Не те сказочки. Финал. Экс от друга. Глава Хуй друга

Мальвина, всё ещё посмеиваясь над очередной байкой Буратино про волшебную сосну, вдруг почувствовала, как его деревянная ладонь скользнула по её талии, задержавшись чуть дольше, чем позволяли приличия.

Его пальцы, тёплые от смолы и недавнего пребывания у камина, оставляли лёгкий липкий след на её коже, и это, к её собственному удивлению, оказалось неожиданно приятным.

Она подняла взгляд, встретив его озорные глаза, в которых плясали искры, будто от только что затушенного костра.

— Что, деревянный, опять фокусы затеваешь? — промурлыкала она, но голос её дрогнул, выдавая, что она вовсе не против продолжения.

Буратино, не теряя времени, придвинулся ближе, так что его новый кругленький носик почти коснулся её щеки.

От него пахло смолой, коньяком и чем-то ещё — терпким, почти животным, что заставило её сердце стучать чуть быстрее.

— Фокусы? — шепнул он, и его голос был низким, с хрипотцой. — Мадемуазель, я только начинаю.

Он ловко подхватил её под бёдра, одним движением усадив на свои колени.

Мальвина ахнула, но не от возмущения — ткань её платья задралась, обнажив кружевные панталончики, которые уже не скрывали её возбуждения.

Она почувствовала твёрдость его деревянного тела под собой, и это было странно, но… волнующе.

Его руки, уверенные и чуть шершавые, скользнули по её спине, расстёгивая крошечные пуговки на блузке. Одна за другой, они поддавались с лёгким щелчком, и вскоре ткань соскользнула с её плеч, обнажив фарфоровую кожу и аккуратные округлости груди, прикрытые лишь тонким шёлком белья.

— Буратино, ты… — начала она, но он прервал её, прижав губы к её шее.

Его поцелуи были горячими, с лёгким привкусом смолы, и каждый из них посылал по её телу волну мурашек.

Она выгнулась, прижимаясь к нему теснее, и её пальцы запутались в его бумажной курточке, которую она нетерпеливо сдернула, обнажив гладкую, отполированную древесину его торса.

— Тише, моя синевласка, — пробормотал он, отстраняясь, чтобы полюбоваться ею.

Его взгляд скользнул по её телу, задержавшись на полоске зелёных кудряшек, которые он уже успел мельком увидеть ранее.

— Дай мне… рассмотреть тебя получше.

Мальвина, обычно такая жеманная, вдруг почувствовала прилив смелости.

Она откинулась назад, опираясь на руки, и чуть раздвинула бёдра, позволяя ему увидеть всё, что он хотел. Её панталончики, уже влажные, прилипли к коже, подчёркивая каждый изгиб. Буратино издал низкий стон, и его пальцы, осторожно, но настойчиво, подцепили кружево, стягивая его вниз. Ткань с шорохом соскользнула по её ногам, и Мальвина осталась перед ним совершенно обнажённой, если не считать растрепавшихся голубых локонов, падавших на плечи.

Он наклонился, и его губы нашли её кожу — сначала внутреннюю сторону бедра, где он оставил лёгкий укус, заставивший её вздрогнуть, а затем выше, туда, где её тело уже пылало от желания.

Его язык, удивительно гибкий для деревянного создания, скользнул по её складочкам, мягко, но настойчиво, исследуя каждый миллиметр.

Мальвина ахнула, её пальцы вцепились в простыню, а бёдра невольно приподнялись, подстраиваясь под его ритм.

Он двигался медленно, смакуя её вкус, то ускоряясь, то замирая, чтобы подразнить. Когда его кругленький носик случайно (или не совсем случайно) коснулся её клитора, она вскрикнула, и её тело сотрясла первая волна наслаждения.

— Буратино… о, чёрт… — выдохнула она, пытаясь восстановить дыхание, но он не дал ей передышки.

Его руки подхватили её за ягодицы, притягивая ближе, и он продолжил, теперь добавив пальцы — один, затем два, осторожно погружая их в её тепло.

Дерево было гладким, тёплым, и это ощущение, смешанное с его языком, доводило её до исступления.

Она извивалась, её стоны становились громче, и вскоре вторая волна оргазма накрыла её, заставив выкрикнуть его имя.

Буратино, довольный собой, отстранился, вытирая губы тыльной стороной ладони.

Его глаза горели, а на лице играла самодовольная ухмылка.

— Ну что, мадемуазель, как тебе мои… столярные навыки? — подмигнул он.

Мальвина, всё ещё тяжело дыша, потянулась к нему, схватив за пояс его штанов, которые каким-то чудом ещё держались на нём.

— Не зазнавайся, дровосек, — прорычала она, но в её голосе была скорее страсть, чем угроза.

— Теперь моя очередь.

Она толкнула его на спину, и Буратино, не ожидавший такого напора, послушно растянулся на кровати.

Мальвина ловко расстегнула его штаны, и её глаза расширились от удивления.

Перед ней предстала… ну, скажем так, весьма впечатляющая деревянная конструкция, отполированная до блеска и, судя по всему, созданная с немалой фантазией. Она провела по ней пальцами, ощущая гладкость и тепло, и Буратино издал сдавленный стон, его тело напряглось.

— Это что, тоже запасной? — хихикнула она, но не стала ждать ответа.

Наклонившись, она коснулась его губами, сначала робко, затем смелее, обводя языком контуры.

Буратино вцепился в простыню, его дыхание стало прерывистым, а смола, выступившая на его коже, заблестела в свете камина. Мальвина, наслаждаясь его реакцией, двигалась то быстрее, то медленнее, то заглатывая глубже, то дразня лёгкими касаниями.

Когда она добавила руку, сжимая основание, он не выдержал и, схватив её за волосы, хрипло выдохнул:

— Мальвина… я… сейчас…

Но она не остановилась, доведя его до края, и вскоре он содрогнулся, издав низкий, почти звериный рык.

Его тело расслабилось, а она, с довольной улыбкой, отстранилась, вытирая губы.

— Ну что, деревянный, теперь мы квиты, — подмигнула она, устраиваясь рядом с ним.

Буратино, всё ещё приходя в себя, повернулся к ней, его рука скользнула по её бедру, а голос стал серьёзнее:

— Квиты? О нет, синевласка, это только первый акт.

Он притянул её к себе, и их губы встретились в жадном поцелуе, обещающем, что ночь будет долгой.

Тем временем Артемон, давно забытый всеми, утащил башмак папы Карло в угол и, кажется, решил, что это его личная победа. А за окном дождь всё лил, но в маленьком домике Мальвины было жарко, как в самый знойный день лета.

Мальвина, всё ещё ощущая жар его поцелуя на своих губах, почувствовала, как Буратино, не теряя времени, перекатился, прижимая её к кровати. Его деревянное тело, тёплое и гладкое, нависло над ней, а в глазах горел тот самый озорной огонёк, который обещал, что он не собирается останавливаться.

Она попыталась изобразить протест, но её собственное тело уже предательски отвечало на его прикосновения, а дыхание сбивалось от предвкушения.

— Ну что, синевласка, готова к продолжению спектакля? — хмыкнул Буратино, его пальцы скользнули по её бедру, дразняще задерживаясь у самого края её чувствительной кожи.

— Спектакля? — фыркнула Мальвина, но её голос дрогнул, когда он наклонился, коснувшись губами её соска.

— Ты, деревянный, лучше… делом займись, а не болтовнёй.

Буратино не заставил себя упрашивать. Его руки, уверенные, подхватили её за бёдра, приподнимая и разводя их в стороны. Мальвина ахнула, когда он вошёл в неё одним плавным движением .

Его деревянная “конструкция”, отполированная до совершенства, заполнила её, вызвав сладкую дрожь. Он начал двигаться медленно, смакуя каждый толчок, позволяя ей привыкнуть к ощущениям. Её пальцы вцепились в его плечи, оставляя царапины на гладкой древесине, а стоны срывались с губ всё громче.

— Ох, Буратино… — выдохнула она, выгибаясь навстречу ему. Его ритм ускорился, каждый удар был глубоким и точным, а его кругленький носик, касавшийся её шеи, добавлял странную, но волнующую нотку. Она обхватила его ногами, притягивая ближе, и вскоре волна оргазма накрыла её, заставив выкрикнуть его имя. Буратино, чувствуя, как её тело содрогается под ним, замедлился, но не остановился, давая ей мгновение, чтобы отдышаться.

— Это только разминка, моя куколка, — подмигнул он, и, не давая ей опомниться, ловко перевернул её на живот.

Мальвина, всё ещё в сладком дурмане, послушно приподняла бёдра, опираясь на колени. Он провёл ладонью по её спине, любуясь округлостями, прежде чем снова войти — на этот раз резче, с лёгким шлепком, от которого она вскрикнула.

Его руки сжали её талию, задавая ритм, а деревянное тело двигалось с удивительной гибкостью, находя тот самый угол, который заставлял её дрожать от удовольствия.

— Буратино… ты… о-о-ох… — слова путались, превращаясь в бессвязные стоны. Он наклонился, прижавшись к её спине, и его губы нашли её ухо, шепча что-то непристойное, от чего её щёки запылали ещё сильнее.

Движения стали быстрее, глубже, и вскоре она снова сорвалась в пропасть наслаждения, её тело сжалось вокруг него, вынудив его издать низкий стон.

Но Буратино, как истинный деревянный герой, был неутомим.

Он дал ей секунду перевести дух, прежде чем подхватить её за талию и усадить сверху. Мальвина, растрепанная, с голубыми локонами, прилипшими к влажной коже, посмотрела на него с лёгким вызовом.

— Думаешь, я устала? — хмыкнула она, опираясь руками на его грудь. Она начала двигаться, сначала медленно, наслаждаясь тем, как он заполняет её, затем быстрее, задавая собственный ритм. Буратино, лежа под ней, не сводил глаз с её покачивающейся груди и извивающихся бёдер. Его руки скользнули к её ягодицам, сжимая их и направляя её движения.

— Мальвиночка… ты… чертовка, — выдохнул он, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, не прекращая двигаться.

Её язык сплёлся с его, а бёдра продолжали свой танец, доводя его до края. Она чувствовала, как он напрягается под ней, и, решив подразнить, замедлилась, заставив его рычать от нетерпения.

— Не дразни, куколка, — прорычал он, и не выдержав, перехватил инициативу.

Одним движением он снова перевернул её, теперь прижав сидя  к стене у кровати. Её спина упёрлась в прохладное дерево, а ее ноги он закинул себе на плечи. Мальвина ахнула от резкого входа — в этой позе он казался ещё глубже, ещё интенсивнее. Его толчки были почти яростными, но она только подстёгивала его, впиваясь ногтями в его плечи и шепча:

— Давай, деревянный мой… покажи, на что способен…

Он показал. Каждый удар отзывался в её теле вспышками удовольствия, её стоны смешались с его хриплым дыханием, а комната наполнилась звуками их страсти.

Когда она в третий раз достигла пика, её крик заглушил даже шум дождя за окном, а Буратино, наконец, поддался, содрогнувшись и издав низкий, почти звериный рык. Его смола, выступившая на коже, блестела в свете камина, а он, тяжело дыша, прижался лбом к её лбу.

Они рухнули обратно на кровать, оба измождённые, но довольные. Мальвина, лениво перебирая его деревянные пальцы, хихикнула:

— Ну, Буратино, признаю… ты не только носы умеешь менять.

Он ухмыльнулся, потянув её к себе:

— А ты, синевласка, не только цветы нюхать. Но знаешь… я бы повторил. В другой позе, — подмигнул он, и она, закатив блаженно глаза, шлёпнула его по груди…

**************

Мальвина, всё ещё слегка дрожа от последних волн наслаждения, лениво провела пальцем по гладкой деревянной груди Буратино, оставляя за собой едва заметный след от смолы. Её голубые локоны, теперь окончательно растрепавшиеся, разметались по подушке, а в глазах плясали искры озорства и удовлетворения. Буратино, лежа рядом, выглядел не менее довольным — его кругленький носик блестел в тусклом свете камина, а на губах играла самодовольная улыбка.

— Ну что, неустанный мой, — протянула Мальвина, голос её был хрипловатым от криков и смеха, — думаешь, я теперь прощу твои фокусы с носом?

Буратино хмыкнул, потянувшись, чтобы убрать прядь её волос с лица. Его пальцы задержались на её щеке, и он, наклонившись, оставил лёгкий поцелуй на её губах, всё ещё тёплых и чуть припухших.

— Мадемуазель, — шепнул он, — после такого я готов хоть каждый день новый нос выстругивать, лишь бы ты так… пела.

Она фыркнула, но не смогла сдержать улыбку. Однако, несмотря на усталость, в её взгляде мелькнул новый вызов. Она приподнялась на локте, глядя на него сверху вниз, и её рука скользнула по его телу, дразняще задержавшись на всё ещё впечатляющей деревянной конструкции, которая, похоже, не собиралась сдаваться.

— Пела, говоришь? — промурлыкала она. — А ты, похоже, ещё не всё показал, столярный герой.

Буратино, не ожидавший такого поворота, прищурился, но его тело уже откликалось на её прикосновения. Он подхватил её за талию, одним движением усадив на себя, но на этот раз — спиной к лицу.

Мальвина ахнула, когда его руки обхватили её бёдра, направляя её вниз.

Она медленно опустилась, ощущая, как он снова заполняет её, и это было так же интенсивно, но с новым оттенком — в этой позе каждый его толчок отзывался глубже, заставляя её выгибаться и стонать.

— Ох, Буратино… — выдохнула она, опираясь руками на его колени, чтобы двигаться в своём ритме.

Он поддерживал её, его ладони скользили по её ягодицам, сжимая их и задавая темп.

Её тело покачивалось, голубые локоны подпрыгивали в такт, а стоны становились всё громче, смешиваясь с его хриплым дыханием.

Он наклонился вперёд, его губы нашли её шею, покусывая ее, пока его пальцы не скользнули к её клитору, добавляя к ощущениям лёгкие, но точные касания.

Мальвина задрожала, её движения стали резче, и вскоре она снова сорвалась в оргазм, её крик эхом отразился от стен маленькой комнаты.

Буратино, чувствуя, как её тело сжимается вокруг него, не сдержался.

Его толчки стали быстрее, почти отчаянными, и с низким стоном он достиг пика, притянув её к себе так крепко, что их тела слились в одно. Они замерли, тяжело дыша, пока Мальвина, всё ещё сидя на нём, не рассмеялась — тихо, устало, но счастливо.

— Ты… неисправим, — выдохнула она, сползая с него и плюхаясь на кровать. Её кожа блестела от пота, а грудь вздымалась от учащённого дыхания.

— А ты… неугомонная, — парировал он, лениво потянувшись, чтобы накрыть их обоих одеялом.

— Но знаешь, синевласка, мне это нравится.

Она ткнула его локтем в бок, но тут же прижалась ближе, положив голову на его плечо.

Его деревянное тело, несмотря на свою твёрдость, казалось удивительно уютным, а тепло от смолы и камина делало атмосферу почти волшебной.

За окном дождь, похоже, устал лить и теперь лишь изредка постукивал по крыше, словно соглашаясь, что этой парочке пора отдохнуть.

Они ещё немного поддразнивали друг друга, перебрасываясь ленивыми шутками, но вскоре их голоса стали тише, а веки — тяжелее. Буратино, обняв Мальвину, провёл пальцем по её спине, рисуя невидимые узоры, пока она не зевнула, уткнувшись носом в его шею.

Её голубые локоны смешались с его деревянными кудряшками, а их дыхание синхронизировалось, становясь всё медленнее.

Когда первые лучи утреннего солнца пробились сквозь щели в ставнях, они уже спали, обессиленные и счастливые, переплетённые в объятиях друг друга.

Одеяло сползло, обнажив их тела — фарфоровую кожу Мальвины и гладкую древесину Буратино, — но им было всё равно.

Утро наступило, мягкое и тёплое, а маленький домик Мальвины хранил их секрет, укутанный в тишину и аромат смолы.

Автор по ссылке

.