Ода утке

Любите ли вы утка так, как я люблю утка? Отношения у меня с ней сложны и запутаны, как у мавра с Дездемоной, как у Паниковского с гусем..

Супругом я обзавелась довольно поздно, поэтому котлеты я научилась жарить к сорока годам, блины-к ягодному возрасту, а к юбилею настал черед уточки. Это была любовь с первого куся, и с тех пор окаянная птица не оставляет меня в покое.

Она снится мне по ночам, она гнусно шкворчит и усмехается. Я ее обоняю, осязаю и просыпаюсь кадавром, желудочно не удовлетворенным. Я томлюсь по ней, как Ромео по Джульетте, как Эраст по Лизе, как хулиган по барышне...

И вот я созреваю, изыскиваю средства и время, и бегу на рынок, где знакомая продавщица, видя мой горящий взгляд, ни слова не говоря взвешивает мне самого жирного утенка. Я теряю сознание от счастья, неся домой добычу.. Но вредный птыц должен разморозиться, это целая ночь. И это не все. Сутки я вымачиваю его в слабом солевом растворе, чтобы отбить противный утячий запах. И вот час настает! Я мариную эту птицу-девицу в семи маринадах, мажу ее медом, солью, чесноком, соевым соусом и всем, что под рукой. Однажды под руку попал ванильный сахар. Машу каслом он не испортил. Я фарширую ее яблоком, грушей и айвой. И еще целая томительная ночь в ожидании блаженства. Я страдаю, как институтка перед свиданием. Наконец, утром я кладу подготовленную душистую одалиску в глубокий противень, как Хюррем на ложе Сулеймана и запечатываю фольгой. Два часа! Два с половиной чертовых часа я хожу прерывистой походкой вокруг духовки. Я томлюсь и страдаю, как инженер Брунс в ожидании гусика, как щенок над косточкой..

И вот он, момент истины! Я достаю противень, капая слюной на свежевымытый супругом пол. Я игнорирую гарнир, заботливо приготовленный супругом. Я плюю на остатки талии  и на мой холестерин, с которым не живут, по словам моего терапевта. Я погружаюсь рылом в (лоток с селедочными головами)противень. Обжигаясь, я съедаю жирную шейку, половину бедрышка, пару кусочков груши, немножко шкурки, взрываюсь гастрономическим оргазмом и...

Полностью теряю интерес, как лихой обольститель гусар к соблазненной мещаночке.

Она мне даже становится неприятна. И целая утиная тушка с нарушенной целостью, беременная яблоками, достается супругу. Мужьям всегда достаются объедки.

В течении следующих двух-трех дней  я, как тайный любовник, тайком наведываюсь к противню. Обдеру шкурку, скушаю кусочек айвы. Черным хлебом вымакиваю утиный жир, превратившийся в желе. Но восхищенья нет, ведь тайны нет уже...

Проходит два месяца. И проклятая птица опять начинает приходить ко мне в эротических снах.

Сегодня. 16 мая 2025 года. Я собираюсь на работу. Супруг целует меня в щечку. А из пятилитровой кастрюли над нами усмехается замоченный в рассоле Макдак.