КДП Парк эротика, 18. Из книги Эротика смотреть онлайн бесплатно

- Послушай как вкусно пахнет! - она наклонила веточку чубушника, усыпанную гроздьями этих благоухающих нежных белых цветков с жёлтой серединкой, прямо к его лицу. Немного помедлив, и как бы задумавшись вначале со своим так знакомым ей вдруг посерьезневшим лицом, когда становится непонятно - он действительно сосредоточился или сейчас пошутит, её спутник чуть повернул свою голову ухом к наклонённой ветке, и неожиданно улыбнувшись произнёс слегка игриво:

-   мммм, я слышу нотки весны, тепла, мая, оттенённые запахом любви с послевкусием яркого секса.

Он взял небольшую паузу, потом распрямился и посмотрел на нее своими добрыми серыми глазами. Две полоски тонких красивых губ замерли в нежной улыбке на идеально выбритом и уже успевшем немного загореть за эту короткую весну лице. Её глаза смеялись тем неподдельным детским игривым восторгом, который ни одна актриса в мире не сможет достоверно передать, если конечно её глаза не улыбаются любимому.

- Послевкусие яркого секса. Я уже и забыла, любимый, что это и как оно пахнет. Это повлескусие. Яркое.

Пока она говорила вся гамма любовных чувств пробежала в её глазах от игривого бесенка до нежной кошечки, и сейчас они смотрели в его будто сквозь пелену, в тумане предвкушения, растворяясь в его теле, как растворяется молоко, попавшее в чёрный крепкий кофе. Невозможно было не ощутить дикую энергию желания и страсти, которую она излучала в этот момент.

Они стояли на дорожке старого розария, расположенного в глубине большого городского парка. Розария, многолюдного на удивление настолько, что в нём спокойно можно было уединиться двум любящим друг друга для прогулки за ручку и долгих нежных поцелуев, но не настолько чтобы в нём можно было предаться дикой страсти и любви не рискуя быть незамеченными. Кусты чубушника там росли в большом количестве и очень давно, иногда образуя уголки уединения в майские дни наполненые сильным, ярким и сладким ароматом жасмина, перебивающим все остальные.

И почему так всегда? И хочется и колется, но страшно - вдруг увидят? И казалось бы, ну увидят, ну и что? Да, нормы морали вроде как запрещали это делать на людях, хотя в кино те же люди с удовольствием на это смотрели в прикуску с попкорном и колой. Может всё дело в попкорне и кока-коле? Что если наставить эти попкорн и колу по углам парков, может тогда двум любящим тоже можно бы было при всех любить друг друга открыто и не стесняясь громко?

Но это были не те мысли, что занимали наших любовников. В действительности, он не раздумывал. Просто приобнял её за талию левой рукой и слегка присев и наклонившись, ведь она была совсем миниатюрной, дюймовочкой, лёгкой и изящной, и несмотря на свои босоножки на восьмисантиметровых каблуках, для поцелуя: ему надо было или к ней наклонятся, или же брать её на руки, отрывая от земли, - нежно прикоснулся своими губами к её, захватив в сладостный плен её верхнюю губу, будто специально и для большего удобства слегка приподнятую и обнажившую цепочку ровных белых зубок, готовых уже тактильно изучать его язык, уши, брови, кончик носа и дальше, если бы это позволила сделать одежда или вернее её отсутствие. Она не осталась в долгу и захватила своей нижней губой его нижнюю, несколько борясь с желанием сразу слегка не сжать её своими зубками и даже немного прикусить, чтобы ощутить это чувство его мягкой, но упругой при определенном нажатии плоти у себя во рту, пусть пока просто и в виде части кожи.

Казалось - они замерли, пространство замерло, время замерло, всё замерло. Так нежно и так сладко им было в этот момент, и так горячо энергия соприкосновения у обоих побежала через шею и ключицы, по лёгким и через диафрагму - вниз живота, создав там ощущение пустоты и вакуума: саднящее и требующее с одной стороны срочного наполнения, а с другой, - словно выталкивающее энергию и кровь разнонаправленно как от взрыва в районы груди и лобка, заставляя их разогреваться, а соски и половые органы набухать и желать.

Он медленно и методично, прям с наслаждением истинного ценителя хорошего вина, прикоснувшегося к редкому экземпляру одного из великих вин Бургундии, стал целовать разные участки её губ, то замирая, словно разбирая всю гамму её чувств, как если бы улавливал тонкие нотки аромата пино-нуара, то нежно сдавливая: уголки, серединку нижней губки, её левый край, её правый край, иногда чуть всасывая их в свой рот, но не сильно и как бы не решаясь делать это в полную силу, которую она не только чувствовала всем своим нутром, но и знала, как яростно он иногда захватывал её язык, втягивая в свой рот во время французских поцелуев. Он так целовался всегда в самом начале, то ли от нерешительности, то ли разогревая её, что ей и нравилось, и бесило её одновременно. Иногда ей бы хотелось, чтобы он сразу захватывал её рот своим, проник своим языком, чтобы сразу обжигал своей страстью, словно пустынный жар, когда выходишь из здания с кондиционерами наружу летом где-нибудь в Египте или Эмиратах. Но он был такой, с дной стороны неторопливый консерватор, с другой каждый раз придумывавший что-то неуловимо для нее новое, из-за чего каждый их поцелуй и каждый секс не был похож ни на что из всех предыдущих.

Он уже стал водить своим языком по внешней и внутренней границе её губ, словно бы искал место, где можно проникнуть глубже, хотя прекрасно знал, что может сделать это в любом месте и в любой момент, но он делал именно так, и ей почему-то это именно так - нравилось. Ей вообще всё в нём нравилось.

Она почувствовала что намокла. Она его хотела. Прямо здесь и сейчас, среди этих роз и кустов чубушника, и плевать, что их может задержать полиция за нарушение общественного порядка! Что сейчас может быть важнее того, чтобы он вошёл в неё своим горячим членом с такой ярко выраженной головкой толще самого основания?

-  Я сейчас без трусиков, и я вся мокрая! - то ли с укором, то ли с просьбой произнесла она, оторвавшись от его губ, и вдруг немного серьёзно посмотрела в его замутненные страстью глаза. Как бы сейчас ей хотелось, чтобы он расстегнул свою ширинку, отстегнул пуговицу, приспустил брюки и трусы, взял её на руки, как он это уже несколько раз делал когда-то в ее квартире, и вошёл бы в неё как иногда любят показывать в фильмах. И сразу так глубоко, чтобы до боли сжатия в лобковых костях. Но он был слишком тревожным для того чтобы это сделать прям вот так и при всех. И к лучшему конечно же. "Вот сейчас он опять станет серьёзным и задумчивым, обдумывая как им это сейчас сделать", успела проскочить мысль в ее голове.

Неожиданно, он подхватил свою любимую на руки, как жених невесту, да так что её сумочка слетела с плеча и повисла ремешком на внутренней части локтя, и, сделав пару шагов или десяток, она даже не поняла, он завернул с ней за кусты раскидистого чубушника, усеянного белыми цветами будто снежной шапкой, прошёл немного по дорожке, и они оказались в достаточно укромном местечке, относительно скрытым от глаз прохожих, с зелёными стенами девичьего винограда и плотной ограды, прямым углом скрывавших их со спины и частично с боков от посторонних взглядов. Впереди их скрывала плотная зелено-белая завеса благоухающих кустов.

Она всё поняла, её сердце забилось ещё сильнее и чувствовалось ритмичными ударами прямо через мышцы её плоского и хорошо прокаченного животика. Он опустил её на ножки, и глядя ей в глаза своим добрым открытым взглядом, произнёс:

- Я хочу тебя, любимая. Правда. Прямо здесь и сейчас.

Она засияла, почему-то почувствовав себя победительницей, хотя непонятно почему. Она каждый раз перед сексом это чувствовала, будто нашла сокровище и завладела им со всеми правми, которые только возможны в этом мире, и это сокровище было её и только её, она это прямо чувствовала.    

-  Можешь кончать сегодня в меня, скоро должны начаться месячные, - она очень любила, когда он кончал в неё, и всегда ждала этого периода, когда было можно, не рискуя забеременеть.

Она сбросила сумочку и расстегнула ему ширинку брюк, резво запустив внутрь свою маленькую женственную ручку с тонкими пальчиками. Член как обычно был в полу приподнятом и размягченном состоянии. Так бывало с ним почти постоянно. Сначала она переживала по этому поводу, что может быть она не нравится ему или что он недостаточно её хочет, но теперь знала, что он просто такой физиологически, мягковатый на входе, но с налившейся головкой, и потом твердеющий внутри неё. Так даже лучше, когда-то давно приняла для себя она, и теперь относилась к этому без лишних переживаний. Она же так, прям внутри себя, ощущала как он возбуждается и растет, вызывая у неё ещё большее желание, перерастающее в дичайшее вожделение и это ей нравилось. Очень нравилось. Поэтому совершенно спокойно она спросила

-  Я его поцелую?

-   Нет, любимая, смотри пожалуйста вперёд, и если кого увидишь начинай стучать мне по спине.

С этими словами он наклонился, открыл её сумочку и вытряхнул на газон рядом с дорожкой часть её содержимого, подтолкнул её правое бедро переступить с дорожки на газон, встал на колени и нырнул под платье. От неожиданности она даже негромно ахнула, наклонившись немного вперёд, но сильная и тренированная спина позволили ей устоять относительно ровно, без необходимости найти опору.

Как он это делал! Она обожала, как он нежно и всегда так внимательно к мелочам целовал её половые губы. Он всегда начинал с внешних, долго водил языком, то всасывая их, то прикусывая, потом переходил к внутренним, но их он только всасывал и ласкал языком. Иногда её тело пронизывали словно нервные неконтролируемые разряды тока - это он касался клитора. Он всегда делал это с чувством, с толком, с любовью и нежностью, но сейчас чувствовалось - спешил и наверное нервничал, движения были резковаты и быстры, словно он хотел скорее закончить, вернее чтобы она скорее закончила. Но ей всё равно нравилось! Какое приключение! Только как ещё куда-то смотреть, как он просил?! Внезапный разряд нежного тока заставил её тело дернуться и на секунду забыть обо всём, и она опять слегка ахнув на вдохе оперлась своими ладонями о его голову, предательски топорщащую низ платья. Его губы всосали её клитор и играл с ним своим языком. Он почувствовал её дрож, выпустил клитор изо рта и поцеловал его. Нет, она ещё не кончила, и он это тоже знал, но ей всё равно было приятно.

-  всё нормально? - спросил он, высунув голову из под юбки и все еще стоя на четвереньках.

-  да, любимый, не волнуйся, я смотрю как ты просил и да, мне нравится.

Она улыбнулась одной из своих счастливых и тёплых улыбок. "Боже какой он смешной со мной тут на четвереньках и милый", - пронеслось в её голове. Она продолдала улыбаться, искренне и с любовью глядя как он старается для неё. Она знала, что во время кунилингуса его член не возбуждался, он всегда чересчур концентрировался на её ощущениях, стараясь уловить каждый тон её вздоха и каждую вибрацию её тела. Его мозг не отпускал кровь вниз живота.

- пойдём присядем на ту скамейку, кажется она тоже достаточно укрыта от глаз, я хочу, чтобы ты в меня вошёл.

Они быстро собрали рассыпанные вещи из сумочки с газона и можно сказать добежали, а не быстро дошли до лавочки, которую она заприметила. Он даже так и не застегнул ширинку брюк, насколько он был нетерпелив сейчас. Лавочка оказалась действительно удобной и достаточно уединённой и скрытой от посторонних глаз, но они всё равно сильно рисковали.

-  присаживайся сюда, и приспусти штанишки, я присяду сверху, - сказала она ласково улыбаясь, чтобы немного снять его тревожность и наблюдая за его ставшим таким блаженно простоватым лицом. "Какой же он у меня хороший", - пронеслось вдруг у неё в голове. Он сел, отстегнул ремень и расстегнул пуговицу, приспустил трусы так, чтобы резинка не подпирала и не пережимала низ яичек. Она распушив и подобрав сзади широкий стакан своего платья, аккуратно села спиной к нему своей попкой без трусиков на его волосатый и от того немного шелковистый лобок и слегка привставший но мягкий и ещё недостаточно упругий для входа член.    

- приспусти пожалуйста ещё немного брюки и убери ремень. Мне неудобно, - тихо проговорила она, слегла поерзывая своей попкой и как бы ища более удобное положение.

Его член, ощутив тяжесть её тела на лобке, влагу и тепло её половых губ, стал резко набирать силу. Её сокровище-мужчина нырнул своей правой рукой под юбку, оголил головку члена, и она почти мгновенно набухла, прибавив ещё объёма его пенису. Он стал играть головкой с её половыми губами, водить поним вверх и в низ, совершать круговые движения вокруг входа, проводя нежной кожей набухшего члена по её нежной, тёплой и влажной плоти. Смазки было невероятно много, он скользил словно в масле. Его любимая тихонько и еле слышно постанывала. Она чувствовала как он всё ближе и ближе ко входу. Во рту у обоих пересохло. Она помогала тазом как могла, стараясь подобрать угол поудобнее для входа ещё неокрепшего члена, держась одной рукой за поручень лавки, а другой за его левую коленку, и упираясь каблуком левой босоножки в землю. Внезапно, а с ним это всегда почему-то было внезапно, его головка сразу вошла, сразу заполнив собой её маленькую дырочку. Его головка была в меру большой для её узенькой киски, на грани боли, но приятной. Он всегда входил сначала головкой, задерживался на долю секунды и потом медленно продвигался вглубь.

Она была одной из тех счастливых женщин, которые легко испытывали вагинальный оргазм. А с его головкой иногда это происходило чуть ли не при входе. Когда он вошёл и  стал продвигаться вперёд, она ощутила как одновременно с продвижением член внутри неё становится больше и отвердевает, его таз стал едва заметно подбрасывать её попку, и член с её лоном стали совершать свои фрикции. "Боже, он так глубоко! ", - на этой мысли волна блаженства, граничащая с болью накрыла её. Он почувствовал как чуть ли не на третьем толчке она начала кончать. Её ягодичные мышцы стали сжимать верхнюю часть внутренних бёдер стараясь как бы вытолкнуть его член. В конце этого спазма он слегка нажав правой рукой на нижнюю часть её животика и правую кость таза сильнее придавил её к своему лобку, чтобы она не вытолкнула его член. Ещё несколько фрикций и она опять стала его выталкивать. Как же тяжело ей было заглушать свои крики. Очень хотелось, но она сдерживалась чуть не кусая до крови внутреннюю часть своей нижней губы и щечек. Хотя какой в том был смысл? Казалось, её уже ставшие влажными от ее же смазки ягодицы хлюпали так громко, что пол розария могло слышать этот звук. "Как сегодня быстро! Боже! Накатывает и накатывает!" - всё о чем она успевала думать в промежутках между волнами удовольствия, проваливавших её сознание в какой-то эфир. Она почувствовала, что он стал сильно и методично ускоряясь притягивать её и подбрасывать, его член стал ещё больше и казалось заполнил собой всю внутреннесть её живота, начав подергиваться независимо от движений лобка куда-то в сторону её позвоночника и чуть влево. “Сейчас он кончит! “ - пронеслась как молния мысль в её годове. "Да, вот!" Что-то горячее резко наполнило её где-то внутри живота ближе к диафрагме и чуть ли не под сердцем. Перекрыло дыхание и она провалилась внутрь себя и словно увидела внизу своего живота пустоту и в середине этой пустоты - сгусток энергии, как если бы это была шаровая молния. Она не чувствовала тела, как будто бы очутилась в невесомости или как если бы душа на мгновение отделилась от тела не ощущая его веса и давления. Как бесконечно долго и прекрасно!

Внезапно тело вернулось, разливаясь импульсами тока и приятной дрожью по телу. Хотелось продолжать ещё и замереть одновременно, так противоречиво и объёмно цельно одновременно! Её тело покрыла испарина. И платье, и волосы стали прилипать к телу. Они тяжело дышали. Он кончил чуть раньше и уже нежно целовал её открытую спину и двумя руками под платьем гладил низ её живота и лобок, слегка прижимая к себе. Внутри у неё было тепло и влажно. Прям влажно.

-    Я не хочу, чтобы ты из меня выходил.

-   Я тоже не хочу выходить.

- Я хочу чтобы ты всегда был во мне.

Пахло спермой, жасмином, потом, немного розами, духами Kilian voulez-vous couches avec moi, сексом, влагой надвигающегося майского вечера после знойного дня, весной и счастьем двух любящих сердец.

-  И чтобы было ярко?

-  Как и всегда любимый!

-   Как и всегда любимая!