Искушение Арканов. 18. Отшельница

Искушение Арканов. Глава 18. Отшельница

Лукас очнулся в тишине, но это была не та тишина, что бывает после сна, не мёртвая и не пустая.

Эта — была живая.

Плотная, будто шерсть над кожей. В ней слышалось всё: собственный пульс, хруст снега под ботинками, даже как сердце бьётся где-то между рёбрами и пахом.

Он был жив.

И был один.

Он стоял на склоне, покрытом снегом, окружённый елями — чёрными, древними, с налётом седины на лапах.

Воздух резал лёгкие, будто изнутри шептал: «Смотри глубже. Здесь нечего прятать».

Небо было тёмным, как закрытое веко, и в нём горела только одна звезда — тусклая, неподвижная.

Не луна.

Не солнце.

Что-то третье.

Одинокое.

Лукас сделал шаг.

Второй.

И увидел её — пещеру.

Чёрный разрез на белом теле холма. Как рот, зовущий молчанием. Он замер. Холод пробрался под одежду, лизнул кожу. Он захотел убежать. Но интуиция — слепой зверь внутри — толкнула вперёд.

Вход

Пещера была тёплой, как тело.

Пахло там… странно: мёдом, древесной золой и чем-то интимным, будто тронутым языком между бёдер.

Он шагнул внутрь, и темнота сомкнулась за спиной, будто дышала.

В глубине — огонь.

И женщина.

Она сидела у пылающих углей, полуобнажённая, обёрнутая в покрывало цвета золы и инея, полупрозрачное, как туман на горячей коже.

Волосы — длинные, цвета серебра после грозы.

Лицо — неподвижное, как у статуи, но в глазах была бездна.

Она не смотрела на него. Но говорила:

— Ты всё же пришёл. Поздно. Но правильно.

— Ты… Отшельница?

— Я — та, кто осталась, когда ушли все. Та, кого боятся не потерять — а найти.

Он хотел спросить ещё, но язык стал сухим.

И когда она повернулась к нему, он увидел её полностью.

Не как женщину.

Как тайну, обретшую форму.

Тело её было не юным, не старым.

Оно было живым в той мере, в какой живо всё, что давно не касались. Каждая её складка, линия, бледная впадина на животе — будто говорила: «Ты знаешь меня. Я изнутри тебя».

Она встала.

Покрывало скользнуло по коже, как вода по лезвию.

Он отвёл взгляд — не из стыда, а из ужаса быть увиденным в ответ.

Она подошла.

Молча.

И её ладонь легла ему прямо на грудь. Не снаружи. Внутри.

— Чувствуешь? — её голос был тёплым, как дыхание на бедре. — Это не прикосновение.

Это признание.

Ты — голый.

И больше не можешь лгать.

Он дрожал.

В теле откликались какие-то забытые зоны — запястье, под коленкой, задняя поверхность шеи. Она водила пальцами медленно, с почти медицинской точностью, будто искала вход в его боль.

Он хотел её — впервые за долгое время по-настоящему.

Без фантазий.

Без игры.

Только чтобы раствориться и умереть заново.

И она это чувствовала. Но не спешила.

Она касалась его подбородка, соска, внутренней стороны бедра.

Там, где ни одна из женщин раньше не задерживалась.

Он застонал — тихо, как от удара в солнечное сплетение.

— Ты не спишь, — прошептала она. — Ты возвращаешься.

Она опустилась перед ним.

Медленно, с достоинством жрицы.

Ласкала его языком, как будто в нём читала молитву.

Но не чтобы довести до оргазма — чтобы довести до себя.

Его тело напряглось, обнажилось, открылось, как рана.

Он держал её за волосы, но не направлял — просто боялся отпустить.

Когда она поднялась, её грудь легла на его живот.

Их кожи совпали, как шрамы в зеркале.

Он хотел войти в неё. Но она отстранилась.

— Не спеши. Я не дам тебе себя. Я тебя приму.

Она повернулась к нему спиной и встала на колени.

Он вошёл в неё медленно — не как мужчина, а как страх входит в правду. Там, внутри неё, он почувствовал не волнение, а тишину. Глубокую, как космос. Он двигался в ней, как в воде, не ради разрядки, а чтобы утонуть.

И когда он уже был на грани — она обернулась, и он увидел, что её глаз нет. Только свет.

Она была не женщиной. Она была звездой.

И он кончил. Не семенем. Светом. Из груди, из глаз, из живота. Он весь разошёлся на огни, и что-то в нём навсегда перестало быть человеком.

Выход

Очнувшись, он лежал на снегу — у входа в пещеру, голый, дымящийся паром, как только что выкованный клинок.

Её больше не было.

В небе — та же звезда. Но теперь она была внутри него.

Он встал.

Больше не дрожал.

Тишина была с ним.

И впереди уже виделся новый путь.

Следующий Аркан.