Жена друга: Грань предательства. Из сборника Жена трахает мужа страпоном

Гостиная была пропитана запахом виски, табака и её духов — терпких, с ноткой мускуса. Вечеринка у Димы гудела уже третий час: смех, звон бокалов, громкий бас из колонок. Артём сидел на диване, сжимая холодную бутылку пива, и старался не смотреть на неё. На Леру. Жену его лучшего друга. Но её смех, резкий и манящий, пробивался сквозь гул, и каждый раз, когда она проходила мимо, её бедро в обтягивающем чёрном платье мелькало в поле зрения, как вызов.

Лера наклонилась к столу, чтобы взять оливку, и её платье задралось чуть выше, обнажая полоску кружевных чулок. Артём сглотнул, чувствуя, как кровь стучит в висках. Она поймала его взгляд и задержала — её карие глаза блестели, губы изогнулись в едва заметной улыбке. Это не было случайностью. Она знала, что делает. И, чёрт возьми, он тоже знал.

— Артём, поможешь мне? — её голос, нежный и бархатный, перекрыл шум вечеринки. Она стояла у двери в коридор, держа в руках пустой графин. — В кухне вино закончилось, а Дима… — она кивнула в сторону мужа, который, пьяный и громкий, спорил с кем-то у барной стойки, — занят.

Он мог отказаться. Должен был. Но её взгляд, этот дразнящий, почти насмешливый, тянул его, как магнит. — Ладно, — буркнул он, ставя пиво на стол. Сердце колотилось, и он злился на себя за это. Она всего лишь просила помочь. Ничего такого. Но когда она повернулась, покачивая бёдрами, и направилась в кухню, он почувствовал, как его джинсы стали теснее.

Кухня была тише, свет приглушённый, только гул вечеринки доносился из гостиной. Лера поставила графин на островок, но вместо того чтобы взять бутылку, шагнула к нему. Её каблуки цокнули по плитке, и она остановилась так близко, что он почувствовал тепло её тела. — Ты всегда такой серьёзный? — Она наклонила голову, её губы, покрытые алой помадой, были в сантиметрах от его лица. Её рука "случайно" коснулась его бедра, задержавшись чуть дольше, чем нужно.

— Лера, не надо, — его голос был хриплым, но он не отстранился. Не мог. Её запах — кружил голову. Она была женой Димы, его друга с детства. Но сейчас, в этой кухне, она была просто женщиной, чьи формы, обтянутые платьем, сводили его с ума.

— Не надо? — Она прищурилась, и её рука скользнула выше, к его ремню. — А твои глаза говорят другое. — Её пальцы сжали его через джинсы, и он зашипел, хватая её за запястье. Но не оттолкнул. Она улыбнулась, и в этой улыбке была дерзость. — Расслабься, Артём. Дима не заметит.

— Чёрт, Лера… — Он пытался думать о Диме, о том, что это предательство, но её рука двигалась, дразня, и его член уже твёрдо упирался в ткань. Риск, что кто-то войдёт, что Дима появится в дверях, только подливал масла в огонь. Адреналин бил по венам, как молот.

Она вдруг опустилась на колени, прямо на кухонный пол, и расстегнула его джинсы одним движением. — Тише, — прошептала она, глядя на него снизу вверх. Её губы сомкнулись вокруг его члена, и он зарычал, вцепившись в край островка. Лера брала его глубоко, её язык скользил по всей длине, а горло сжималось, принимая его до конца. Глубокая глотка, жадная, почти агрессивная, заставила его сжать кулаки. Он смотрел на неё — на её губы, растянутые вокруг его большого члена, на её груди, колыхающиеся в вырезе платья, — и чувствовал, как теряет контроль.

— Блядь, Лера… — выдавил он, но она только хмыкнула, не отрываясь. Её рука скользнула под платье, и он увидел, как её пальцы двигаются под тканью. Она трогала себя, и мысль о её мокрых трусиках, о том, как она течёт от этого, подожгла его.

Шум из гостиной стал громче — кто-то смеялся, кто-то крикнул Димино имя. Артём замер, но Лера только ускорилась, её минет стал ещё жёстче. Риск быть пойманными был как ток, бьющий по нервам. Он схватил её за волосы, притянув ближе, и она застонала, приглушённо, но этот звук эхом отозвался в его груди.

— Хватит, — прорычал он, оттаскивая её. Её губы sexrasskaz. com блестели, щёки пылали. Она поднялась, вытирая рот тыльной стороной ладони, и её взгляд был диким, голодным. — Хочу тебя. Сейчас.

Она задрала платье, обнажая чёрные кружевные трусики, пропитанные влагой. Одним движением она стянула их, и они шлёпнулись на пол. Лера опёрлась о кухонный остров, раздвигая ноги. — Давай, — прошептала она, и её голос дрожал от возбуждения. — Засади по самые яйца.

Он не думал. Не мог. Схватив её за бёдра, он вошёл в неё одним резким толчком, и она ахнула, вцепившись в столешницу. Её тепло, влажное и тугое, обволакивало его, и он двигался быстро, грубо, чувствуя, как её тело отвечает взаимностью. Шлепки их тел, её приглушённые стоны, скрип островка — всё смешалось в одном ритме. Её платье задралось до талии, обнажая упругую попку, и он сжал её, оставляя красные следы на коже.

— Тише, — выдохнул он, но она только выгнулась сильнее, подмахивая ему. Её пальцы нашли клитор, и она тёрла его, дрожа от удовольствия. — Чёрт, ты… — начал он, но она перебила.

— Трахай, — её голос был хриплым, почти приказным. — Сильнее.

Он подчинился, вгоняя в неё так, что она вскрикивала, закусывая губу, чтобы не быть слишком громкой. Риск, что Дима или кто-то другой войдёт, только подстёгивал их. Её стоны становились выше, и он чувствовал, как она сжимает его внутри. Она была близко, и он тоже.

— Кончай, сучка, — прорычал он, и она подчинилась, её тело содрогнулось, а стон, который она пыталась сдержать, вырвался наружу. Её оргазм был бурным, и он не выдержал, изливаясь в неё с низким рыком. Горячая сперма заполнила её, и она ахнула, всё ещё дрожа. Он кончил внутрь, и мысль об этом — о том, как далеко они зашли, — ударила его, как молния.

Они замерли, тяжело дыша. Лера повернулась, её лицо было раскрасневшимся, волосы растрепались. Она провела пальцем между ног, собирая его сперму, и поднесла его к губам, слизывая с лукавой улыбкой. — Неплохо, — прошептала она, но в её глазах мелькнула тень вины. Она думала о Диме, и Артём знал это.

Он отступил, застёгивая джинсы. Его сердце колотилось, и в голове крутилась одна мысль: он предал друга. Но её запах, её вкус, жар её тела — всё ещё пульсировало в его венах. — Это ошибка, — буркнул он, но его голос звучал неубедительно.

Лера поправила платье, её движения были спокойными, почти вызывающими. — Может, — сказала она, беря графин. — А может, и нет. — Она шагнула к двери, бросив на него последний взгляд. — Не говори Диме.

Он смотрел, как она уходит, её каблуки снова цокнули по плитке. Гул вечеринки ворвался в кухню, и он понял, что уже не сможет смотреть на Диму так, как раньше. Но хуже всего было то, что он хотел её снова.