Сказка о Рыцаре Усталых Глаз и Загадочной Деве или Секс сказки

В неблизком царстве, за семью офисными башнями, жил да был Рыцарь Усталых Глаз. Днём он сражался с огнедышащим драконом Дедлайном, а ночами мечтал лишь о чаше вина да о шепоте пуховых подушек. Но судьба, словно колдунья с клюкой вечной занятости, то и дело стучала в его врата: то тётушка с просьбой перенести гору стираного белья, то кузен, молящий починить колесницу. «От судьбы не укрыться», — вздыхал рыцарь, берясь за метлу-волшебницу.

Однажды, когда луна подмигивала звёздным глазом, а спину ломило от трудов, предстали у его порога две странницы. Старшая — в платье из осеннего шелеста, с лицом, высеченным из камня житейских бурь. Младшая же — дева с глазами лесных омутов и улыбкой, растапливающей даже ледники скептицизма. «Помоги, добрый человек! — взмолилась мать. — Дочь моя, студентка-неудачница, зачёты провалила, а без них — ни диплома, ни доли в царстве трудоустройства! »

Сердце рыцаря дрогнуло, словно лист под ветром сострадания. «Внутри меня бьётся не только усталость», — подумал он, бросая взгляд на компьютер, что мерцал в углу, как волшебный артефакт.

Пока мать выкладывала дары — мёд столетних пчёл, соленья из погребов ностальгии — рыцарь скрипел пером по пергаментам, сочиняя спасительные свитки. Мать же кружила вокруг, как сова над мышью тревог, пока дочь не шепнула лукаво: «Матушка, ступай-ка домой, а я здесь... постигну мудрость ночи! » Старуха, кряхтя, удалилась, оставив их в объятиях тишины, что звенела громче каминных тресков.

«Чем воздать тебе, благородный рыцарь? » — спросила дева, когда последний свиток был запечатан. «Ничем», — ответил он, опустив веки тяжелее замковых решёток.

«Но, может... позволишь остаться до рассвета? » — голос её дрожал, как лист на ветру надежды.

Рыцарь приподнял бровь, словно мост через пропасть сомнений: «Ложе в замке одно, и спят в нём лишь в одеяниях Адама и Евы. Готова ли ты? »

«Готова», — кивнула дева, и начался танец хитрее придворных интриг.

Она — словно лань в шелках невинности: лифчик, закованный в доспехи стыдливости, трусики — тайник, охраняемый драконом целомудрия. Рыцарь, знаток осадных орудий ласк, штурмовал твердыню до тех пор, пока крепостные ворота не скрипнули. Но едва грудь освободилась от лат, дева юркнула в умывальню с шумом водопада, словно русалка, испуганная светом луны.

«Опасные игры, — проворчал рыцарь, чувствуя, как азарт пульсирует в висках. — Чья возьмёт: терпение или страсть? »

Когда дева вернулась, окутанная ароматом ночных цветов, рыцарь сменил тактику: вручил ей свой «меч» — тот самый, что закалялся в горниле её взглядов. И о чудо! Трусики пали, будто зачарованные песней сирены.

Медленно, как алхимик, варящий эликсир, рыцарь погрузился в грот наслаждений, где каждый жест был балансом между бурей и нежностью. Но в миг, когда вулкан готов был извергнуться, он отступил, оросив её стан серебристой росой.

«Что сие значит? » — прошептала дева, разглядывая капли, словто древние руны.

«Дар волшебника, — улыбнулся рыцарь, — что не оставляет следов на свитках университета».

Последующие штурмы увенчались триумфом. Тело девы заговорило на языке стонов и вздохов, а её ногти впились в спину рыцаря глубже, чем шипы судьбы.

На рассвете дева исчезла, оставив записку: «Благодарствую. Сессию одолею. И... лифчик мой под подушкой томится. Не против, коли за ним вернусь? »

А Рыцарь Усталых Глаз, глядя на зарю, понял: счастливый конец в сказках для взрослых — это когда гости уходят, а ты наконец можешь утонуть в объятиях Морфея.

Мораль: Ближнему помоги, но имей в виду — студентки с рефератами могут платить монетами, которых нет в царской казне.