Тёща и зять: Край запрета. Глава Тёща дала зятю

Дверь хлопнула, эхо разнеслось по пустому дому. Семейный ужин закончился раньше, чем ожидалось: дочь с мужем уехали в город за какой-то ерундой, а остальные разбрелись кто куда. Остались только они вдвоем — Игорь, зять, и Светлана, тёща. Тишина в доме была почти осязаемой, только тикали часы в гостиной да гудел холодильник на кухне. Игорь сидел на диване, лениво листая телефон, но его взгляд то и дело цеплялся за Светлану, которая убирала посуду в кухне. Её движения — уверенные, чуть резкие — выдавали привычку командовать. Но сегодня в них было что-то ещё. Что-то, от чего у него в груди загорался тугой узел.

Светлана, 53 года, выглядела так, будто время решило обойти её стороной. Тёмные волосы с редкими нитями седины, собранные в небрежный пучок, подчёркивали острые скулы. Фигура — всё ещё подтянутая, с округлыми бёдрами, которые обтягивали чёрные брюки. Белая блузка, слегка расстёгнутая у ворота, намекала на ложбинку между грудей. Она знала, что красива, и умела этим пользоваться, но Игорь всегда держал себя в руках. До сегодняшнего дня...

Он встал, бросил телефон на диван и направился к кухне. Светлана стояла у раковины, споласкивая тарелки. Её парфюм — терпкий, с нотами сандала — ударил ему в ноздри, когда он подошёл ближе. Слишком близко.

— Помочь? — голос его прозвучал ниже, чем обычно, с лёгкой хрипотцой.

Светлана обернулась, её брови чуть приподнялись. Она вытерла руки полотенцем, не отводя взгляда. В её глазах мелькнуло что-то — вызов? Усталость? Игорь не мог разобрать.

— Справлюсь, — ответила она, но в голосе не было привычной твёрдости. — Ты лучше иди, отдохни.

Он не двинулся. Вместо этого шагнул ещё ближе, почти касаясь её бедра своим. Пространство между ними сжалось до электрического напряжения. Светлана замерла, её пальцы стиснули полотенце. Она не отступила, но её дыхание стало чуть быстрее.

— Я не устал, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — А ты?

Она фыркнула, пытаясь вернуть контроль, но её щёки слегка порозовели.

— Не выдумывай, Игорь. Иди к своей жене.

Но он не ушёл. Вместо этого его рука, будто сама по себе, легла на её талию. Лёгкое касание, почти невинное, но оно обожгло их обоих. Светлана дёрнулась, но не отстранилась. Её губы приоткрылись, выдавая внутреннюю борьбу.

— Что ты делаешь? — голос её был тихим, почти шёпотом, но в нём сквозила не только злость, но и что-то ещё. Что-то голодное.

Игорь не ответил. Его пальцы сжали её талию сильнее, притягивая ближе. Он чувствовал жар её тела через тонкую ткань блузки, слышал, как её дыхание сбилось. Его собственный пульс бил в висках, а внизу живота разгорался пожар. Он знал, что это неправильно. Знал, что это его тёща, мать его жены. Но её запах, её близость, её чёртовы глаза, в которых плескались одновременно страх и желание, сводили его с ума.

— Прекрати, — прошипела она, но её руки, вместо того чтобы оттолкнуть, легли ему на грудь. Не для того, чтобы остановить, а чтобы удержаться.

— А ты хочешь, чтобы я прекратил? — его голос стал грубее, почти рычащим. Он наклонился ближе, его губы почти касались её уха. — Скажи, Света. Хочешь?

Она молчала, но её пальцы впились в его рубашку, комкая ткань. Это был ответ. Игорь не стал ждать. Его ладонь скользнула вниз, к её бедру, сжимая его с такой силой, что она тихо ахнула. Он развернул её одним движением, прижимая спиной к кухонному столу. Тарелки, которые она только что вымыла, звякнули, одна упала на пол и разбилась. Никому из них не было дела.

— Это неправильно, — выдохнула она, но её голос дрожал не от возмущения, а от чего-то другого. — Игорь, мы не должны…

— Тогда оттолкни меня, — прорычал он, его рука уже задирала её блузку, открывая гладкую кожу живота. — Давай, Света. Оттолкни.

Она не оттолкнула. Вместо этого её пальцы вцепились в его волосы, и она притянула его к себе. Их губы столкнулись в грубом, почти болезненном поцелуе. Никакой нежности — только голод, только зубы, кусающие губы, только языки, сражающиеся за власть. Она вкусила его, как будто хотела выпить до дна, а он отвечал с той же яростью, прижимая её к столу так, что дерево скрипнуло под их весом.

Её блузка полетела на пол, пуговицы разлетелись, обнажая чёрный кружевной лифчик. Игорь не стал возиться с застёжкой — рванул ткань, и её груди, полные, с тёмными сосками, оказались перед ним. Он схватил её за волосы, запрокидывая голову назад, и впился губами в её шею, оставляя красные следы. Светлана застонала, её ногти впились в его плечи, царапая кожу.

— Чёрт возьми, Игорь… — её голос был хриплым, почти чужим. — Это безумие…

— Тогда останови меня, — он почти рычал, его руки уже расстёгивали её брюки, стягивая их вместе с колготками. Ткань затрещала, разрываясь под его пальцами. Он видел её трусики — чёрные, уже влажные, прилипшие к коже. Запах её возбуждения ударил ему в голову, как виски.

Она попыталась что-то сказать, но он не дал. Его рука скользнула между её ног, грубо отодвигая ткань в сторону. Она была горячей, влажной, готовой. Светлана выгнулась, её бёдра дёрнулись навстречу его пальцам, и она издала низкий, почти животный стон.

— Боже, какая ты мокрая, — прорычал он, его пальцы двигались быстро, безжалостно, входя в неё. — Ты ведь этого хотела, да? Хотела, чтобы я тебя трахнул.

— Замолчи, — выдохнула она, но её глаза горели, а тело отвечало на каждое его движение. Она ненавидела себя за это, он видел. Видел, как она борется с чувством вины, с мыслью о дочери, о том, что это грех. Но её бёдра раздвигались шире, а дыхание становилось всё тяжелее.

Он не дал ей времени думать. Одним движением он развернул её, прижимая животом к столу. Её ладони упёрлись в дерево, ногти царапнули поверхность. Игорь сорвал с неё трусики, оставляя их болтаться на одной лодыжке. Его собственные джинсы упали на пол, и он прижался к ней сзади, давая почувствовать, насколько он твёрд. Его член, тяжёлый, пульсирующий, тёрся о её кожу, и она задрожала, выгибаясь навстречу.

— Игорь, пожалуйста… — она не договорила, не зная, просит она остановиться или продолжать.

Он не стал спрашивать. Схватив её за бёдра, он вошёл в неё одним резким толчком. Светлана вскрикнула, её тело напряглось, но тут же расслабилось, принимая его. Она была тесной, горячей, и каждый её стон, каждый её рывок под ним сводил его с ума. Он двигался быстро, грубо, вбиваясь в неё так, что стол скрипел и шатался. Её волосы растрепались, пучок распался, и он схватил её за пряди, оттягивая голову назад.

— Скажи, что тебе нравится, — прорычал он, его другая рука сжала её грудь, щипая сосок.

— Чёрт… да, — выдохнула она, её голос дрожал от смеси стыда и наслаждения. — Не останавливайся.

Её слова подстегнули его. Он ускорился, каждый толчок был глубже, жёстче. Пот стекал по его спине, её кожа блестела от жара. Запах их тел — солёный, животный — смешивался с её парфюмом, создавая sexrasskaz. top одуряющую смесь. Светлана стонала громче, её ногти скребли по столу, оставляя борозды. Она была на грани, он чувствовал это по тому, как её тело сжималось вокруг него.

— Кончи для меня, — приказал он, его рука скользнула вниз, находя её клитор. Он тёр его грубо, безжалостно, и она закричала, её тело сотрясалось от оргазма. Её ноги подкосились, но он держал её, не давая упасть, продолжая двигаться, пока её стоны не перешли в хриплые всхлипы.

Но он ещё не закончил. Вытащив её из-за стола, он развернул её к себе и толкнул на колени. Светлана, всё ещё дрожащая, с растрёпанными волосами и покрасневшей кожей, посмотрела на него снизу вверх. В её глазах было всё — стыд, вызов, желание. Она знала, чего он хочет.

— Открой рот, — его голос был низким, почти угрожающим.

Она подчинилась. Её губы сомкнулись вокруг него, горячие, влажные. Она работала языком, брала его глубоко, так глубоко, что он чувствовал, как её горло сжимается. Её руки упирались в его бёдра, ногти впивались в кожу. Он схватил её за волосы, направляя её движения, и она не сопротивлялась. Она глотала его, её глаза слезились, но она не останавливалась, пока он не почувствовал, как волна накатывает.

— Проглоти, — прорычал он, и она сделала это, принимая всё до последней капли. Когда он отпустил её, она откинулась назад, тяжело дыша, её губы блестели.

Они молчали. Тишина была оглушительной, только их дыхание нарушало её. Светлана поднялась, её ноги дрожали. Она подобрала свою блузку, пытаясь прикрыться, но ткань была порвана. Игорь смотрел на неё, чувствуя, как адреналин уходит, оставляя за собой пустоту. Он знал, что они пересекли черту, из-за которой нет возврата.

— Это не должно повториться, — сказала она наконец, её голос был холодным, но в нём дрожала неуверенность.

— Ты уверена? — спросил он, и в его тоне была насмешка, но внутри он чувствовал то же, что и она. Вину. Страх. И желание повторить.

Она не ответила. Подобрав остатки одежды, она ушла в ванную, оставив его одного на кухне. Игорь посмотрел на разбитую тарелку, на следы её ногтей на столе. Его руки всё ещё пахли ею.

Он знал, запретная связь уничтожит их обоих...