня бы стошнило от того, как девушка извивалась передо мной, словно змея, желая, чтобы её отымели. Лика устроила стриптиз, считая себя превосходной, как будто вся Москва должна была упасть к её ногам. Но я, как она позже выразилась, «слепой идиот», не оценил её доброту. И как только она попыталась залезть мне в штаны, я послал ее к черту.

Я не собирался делить с отцом ни её внимание, ни её тело. Эта мысль вызывала у меня тошноту. Так что, пожелав Филатовой удаче, захлопнул перед ее удивленным лицом дверь. Не сейчас не об этом…

— Марк, — произношу мужчине в возрасте, не скрывая своего презрения, когда двери лифта закрываются, как будто отсекая нас от всего мира. — Если ты хочешь удержаться в компании после того, как я официально стану его главой, то впредь тебе стоит научиться молчать.

Я поворачиваюсь к нему, и в его глазах читается удивление, смешанное с растерянностью. Он не ожидал, что я окажусь столь бескомпромиссным. С легкостью, будто это рутинное дело, я начинаю поправлять его галстук, словно пытаюсь укоротить его самоуверенность.

— Я не люблю людей, которые суют свой любопытный нос в дела, что их не касаются, — произношу, внимательно оценивая внешний вид оппонента. В этот момент я становлюсь не просто начальником, а судьей, выносящим приговор. — Если я узнаю, что какая-то информация обо мне или моих действиях все же просочилась моему дорогому отцу, — я затягиваю галстук туже, перекрывая подачу воздуха в легкие, — … то ты, тут же лишишься своего нагретого кресла.

Марк начинает задыхаться. В его глазах я вижу страх.

— Надеюсь, мы поняли друг друга? — спрашиваю, и он с трудом кивает, хватает ртом воздух, как будто пытается вырваться из захвата. — Вот и отлично, — произношу, опуская руки и поправляя его костюм, словно подчеркиваю свою власть над ним. Марк явно не ожидал такого поворота событий, надеясь, что я испугаюсь его авторитета в глазах отца. — Что у нас сегодня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчине нужно время чтобы прийти в себя после пережитого.

— Простите, — наконец, откашливаясь, произносит он. Его голос дрожит. — Так, ничего серьезного. Нужно съездить на склад и посмотреть новые образцы дерева из Бразилии. А еще перезаключить несколько договоров о поставке.

Киваю. Я вижу, как Марк пытается восстановить свою уверенность, но теперь, после нашего краткого, но напряженного столкновения, он уже никогда не будет прежним. В его глазах теперь читается не только страх, но и уважение.

— Это все? – морщусь, смотрю на часы. Сегодня нужно все успеть до пяти.

— Ну-у, да … А дальше так, по мелочам.

— Хорошо.

Створки лифта открывается, и я иду по светлому коридору в свой рабочий кабинет. Замечаю несколько новых сотрудниц, в коротких юбках и делаю пометку в голове, что отец все еще не упускает возможности переманить меня на «нормальную» как он выразился сторону.

Если бы он знал, что было в Питере, то возможно бы давно изменил свое мнение, тем самым прекратив подлаживать под меня девиц, не отличающих друг от друга ни умом, ни внешностью. Разве что цвет волос и длина юбки, это все различия, что были между ними.

Вхожу в кабинет и закрываю за собой дверь на ключ. Только утро, а я уже устал. Едва не валюсь с ног.

Падаю в кожаное кресло и начинаю массировать напряженные виски.

Питер…

… город контрастов. Город, который заставил меня по-другому взглянуть на многие вещи. Город, в котором я познакомился с ней.

С той, что с легкостью перевернула весь мой мир с ног на голову. С той, о которой я думаю постоянно, вот уже нескольких лет.

Хотел бы ее забыть. Выбросить из головы хотя бы на секунду, но не могу, и каждый чертовый день встречаю с мыслью о том, что с ней и как она... С кем?

Не хочу думать. Пытаюсь. Но не могу. Она намертво привязала меня к себе одной ночью. Как вспомню ее, то тут же по телу рассыпается приятная дрожь предвкушения, и я снова желаю испытать эту пьянящую разум эйфорию.

Но ее взгляд, которым она наградила меня на прощание … Боже, как же я мечтаю его забыть. Полный боли и призрения. Призрения к тому, кто заставил ее выбраться из своей уютной раковины наружу и взглянуть правде в глаза.

Черт!

Вспоминая его, я готов себя на месте прибить. Повелся на мимолетный импульс тела, и теперь не могу ее забыть.

Кто бы знал, как я мучаюсь с той самой проклятой ночи. Какая мерзкая боль пронзает тело, при мысли о том, что я с легкостью разрушил все, что было дорого ей. Повелся как избалованный ребенок и расплатился за свою слабость, сломанной жизнью другого человека.

Если бы я только мог все исправить?

Повернуть время вспять, то обязательно бы сделал это. Не пожалев ни денег, ни сил. Но увы, жизнь не предоставляет второго шанса тем, кто молит о нем. И я снова погружаюсь в те болезненные воспоминания, которые мне приходится переживать из-за дня в день, снова и снова.

Веки медленно закрываются, унося моё сознание далеко прочь. В ту самую комнату, где я впервые испытал новую для себя грань чувств.

— Где ты, … Алекс?

ГЛАВА 4. МАКС

За три года до основных событий.

Я открываю глаза от кошмара, преследующего меня уже очень давно. Так повелось, что сознание прокручивает его каждый раз только во время грозы. Наверное, именно она стала для меня неким катализатором в ту роковую ночь и если бы не буря, то возможно бы я вырос другим человеком. Но нет. Увы. И как только открываю глаза, сразу вижу ее.

Саша стоит ко мне спиной, в спешке собирая по комнате сброшенные вещи. Скольжу взглядом по ее голой спине, желая запомнить каждый миллиметр идеального девичьего тела.

Необычная и страстная, Алекс перевернула весь мой мир. Так, что я не успел понять, как это произошло. Возвращаться к прошлому не желаю. Неужели я нашел человека, с которым мне может быть настолько легко и комфортно? Человека без притворства, жеманства и желания угодить мне. Ее прямолинейность и честность могут ранить, но именно из-за этих качеств она мне и нравится. Нравиться! Пытаюсь распробовать это слово на вкус. Смотрю на предательские «мурашки» удовольствия на ее коже и улыбаюсь.

«Мой пугливый мышонок, не нужно больше стесняться своей наготы. Только не рядом со мной. Даже при свете дня, я готов наслаждаться всеми твоими изгибами. Целовать и с замиранием сердца смотреть в эти бездонные глаза».

Но что-то не так? И я это чувствую …

В какой-то момент Громова замирает, по-видимому, почувствовав на себе мой пристальный взгляд и как будто не дышит, боится пошевелиться.

— Хочу надеяться, что ты оделась лишь для того, чтобы на этот раз я тебя раздел? - говорю с небольшой хрипотцой, любуясь ею.

Но вместо ответа Саша неожиданно начинает дрожать, как от порыва холодного ветра позади. Я привстаю, желая ее снова забрать к себе в постель. Обнять и согреть жаром своего тела.

«Но что-то не так?», - снова проносится в голове, заставляя меня напрячься.

Алекс поворачивается ко мне лицом и вместо ожидаемого мной стеснения, в ее глазах я вижу безжизненный лед. Он пронизывает меня насквозь, и я понимаю, что она хочет сделать. Сбежать. Она хочет от меня сбежать.

— Нет, ты не угадал. Я ухожу, - произносит, пронзая тело ответным холодом стеклянных глаз.

— И куда ты собралась? Надеюсь, хотя бы это я могу узнать? – отвечаю в тон ей и сам же ненавижу себя за это.

Саша смеряет меня осуждающим взглядом.

— Нет.

— Нет? – повторяю за ней. — Как же легко тебе далось это слово.

Вот и все. И она решила меня бросить. Так же легко. Как это делали до нее другие. И очередная игла боли, пронзает и до того израненное сердце.

Болезненно улыбаюсь, скидываю с себя простынь, представ перед ней в нагом виде. Встаю с кровати, не решая разорвать наш зрительный контакт.

— А то, что было между нами? Этому ты тоже говоришь «нет»?

Она молчит, не зная, что ответить. А я надеюсь, что смогу ее удержать. Не отпускать. Просто быть рядом.

— И не смей отрицать, что это все было только ради мести. Признайся, … тебе ведь это понравилось.

Пытаюсь надавить, чтобы переубедить ее. Изменить мнение. Но, в ответ лишь слышу:

— Арский прекрати!

Ее громкий голос, срываемый на слезы, сотрясает пространство вокруг.

— Прекрати уже ломать комедию. Не знаю где Илья, но можешь ему передать, что подарок был доставлен по адресу и распакован. Мне мерзко находится тут рядом с тобой. Я ухожу.

«Какой к черту подарок, о чем это она?!».

Саша хватает сумочку, лежащую на кресле: разворачиваясь в сторону выхода, одеваясь на ходу.

— Что? – срываюсь с места вслед за ней. — Какой к черту подарок? О чем ты говоришь? Опомнись, – хватаю ее за плечи, разворачиваю к себе и начинаю трясти, пытаясь привести в сознание.

Очнись, прошу!

Но мои объятия отвратительны ей, даже мерзки. И вместо вразумительного ответа, Алекс толкает меня, вырываясь из кольца рук.

— Не смей! Слышишь? Не смей делать из меня дуру Макс. Я все знаю о вашем чертовом плане, - шипит, в ярости.

Стою в изумление, а она продолжает.

— И не смей отрицать. Илья меня чем-то опоил, а ты воспользовался. Как странно, что только один из вас участвовал в этом фарсе. А может, второй снимал? Я почему-то даже не удивлюсь, если оно так и есть.

Я больше не могу вынести этот бред. Она сошла с ума, раз считает мои чувства ложью. И то, что было ночью, для нее тоже ничего не значит?

— Алекс, что ты несешь? Ты себя слышишь? Очнись! К тому, что произошло между нами, Илья не имеет никакого отношение. Это касается лишь нас двоих и точка.

— Врешь, - произносит вне себя от ярости и тут же по ее щекам начинают скользить слезы. Саша со злостью принимается стирать их тыльной стороной ладони. Не желая быть слабой в моих глазах.

— Черт, Алекс! – снова пытаюсь вразумить ее. — … Я приехал сюда, понятия не имея о том, что ты есть в жизни Власова. Меня как и тебя одурачили. За что теперь ты хочешь меня наказать? – смотрю в ее глаза желая найти в них поддержку. — Да я виноват, что повелся на его вранье и не уехал сразу, как только узнал о тебе. Но Саш… Мы все виноваты в том, что произошло, не смей винить только меня одного, делая козлом отпущения во всей этой истории.

Делаю шаг к ней, но она отступает на два.

— Не подходи, - слезы застилают её глаза.

— Алекс …, - смотрю на нее с мольбой, надеясь, что она меня услышит, — … не отвергай меня. … Прошу. Я хочу все изменить. Стереть все-то плохие, что было написано не моей рукой и попробовать начать все сначала. С чистого листа. Понимаешь? Я хочу быть с тобой. Не прогоняй. Дай мне только шанс все исправить.

Тяну к ней руку, желая прикоснутся к побелевшей коже. Обнять, в желании успокоить и сказать, что все будет хорошо. Я рядом и больше никто не посмеет ее обидеть. Но она, …

… она не верит мне. Боится. Боится, что ее снова растопчут, сделают больно.

Она пятится назад, а горячие слезы обжигали побелевшую кожу.

— Нет! Не смей. Не подходи ко мне. Не прикасайся, - в порыве боли едва не кричит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Саша … прошу, - шепчу нежно. Мой голос полон отчаяния и мольбы.

— Нет. Нет… НЕТ! - задыхается она от жгучей внутри ярости, прогоняя сомнения прочь. — Вы оба мне отвратительны. Один врал долгие годы и не любил. Другой – зная правду молчал, улыбаясь в лицо, - ее губы задрожали. — Хотя, кому я это говорю? Что может знать о любви человек, играющий чужими чувствами. Даже сейчас Макс ты врешь!… Смотришь на меня и врешь. Не верю, ни единому твоему слову. … Ненавижу…. и надеюсь, что больше никогда не увижу тебя…

ГЛАВА 5. МАКС

Она срывается с места и уходит. Закрывает за собой дверь, а я так и продолжаю стоять в центре комнаты пораженный тем, с какой легкостью она перечеркнула все то, что было до этой ночи.

Использовав меня в качестве отмщения бывшему она просто сбежала. Так легко, не дав ничего объяснить, сказать, исправить. Не дав оправдаться в том, что я не делал. Она просто бросила меня, посчитав нашу ночь ошибкой, игрой. А вспыхнувшие чувства – ложью.

Смотрю ей вслед поражений тем, что только что произошло. Я думал что смогу. Проснувшись, сумею переубедить ее. Объяснить все то, что было до этого.

Я не желал оправдываться за содеянное, просто хотел внести ясность, чтобы она не думала обо мне как о последней скотине, сравнивая с Власовым.

Да, в ее глазах мой поступок носил мерзкий характер. Но разве я мог знать о том, к чему приведет знакомство с тем, кто станет связующим звеном между нами.

НЕТ!

Нет, я обязан ее переубедить. Доказать, что все не так. Я покажу ей, свои истинные чувства. Сниму маску. Раскрою душу и буду ждать ее вердикта. Буду жить только ради того, чтобы искупить свою вину. Буду жить для нее.

Хватаю с пола брюки, надевая, бегу следом за ней. Бегу по коридору к лифту. Еще чуть-чуть и я смогу ее догнать. Обнять и прошептать нежно, что все хорошо, это не игра.

Знаю, что я могу. У меня получится ее переубедить, а если нет, то я привяжу ее к кровати и буду переубеждать в обратном пока она не поймет мои истинные чувства к ней.

Подбегаю к лифту и вижу, как табло сверху загорается снизу вверх.

«Неужели она решила вернуться?».

Хрупкая надежда слабым огнем загорается в сердце. В нетерпение снова ее увидеть боюсь дышать.

Но нет. Ее нет. И когда этот чертов лифт открывается, вместо Саши я вижу в нем поверенного отца. Мужчина преграждает мне путь, не желая пропускать внутрь.

— Максим Григорьевич и куда это вы собрались на ночь глядя в одних штанах? – спрашивает, окидывая взглядом.

— Не твоего ума дела, - бросаю в гневе. – Пропусти, или жить совсем надоело?

Мужчина начинает улыбаться, оценивая мой настрой.

— Нет, Максим Григорьевич, так дела не делаются.

И из-за спины Сергея внезапно появляются еще двое таких же шкафов как и он сам. Они хватают меня под руки, заламывают, ведут обратно в номер.

— Отпустите, сволочи! - пытаюсь вырваться, но все попытки тщетны.

Они заводят меня обратно, кидая на диван. Сергей преграждает выход, а двое других шныряют по номеру, собирают мои вещи в чемодан.

— Что тут мать вашу происходит?! Мне может кто-то объяснить?

— Конечно, - спокойно отвечает главный, а после кидает на стол те самые бумаги, что ранее я уже видел.

Пробегаюсь глазами, чтобы понять. Да, действительно они. Так что же он хочет от меня, я же сказал, что вернусь в Москву.

— Сергей, это уже не смешно. Что ты хочешь? На улице ночь, я же сказал, что через день, максимум через два вернусь. Можешь отпустить. Или мне поклясться надо, что не сбегу. Это ведь бессмысленно, сам знаешь. Отец если захочет из-под земли меня достанет.

— Ну не знаю, Максим Григорьевич. Мне приказано лично доставить вас домой. Что я и делаю.

— Какого черта? - сбрасываю со стола стоящий передо мной чемодан. — Я не маленький ребенок. И если сказал, то сделаю. Отпусти. Мне нужно кое-кого увидеть сейчас.

— Простите Максим Григорьевич, но у меня приказ.

— Какой в жопу приказ? А если я ослушаюсь его?

— Не стоит, - мужчина демонстративно снимает пиджак и закатывает рукава рубашки. — Вы ведь прекрасно знаете, что против меня не выстоите. Так зачем рыпаться и делать себе хуже.

Внезапно меня начинает пробирать смех. И не просто смех, а самый настоящий припадок.

— Ты думаешь, я боюсь цепных псов отца? Ну так давай, ударь. Можете хоть все сразу. Посмотрим, кто из нас выстоит.

Несколькими четкими ударами отправляю на пол одного, потом другого охранника. Когда наступает очередь Сергея, я понимаю, что силы не равны. Бывший морпех через три минуты улаживает меня на лопатки, и утро я встречаю уже на борту самолета. Питер позади, я лечу домой так и не сумев поговорить с Алекс.

Как только прилетаем, мне возвращают телефон. В спешке нахожу ее номер и звоню раз двадцать без остановки, но Громова не берет трубку. День, другой, третий, неделю … Я даже порывался через Власовых ее найти, но врет ли они скажут, где она.

Практически в красках представлял, как Илья описал им какая же я гнида и что сделал с их драгоценной Сашей. Выставив именно меня подонком во всей этой истории.

Внезапно вспоминаю о библиотеке, в которой Громова работает. Вот же идиот, и как я мог забыть о ней. Нахожу ее номер в справочники и звоню, затаив дыхание ожидаю, когда же мне ответят.

Когда на том конце послышался женский голос, едва не ликовал от счастья.

— Да.

— Добрый день.

— Добрый.

— Это библиотека?

— Да. Чем могу помочь?

— Отлично. Простите, мне нужна ваша сотрудница Александра Громова. Вы бы не могли ее позвать к телефону?

— А кто ее спрашивает?

— Ой, простите, забыл представиться. Я Максим, друг Александры. Она кое-что у меня забыла, и я хотел бы ей это вернуть.

— Больше не звони сюда урод!

Внезапно резко отвечает девушка. Вгоняя меня в ступор.

— Простите? ... – пребываю в прострации.

— И извинения, ей твои не нужны, придурок.

Неожиданно понимаю, что скорее всего это подруга Саши, никому бы другому она не рассказала обо мне.

— Прошу девушка. Не знаю вашего имени, но прошу хотя бы передать ей, что я искреннее сожалею о произошедшем.

Чувствую, что особа на том конце провода замялась и начинаю давить сильнее.

— Прошу. Если мне удастся с ней поговорить. … Дайте мне только минуту, я хочу услышать ее голос ….

— Это бессмысленно, - внезапно говорит она вздыхая.

— Почему?

— Саша больше тут не работает. И нам бессмысленно дальше продолжать этот разговор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как? – едва не роняю телефон из руки. — Подождите. Как не работает? А где она?

Но вместо ответа лишь гудки. Безмолвные, глухие гудки.

ГЛАВА 6. МАКС

Я открываю глаза от вибрации телефона на столе. Окидываю комнату взглядом, пытаясь понять, где нахожусь. Все что видел пока спал, казалось мне настолько реальным, что я мог этого коснуться. Почувствовать. Ощутить снова все те эмоции, которые казались, остались там, позади. Запертые в прошлом.

Каким же реалистичным был этот проклятый сон. На короткое мгновение я снова вернулся в ту небольшую комнату, где испытал для себя новую грань чувств. Но телефон. Чертов телефон не умолкает и я просто отключаю его, так и не узнав о том, кто мне звонил. Срочно или нет, меня это не волнует. Все что я хочу сейчас, это избавится от болезненного воспоминания.

Беру одну из папок на столе и начинаю бегло изучать документы. Подписываю их и вызываю Марка. Скоро обед, а нам еще нужно успеть попасть на склад. Если я не согласую образцы, то клиенты не получат свои заказы в срок. Вызываю секретаршу, и отдаю ей пакет с документа для отца. Без его согласования, подписанные мной бумаги не действительны. Так что, передаю их девушке и жду Марка.

Он входит в кабинет через минуту, по пути вытирая лоб платком. Неужели бежал? Видно утренний разговор не прошла даром. У мужчины учащённое дыхание и он всем своим видом говорит о том, что если я прикажу, то он и тапочки мне в зубах принесет, лишь бы, я не увольнял его.

«Ай-я-яй, Максим Григорьевич, как же вам не стыдно так изводить пожилого мужчину».

Хотя его задыжка это не только вина возраста. С учетом комплекции и физической формы в целом, бег по лестнице, в один этаж, ему явно противопоказан. Так что надо угостить бедолагу хотя бы обедом, а то совсем изведёт себя, пытаясь мне угодить.

Как только Марк переводит дух, решаю отправиться на склад. Собираю нужные договора, как в кабинет, без стука врывается рыжеволосая барышня, в бордовом платье до колен.

— Макс, - бросает пакеты с покупками на диван, не замечая рядом стоящего мужчину, подходит к столу. — Как же хорошо, что я тебя застала. - Вынимает шпильки, фиксирующие кружевную шляпку на голове.

«Черт, только ее мне еще не хватала».

Девушка, игнорируя другие посадочные места, присаживается именно на край моего стола и демонстративно закидывает ногу на ногу, начинает обмахивать себя снятой шляпкой.

— Адская духота и это только май. Что же будет в июне? Как представлю свадьбу при такой погоде, то лучше сразу перенести все на острова. Или на Кубу? Там как раз сейчас отличная погода. Что думаешь дорогой?

Пренебрежительно окидываю девушку взглядом.

— Думаю, что пора нанять другую секретаршу, - обращаюсь к Марку, который прижался к стене пытаясь слиться с ней, лишь бы не привлекать внимания.

— Что прости? – удивляется гостья, не расслышав меня.

— Да так. Ничего, - поджимаю губы стараясь сохранять видимость спокойствия. — И каким ветром тебя занесло ко мне Анжелика?

Девушка игриво хлопает меня по плечу, пытаясь казаться милой.

— Да ладно тебе Макс. Просто Лика. Разве ты уже забыл? Ну как не родной ей-богу.

— Так я и так не родной, если ты забыла. Или мне стоит называть тебя «мама»?

— Фу-фу-фу Максим, - морщится девушка и хватает стакан воды.

«Нужно после избавиться и от него».

— Даже не вздумай. А то я сразу чувствую себя старухой. А я ведь на три года младше тебя.

— Как чудесно, что ты заикнулась о возрасте. А теперь, может, слезешь со стола, - пытаюсь вытащить договор из-под ее тощей задницы. – Тут полно места, куда можно умастить свой королевский зад. Почему именно мой стол?

— Макс! Почему так грубо? – девушка обижено поджимает губы. Голливудская актриса, не меньше! — Я к тебе пришла в гости с хорошей новостью, а ты меня с ходу принялся обижать. Сразу видно, что не джентльмен ты. Вот что с мужиками делает отсутствие общения с женщинами.

— Это ты на себя намекаешь?

— Даже если и так. Что, сразу прогонишь?

— Нет дорогая, - улавливаю как меняется ее выражение лица на этом слове. — Просто для особо одаренных умом барышень еще раз повторю то, что озвучил при нашей последней встрече. Я не заинтересован в тебе. Как и в любой другой в этом офисе.

Девушка обижено поджимает губы, явно ожила не это услышать. Фыркает и перемещается на диван.

— А кто сказал, что я пришла за этим? Просто решила проведать будущего пасынка. Разве мне может кто-то запретить это делать?

Из-за бумаг сверлю ее взглядом, чувствуя, как медленно закипаю.

— Что ты. Двери моего кабинета всегда открыты для тебя и твоей метлы. Кстати, где она? Или снова на ремонте? Что на этот раз, красный БМВ или может машина скорой помощи?

— Ха-ха-ха, как смешно Макс, - закатывает глаза, демонстрируя фальшивое веселье. — Тебе явно не хватает женщины, на людей бросаться начал.

Сдерживаю себя из последних сил, чтобы не унизить эту стерву, на глазах других сотрудников. Если бы не они, ее бы давно выставили за дверь, несмотря на ее статус “будущей мачехи”.

— Лика, ты повторяешься. Не стоит. Мои сотрудники и так прекрасно знают всё моей личной жизни. Спасибо отцу, который не упускает любой удобной возможности, чтобы напомнить об этом. Так что дорогуша или говори, зачем пришла, или проваливай. У меня полно дел.

— Н-да Максик, - ее голос, когда она произносит моё имя так, действует на нервы, словно скрежет металла по стеклу. — Ни манер, ни воспитания у тебя. Ну ничего, я обязательно постараюсь это исправить после свадьбы, а сейчас вот.

Девушка протягивает мне голубой конверт с теснением лилий и двумя обручальными кольцами на обороте. То что внутри, и так ясно.

— Скажи же мило? – не унимается.

— Что? – еще немного, и я за себя не ручаюсь.

— Как что? Конечно же цвет конверта. Я сама кстати выбирала. Ну скажи, правда же мило? И как главное сочетается с узором.

Скомкиваю чертов конверт в руке, превращая его в бесформенный комок, и с силой выбрасываю в мусорное ведро.

— Лика. Дорогая. Прости, - цежу сквозь зубы. — Но в отличие от тебя мне нужно работать. Так что надеюсь, не нужно показывать в какой стороне находится выход.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она вскакивает с дивана, демонстративно хватая свою нелепую шляпку.

— Мы еще поговорим об этом, Макс, - злобно шипит, направляясь к двери.

— Постой, - останавливаю ее у самого выхода. В ее глазах мелькает слабая надежда, которую я тут же безжалостно гашу. — Ты забыла обновки. Жалко будет, если деньги отца будут потрачены впустую.

— Себе оставь, придурок, - фыркает и закрывает с грохотом дверь.

Вымученно улыбаюсь, чувствуя себя как выжатый лимон после общения с ней.

— Ну что …, дела ждут?

Марк постепенно отмирает, пытаясь прийти в себя. Я бы тоже на его месте побледнел, если бы мне пришлось стать свидетелем подобной сцены.

Хватаю пакеты и вместе с ним выхожу из кабинета. Подхожу к столу секретарши и отдаю их ей.

— Марина, - читаю имя девушки на бейдже. — Сделай что-нибудь с этим, - передаю в руки. — Раздай сотрудницам или просто выброси.

— Что вы Максим Григорьевич, как можно такую красоту в мусор, - секретарша подает голос и вынимает из одного пакета сумочку именитого бренда. — Это же Gucci. Лимитированная коллекция.

«Отлично. Читать она умеет. А вот обязанности свои, похоже, не знает. Печально …».

— Ну смотри сама. И еще Марина… - девушка со внешностью куклы, начинает часто моргать. — Как найдешь применения этим вещам, загляни в отдел кадров.

— Зачем? Что-то нужно передать? - она явно не понимает, что происходит.

— Нет, - улыбаюсь ей. — Скажи им, чтобы к завтрашнему дню мне нашли новую секретаршу.

В удивлении девушка открывает рот.

— И еще. Когда будешь передавать ей свои дела, постарайся не забыть сказать, что шеф не любит, когда к нему врываются без предварительной записи.

Разворачиваюсь и ухожу еще до того, прежде чем она начинает плакать.

ГЛАВА 7. Саша

— Не переношу манерных геев.

Пытаюсь дозваться до Оскара, одного из моих новых коллег и по совместительству фотографа. Он пошёл ко мне в напарники, и теперь периодически ездит со мной на мероприятия, помогая собрать материалы для журнала. Но его манера общения… Порой напоминает мне разноцветный фейерверк, который, хоть и до безумия красив, но слишком громок, слишком ярок для моего скромного, серого восприятия. Его гипертрофированная экспрессивность, словно наждачная бумага, проходится по моим нервам, и я изо всех сил стараюсь не выдать своего раздражения.

Кстати, меня взяли в журнал. Ура. Но ликую по этому поводу не так весело и беззаботно, как бы мне того хотелось. Всё из-за проклятого пробного периода, на котором так настойчиво настояло вышестоящее руководство. Решили проверить меня в деле, обкатать на легких задачках, прежде чем бросить на амбразуру серьёзных, по-настоящему важных тем. Как же я мечтаю писать только о них! О тех проблемах, что действительно волнуют. О тех историях, что заставляют сердце биться чаще. Но увы, пока приходится довольствоваться освещением всевозможных мероприятий “сливок” общества.

Я не любитель всей этой мишуры, этого блеска и фальшивых улыбок. Но, увы, человеку моей профессии, особенно на начальном этапе, нужно быть универсальным солдатом. И чтобы доказать начальству, что я стою чего-то большего, чем просто занимать место на страницах светских сплетен, я буквально наступаю себе на горло, подавляя свою неприязнь. Параллельно с написанием этих бессмысленных материалов, я веду лихорадочные поиски тем, которые действительно хочу осветить в будущем. Плюс, знакомство с новыми людьми в нужных кругах – это, несомненно, поможет в будущем облегчить эту задачу. Сейчас я изо всех сил стараюсь произвести хорошее впечатление, чтобы завоевать их доверие и расположить к себе. И пусть весь этот мир, сверкающий лоском и притворством, вызывает у меня оскомину, я готова вынести всё, ради мечты.

Сегодня, кстати, мы находимся на закрытой вечеринке золотой молодежи столицы. Уже на входе меня окатывает волной показной роскоши, от которой хочется отшатнуться. Вокруг меня кружат идеально проработанные косметологами и хирургами лица, обрамленные дорогими аксессуарами и изысканными нарядами, словно сошедшими с подиумов Милана. Кажется, будто я провалилась в параллельную вселенную, где реальность и деньги сплелись в единое, уродливое целое. Здесь, в этом ослепительном свете, где богатство и роскошь правят балом, я чувствую себя как рыба, выброшенная на сухой раскалённый песок. Каждый глоток этого кислого шампанского, каждый фальшивый звук смеха, словно удар плетью по моей уверенности, заставляет меня задуматься о том, насколько эти люди далеки от реального мира. От настоящих проблем, от тех, кто едва сводит концы с концами.

Я пытаюсь сосредоточиться на своей работе, механически улыбаясь и задавая заученные вопросы, но мысли о будущем, о тех статьях, которые я хочу писать, о тех историях, которые жаждут быть рассказанными, словно назойливые мухи, не дают мне покоя. В голове роятся образы – голодные дети в трущобах, обманутые старики, несправедливо осуждённые… Я рвусь туда, в самую гущу событий, где рождается настоящая жизнь, а не эта искусственная бутафория.

Едва сдерживая зевок, снова возвращаюсь к просмотру фотографий, что успел нащёлкать Ос, пока я изображала светскую львицу и общалась с этими «золотыми детками». Неожиданно пара в рубашках с кричащим гавайским принтом, словно вырвавшихся из дешёвого курортного отеля, привлекает моё внимание. Они явно нетрадиционной ориентации, о чем я и говорю ему.

– А обычных ты любишь? – Ос разглядывает в толпе ту самую пару, ухмыляется и делает ещё несколько снимков, словно дразня меня.

– “Обычных” тоже нет, – огрызаюсь, чувствуя, как внутри нарастает какое-то странное напряжение.

Неожиданно в горле пересыхает, словно я только что пробежала марафон, и мне отчаянно нужно что-то выпить, чтобы хоть как-то заглушить это нарастающее раздражение.

– Странная ты, Саша, – продолжает Ос, покачивая головой. – Что тебе сделали представители секс-меньшинств? Невозможно же на ровном месте питать такую антипатию к этим добрейшим души людям.

– Тебя послушай, складывается впечатленье, что в друзьях у тебя одни лишь геи, – выпаливаю, чувствуя, как злость начинает закипать внутри. – Ты так стараешься их защитить. Неужели и сам посматриваешь на их сторону? – Мой голос звучит резко и грубо, и я тут же жалею об этих словах, но остановить себя уже не могу.

К нашему столику подходит официант с последним бокалом шампанского на подносе. Тянусь к нему, предвкушая глоток прохлады, но не успеваю. Ос оказывается быстрее. Хватает этот несчастный бокал, игнорируя мой испепеляющий взгляд, и залпом выпивает его до дна.

— Тьфу-тьфу-тьфу, – стучит по полированному деревянному столу и, даже не взглянув в мою сторону, возвращает пустой бокал ошарашенному молодому парню. – Боже упаси. Я человек традиционных взглядов.

— Неважно, – срываюсь, перебивая его болтовню. – А теперь, может, замолчишь и займёшься делом? Не хочу проторчать тут всю ночь.

— Ясно, шеф, – Ос тут же принимает позу солдата на параде, прикладывая руку к голове. – Будет сделано шеф. Куда желаете меня послать? – Он пытается разрядить обстановку, но меня сейчас всё бесит.

На губах против воли начинает появляться улыбка – уж больно забавно это всё выглядит со стороны. Парень явно пытается со мной подружиться, а я всё никак не могу расслабиться.

— Пока к барменам за стойку, – говорю, стараясь быть спокойной. – Закажи себе что-нибудь выпить и поспрашивай у них, что да как. Они, как никто другой, знают все секреты посетителей, так что, глядишь, и что-то интересное выведаешь. Плюс с их платформы открывается куда лучший вид на зал, и ты сможешь сделать неплохие снимки общего плана.

Забираю клатч со стола.

– А ты куда? – Ос, как прилипший, протискивается следом за мной через толпу следом за мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А я схожу пообщаться с нашими манерными голубками.

– Может, мне с тобой? – он, кажется, искренне хочет помочь.

– Не нужно. Я и сама могу разобраться, – отрезаю, сама не понимая, почему так грубо с ним обращаюсь.

– Ты уверенна? – Ос пытается перекричать грохот музыки, пытаясь понять, что со мной происходит.

Резко останавливаюсь, разворачиваюсь к нему, чувствуя, как внутри всё клокочет.

– Ос, вот скажи мне на милость, кто из нас журналист? Я или ты? – голос предательски дрожит.

– Ты?! – удивлённо восклицает он.

– Так что тебя смущает? Думаешь, я не справлюсь со своей работой?

– Нет, я не об этом, – начинает оправдываться, но я уже не слушаю его.

– Так, проехали, – раздраженно вздыхаю, чувствуя дикую жажду, словно по пустыне иду, – меньше слов – больше дела. Иди куда послала. Час-два, и по домам. Мне ещё завтра статью писать для разворота.

И, не дожидаясь ответа, отворачиваюсь от него, пробираясь сквозь толпу к той самой паре, что так привлекла моё внимание.

ГЛАВА 8. МАКС

Ритмичный грохот барабанов бьет по перепонкам, как только поворачиваю машину за угол клуба. Внутри меня разгорается предвкушение, когда я узнаю размах празднества — Давидов, как всегда, в ударе. Он мастер создавать атмосферу, довольно в сжатые сроки и со скромным бюджетом, что не вяжется с образом паря в костюме от Бриони.

После тяжелого дня решил немного отдохнуть. Вспомнив о приглашении друга, заскочил к нему в гости.

С каждым новым шагом музыка становится все громче. Вечеринка в самом разгаре, судя по наплыву приглашённых как снаружи, так и внутри. Повсюду мелькают люди в разноцветных костюмах. Ступаю на террасу и тут же, ко мне подходи официант с подносом в руке. На нем красуются разноцветные коктейли и несколько масок. По-видимому, мероприятие тематическое с неким дресс-код. Поблагодарив молодого человека, надеваю обычную черную маску и забираю с подноса бокал с коктейлем того же цвета. Скольжу глазами по залу, пытаясь уловить настроение праздника, прежде чем меня замечает Дин. Он, как всегда, с яркой улыбкой и энергией, которая притягивает к себе.

— Макс, черт возьми, - подходит ко мне и протягивает руку. — Как же я рад, что ты смог выбраться, - обнимает. — Не думал, что приедешь.

— Как видишь, - хлопаю друга по широкой спине, пытаясь скрыть лёгкую улыбку от столь бурной встречи. — Как дела у матери?

– Да так… – Дин, моментально сменив восторженное выражение лица на грустное, – всё по-старому. Кондитерская пока требует больше финансовых вложений, чем приносит хоть какую-то прибыль. Мать, бедная, работает двадцать четыре на семь, словно загнанная лошадь, а отец, как всегда, пыхтит над бесконечными счетами, заедая своё горе дешёвыми «Дошираками».

— А ты не преувеличиваешь? – ухмыляясь сказанной фразе, делаю глоток. Терпкий на вкус коктейль с нотками мускатного ореха приятно обволакивает горло.

— Если бы. Может, как-то заглянешь к ней? - Дин хитро прищуривается. - Все же иметь в клиентах первого холостяка столицы куда лучше, чем барвиховских выскочек.

— Посмотрим. Постараюсь выкроить время, но не обещаю, – тяжело вздыхаю. - Отец решил семь шкур с меня спустить, прежде чем передать мне кресло босса. Всё время, как под микроскопом.

— Странный он у тебя. Тебя имеет, а сам по показам с Филатовой ходит, - парня даже передергивается от отвращения.

– Давай не об этой рыжей стерве, – обрываю его, чувствуя, как внутри всё закипает. – Она у меня уже в печенках сидит.

Друг начинает смеяться, прекрасно понимая моё состояние, и приглашает меня к себе за столик, который расположен наверху, откуда открывается великолепный вид на весь зал.

– Неужели и к тебе в штаны полезла? – усмехается, сверкая глазами.

Не говоря ни слова, я просто бросаю на него взгляд, который, кажется, красноречивее любых слов.

— Вот же дрянь, - не удержался Дин, явно негодуя. — Да ее половина Москвы отымела, пока твой отец на нее не клюнул. Могла бы и поскромнее быть, раз уж ухватила денежный мешок. Честно Макс, я до сих пор удивляюсь, что твой отец в ней такого нашел, при его-то возможностях.

— А ты не удивляйся. Я считаю, что они просто стоят друг друга.

Мы поднимаемся на второй этаж, на площадку с несколькими мягкими диванами. Дин ведет меня к самому дельному, в углу, где на удивление немного тише и можно спокойно поговорить, не надрывая связки.

— Присаживайся, - следую приглашению друга. – Мне кажется, или ты какой-то взвинченный в последнее время? – Дин внимательно изучает меня, – Как вернулся из командировки, так не вылезаешь из офиса.

Уголок губ плавно поднимается вверх. И все-то он замечает.

— Если честно, я как-то устал от всего этого.

Делаю жест рукой, окидывая окружающее нас пространство, в котором просто сейчас задыхаюсь.

— Да прекрати заливать мне Арский. Я тебя, что ли не знаю. Ходишь постоянно раздруженный, на друзей забил. Вон даже в работу с головой ушел. Это так не похоже на тебя. Неужели твое последнее увлечение тебе сердце разбило?

Мое настроение тут же меняется, когда разговор заходит о человеке, о котором я ничего не желаю знать, тем более слышать.

Раздраженно вздыхаю, пытаясь унять этот ком, подкативший к горлу.

– Давай закроем тему, – выпиваю остатки коктейля одним глотком, словно желая смыть с себя эту невыносимую горечь.

Дин тут же начинает улыбаться, замечая перемену в моём настроении, ухмыляется. Берёт бутылку виски, стоящую на столе, и, словно понимая мои желания, подливает мне ещё.

– А мне-то что, Макс? – произносит, словно извиняясь. – Это ведь не я на людей бросаюсь, едва заметив кого-то на горизонте. Как вспомню тот вечер, до твоей поездки в Питер. Ты тогда просто источал ферамоны бога секса, – Дин лукаво подмигивает, – А сейчас-то что? Где тот уверенный в своём превосходстве Максим Арский, которого я знал?

Вот же гадёныш! Решил по больному ударить. Как же на него это похоже.

— Дин! - повышаю голос, показывая взглядом, что мне не приятна тема разговора, и я хочу поскорее ее закрыть. — Хва-тит, - произношу по слогам.

Друг наигранно хмыкает, поднимает руки в знак капитуляции, но потом кладёт свою руку мне на колено. Это движение вызывает во мне приступ злости.

— Да забей ты уже на тот инцидент, - смеется. — В море жизни предостаточно рыбы. Я уверен, что скоро ты найдешь себе новую игрушку и о старой забудешь как о страшном сне.

«Новую игрушку», слова Дина бьют по открытой ране. Почему никто не желает понять, что я уже не тот избалованный мажор, которым был прежде. Наигрался. Вырос с детсадовского возраста, когда наивно полагал, что деньгами можно кому-то что-то доказать. Что ими можно купить любовь, уважение, преданность. Перешагнул этот гребанный этап жизни и не желаю к нему возвращаться. Сейчас самое главное для меня работа. Я должен заполучить компанию. Вернув себе по праву то, что и так должно быть моим. И если Ветров не желает с этим мериться, с новым мной, то вскоре ему придется удалить и мой номер из списка контактов. Забыв о тех привилегиях, что дает наша дружба. Он не глупый и прекрасно понимает это. Однако, в отличие от остальных почему-то считает, что ему позволительно чуть больше других. Но нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И я сбрасываю его руку, которая неожиданно оказалась на моем бедре. Встаю и подхожу к железным перилам. Облокачиваюсь, смотрю куда-то вне стен зала.

– Кстати, Арский, – как бы между прочим произносит Дин, словно эта информация – пустяк, и прерывает ход моих тягостных мыслей. – Совсем из головы вылетело, – он подходит ко мне, становится рядом, облокачиваясь на перила спиной, словно подчёркивая свою непринужденность, – Тут одна газетная крыса о вашей семье кое-что разнюхивала.

— Какая? – спокойно отвечаю, не предавая этому большого внимания.

С недавних пор наша семья стала центром светских сплетен. Так что появление еще одного «мусорщика», решившего покопаться в грязном белье, меня почему-то не удивляет.

Ветров поворачивается лицом к залу и начинает блуждать глазами по толпе.

— А вон та: шатенка в голубом, - указывает на танцующую в зале девушку. — Она еще здесь. Пришла с другом около часа назад. Шныряют тут и все разнюхивают.

Хмыкаю и все же решаюсь проследовать взглядом к этому человеку.

Внезапно сердце пропускает удар.

Ровно один, но его вполне хватает, чтобы замедлить время. Тело напрягается, а руки болезненно впиваются в жжённое дерево, как за спасательный круг когда я вижу девушку, на которую указывает Ветров. Смотрю на нее и не верю своим глазам.

«Это что – сон?»

— Это не крыса, - произносят губы на выдохе, и я залпом допиваю виски.

— Чего? - переспрашивает Дин, уставившись на меня.

Однако я его уже не слышу и не вижу, как и десятка других людей вокруг. Есть только она и я, а к другим мне нет дела.

Смотрю на неё, и внутри, внезапно, вспыхивает хищный огонь, желавший испепелить всего меня без остатка. В её глазах читается что-то знакомое — искра, которая когда-то разожгла пламя в моем сердце. «Неужели судьба предоставила мне, критину, второй шанс?» — скольжу взглядом по голубому платью, желая его снять, словно оно стало преградой между нами. К чёрту нормы приличия, к чёрту все правила, которые я когда-то установил для себя!

Всё вокруг начинает терять смысл, как будто мир сужается до этого единственного мгновения. В этот самый момент я осознаю, что не могу позволить судьбе вновь ускользнуть от меня.

С каждым новым шагом к ней сердце стучит всё быстрее, словно пытаясь выбраться на свободу. Я не знаю, что скажу, но чувствую, как в груди разгорается желание, как неугасимый огонь, готовый сжечь все преграды на своём пути.

И вот я уже на краю… А она, словно магнит, притягивающий меня к себе. В этот момент я понимаю: что готов рискнуть всем, чтобы вновь прикоснуться к тому, что когда-то было потеряно.

К черту нормы приличия.

— Я хочу её …

От автора.

ААА, дорогие мои!!! Едва не кричу от возбуждения. Уж простите, не хотела долго тянуть с моментом их встречи. Все главы до, пребывая как на иголках. И вот настал тот самый момент ИКС. Теперь уже наш Максимка, всеми руками и ногами вцепится в свой шанс все исправить.

Предупреждение!

Девочки, готовим святую воду. Американские горки вам гарантированы. Впереди нас с вами ждет все то, что мы так любим. Будет: жарко, горячо, эмоционально, на ГРАНИ …

Конец