Тишину нарушает любовь. Истории про любовь

1

Часть 1

Ноябрь

Лера

Всматриваюсь сквозь лобовое стекло, по которому стекают капли дождя, смешиваясь с трещинами, оставшимися после удара. Сквозь пелену воды я видела, как силуэт машины, протаранившей меня, стремительно таял вдали, оставляя шлейф дыма. Лёгкий толчок вновь дёрнул кузов, и ремень безопасности болезненно врезался в грудь. Рука не произвольно сжала руль, хотя ехать уже некуда. Веки сомкнулись, и я сделала глубокий вдох.

– Девушка, с вами всё в порядке? – донёсся до меня мужской голос, и я в оцепенении повернула голову к боковому стеклу своего авто. Рука машинально тянется к двери, и, отстегнув ремень, я медленно ступаю на асфальт. – Как вы, целы?

– Да, всё хорошо, – отвечаю я.

Обхожу свою машину – передо мной лишь искорёженный капот и осколки фар, разбросанные по асфальту. Вероятно, меня развернуло, потому что справа вмятина от удара машины, которая ехала за мной, а следом за ней ещё одна машина. Проспект встал, все сигналят и объезжают нас.

«Да что же это за день такой!»

Возвращаю взгляд к мужчине, который, собственно, и въехал в мою машину. Он осматривает свой «Мерседес» и пытается успокоить женщину, успешно догнавшую его автомобиль.

«Повезло мужику между двух баб застрять», – мысленно ухмыльнулась я.

Из прибывшей кареты скорой помощи выходят медики и направляются ко мне. Почему ко мне-то сразу? Судя по истерике третьей участницы аварии, она пострадала больше всех, во всяком случае, голосит так, будто не фасад машины раскурочило, а её собственный. Вежливо отказываюсь от помощи, и они идут к другим пострадавшим.

Дозваниваюсь Максу и быстро излагаю ситуацию, заверяю, что я цела, но всё равно в его голосе улавливаю беспокойство. Говорит, что выезжает ко мне, и я убираю телефон в карман.

– Мне кажется, вы зря отказались от осмотра, – раздаётся позади меня. Оглядываюсь и непонимающе смотрю на молодого мужчину. Отмечаю, что весьма привлекательный, одежда дорогая, голос немного низкий, с хрипотцой. – Травма головы – это не шутки. И странно, что не сработали подушки безопасности при таком ударе, – говорит он, показывая на мою голову, затем на мою машину.

На мгновение задумалась, а ведь он прав, действительно не сработали. Опускаюсь на сиденье своего авто, оставив одну ногу на земле, и бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Над виском алеет царапина, и уже наливается шишка, но это пустяк – могло быть и хуже. Возвращаюсь к незнакомцу и, наконец, решаю проявить вежливость:

– А вы не пострадали?

– Только машина.

– Надеюсь, со страховой проблем не возникнет, – улыбнулась я.

Он неожиданно хватает меня за локоть.

– Пойдёмте, – тянет меня к машине скорой помощи и обращается к медикам: – Осмотрите всё-таки девушку, – и, не обращая внимания на моё сопротивление, заталкивает меня к ним в машину.

Телефон у меня просто разрывается звонками и сообщениями, и пока меня осматривают, задают вопросы и заклеивают рану, пишу на работу, чтобы меня на пару часов подменили. Отрываюсь от экрана телефона, он так и стоит возле машины, наблюдая за всем. Я скользнула по нему взглядом. Интересный мужчина – глаза серо-голубые, волосы тёмно-русые, и щетина, которая ему безумно идёт. Высокий и подтянутый такой, будто с обложки глянцевого журнала сошёл.

– Не лишним было бы сделать рентген, – прерывает наши «гляделки» сотрудник скорой помощи.

– Хорошо. Спасибо, – благодарю за оказанную помощь, лишь бы поскорее выйти на улицу.

Мужчина галантно подаёт мне руку.

– ГИБДД уже на месте, документы надо заполнить, – оповещает он.

– Так что же вы не в первых рядах? Вижу, у вас на сегодня тоже были другие планы, – усмехнулась я, кивая на его телефон, который не затихает последние двадцать минут.

– Дама перенервничала, похоже, – кивает на женщину, оживлённо жестикулирующую перед инспектором. – Решил пока подождать.

– Ну, а что вы хотели? У вас «Мерседес» премиум-класса, а у неё старенький «Фиат», страховая не покроет. Погибнуть в аварии при таком раскладе было бы меньшей проблемой, – шучу я.

Незнакомец чуть склоняет голову, будто обдумывая мои слова, и произносит:

– Я как-то не рассматривал проблему с этой стороны.

– Ну, ещё бы. У неё, может, детей нечем кормить, а тут мы с вами с утра пораньше …

Он с интересом всматривается в меня. Ну, я-то не из тех, кого можно смутить, поэтому смотрим глаза в глаза.

– Думаю, её переживания напрасны, я не столь кровожаден, чтобы оставить её семью голодной.

– И это обнадёживает…Кстати, вы запомнили виновника аварии? – спрашиваю я, не отводя взгляда.

– Краем глаза заметил, что машина спортивная, и цвет вроде необычный. Он на большой скорости был, вам очень повезло, что краем задел. Меня, кстати, Алекс зовут. А вас?

Ответить я не успеваю, наш диалог прерывает инспектор ГИБДД, и ещё сорок минут на дачу показаний, фотосъёмку и оформление протоколов. К тому времени, как все начинают разъезжаться, у меня начинает болеть голова, и я замёрзла. Макс уже ждёт меня у обочины, и даже эвакуатор на месте, который он вызвал. Забираю сумочку из машины и иду к Максу.

– Валерия! – окликнул меня новый знакомый, и я остановилась. – Возьмите мой номер телефона, вдруг помощь понадобится, – протягивает мне белую тиснёную карточку.

По всей видимости, он уже просмотрел протоколы и теперь знает, что величать меня Лиманская Валерия Сергеевна.

– Спасибо, – беру визитку, и мы соприкасаемся пальцами, ощутив импульс, быстро отдёрнула руку.

– За вами? – Алекс кивает в сторону Макса, который разговаривает с каким-то мужиком и машет мне рукой.

– Да, за мной. Удачи вам и всего хорошего, – развернувшись на каблуках, я двинулась с места аварии.

Нестерпимо хотелось обернуться, но я сдержалась. Лишь оказавшись в салоне машины, украдкой взглянула в его сторону. Он всё ещё стоял там, неподвижный и смотрел в мою сторону. Затем, словно очнувшись, повернулся и скрылся в своей машине. « Да уж, не мужчина, а ожившая мечта», – промелькнуло в голове.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макс, не отрывая взгляда от дороги, берёт мою ладонь и чуть сжимает.

– Я рад, что с тобой всё в порядке, но понервничать заставила. Как это случилось?

– Всё так быстро произошло, что и понять ничего не успела. Та машина на большой скорости была и быстро исчезла.

– На работу или домой тебя отвезти? Я могу на сегодня подменить тебя.

– Давай на работу, – говорю я и закрываю глаза, чтобы хоть немного прийти в себя.

Чувствую, что если сейчас не выпью обезболивающее, голова лопнет.

Влетаю в кабинет медсестры. Зараза! Опять её нет на месте. Ладно, потом разберусь. Закидываю в рот обезболивающее и делаю пару глотков воды. Вхожу в свой кабинет. Макс уже сидит в моём кресле, задумчиво глядя перед собой.

– Как себя чувствуешь? – уточняет он.

– Да нормально всё, не переживай. Чертыхаюсь в поисках спортивного костюма, наконец выуживаю его из шкафа и отправляюсь переодеваться в душевую.

– Лер, машина будет готова недели через две-три, не раньше, – доносится до меня его голос.

Выхожу одетая и готовая к занятиям.

– Ничего страшного, на такси поезжу. Ты сейчас в студию? – задаю вопрос, и Макс кивает в ответ. – Тогда присоединюсь к вам часам к десяти вечера.

Мы вместе выходим в коридор, он обнимает меня за плечи.

– Может, отдохнёшь сегодня? Завтра всё доделаем.

– Я не устала. Да и по времени не укладываемся…

– Тогда до вечера.

Проводив его взглядом, я направилась к танцклассу. Взглянула на часы: пятнадцать минут до конца занятий у Димки, следующая группа – моя.

Прогуливаясь вдоль второго этажа, я облокотилась на перила, позволяя взгляду скользить по оживлённому первому. Внизу, как в муравейнике, кипела жизнь: ресепшен, раздевалка, уютный кафе-бар и привычный гул множества голосов. Моё внимание привлекла стайка подростков, увлечённо обсуждавших что-то своё, важное и сокровенное. Всего у меня несколько групп – младшие, средние и они – подростки. Старшие – самая сложная, но и самая интересная публика. Ко всем отношусь с уважением, хоть и конфликты у нас не редкость. Ученики мои большие трудяги, впрочем, у меня по-другому нельзя, спрашиваю с них по полной, кто ленится – с тем прощаемся.

По лестнице поднимались пять пацанов и шесть девчонок.

– Лера, привет! – здороваются в один голос. – Ого! Это кто тебя так?

Ну конечно, ссадина на лбу, теперь будут болтать невесть что.

– Привет! Это был сложный акробатический трюк на предыдущем занятии, – отшучиваюсь я, но им хорошо известно, что травмы у нас явление нередкое, потому вопросов больше не задают. – Если готовы к работе, тогда в зал и разогреваться, я сейчас подойду, – говорю я и тут же окликаю двух подростков: – Ксюша, Игорь, задержитесь.

Они замирают, глаза как у оленей в свете фар. Знают, что я никогда просто так не цепляюсь, внутри меня заиграла лёгкая ироничная усмешка.

– Представляете, вчера выезжаю со стоянки, а у самого входа – дым коромыслом, два юных дарования смолят, – нарочито удивляюсь я, выжидая их реакции. – Ребят, вам по шестнадцать лет. Кто круче, да? – они переглянулись, словно ища поддержки друг у друга. – Ну, доказываете вы здесь, в зале! А потом у нас огромные нагрузки на сердце, я несу ответственность за вас. Правила вы знаете, и это моё первое и последнее предупреждение: либо танцуете, либо курите, но в другом месте. Желающих занять ваше место – пруд пруди. Всё предельно ясно?

– Да, – тихо отвечает Игорь.

– Тогда марш в зал! – командую я и иду за ними, впереди три часа активностей в виде хип-хопа и акробатики.

После занятий выхожу на улицу, холодный и пронизывающий ветер пробирается под одежду. Снег с дождём не прекращается уже вторые сутки, мелкие снежинки оседают на асфальт и мгновенно тают. Слякотный ноябрь тоску нагоняет знатно. Сажусь в прибывшее такси, и сквозь мокрое стекло кидаю взгляд на вывеску нашего клуба «В движении». Макс вроде хотел освещение поменять. А может, вообще название сменить? Что-то душа перемен требует. Я прислонилась виском к холодному стеклу и прикрыла глаза, вспоминая, как почти десять лет назад мы с Максом приехали в Москву.

С Максимом Марецким мы знакомы с самого детства. Жили в одном доме, ходили в одну школу. Мы всегда были не разлей вода и квинтэссенцией энергии, творчества и креатива. Закончив школу, мы решили отбыть в Москву, в нашей провинции нас уже ничего не держало. Так мы и окунулись с головой во взрослую жизнь. Как же летит время!

Выхожу из такси и, энергично прыгая через лужи, добираюсь до нужного входа. Спускаюсь на цокольный этаж, где и находится звукозаписывающая студия, которую сдаёт нам в аренду один знакомый армянин за символическую плату.

– А где все? – киваю Максу, который уже заметил меня и снимает наушники.

– А мы сегодня втроём работаем, Димка сейчас подойдёт. И я ужин заказал, ты сегодня ещё не ела, да и я тоже.

– Хорошо, тогда за работу, – я скидываю пальто, шарф и иду к микрофону.

Макс надевает наушники, Димка коротко здоровается и садится за барабанную установку.

Сегодня работаем на минимальных оборотах, что для нас несвойственно, но в целом успеваем сделать всё, что запланировали. Когда привозят ужин, усаживаемся за маленький столик в углу студии.

– Я не могу остаться, у меня планы, – говорит Димка.

– Не иначе свиданье? Какое по счёту на этой неделе, Дим? – смеюсь я.

– Неважно какое, главное, чтобы плодотворное было!

– Плодотворный ты наш! Если что, крёстным меня возьмёшь? – язвительно насмешливо произносит Макс.

– Да тьфу на тебя, крёстный. Ладно, пошёл я. До завтра, ребят.

– Вот же Казанова! – восклицаю ему в спину.

Распаковываем лотки с салатами и стейками, и я понимаю, что голодна. Какое-то время мы молча орудуем столовыми приборами, наслаждаясь пищей.

– Я поговорить с тобой хотел, – первым нарушает тишину Макс.

Убирает пустые тарелки в сторону и, кладя локти на стол, впивается в меня взглядом.

– Случилось что? – я напрягаюсь.

– В твоём поле зрения Влад давно не появлялся?

– Три недели назад имели беседу. А что?

– Я тут пообщался с ним... Я понимаю, что вы с ним разбежались, знаю причину и полностью на твоей стороне, – Марецкий взъерошивает свои непослушные волосы ладонями. – Я просто попытался в последний раз донести до него, что надо разделять личные отношения и рабочие, и что и куда его затягивает. Но, увы! Он считает, что всё делает правильно.

– Макс, ты же всё понимаешь. Его цель – отомстить мне. Ну и тебе заодно.

– Лера! За что?! Ты, я и он вложили уйму сил и средств в «Движение». За что он мстить тебе собрался? Понимаю ещё мне… Ведь это я сообщил тебе, что он давно с другими кувыркается, – Макс с сожалением смотрит на меня.

Воспоминания отбрасывают меня на семь месяцев назад. Вот также мы сидели за этим столиком, глядя друг другу в глаза и общались. А спустя час я сорвалась к Владу на квартиру. Хотела одна, но Марецкий не отпустил меня.

«Дверь открывала своим ключом, сразу резанули слух женские голоса. Пройдя на кухню, я замерла в дверном проёме. Две полуголые девицы и мой полуголый, уже бывший, парень.

– А с двумя-то справишься? – на удивление спокойным тоном прошуршала я.

Все трое обернулись. Взгляд Влада налился багровой яростью, когда увидел Макса за моей спиной, и с нецензурной бранью он накинулся на него. Полуобнажённые девицы подняли визг и бросились в рассыпную. Так в одно мгновение рухнули почти пять лет совместной работы и три года отношений, оставив после себя пепел и горький вкус предательства».

Возвращаясь из воспоминаний, я посмотрела на друга.

– Макс, рано или поздно все расходятся: в работе, бизнесе, в любви… Он выбрал свой путь, пусть живёт как хочет.

– Сейчас не об этом, – в голосе Макса звенело напряжение. – Мы случайно столкнулись с ним на открытии нового ночного клуба. – Он замолчал, словно подбирая слова, взгляд стал тяжёлым. – Лер, похоже, он на чём-то плотно сидит, я и раньше это подозревал, но сейчас это уже очевидно. К тому же мне совершенно не понравилось его новое окружение. Не хочу, чтобы ты с ним виделась. Без моего присутствия – никогда! – чётко проговаривает Макс, ловя мой слегка ошарашенный взгляд .

– Ты уверен? – почти шепчу я.

– Неадекватное поведение и манеры слишком бросаются в глаза, – говорит друг. – И он говорил, о новом бизнесе с новыми партнёрами и что перекупит у нас с тобой клуб, и пойдём мы по миру. Лер, в этой ситуации я только за тебя волнуюсь, кто его знает, с кем он там связался.

– Так, без паники! Ничего он мне не сделает, – уверенно говорю я. – Слушай, а может, через суд попробуем? Аренда-то на нас оформлена. А вот с нашими песнями и музыкой всё сложно. У него все записи, он их просто перепродаст. Надо было раньше всё документально заверять, – я даже за голову схватилась от осознания, какие потери мы можем понести.

– Лер, поздно голову пеплом посыпать. На тот момент мы и подумать не могли, что так всё может закончиться. Тоже думаю через суд, и чем быстрее, тем лучше.

Я лишь киваю, он абсолютно прав: мы действительно выстраивали работу, не имея никакого опыта, были молоды, наивны и доверчивы.

– Макс, ты хоть можешь представить, что, возможно, придётся начинать всё сначала? Я вот не могу. Мы так долго к этому шли, ещё столько денег вложить надо…

– Даже мысли такой не допускаю. Это всё, что у нас есть, – задумчиво говорит друг. – Завтра на замену себе ставь кого-нибудь из наших, поедем с юристом посоветуемся.

Ещё немного пообщавшись, мы убрали мусор, выключили всё в студии и поехали по домам, как-никак второй час ночи.

Сейчас мы с Марецким живём в одном дворе, но так было не всегда. Когда мы только приехали в Москву, мы снимали крохотную квартиру, а спустя два года приняли решение разъехаться, освобождая друг другу место для личной жизни. Мне сложно с кем-то постоянно жить вместе, мне нужно уединение, так легче сосредоточиться на творчестве. Какое-то время я снимала квартиру в двух станциях метро, периодически ночевала у Влада. А после того, как мы с ним разбежались, Макс и нашёл мне квартиру в доме напротив своего, с комментарием: мне так спокойнее будет. Квартира небольшая и очень уютная, и Макс по утрам на завтрак забегает.

После аварии и ночного разговора с Максом сон был тревожным, но привычка оказалась сильнее: подъём, как всегда, в шесть утра — эта привычка выработана годами. Утренняя пробежка — словно ритуал, упорядочивающий хаос мыслей и наполняющий энергией на весь день. Но вчерашний разговор с Максом не желает отпускать.

« С Владом я познакомилась, когда мне было двадцать лет. К тому моменту мы с Максом уже три года обитали в Москве, перебиваясь случайными заработками. Начинали с танцев в ночных клубах, а со временем нас стали зазывать на частные вечеринки. Так, в одном из помпезных коттеджей судьба и свела меня с Владом. Перед выступлением, улучив минутку тишины, я уединилась в гостиной, где, перебирая струны старенькой гитары, тихонько напевала что-то своё. Внезапно я почувствовала на себе взгляд. Подняв глаза, я увидела в арочном проёме высокого, светловолосого парня. Он молча наблюдал за мной. Смутившись, я осеклась, а незнакомец тем временем приблизился.

– Классно поёшь. Что это было? – он уселся напротив меня.

– В смысле? – не поняла я.

– Что за песня? Не слышал раньше.

– Моя песня.

– Ты написала? – не скрывая удивления, произнёс он. – А можешь ещё что-нибудь спеть?

– Нет.

– Нет? Интересно, почему? – с усмешкой поинтересовался он.

– Я пою только для своих знакомых.

– Тогда будем знакомы, меня Влад зовут. А тебя?

– Валерия.

– Ты одна здесь?

Он смотрел на меня с прищуром, и меня сразу охватило беспокойство.

– Нет, я с другом. Он скоро придёт.

После того вечера Влад стал нашим неизменным спутником на каждом мероприятии. Вскоре, благодаря его связям, мы получили возможность выступать в более престижных местах, и финансовые трудности отступили. Макс, хоть и скрепя зубами, со временем нашёл общий язык с Владом, чьё появление вначале вызвало недовольство. А спустя два года между нами завязались отношения, и однажды он предложил мне выступить на сцене, пообещав организовать всё по высшему уровню. Я долго отнекивалась, прикрываясь занятостью. Мы с Максом остро чувствовали, как неумолимо бежит время, и понимали, что наше время на молодёжной сцене ограничено, пока возраст не сыграет против нас.

Несколько месяцев мы провели в изнурительных поисках идеального арендного помещения. Каждая новая надежда разбивалась о суровую реальность: то площадь оказывалась тесной, то цена непомерной. Очередной звонок сорвал нас с места. Адрес привёл нас к обветшалому зданию, молящему о ремонте как снаружи, так и внутри. Но стоило переступить порог, как мы с Максом ощутили: это – оно. Забыв обо всём, мы дотошно изучили документы, выяснили все тонкости и, наконец, подписали договор. Ремонт поглотил нас целиком, превратив в экспертов. Казалось, если наш клуб когда-нибудь закроется, мы с лёгкостью найдём себя в строительном бизнесе. Кирпичик за кирпичиком, своими руками мы возводили нашу мечту. И несмотря на то, что спустя пять лет ещё много планов по усовершенствованию, мы справились! Спортклуб «В движении» — это наше детище. Нет ничего прекрасней, чем наблюдать, как мечта обретает реальные очертания, и нет ничего страшнее, чем осознавать её хрупкость, её уязвимость перед лицом перемен.

А три года назад Влад триумфально вытолкнул меня на сцену, и с тех пор понеслась бесконечная череда выступлений и студийных записей. Гонорары позволяли не только покрывать аренду, кредит и зарплату, но и оставаться на плаву. А вот работать в «Движении» уже не успевали, поэтому пришлось нанимать помощников».

И вот теперь когда-то близкий человек грозит лишить меня самого важного – моей любимой работы. Я преподаю танцы и очень горжусь своими учениками, без них я просто никто.

Сыплет мокрый снег, а я бегу, не сбивая дыхания, рассекая пустой парк. Семь месяцев… Семь долгих месяцев, как мы расстались. Чувствую ли я что-то? Пустота. Лишь эхо упрёков и угроз, отравлявших каждый мой день. Уже и рада бы вычеркнуть его из своей жизни, но проклятое прошлое, скреплённое общими проектами, намертво вцепилось в настоящее. Вообще, по роду деятельности вокруг меня всегда крутится много мужчин, но за семь месяцев – лишь три жалких свидания и ни искры. Почти семь месяцев без секса. Чёрт, кажется, дыхание сбилось. Зато вибратор дремлет в тумбочке – моё спасение. А что делать? Работа нервная, напряжение требует выхода.

После пробежки – душ, завтрак, и Макс уже у подъезда. Консультируемся с юристом, и он заверяет нас, что, исходя из предоставленных документов, все шансы на успех у нас есть.

Неделю спустя мы выбираемся с друзьями в «АртсПалас» обсудить рабочие детали. Наш творческий коллектив состоит из семи человек: я, Макс, Димка, Юля, Дэн, Никита и Алёнка. Это самые надёжные и близкие люди, проверенные годами. Все они талантливы, без них мой выход на сцену не состоялся бы.

Ресторан этот принадлежит тому самому армянину, у которого мы арендуем студию звукозаписи. Он много чем владеет в Москве; именно здесь и состоялся мой первый сольный дебют. Мы занимаем наш любимый столик и делаем заказ. Макс придвигается ближе и шепчет:

– Лер, ты говорила им про новый зал?

– Нет, дорогой, перекладываю это на тебя.

Он вводит в курс дела всю нашу команду, рассказывая о предстоящих переменах. И что я слышу? Удивление, возмущение... А куда без этого? Дело в том, что до недавнего времени мы выступали в скромном зале, а теперь нам открывается возможность выйти на большую сцену. Ребята переживали из-за перестановки в танцевальных номерах, из-за необходимости корректировать тайминг – ведь каждое появление на сцене у нас выверено до секунды. Наша безупречность – результат слаженной работы, помноженной на профессионализм, многочасовые тренировки, верные сценические решения и тщательная отработка каждого движения. В этом и кроется секрет нашего успеха. Я слушала и наблюдала за ними с лёгкой улыбкой. Ведь именно в таких жарких спорах и рождаются гениальные идеи и захватывающие шоу.

– Девушка, это вам.

Я вскинула взгляд, официантка протягивает мне большой букет роскошных роз.

– От кого?

– В начале зала группа мужчин отдыхает, – указав рукой направление, она удаляется.

Положив букет, я вышла из-за стола и одёрнула короткое платье.

– Я сейчас вернусь, – обратилась к друзьям, на что они дружно кивнули и продолжали общение.

Я всегда была не из робкого десятка, поэтому двигаюсь по залу с непреодолимым желанием увидеть дарителя. За столиком действительно сидят трое молодых мужчин, и я не произвольно расплываюсь в улыбке, когда вижу – его.

Он тоже замечает меня и встаёт на встречу.

– Добрый вечер, – приветствую сидящих за столиком.

– Добрый вечер, Валерия. Прекрасно выглядите, – улыбается Алекс. – Неожиданная встреча, правда?

– Неожиданная, – соглашаюсь с ним. – Спасибо за цветы, они прекрасны. И можно на «ты».

– Как ты после аварии, пришла в себя?

– Да, всё хорошо. Голова не беспокоит, машина через пару недель будет готова.

– Может, помочь с машиной? Я могу ускорить процесс.

Ну, то, что он может ускорить процесс во всём — это я поняла в нашу первую встречу. Уверенный в себе мужик. У него, наверное, несколько миллионов на счету для этой самой уверенности.

– Спасибо, но нет необходимости, – заверяю я.

Он кидает взгляд за моё плечо.

– Отдыхаешь?

– Да, – подтверждаю я его догадку.

Обращаю внимание, как вся мужская компания сканирует меня. Не испытываю никакого смущения, я привыкла быть на виду. Но взгляд Алекс… он обжигает. Задержавшись на опасной кромке выреза моего платья, он медленно опускается ниже, прочерчивая силуэт моих ног. Затем вскидывает взгляд и, ухмыляясь, произносит:

– Может, завтра поужинаем вместе? Познакомимся чуть ближе. Как ты на это смотришь?

– Положительно смотрю, только не завтра. У меня много работы, я напишу тебе сама, когда будет свободен вечер, – произношу я, глядя в его безумно красивые глаза. – У меня номер твой есть, – напоминаю ему.

«Ой, а что это вдруг ухмылка сползла?»

– Хорошо. Приятного вечера, Валерия.

Мысленно отмечаю, что очень сдержанный мужчина.

– И вам, – обвожу взглядом всю компанию.

Разворачиваюсь и медленно иду к своим. И просто чувствую, как жжёт между лопаток и где-то гораздо ниже. Ни за что не обернусь.

Присаживаясь за стол, кладу букет на колени, потому как места для него нет, и наконец вникаю в суть разговора. Обсуждаем рабочие нововведения и через сорок минут выходим из ресторана. Проходя мимо столика Алекса, как всегда открыто улыбаюсь, киваю на цветы и одними губами говорю ещё раз «Спасибо». Он смотрит на нашу компанию с прищуром и на моё «Спасибо» сдержанно кивает.

Вечером, выйдя из душа, падаю на кровать. Перед глазами Алекс, и то, что он мне сразу понравился, нет никаких сомнений. Притягательный мужчина. А голос, какой сексуальный…Тут же торможу свои мысли и фантазии. Он, наверное, штабелями девок в постель укладывает, причём от шестнадцати и старше. Убеждаю себя, что всё равно времени на отношения нет, если только на секс. Из последних свиданий первый сразу заявил на меня права, с планами о заточении меня в квартире, за что и был послан. Ещё двое настойчиво пытались оградить меня от моих друзей, как я ни пыталась объяснить, что это почти моя семья, меня не поняли. Я ещё раз покосилась на прикроватную тумбочку, в раздумьях, расслабиться или поработать. В итоге встала с кровати, взяла лист бумаги, ручку и, усевшись за синтезатор, надела наушники.

Два дня была полностью погружена в работу. Осматривали с друзьями новую сцену, согласовывали с хозяином детали того, что можно адаптировать для нашего шоу, а что нет. В принципе, обо всём договорились. Скоро первый выход на эту сцену, работы очень много. Монтаж, освещение, звук - это только маленькая часть предстоящих работ.

На третий день написала Алексу сообщение: «Здравствуй. Сегодня в «АртсПаласе» в 21:00?»

Ответ пришёл мгновенно. «Здравствуй. Я уже думал, ты не напишешь. С нетерпением жду встречи».

Я подъехала к ресторану чуть раньше оговорённого времени. Специфика работы накладывает свой отпечаток, я не выношу, когда опаздывают, и сама стараюсь никого не подводить. Такси только отъехало, а я уже ловила на себе удивлённый взгляд Алекса. Он вышел из машины и направился ко мне. Каждая деталь его облика – от уверенной походки до пронзительного взгляда, раздевающего на расстоянии, - кричала об успехе и высоком статусе. Роскошное авто, пальто с безупречным кроем, идеально уложенные волосы и флюиды "особые".

– Привет, красавица. Пойдём внутрь, сегодня холодно, – приобняв меня за талию, ведёт к ресторану.

Столик был предусмотрительно заказан заранее. Он помогает мне удобно расположиться и присаживается напротив.

– Что предпочитаешь из еды и напитков? – спрашивает он, подавая меню.

– Морепродукты, овощи, из напитков - вода.

Алекс удивлённо выгибает бровь.

– Может, вина или шампанского за знакомство? Или ты не пьёшь алкоголь?

– Пью, но крайне редко. Сегодня нет желания.

– Как знаешь, – соглашается он. Подзывает официанта, и мы делаем заказ.

– Алекс, расскажи о себе.

– Родился и вырос здесь, в Москве. Владею строительной компанией, – бросает он, пожимая плечами с деланным безразличием, словно речь идёт о чём-то совершенно заурядном.

– А сколько тебе лет? – решаю уточнить я, так как изначально было понятно, что он старше.

– Мне тридцать четыре. А тебе?

– Двадцать шесть, – отвечаю я, и он просто кивает.

Приступаем к ужину, и я незаметно рассматриваю его. Пиджак на широких плечах сидит идеально, руки… не рабочие. Ну, тут главное, чтобы всё остальное было рабочим. Господи, о чём я вообще думаю?! Отсутствие секса дурно на меня влияет.

– Чем ты занимаешься? Где живёшь? – выводит меня из раздумий Алекс.

– Я не москвичка, но живу здесь давно. Занимаюсь… танцами, – последнюю фразу произношу нерешительно.

Я обожаю танцы – это вся моя жизнь. Но когда люди не имеют отношения к этому, они считают, что человек занимается просто ерундой – вместо того, чтобы получить достойную профессию. Я обычно не спорю, каждому своё.

– Ты танцовщица?

Произнёс как-то… разочарованно что ли… и по его лицу промелькнула тень. Я сделала вид, что ничего не заметила. Именно такую реакцию я и предвидела, о чём думает его голова, даже вникать не хочу. Переубеждать не люблю, либо меня воспринимают такой, какая я есть, либо вообще никак.

– В прошлый раз это твои друзья были? – интересуется Алекс, оставляя вопросы о моей профессиональной деятельности.

– Да, мы часто здесь собираемся.

– Почему такая красотка и не замужем? У тебя есть кто?

На его вопрос лишь усмехнулась.

– У меня есть множество знакомых и друзей. У меня много работы и планов на ближайшее время, так что замужество не входит в мои планы. А что у тебя на личном фронте? – перевожу разговор на него, а то вдруг у этого красавчика жена и семеро по лавкам, а он мне здесь улыбается. У меня всё же свои принципы имеются.

– Я свободен, – произносит он с наглой улыбкой на лице. – И планы на ближайшее время у меня тоже есть, – его взгляд вполне недвусмысленно намекает на характер внимания ко мне и дальнейшие планы.

Он протягивает руку, касается моей ладони и нежно перебирает мои пальцы. Охренеть! Лера, ты же не поддашься, правда? Лера! Не смей! У тебя вибратор в тумбочке скучает без тебя! Зачем тебе эти приключения? И без них в последнее время проблем хватает, хоть бы часть разгрести.

Мы какое-то время легко беседуем о машинах, страховке и даже о политике, и время проходит незаметно. Телефон мой настойчиво звонит весь ужин, я сбрасываю звонки или коротко отвечаю на сообщения. И уже замечаю, как Алекс косится на него и, похоже, хочет выбросить в окно, но тактично молчит. Ну ничего, заодно проверю, насколько крепкие у него нервы, со мной непросто быть рядом.

После ужина выходим на улицу, к ночи подморозило и очень скользко. Хочу вызвать такси, но Алекс мягко убирает мою руку с телефоном.

– Я отвезу тебя, куда пожелаешь, – растягивая слова, произносит он.

Его машина мигнула фарами, открывая двери по сигналу с брелка. Открыв для меня дверь, опирается одной рукой на неё, другой на крышу авто, вжимая меня между собой и машиной. Мгновение задумчиво смотрит мимо меня, а затем мне в глаза.

– Лер, а может, кофейку?

Запрокинув голову, я разразилась смехом.

– Попытка засчитана, Алекс. Ну а что? Мы взрослые люди, к чему юлить, правда? – я насмешливо смотрю в его красивые глаза и добавляю: – Но всё же, кофе — это банально.

Алекс широко улыбается, и на его щеках появляются ямочки.

– Согласен.

Он подталкивает меня в машину, закрывает дверь и садится за руль. Поворачивается ко мне и мгновение смотрит, пытаясь считать информацию. Протянув ладонь, касается моего затылка и перебирает волосы…сердце пропускает удар… кончики пальцев скользнули вдоль скулы… по щеке – разряд… Затем приближается и пробует мои губы на вкус.

Вот и всё, а мне большего и не надо. Последняя мысль, промелькнувшая в голове: в вибраторе сели батарейки в прошлый раз, нужно купить … потом…когда-нибудь. И я отвечаю Алексу с жадностью, мне его мало, и я хочу большего. А думать я буду завтра.

– Поехали? – говорю осипшим от желания голосом прямо ему в губы.

Ловлю на себе его изучающий взгляд. Потом он садится ровно, поправляя брюки, в которых ему теперь явно тесно, и произносит:

– Поехали.

Мотор тихо заурчал, и машина выехала на дорогу. Я украдкой ловила каждое его движение, в котором читалась уверенность. Одна рука легко скользит по рулю, вторая – небрежно покоится на подлокотнике. Его красивый, чёткий профиль вырисовывается в отблесках проносящихся огней. Всю дорогу молчим, но время от времени чувствую на себе его взгляд. Возможно, боится, что я передумаю. Как бы не так! У меня от одних его губ фантазия понеслась вскачь. А бросать меня вот так нельзя, мало ли что я могу натворить в состоянии аффекта. Нет, всё же долгое воздержание плохо сказывается на мне.

Подъезжаем к жилому комплексу невероятных размеров. На подземной стоянке он открывает дверь с моей стороны и подаёт мне руку. Лифт доставляет нас на двадцать первый этаж, мы выходим в холл, и Алекс, кладя ладонь мне на поясницу, направляет к нужной двери.

Любезно пропускает меня в полумрак своей квартиры. Достаёт из карманов ключи, портмоне, телефон и кидает всё на столик. Пальто скользит с моих плеч при мимолётном касании его рук, следом сам освобождается от верхней одежды. Лёгким прикосновением к талии притягивает меня вплотную. Опаляет горячим дыханием кожу, когда втягивает мой запах, и… наши губы сливаются в жадном поцелуе. В мгновение нарастающее возбуждение срывается желанием внутри. Отстранившись, он обжигает моё ухо бархатным мурлыканьем:

– Не-е-т…не будем торопиться, всё будет медленно.

Алекс снимает с меня сапоги, теперь я едва достаю ему до плеча. Прижимая меня к стене, расстёгивает платье и тянет его вниз, оно свободно падает к моим ногам. Остаюсь в кружевном белье и чулках цвета ночи. Мои пальцы лихорадочно расстёгивают пуговицы его рубашки, затем тянусь к пряжке ремня. Его ладони блуждают повсюду, исследуя каждый изгиб моего тела. Резкий выдох вырывается из его груди, и в следующее мгновение он подхватывает меня одной рукой и несёт вглубь квартиры. И я понимаю: медленно не получится.

Слушаю его ровное дыхание. В полумраке еле видны очертания его фигуры и лица. Я стараюсь как можно тише выбраться из кровати, и мне это удаётся. Накидываю на себя его рубашку, найденную на полу, и выхожу в коридор, где только приглушённый свет. Достаю из сумки свой телефон и первым делом смотрю на часы: почти два часа ночи.

Окидываю взглядом просторное жилище. Огромная гостиная, где панорамные окна пропускают бледный свет, плавно перетекает в столовую. Мой взгляд зацепился за широкий подоконник, усеянный подушками. В моей первой съёмной квартире был такой же, любила сидеть ночами, а здесь ещё и вид шикарный из окна. Забираюсь на него с ногами и ловлю себя на мысли, что как будто под мой рост спроектировано. И вообще, как-то всё совпало сегодня: формы, размеры, позы и даже запах не чужой. Бегло просматриваю сообщения, отвечаю лишь избранным, и тут же слышу тихие шаги. Он возник передо мной в одних лишь боксерах.

– Не спится?

Молчу. Лишь медленно блуждаю взглядом по телу «Аполлона». Широкие плечи, узкие бёдра и одна единственная татуировка, тёмным узором вытянувшаяся вдоль рёбер. Он присаживается передо мной на корточки, оглядывает меня, закутанную в его рубашку, и улыбается.

– Ты обманул меня, – вырывается у меня, прежде чем успеваю подумать.

– Не понял? – его брови тут же сходятся на переносице.

– Ты обещал медленно, – едва сдерживаю улыбку.

Он задумывается на мгновение, а затем, ухмыльнувшись, произносит:

– Ты права, но в этом не только моя вина, – резко поднимается и подхватывает меня на руки. От неожиданности я невольно обхватываю его шею.

– Ну что, пойдём? Буду выполнять обещанное!

И да, выполнял. Старался медленно, я чувствовала, как еле сдерживается, чтобы вновь не попасть в этот торнадо, в который мы попали несколько часов назад. А после он обнимает меня, и мы засыпаем.

Сон отпускает меня внезапно, я резко подскакиваю, шаря рукой по полу в поисках телефона. Полшестого. Быстро поднимаюсь, даже не пытаюсь рассматривать крепко спящего Алекса. Вызываю такси и торопливо одеваюсь. Вырываю чистый лист из ежедневника, наспех пишу записку и оставляю её на барной стойке.

Алекс

Просыпаясь, интуитивно почувствовал, что в кровати я один. Открываю глаза, так и есть. Выбравшись из постели, отыскиваю своё бельё и выхожу из спальни. В квартире её не обнаруживаю, а жаль. Ночь была фантастическая. Тело у неё охрененное, податливая и не зажимается. Чувствую от воспоминаний опять стояк, иду в душ и встаю под холодную воду, но даже она не помогает. На кухню захожу в одном полотенце, включаю кофемашину и замечаю на барной стойке листок.

«Спасибо тебе за… кофе, мне понравилось. Приятно иметь дело с мужчиной, который сдерживает свои обещания».

Я забыл, когда так в последний раз улыбался, точно идиот. Первая мысль была, когда проснулся, что сбежала и больше не увижу. Увижу. Хочу увидеть. Хочу повторить. Сейчас эта мысль чётко обозначилась в моей голове.

Пока стою в пробке, пытаюсь позвонить ей – не отвечает. Набираю сообщение:

«Зачем сбежала? Утро могло быть куда приятнее, а из-за тебя мне пришлось принимать холодный душ».

Зайдя в офис, здороваюсь с сотрудниками. Прохожу в свой кабинет, на диване расположился Стас – мой друг и помощник во всём уже больше десяти лет.

– Здорово, – протягиваю ему руку для приветствия. – Как дела?

– Нормально. Саш, на объект в Калининград сам полетишь?

– Ближе к делу озвучу, а то сорвётся ещё, – отвечаю я, вешая пальто в шкаф.

– С той красоткой свидание состоялось?

Мы сидели в ресторане, когда Валерия подошла к нам. В одно мгновение взгляды моих друзей приковались к ней, и я невольно отметил блеск интереса в их глазах.

– Состоялось.

– Ну и как? – лыбится Стас. – Было?

– Было, Стас. И, опережая твой следующий вопрос, – было охрененно!

– Ого! Даже так? Ну, с таким телом и я бы покувыркался, – даже не пытается скрыть своих желаний мой друг.

Пока Стас говорит, приходит сообщение от неё: «Холодный душ полезен для кровообращения и для профилактики сердечно-сосудистых заболеваний».

Набираю быстро то, что интересует меня на данный момент больше всего: «Когда увижу тебя?».

«Иногда и работать надо. Я напишу тебе», – приходит ответ.

Вот так вот! Каким-то чутьём ощущаю, что Лера не простой экземпляр. Когда она вышла из машины в день аварии, сразу прикинул, что девушка очень красивая. Волна длинных каштановых волос показалась слишком тяжёлой для весьма хрупкой фигурки. Идеальные, некрупные черты лица, чуть пухлые губки… И глаза… яркие, пронзительно-зелёные, они напоминали кошачьи, с их хищным блеском и загадочностью. И взгляд у неё будто глубоко в душу пытается заглянуть и нащупать что-то важное для себя.

– Алекс, ты слушаешь? – врывается в мои воспоминания Стас. – Я спрашиваю, возраст «нимфы» какой?

– Двадцать шесть ей.

– Прикольно. А в общем, как она?

– Нормальная она, Стас. Открытая, говорит легко на разные темы, о себе, правда, неохотно.

– Слушай, да на тебе написано, что у тебя денег до хера. Что ты хочешь, чтобы она о себе говорила? Наверное, от куда-нибудь из Мухосранска, ищет варианты, как здесь корни пустить.

– Она и не скрывала, что не москвичка. Давно здесь живёт.

– Ну, конечно. А как деньги зарабатывает, вероятно, умолчала?

Я сидел на краю своего рабочего стола, вытянув скрещённые ноги, и задумчиво смотрел в окно. Перевожу взгляд на Стаса. Какое-то время молчу и затем неожиданно для себя выдаю:

– Она танцовщица, – и наблюдаю, как вытягивается лицо друга.

– Бляяя… Саня, ты серьёзно? Где ты их находишь? Ну, было уже, мало хлебнул тогда? Ну, красивая, согласен. Да их полно красивых вокруг и продажных, – подытоживает Стас, но продолжает усмехаться: – Сань, ты костюм брендовый сними и надень что-нибудь попроще. Будет шанс найти такую, которая тебя любила бы, а не твои счета в банке. А так не реально, – заключает он.

– У меня статус не тот, чтобы в трениках с лампасами ходить, – хмыкаю я. – Да и жениться я не собираюсь, мне моя свобода пока дорога. Просто надоело одно и тоже, хочется глотка свежего воздуха.

– Боюсь, это не тот случай, брат.

– Ладно, давай за работу, – даю понять, что беседа закончена.

Друг нехотя поднимается с дивана и идёт к себе в кабинет, а я стараюсь выкинуть из головы все посторонние мысли и сосредоточиться на работе. И до конца дня удаётся отключиться, но следующие три дня Лера на связь не выходила.

Лера

В танцевальном классе, внимательно наблюдая за учениками, я ловила ускользающую нить синхронности в движениях одиннадцати человек. Меткие замечания, деликатные корректировки – и вот, уже виден ощутимый прогресс. С чувством выполненного долга объявляю долгожданную передышку.

– Лер, а говорят, что вы малышню нашу на какой-то серьёзный конкурс протащили. Все на сцену выходят, только мы из танцевального класса не вылезаем, – выдаёт с укоризной Ксюха.

– Ксения, в вас я пока не вижу команды. Всё будет, но позже, – успокаиваю ребят.

– Но мелюзга при этом отчаливает на конкурс, – не сдаётся Ксюша.

– Для своего возраста они очень хороши. И мы действительно делаем ставку именно на них, потому что нам с Максом это выгодно для продвижения клуба. Вопросы ещё имеются? Если нет – то продолжаем!

Ксения поворачивается к коллективу, театрально разводит руками и говорит:

– А я вам говорила, мы второй сорт.

А вот тут решаю внести ясность.

– Во-первых, я не делю людей ни на сорта, ни на что-либо ещё. Я всегда с вами честна! Кому что-то не нравится, вы знаете, где дверь!

– Ксюха, ну правда, мы сейчас только теряем время, вместо отработки движений, – возмущаются девочки.

– Ксюш, реально, хватит уже воду мутить, давайте работать, – поддерживают парни.

После занятий зал пустеет, я открываю окна и иду в свой кабинет. Картина маслом – Марецкий за моим компьютером играет.

– Макс, не хочешь группами поменяться?

– Ты про четвёртую? Ни за что! Вообще не представляю, как у тебя терпения хватает работать с ними.

– Уже не хватает, узнали, что мы с тобой малышню на конкурс пропихнули.

– И что? Они реально молодцы. Хватит времени на подготовку? – уточняет Макс, не отрываясь от монитора.

– В них я уверена, а четвёртую хочу расформировать. Надо поразмыслить, как.

– Всем документы в зубы и на выход, – отрезает Макс.

– Макс, там есть реально работоспособные ребята, – я кинула взгляд на часы. – А ты чего сидишь? У тебя занятия начались.

Он вскакивает и уже на ходу бросает: – Игру не выключай!

Ага, как же! Час перерыва – драгоценная крупица времени, которую надо потратить на подготовку документов для выездного мероприятия с детьми. Свернув игру, я настолько погрузилась в работу, что не сразу заметила, как открылась дверь, и кто-то неслышно опустился на стул напротив меня. Отрываю взгляд от монитора. Влад.

– И что ты здесь забыл?

– Это, – изображает нечто неопределённое руками. – И мой клуб тоже, забыла? – он садится напротив меня и нагло закидывает ноги на стол.

– Твоего здесь ничего нет, и документы тому подтверждение, – сухо бросаю я.

– Ничего у тебя через суд не получится! – зло выплёвывает Влад.

– О! Уже в курсе? Быстро служба извещения работает.

– Только благодаря мне ты сейчас крутишься на сценах, и даже поклонники появляются, – цедит сквозь зубы мой бывший.

– Благодаря себе, Влад! Нравится тебе это или нет! – восклицаю я. – Все композиции написаны мной и Максом, а также это работа моих друзей, – не забываю напомнить ему. – Что ты хочешь услышать? Да, я благодарна тебе за такую возможность. Но мы с Максом шесть лет без отдыха! Мы работали днями и ночами, в то время как ты вечно где-то прохлаждался и появлялся лишь для высказывания своего недовольства – по поводу и без !

Влад опускает ноги со стола и подаётся корпусом вперёд.

– Лерка, у меня на данный момент много возможностей, и я могу организовать тебе дуэт хоть с самим Киркоровым. Но ты дура, решила подать в суд, который очевидно проиграешь! – горланит он.

– А не пошёл бы ты вместе с Киркоровым к чёртовой матери! – в ответ выкрикиваю я. – Ты сам всё разрушил! Мы разошлись семь месяцев назад! Что ты таскаешься сюда? Займись уже своей жизнью, а меня оставь в покое!

Чувствую, что уже завелась по полной программе. Он подрывается с места и нависает надо мной.

– Ты очень пожалеешь, что бросила меня!

– Угу, мечтай больше. Вон пошёл!

Он смотрит на меня испепеляющим взглядом, резко разворачивается и выходит, не забыв громко хлопнуть дверью. Когда же это всё закончится? Устало потерев лицо, возвращаюсь к работе.

Вечером, закончив все дела, выхожу из клуба и решаю прогуляться. На улице уже темно, морозец, и снег крупными хлопьями ложится на асфальт. Накинув капюшон на голову, нащупываю телефон в кармане, достаю его и вижу пропущенные звонки от Алекса. Вчера времени не было позвонить, а сегодня… Открываю его контакт, и палец замирает на вызове абонента. Нет, сегодня я эмоционально выжата.

На пробежке вдыхаю утренний морозный воздух. В наушниках звучит музыка – совместная работа Макса и Димки, сосредотачиваюсь на ней и на дыхании, у меня ровно час на проветривание мозгов.

Едва успела выйти из душа, как раздался звонок в дверь, открываю – на пороге Макс. Улыбается и протягивает мне ключи от машины.

– Спасибо, даже раньше сделали. Проходи. Макс, завтракать будешь?

– Буду, – он разувается и скидывает куртку. – Ты с пробежки, что ли? Слушай, Лер, хоть зимой в зал переходи, скользко.

– Мне на улице нравится, я там «дзен» ловлю, – улыбаюсь я.

Мы вместе усаживаемся завтракать. На столе завибрировал мой телефон, и на экране высветилось «Алекс».

– Тот самый, с аварии? – кивает Макс.

– Угу.

– Лера, не мучай мужика, ответь. Или уже в чём провинился? – усмехается друг.

– Нет, наоборот, слишком хорош. Во всём, – резюмирую я.

– Что, уже даже «всё» было? Когда ты только успеваешь? – смеётся Макс. – Мужик видный, конечно, но вряд ли тебя выдержит. Да ещё с нашим графиком работы…

– Ты же встречаешься с девушкой, и ничего.

– Уже нет. Её мой рабочий график не устроил, – Макс уже слёзы вытирает от смеха и в очередной раз кивает на мой телефон. – Так что отвечай мужику, пока он не сдался.

Люблю, когда Макс с утра приходит, настроение сразу поднимается. Мы не спеша заканчиваем завтрак и едем на работу. И только в обед пишу Алексу: «Привет, у меня сегодня свободный вечер».

«Поужинаем в ресторане или у меня? Откуда тебя забрать?»

«Я на машине. Приеду к тебе часов в семь вечера».

«Весь в нетерпении», – и подмигивающий смайлик.

Алекс

Домой возвращаюсь раньше обычного и делаю заказ в ресторане. Лера приезжает, как и обещала, – ровно в семь. Надо сказать, что на моём веку это первая пунктуальная женщина. Умение с уважением относиться к своему и чужому времени – для меня ценное качество. Признаться, извёлся за эти дни, с нашей первой ночи не могу забыть её совершенное тело. И сейчас просто дышу нетерпением касаться её.

– Привет, – с порога одаривает меня потрясающей улыбкой, поднимая настроение.

– Привет, проходи.

Помогаю ей снять полушубок. Сегодня на ней нет сексуального платья и макияжа, волосы собраны в высокий хвост, простые джинсы и джемпер.

– Тебе хорошо без макияжа. Если бы в прошлый раз не озвучила свой возраст, сегодня пришлось бы потребовать у тебя паспорт. Вдруг я незаконные действия в отношении тебя совершил, – шучу я.

– А если я обманула? – она вопросительно вскинула брови. Её телефон подаёт сигнал, она кидает взгляд на экран и сбрасывает звонок. А затем, улыбаясь, добавляет: – Но если что, паспорт при себе.

– Пойдём, проведу экскурсию, а то в прошлый раз ты быстро сбежала, я даже свою спальню не успел тебе показать.

– В смысле? А в чьей спальне мы тогда…

Лера не успевает договорить, мы проходим в гостиную, и она замечает лестницу на второй этаж.

– Ну теперь понятно. А в спальню на первом этаже ты кого обычно водишь? – пристально смотрит мне в глаза.

– Обычно я никого сюда не привожу, – делаю акцент на первом слове. – Квартира небольшая, мне комфортно одному и недалеко от моего офиса.

Она посмотрела на меня выразительно и вновь взглянула на второй этаж, и я слышу её тихое:

– Ну да, у кого щи пустые, а у кого жемчуг мелкий.

– Что? – переспрашиваю я, хотя прекрасно всё слышал.

– Я говорю, вид из окна восхитительный, мне так-то выше девятого не приходилось бывать.

В этот момент раздаётся звонок в дверь, принимаю заказ у курьера, и мы идём накрывать на стол.

– Лера, вино будешь? – спрашиваю я, доставая коллекционную бутылку красного вина.

– Нет, – отвечает, даже не взглянув.

– А что предпочитаешь: чай, кофе? – вот реально интересно, потому как женщина у меня дома впервые отказывается от алкоголя.

– Кофе я, кстати, терпеть не могу, – хихикает она, понимая, что заинтриговала меня.

– Молоко? – смеюсь я.

– Ты не поверишь, но молоко я тоже не употребляю. Я пью чаи, воду, соки, йогурты и кефир. Алкоголь тоже пью, но крайне редко и в небольших количествах.

– И это объясняет твою внешность. Или всё-таки гены? Мама, наверное, красавица?

Я действительно против того, чтобы что попало запихивать в себя, но отвечаю коротко:

– Мама, да, красивая. А твои родители?

– Мамы нет в живых уже двенадцать лет. А отец живёт в Черногории, ему там нравится.

– Извини, я не хотела…

– Лера, тебе не за что извиняться, это жизнь.

Ужин проходит в спокойной обстановке, а потом мы перемещаемся на диван в гостиную. За разговорами пытаемся лучше узнать друг друга. Признаться, она удивляет меня. Девушка явно обладает необычным мышлением, довольно-таки интересно рассуждает, а главное, у неё прекрасное понимание жизни, для её возраста редкие качества. Наслаждаюсь общением с ней и в какой-то момент произношу совершенно не осознанно:

– Не могу поверить, что ты свободна.

– Ты меня в чём-то подозреваешь? – усмехается Лера. – Успокойся, были отношения три года, всё закончилось семь месяцев назад.

– Ого! И что же прервало столь длительные отношения, если не секрет?

– Дурь, блажь, много денег и свободных женщин.

– Он идиот, – безапелляционно заявил я.

Лера смеётся, но разговор на эту тему не развивает, вероятно, согласна со мной.

Беззвучно вибрирует её телефон, на экране высвечивается молодой парень. Она принимает звонок, и её голос приглушается, становясь почти шёпотом. А я, затаив дыхание, изучаю игру теней на её лице, пытаясь уловить хоть намёк на то, кто скрывается на другом конце. Когда тишина обрывает нить разговора, я не выдерживаю:

– Он всегда звонит?

– Если ты о телефоне, то да, всегда.

– Друг?

– Да, Максим. Мы вместе в Москву приехали и даже жили вместе какое-то время.

Мой взгляд тонет в омуте её зелёных глаз, и, не в силах противиться порыву, подхватываю её с дивана и усаживаю на себя.

– Спальню идём смотреть? – с улыбкой выдаю я.

– А мне диван понравился, – смотрит с вызовом, глазки игриво загораются.

– Итальянский.

– Обожаю всё итальянское, – произносит и склоняется к моим губам.

Позже, стоя с ней в душе, я понял, что у неё получается отключить меня от реальности. Уже и забыл, когда такое было со мной. Секс с дивана перешёл в ванную комнату, и сейчас мы оба расслаблены.

– Может, всё-таки останешься? – лениво тяну, покрывая поцелуями её тонкую шейку.

Она тихо стонет, и мне безумно нравится, как она реагирует на мои прикосновения.

– Не могу.

Её ладонь скользит мне на грудь, вторая обвивается вокруг шеи, смотрит на мои губы. Жадно припадаю к её рту, будто и не было часового марафона, всё равно хочу её. Лишь спустя двадцать минут мы выбираемся из объятий душа. Пока Лера сушит волосы, я завариваю зелёный чай. Входит в кухню уже одетой, что совершенно правильно, а то не отпущу никуда.

– Лер, сегодня снег метёт. Мне правда будет спокойней, если ты останешься, – стараюсь говорить без нажима. – Или давай я сам тебя отвезу? Машину здесь оставишь.

– Не могу. И мне машина нужна постоянно, – садясь за стол, обнимает чашку ладонями.

Я киваю и иду в спальню, набрасываю на себя одежду. Возвращаюсь и ловлю её удивлённый взгляд.

– А ты куда?

– С тобой спущусь, машину тебе почищу.

– Алекс, я в состоянии машину от снега очистить, правда.

– Даже не сомневаюсь.

Мы вышли на улицу. Резко накрывший Москву снегопад интенсивно укрывал улицы пушистым снегом, что редкость для столицы, скорее всего, уже завтра всё превратится в слякоть. Лера кивает в сторону нужного нам сугроба. Пока она садится и заводит машину, я счищаю снег. Освободив машину от толстого белого покрывала, осматриваю транспортное средство, где были повреждения. "Покрасили", – не очень, констатирую про себя. Затем сажусь к ней в уже прогретую машину.

– Алекс, спасибо тебе, – благодарит она.

– Обращайся, – киваю я. – Аккуратнее на дороге и напиши, когда доберёшься, хорошо?

– Слушаюсь и повинуюсь, – хохочет она.

Я стоял и наблюдал за её машиной, пока она не скрылась за пределами жилого комплекса. Поднявшись в квартиру, решил немного поработать в кабинете, но сосредоточиться на проекте получается лишь после её сообщения: «Жива, здорова… пешеходы тоже. Целую». И у меня по телу разливается тепло. Какое-то давно забытое чувство, и я не уверен, хочу ли я возрождать то, что уже давно похоронил в себе.

Лера

На дороге транспортный коллапс, зима-то, как всегда, неожиданно началась. Самая первая захожу в "Движок" и бегу на второй этаж. Сегодня пробежка сорвалась. Парк скован снегом, дорожки не утоптаны, и когда до них доберётся снегоуборщик – загадка. С досадой переодеваюсь в спортивный топ и леггинсы и устремляюсь к беговой дорожке. Час мерного бега, и вот я уже останавливаю ленту, сбрасываю ритм и вынимаю наушники, возвращаясь в тишину зала.

– Доброе утро.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась.

– Марецкий, ты нормальный?! – восклицаю я. – У меня чуть сердце не остановилось.

– Извини, не хотел напугать, – виновато произносит он и присаживается на соседний тренажёр. – Я так понял из вчерашних кратких ответов, ты не дома была?

– У Алекса была.

– Он тебе нравится, да? – серьёзно спрашивает Макс.

– У меня семь месяцев мужика не было, конечно, нравится, – усмехаюсь я.

– Я тебя хорошо знаю, и это не повод для тебя прыгать в койку к первому встречному. Дай угадаю, всё совпало?

– Совпало, – вздыхаю я.

– Ты там поаккуратнее, – серьёзно предостерегает меня Макс. – Мужик он взрослый и крепкий, и кто этих богачей знает, может, извращенец какой.

Я не обижаюсь, знаю, что Макс всегда волнуется за меня. Сажусь к нему на колени и обнимаю его за шею.

– Как хорошо, что ты есть у меня.

Он отстраняется и заглядывает мне в глаза.

– Лерка, любовь-морковь? Да?

– Нет, – отрезала я. – Просто умопомрачительный секс, которого я никогда не знала. Нам обоим не нужны отношения, мы слишком поглощены собой, чтобы пускать кого-то в свой мир.

– Это он тебе сказал?

– Нет, но это очевидно. Да и я сама не готова сейчас нырять в омут с головой.

– Кстати, слова интересные... Давно таких песен не было, – подмечает он, хитро глядя на меня.

Позже этим же днём.

«Алекс, у меня три часа свободного времени. Не знаешь, как его может с пользой потратить молодая и свободная девушка?»

«Приезжай ко мне на работу, организую тебе досуг», – присылает он сообщение и следующей строкой адрес.

Утренние занятия с младшей группой у меня закончились, и до вечера я свободна. А досуг я и сама кому угодно могу организовать, и настроение сегодня игривое. Домой заезжаю лишь принять душ и переодеться.

Подъехав к бизнес-центру, осматриваюсь и быстро соображаю, куда идти. Лифт поднимает меня на четырнадцатый этаж, и я упираюсь в надпись «СтройИнвест & Корпорейшн». На ресепшене меня встречает молодая блондинка примерно моего возраста. И тут я понимаю, что, кроме того, что он «Алекс», я вообще о нём ничего не знаю. Когда мы заполняли протоколы на месте аварии, я и не посмотрела, как его по отчеству, а на карточке был только номер телефона.

– Здравствуйте. Вы к кому? – одаривает меня гипсовой улыбкой секретарша.

– Судя по всему, к вашему непосредственному, – буркнула я.

– Что?

– Так и знала, - шепчу я, прижимая телефон к уху. – Алекс, я на ресепшене.

В следующее мгновение он возникает передо мной – воплощённая уверенность в дорогом деловом костюме, руки небрежно засунуты в карманы брюк. Ну и как тут устоять?

Останавливается рядом и кидает секретарше ледяное:

– Меня ни для кого нет.

Следую за ним. Возле его кабинета взгляд цепляется за табличку на двери: «Стиглов Александр Владимирович». Он распахивает дверь и пропускает меня вперёд. Интерьер даже не рассматриваю, у меня слишком мало времени. Скидываю пальто, оно бесцеремонно летит на диван. На мне красное платье, дерзкое и откровенное.

– Надеюсь, ты для меня так оделась? – выгибает бровь Алекс и тянется рукой к двери лишь для того, чтобы закрыть её на ключ.

– Здесь есть камеры?

– Нет, – он отрицательно качнул головой.

Я распускаю волосы, и они тяжёлым водопадом струятся по плечам. Платье на мне из струящегося шёлка, с рядом пуговиц до талии. Пальцы, неспешно касаясь, распускают их одну за другой, освобождая кожу. Ткань скользит вниз, открывая плечи. Бретельки алого кружевного бюстгальтера соскальзывают, замок поддаётся, и он, словно сброшенное бремя, летит на его рабочий стол. Кончики пальцев, дразня, поддевают тонкое кружево стрингов, медленно ведут их вниз по бёдрам, заставляя меня склониться низко к полу. Они летят к Алексу, который ловит их одной рукой и убирает в карман своих брюк. В его глазах огонь полыхает. Он напряжённо сглатывает, поправляет рукой член, поднимает вверх голову и делает глубокий вдох. Возвращает взгляд ко мне. Скидывает пиджак и, ухмыляясь, медленно преодолевает те два метра, что нас разделяют.

– Решила подразнить меня? – в его голосе сиплые нотки. – Ты рискуешь…

Договорить не успевает, я тяну его за рубашку на себя, и окончание фразы теряется в моих губах. Его стон вырывается низким гортанным звуком. Одной рукой обхватывает талию, прижимая меня к себе, второй ласкает мою грудь, даря мне наслаждение. Начинает двигаться вместе со мной, и я пячусь назад. Задирает подол платья и подсаживает меня на стол. Присаживается на корточки и, разводя мои бёдра, нежно проводит языком по моим уже влажным складочкам. Извиваюсь под его ласками, едва сдерживая рвущееся наружу пламя возбуждения, что разгорается с каждой секундой всё ярче.

– Не сдерживайся, – выдаёт хрипловатым голосом Алекс и добавляет ещё два пальца.

Волна обжигающего жара окатывает меня с головы до пят, и я рассыпаюсь на тысячи осколков, тону в блаженстве. Боже, как же сейчас хорошо...

Он встаёт передо мной во весь рост, я торопливо расстёгиваю ремень и ширинку на его брюках, стягиваю их вместе с бельём и провожу ладонью по эрегированному члену. Алекс толкается мне в ладонь. Дотягивается до ящика, достаёт презерватив, раскатывает по всей длине и резко сдёргивает меня со стола. Развернув, укладывает грудью на стол и входит в меня резким движением. От ощущения наполненности просто задыхаюсь, в ожидании его дальнейших действий. Начинает быстро двигаться, и я чувствую, как на меня надвигается эта лавина снова. Его пальцы на клиторе ласкают в такт своим движениям, на что он получает мой продолжительный стон. Дыхание рвётся из груди сбивчиво и хрипло. Он замирает, делает несколько толчков, и к финишу приходим одновременно. Развернув меня к себе, обнимает, и какое-то время мы просто молчим, восстанавливая дыхание. Затем он отстраняется, снимает презерватив, завязывает его и бросает в корзину для мусора. Тянется к ящику стола и выуживает оттуда пачку влажных салфеток.

– Ты меня с ума свести решила? – хрипит Алекс.

Я понимаю, что вопрос скорее риторический, поэтому просто наблюдаю, как он вытирает сперва меня, затем себя и приводит в порядок свою одежду. Выуживает мои трусики из кармана брюк, присаживается и через сапоги на шпильках аккуратно возвращает моё бельё на место.

– Разве плох был мой сюрприз? – кидаю встречный вопрос.

– С тобой сердечный приступ можно получить, – смеётся Алекс. – Но сюрприз точно удался.

– Здесь точно нет камер? – я с сомнением оглядываю помещение.

– Доверяй мне, хорошо? – просит он, прижимая меня к себе.

И в его объятиях есть нечто, чему пока не нахожу объяснений.

Алекс 11 декабря

– Земля вызывает Алекса! Ты вообще где сейчас? – вырывает меня из раздумий Стас.

– Здесь я, – в очередной раз жму вызов, пытаясь дозвониться Лере.

– Я вижу, – со скепсисом выдаёт Стас. – Сколько дней можно ей названивать, съездил бы ты уже к ней и успокоился.

– Если бы я знал куда, – вздыхаю я.

– Ты и адреса её не знаешь? Ай, молодец! – язвит Стас. – Может, она мошенница в розыске, которая мужиков на деньги разводит.

После нашей встречи в моём офисе мы с Лерой пообедали и разъехались по своим делам. Договорились созвониться, но пять дней она мне не отвечает, периодически вижу, что она в сети.

– Стас, – обращаюсь к другу. – Следуя твоей логике, если она охотница за богатыми мужиками, сейчас она должна была висеть на мне, вцепившись хваткой бультерьера. Может, случилось что? – чувство беспокойства никуда не уходит.

– А может, цену себе набивает? В любом случае, если бы случилось что, уж точно на тебе висела и просила решить её проблемы, – говорит Стас, вальяжно развалившись на диване с чашкой кофе. – Объявится, куда она денется. А вообще, встряхнись и включи мозги. Ты правда не врубаешься или прикидываешься?

– Поясни? – вопросительно смотрю на друга.

– Сколько ты её знаешь? Три недели? Кто она? Что? Может, когда она не с тобой, она с другими.

– Стас, на поворотах тормози! – выплёвываю с лёгким раздражением, хотя не могу отрицать, такая мысль приходила мне в голову.

– Зацепила она тебя, да? – с сожалением смотрит на меня друг.

– Не знаю, – вздыхаю и наконец отбрасываю телефон на стол, который крутил в руках последний час. – Понимаешь, с ней легко, она открытая и весёлая, не пьёт и не курит. Прямо отвечает на вопросы, а не жеманничает, как другие. В её речи нет дурацких фраз вроде: «Приветики» и «Как делишки». Мне нравится, что она сама проявляет инициативу. И, самое главное, у неё нет когтей длинных… Блядь, если бы ты знал, как я их ненавижу.

Друг смотрит на меня ошеломлённым взглядом.

– Как есть мошенница, – выдаёт мне своё умозаключение Стас. – У неё схема разработана, и она ей следует, а ты просто закусил удило. Слушай, а может, Ленке позвонить? Встретимся, посидим где-нибудь, расслабимся.

– Нет, Стас, с моей точки зрения, этот объект бесполезный и бессмысленный. Ну разве что на открытом водоёме в качестве непотопляемого бревна сойдёт, с таким-то количеством силикона.

– Ну, тебе прямо королеву подавай! Ладно, если что, я у себя, – Стас встаёт с дивана и выходит.

Задумчиво уставился в окно. А может, друг прав? Я ведь действительно её не знаю. И голова ещё болит весь день. К чёрту всё! Одеваюсь и еду домой.

На следующее утро приезжаю в офис с идеей взвалить дела на Стаса и уехать загород.

– Стас! – окликаю его. Вижу, как он сражается с кофемашиной. – А секретарша на что?

– Так её нет сегодня, болеет она.

Точно, половина коллектива на больничных, и я понимаю, что второй день игнорирую боль в горле.

– Стас, я уезжаю на дачу. Всё на тебе.

– Ну и правильно, что решил отдохнуть.

– Я давно там не был, в общем, подумываю продать дом.

– Жаль, баня у тебя там шикарная. А помнишь, как там с девочками? А? – смеётся Стас. И, лишь кинув взгляд на меня, взмахнул рукой и проговорил: – Поезжай уже. Так и быть, поработаю за двоих.

Лера 13 декабря

Стою на сцене с микрофоном и прижимаю к уху наушник, сзади Димка за барабанной установкой, справа Дэн с бас-гитарой, Ник – за синтезатором.

– Звука нет, – говорю в микрофон, и мои слова тонут в гулкой тишине.

Взрывной крик Макса обрушивается на звуковиков. Репетиции сейчас на износ, времени до концерта остаётся всего ничего, и нервы на пределе. Новая сцена, незнакомая, капризная акустика, всеобщее напряжение висит в воздухе.

– Лер, давай ещё раз, – кричит Макс, и в наушнике оживает звук.

Но едва я начинаю петь, он обрывает меня.

– Стоп!

Спрыгиваю со сцены и сажусь в кресло в зале. За пять дней мы выложились без остатка, практически жили в студии. Последние двое суток здесь: живой звук и музыка.

– Как ты? – Макс присаживается рядом, и в его голосе усталость.

– Нормально. Сам как?

– Держусь. Не впервой в таком режиме существовать.

– Ребята устали, это видно, – обвожу взглядом сцену. – Макс, надо выдохнуть.

– А успеем всё подготовить?

– Думаю, да.

У нас действительно отточено всё идеально, остался звук и монтаж конструкций над сценой. Мы принимаем решение, и Марецкий поднимается на сцену.

– Друзья, всем спасибо. Мы очень хорошо поработали в эти дни, и я думаю, заслужили небольшой отдых, – по залу раздаются радостные восклицания. – Так, сверим часы! Послезавтра все должны быть здесь не позже обеда. Отдельная просьба остаться Ромке и Паше, поработать со звуком.

Макс ещё уточняет что-то со звуковиками, а ребята уже начинают складывать инструменты.

Часы показывали только десять утра, и бесчисленное количество пропущенных звонков заполнили экран моего телефона. Звоню Алексу – недоступен. Неудивительно. Не могла я ему ответить, три дня в студии провела, там связи вообще нет. Из пяти дней дома только одну ночь спала, остальное время урывками где попало. Одеваюсь, желаю друзьям хорошего отдыха и иду к машине.

Подъехав к офису Алекса, поднимаюсь на ресепшен.

– Доброе утро, Александр Владимирович у себя?

– Его не будет в ближайшие дни. Что передать ему, когда он вернётся?

– Он в командировке? – делаю попытку разговорить секретаршу.

– Он мне не отчитывается, – раздражается девушка.

– А не могли бы вы спросить того, кто знает, где можно его найти?

– Я не имею права…

У меня лопается терпение, и я внаглую заявляю:

– Про права свои вспомнишь, когда Алекс узнает, что ты не дала мне его координаты.

– Я не поняла вас? – растерянно моргает она.

– Ну, жди СМС от своей интуиции.

Секретарша хватает ртом воздух, но высказаться так и не успевает, за моей спиной раздаётся бас:

– Что здесь происходит?

Обернувшись, сразу узнаю его, он был в компании Алекса в ресторане.

– Ищу Алекса, у него телефон недоступен. Не знаешь, где он? – замечаю, как у собеседника вытягивается лицо. Он косится на секретаршу и, возвращая взгляд ко мне, произносит:

– Иди за мной.

Мы отходим в глубь коридора и останавливаемся. Он рассматривает меня с ног до головы и приглушённо выдаёт:

– Я тебя на сквозь вижу.

– Ну и как? Нравится, что видишь? – улыбаюсь ему своей самой приторной улыбкой, на которую только способна. – Как тебе мой внутренний свет? Глаза не режет?

– У него таких, как ты, пруд пруди, и все денег хотят, – заявляет его друг.

– Это набор слов или мне надо вдуматься? – я наигранно хмурюсь. – А-а-а … я поняла, он обещал тебе наследство оставить, а ты конкуренции испугался?

– А ты дерзкая.

– Даже не начинала дерзить, боюсь нанести тебе психологическую травму. И так вижу, что сложности имеются.

– Алекс не один сейчас.

– Он один, – уверенно озвучиваю то, в чём совсем не уверена. – Где его найти?

Идиот буравит меня взглядом, затем открывает дверь ближайшего кабинета, наклоняется к столу и что-то пишет. Выходит и протягивает бумажку, я резко выхватываю листок с адресом.

– Благодарить не имею желания.

Не задерживаясь, вылетаю из бизнес-центра. Двадцать минут потратила на идиотов! Я на улице выросла, меня сложно задеть, если бы мы с Марецким на всё и всех обижались, мы бы через месяц вернулись в свой провинциальный городок.

Заезжаю домой принять душ и переодеться в удобную одежду, накидываю куртку и уже в машине забиваю адрес в навигатор. Пятьдесят километров преодолеваю за пару часов, зима как-никак. В отличие от слякотной Москвы, здесь белым-бело, просто сказка. К концу пути встречных автомобилей всё меньше, и, наконец, навигатор монотонно вещает: «Вы приехали». Когда въезжала в посёлок, обратила внимание, что дома небедные, и все улочки расчищены от снега, даже возле ворот, как будто к моему приезду готовились. Запарковавшись возле высокого забора, выхожу из машины. Толкаю калитку во внутренний двор, вижу джип Алекса. Ну хоть дружок его не обманул с адресом, уже хорошо. Всю дорогу об этом не думала, но вот сейчас мысль, что он не один, – занозой в голове. Лера, давай же! Как говорится: «За нами Москва».

Поднимаюсь на крыльцо и нерешительно нажимаю на звонок. Тишина. Делаю ещё попытку. Тишина. Я уже отступаю назад, когда дверь открывает Алекс. Смотрит растерянно, собственно говоря, как и я. Он в спортивном костюме, небритый и какой-то взъерошенный... Непривычно видеть его таким растрёпанным. Мы так и стоим с ним в вопросительном молчании, пока я не решаюсь сделать шаг через порог: всё-таки не май месяц, дверь надо закрыть.

– Как ты здесь оказалась? – спрашивает каким-то осипшим голосом.

– Да так, мимо ехала, решила заскочить, – беспечно произношу я, вглядываясь в разрумяненного, со стеклянным взглядом Алекса, про себя отмечая, что алкоголем не пахнет.

Подойдя к нему в плотную, касаюсь его щеки, а затем кладу руку на лоб.

– Ты очень горячий. Температуру мерил? – Я скидываю куртку и угги.

– Может, ты мне просто снишься? – сипит он.

Я осматриваюсь, взгляд падает на диван с клетчатым пледом, отсюда я его, похоже, и вытащила звонком в дверь. Подталкиваю его обратно к дивану.

– Ложись. Аптечка есть?

– На кухне, над холодильником. Лер, нормально всё, я отлежусь.

Я быстро нахожу коробку, открываю и понимаю, что из всего полезного тут только градусник и есть. Сую его Алексу. Он берет мою ладонь в свою, его рука раскалённая и, похоже, его знобит. Через минуту отбираю у него градусник, на нём 38,9. Вскакиваю с дивана, впрыгиваю в сапоги и накидываю пуховик.

– Я до машины и обратно, – кидаю я.

Быстро беру из машины аптечку и возвращаюсь в дом. Сажусь на диван возле Алекса и ставлю коробку с лекарствами на столик.

– И долго ты здесь лежишь с такой температурой? – я выуживаю нужное лекарство и вскрываю ампулу, он внимательно наблюдает за моими действиями.

– Вчера днём приехал и уже с головной болью. У нас там эпидемия какая-то, половина офиса на больничных.

Ага, а все кретины, похоже, оказались с сильным иммунитетом. Я вскрываю шприц, набираю лекарство и, поднимая его вверх, выпускаю лишний воздух.

– Давай, переворачивайся.

Алекс переводит взгляд с меня на шприц и обратно.

– Доверяй мне, хорошо? – возвращаю ему его же просьбу. – Будем тебя лечить, – бодренько добавляю я, в надежде на то, что он не настолько упрям, чтобы отказываться от помощи.

И он делает то, что я велю. Опускаю край серых спортивных брюк и нижнее бельё, протираю кожу спиртовой салфеткой и легко ввожу лекарство.

– Лежи, сейчас ещё один, – говорю я и, недолго думая, вскрываю ампулу со снотворным. Ставлю ещё одну инъекцию, попутно любуясь его упругим задом. Затем поправляю его одежду.

– Всё, сейчас легче будет.

Мы молча смотрим друг на друга. В его глазах вопросы, и он незамедлительно озвучивает один из них.

– Ты пропала почти на неделю, и теперь ты здесь. Зачем?

Вот так, я и знала, наверное, и снотворное вколола с перепугу. Скорее бы уже подействовало.

– Образовалось свободное время, – говорю не определённо, пожимая плечами.

– Так будет всегда? – спрашивает он, и я вижу, как слипаются его глаза.

– Ты устал, давай позже поговорим.

Я провожу ладонью по небритой щеке, веки его тяжелеют, и через мгновение он проваливается в сон. Ну вот и замечательно! Дозу снотворного ввела маленькую, через пару часов будет как огурчик. Зря я, что ли, сюда ехала? – усмехаюсь своим собственным мыслям.

Укрываю Алекса пледом и теперь не спеша осматриваю интерьер. Внутри бревенчатая отделка, камин, диван и журнальный столик, кухня с кухонным островком и большим обеденным столом. Прохожу в зону кухни и открываю холодильник.

– Он сюда умирать что ли приехал? – озвучиваю свои мысли вслух. – Ладно, придётся искать магазин.

Смотрю карту в навигаторе, магазин здесь имеется, и даже не один. Быстро закупаюсь мясом и овощами, немного клюквы, виноградом и мандаринами. Вернувшись, забираю сумки из багажника и иду в дом. Бросаю их возле двери, ключи на тумбочку и первым делом подхожу к дивану. Руки у меня холодные с улицы, поэтому касаюсь губами его лба. Похоже, температура спадает. Включаю музыку на смартфоне, вдеваю наушники и отправляюсь готовить.

Алекс

Аппетитные запахи вырвали меня из сна. Приподнимаюсь и вижу хрупкую фигурку, передвигающуюся по моей кухне. Значит, не приснилось. Я весь мокрый и липкий, хочется в душ, но про себя отмечаю, что чувствую себя гораздо лучше. Встаю, и Лера, наверное, интуитивно это почувствовала. Понимаю это по тому, как резко она оборачивается и вынимает наушник.

– Как ты? – одаривает неизменно мягкой улыбкой.

– Лучше, благодаря тебе. Признаться, я подумал, что ты мне снишься или у меня галлюцинации.

– При такой температуре немудрено, – она подходит ко мне и касается ладонью моего лба. И эта забота кажется такой настоящей и искренней, по ощущениям я испытывал такое только в детстве.

– Очень хочу тебя обнять, – говорю я. – Но сначала схожу в душ. Хорошо?

– Конечно.

Приняв душ и переодевшись в свежую одежду, спускаюсь на первый этаж, тихо подкрадываюсь к ней и обнимаю сзади за талию, она чуть вздрагивает в моих руках. Без каблуков кажется совсем миниатюрным подростком.

– Вкусно пахнет, – говорю я, а пахнет реально обалденно, и я понимаю, что очень голоден.

Она сразу протягивает мне градусник.

– Мне правда лучше, – уверяю я свою гостью.

– Не спорьте, Александр Владимирович, – отрезала она тоном, не терпящим возражений.

Покорно засовываю градусник под мышку и сажусь возле кухонного островка. Наблюдаю, как она сервирует стол, подумать только, как быстро она освоилась здесь.

– Не хотелось бы тебя заразить, реально пол-офиса слегло, – высказываю свои опасения.

– Я редко болею. Ну, что там? – спрашивает, когда я извлекаю градусник. – Дай-ка, – выхватила она его, не церемонясь. – Тридцать семь, жить будешь! – жизнерадостно заключила Лера.

Наконец мы устраиваемся за стол, и я с предвкушением беру вилку. Сделав глоток терпкого морса, пробую мясо – оно тает во рту.

– Лера, признайся, как тебе это удалось?

– Если ты о еде, то в местном магазине не плохой выбор мясной вырезки. А адрес у тебя в офисе дали.

– Ты там их пытала, что ли? – усмехаюсь я. – Потому как мой телефон или адрес давать кому-либо строго запрещено.

– Не переживай, никто не пострадал, во всяком случае, физически.

Ужин завершаем неспешной беседой. Убрать со стола мне не позволяет. Только наблюдаю за тем, как она расставляет посуду по местам, а потом копается в своей аптечке, собирая использованные шприцы и ампулы в пакет. На раскрытой ладони протягивает мне две таблетки со словами:

– Это нужно выпить, пока температура вверх не поползла. Ты что, сюда приехал жизнь самоубийством покончить? Ни лекарств, ни продуктов в холодильнике.

– Я приехал по делу, дом хотел на продажу выставить, – закидываю в рот таблетки и запиваю водой.

– Понятно.

Заметил, что она не любит говорить о себе, но всё же делаю попытку:

– Ты ловко управляешься с медикаментами, к медицине имеешь какое-то отношение?

– Нет, отношения не имею, просто ловко управляюсь.

– И чисто случайно возишь их с собой? – ухмыляюсь я.

– Абсолютно случайно, – кивает она, нагло улыбаясь.

И я понимаю, что она разжигает мой интерес всё больше и больше. Пока она заканчивает уборку на кухне, я включаю камин.

– Лера, вино будешь?

– Можно.

Мы устраиваемся на пушистом ковре перед камином, с фруктами и вином.

– Зачем дом продаёшь? Здесь весьма уютно, – задаёт вопрос Лера, отправляя виноград в рот.

– Я редко здесь бываю, времени нет, – пристально смотрю в её кошачьи глаза. – А сколько у тебя свободного времени?

Она хмыкает:

– У меня его вообще нет. Но если ты про настоящий момент, то я должна быть в Москве послезавтра к обеду.

– Потом опять пропадёшь? Мой член уже не может прожить без тебя и пяти дней, – шучу я. – Ну вот, что ты с ним сделала?

Лера утыкается носом в моё плечо, и я чувствую, как вибрирует её тело. Отсмеявшись, поднимает голову, мгновение смотрит мне в глаза, затем со всей серьёзностью выдаёт:

– У меня через две недели важное мероприятие, после буду чуть свободнее. Как думаешь, твой член сможет подстроиться под мой рабочий график?

Кладу ладонь на её затылок, зарываясь пальцами в шелковистые пряди волос. Притягиваю к себе и накрываю её губы своими.

– Колдунья… – опрокидываю её на ковёр, нависаю над ней.

Лера

Его губы – пьянящий микс вина и солнечного мандарина.

– Колдунья, – шепчет одними губами, и в следующую секунду я уже лежу на ковре. – Мой член готов ждать тебя вечность.

Я чувствую жар его возбуждения, пульсирующий у моего бедра. Отстраняется лишь для того, чтобы освободить нас от одежды так мешающей соприкосновению и слиянию возбуждённых тел. Его толстовка летит в сторону, затем свитер скользит с моих плеч, увлекая за собой и джинсы. Взгляд блуждает по моему телу, горячие ладони скользят по изгибам бёдер. А я уже в нетерпении, в животе завязывается тугой узел, и я изгибаюсь всем телом ему навстречу.

Сегодня он не торопится, неспешно избавляет меня от нежно-голубого комплекта белья, одной рукой ласкает грудь, второй разводит ноги шире и гладит промежность, раскрывая складочки. С ума сводит, не могу больше ждать. Тянусь к его штанам, спуская вместе с нижним бельём, обхватываю член ладонью и провожу по всей длине, затем большим пальцем по головке, и чувствую влагу. Алекс прикрывает веки и толкается мне в ладонь, с его губ срывается стон. Возвращается к моим губам, жадно целует, затем прокладывает поцелуями дорожку вниз – шея, грудь, живот – и опускается к самому центру удовольствия. Посасывает затвердевший бугорок и ласкает пальцами.

Сегодня всё по-другому. Медленно, нежно – очень интимно. Сознание уносит меня далеко, я только раздвигаю бёдра шире навстречу его умелым губам и языку. Чувствую, как накатывает волна, дыхание сбивается, я содрогаюсь, и по телу разливается приятная истома. Мало, мне этого мало. Открываю глаза и ещё затуманенным взглядом смотрю на Алекса.

– Пожалуйста, безумно хочу тебя, – шепчу севшим голосом.

Он больше не медлит, сбрасывает с себя последние преграды ткани и, не теряя ни мгновения, входит в меня резким, обжигающим движением. Движется медленно, с нарастающей глубиной, и его дыхание становится тяжёлым и прерывистым. Затем, перекатившись на спину, увлекает меня за собой, сажая сверху. Его ладони обхватывают мои бёдра, задавая движение, и я быстро ловлю ритм. Отдаюсь ему полностью, склоняясь всем телом вперёд, пока не оказываюсь у него на груди.

– Саааша,– протяжно выдыхаю я.

Замерев на секунду, он коснулся ладонью моего затылка и приглушённо мне в ухо:

– Повтори.

– Саша, пожалуйста, ещё…, – повторяю почти неосознанно.

Он увеличивает амплитуду, его толчки становятся резкими и порывистыми.

– Дааа…, – издаю протяжный стон. Сейчас всё сосредоточение нарастает внизу живота. – Я больше не могу, – шепчу я.

– Давай, детка, кончай, и я с тобой.

Алекс делает ещё несколько резких движений, и наши стоны сливаются воедино.

Я так и продолжаю лежать на его груди, а он ладонью перебирает пряди моих волос. Мы долго молчим, пока дыхание и сердечный ритм приходят в норму. Тело затекло, и я начинаю подниматься, но он меня удерживает.

– Не напрягайся, я всё сделаю сам.

Удерживая меня одной рукой, второй упирается в пол и умудряется встать в вертикальное положение вместе со мной.

Пройдя вдоль гостиной, поднимается на второй этаж. Мгновение, и я уже стою в душевой кабине, а он, неотступно следуя за мной, закрывает за собой дверцу. Включив воду, начинает намыливать меня, не пропуская ни единого участка на теле. Оба молчим. Периодически встречаемся взглядами, и мне очень интересно, о чём он думает. Потому что со мной что-то не так. Слишком откровенно было сегодня, в отличие от того секса, что был между нами ранее. Как будто души сбросили покровы, и я почувствовала то, что не хотела чувствовать, ввязываясь в эти отношения. А что теперь? Хочу ли я чего-то большего? Нужно ли мне это?

Алекс

Стоя в душевой кабине, я не мог произнести ни слова. До меня только сейчас дошло, что мы не предохранялись. Ну ладно, девчонка молодая, но я – взрослый мужик с большим опытом! Как это вообще могло со мной случиться? Сейчас в шоке от самого себя, реально голова с ней отключается. Намыливая её длинные волосы, поймал себя на мысли, что никогда прежде не возникало желания мыть женщину после секса. С Лерой всё иначе. У неё совершенное тело, от созерцания которого рождается почти болезненное эстетическое наслаждение. Какое-то не понятное чувство образуется у меня внутри, когда мысленно возвращаюсь на первый этаж. Вот это её глубокое и обволакивающее «Саааша» чуть не заставило кончить раньше времени. Я ещё в первый раз заметил, что мой член бурно реагирует на её голос. Вот и сейчас в полной боевой готовности, но нет, сейчас надо дать ей отдохнуть, а главное – деликатно обсудить нашу неосмотрительность.

Первым выскользнув из-под душа, спускаюсь в прохладу первого этажа. Лера появляется через пять минут и садится за стол. Ставлю перед ней дымящуюся чашку чая, и она, благодарно улыбнувшись, обхватывает её ладонями. А я, вновь ощутив себя подростком, запинаясь, выдавливаю из себя:

– Лера, я…спросить хотел, ты…предохраняешься?

Она резко вскинула на меня испуганный взгляд.

– Да, – растерянно отвечает она. – Не переживай, я на таблетках.

– Точно? – усомнился я, вглядываясь в её глаза. Если на таблетках, то чего испугалась? – Может, в аптеку съездить?

Она поднялась и, пройдя в прихожую, через мгновение вернулась с сумкой. В её недрах что-то зашуршало, и на свет явилось несколько блистеров с контрацептивами.

– И я здоровее любого здорового человека, – добавляет она, словно ставя жирную точку.

– Хорошо, – выдохнул я, ощущая, как внутреннее напряжение отступает. Честность оценил. – Тебе не холодно? – спрашиваю я, глядя, как копна мокрых волос спадает ей на плечи.

– Немного.

Переместившись к камину, мы засиделись допоздна, глядя на танцующие языки пламени, пока Лера не начала клевать носом, устраиваясь поудобнее на моём плече. Я осторожно перенёс её в спальню и опустил на кровать. Долго всматривался в нежную красоту её лица. Дождавшись, когда её дыхание выровнялось и стало глубоким, накрыл её одеялом и спустился в гостиную. Выключив камин, я убрал опустевшие бокалы и чашки и, подойдя к большому окну в пол, уставился в темноту. Под фонарями снег искрится. Красиво. Тру ладонями лицо, что происходит, не понимаю. Вроде всё как обычно: послушное и податливое тело, ни к чему не обязывающая близость. Но в груди что-то дрогнуло, будто тектонические плиты со скрежетом сдвинулись в безмолвной глубине.

Лера

Открыв утром глаза, я увидела перед собой Алекса. Уже одетый, он просто лежал рядом и изучал меня. Ленивое "доброе утро" сорвалось с губ, и в ответ прозвучало его тихое:

– Хорошо спала?

– Да. А сколько сейчас времени?

– Десять утра уже.

– Не может быть! Я никогда так долго не спала!

– Мы расслабились вчера, да и легли поздно, – в его голосе звучала ласковая насмешка.

«Я, похоже, не просто расслабилась, гормоны затмили мой разум – прямо полнолуние какое-то».

– Завтрак в постель?

– Ой, нет, я терпеть этого не могу, – быстро говорю я и замечаю, как его брови удивлённо приподнялись. – Давай я приведу себя в порядок и спущусь?

Он пристально смотрел на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли, а потом медленно кивнул. Я вынырнула из-под одеяла, достала из сумки свежее бельё, зубную щётку и устремилась в ванну.

Мы неспешно завтракали, украдкой поглядывая друг на друга. В тишине звенели ложки, и каждый глоток чая казался ритуалом. В какой-то момент он чуть склонил голову, и его взгляд, задумчивый и проникновенный, встретился с моим. После долгой паузы он произносит:

– Лер, а как ты посмотришь на предложение покататься на квадроциклах?

– Это будет зависеть от того, как ты себя чувствуешь.

Он дарит мне широкую улыбку.

– Отлично! Могу поспорить, даже врач не поставил бы меня так быстро на ноги. Ты чудо!

– Только бы осложнений не было, – не уверенно произношу я. – Температура высокая была.

– У тебя большая аптечка, и я в тебя верю.

Смеётся ещё надо мной.

Спустя час мы выбрались из дома. Ночью снегопад щедро укутал землю, и каждый шаг давался с трудом. Добравшись до одинокой постройки, Алекс щёлкнул замком, распахнул дверь, и в сумраке вспыхнул свет. Внутри стояли два мощных квадроцикла. Не теряя времени, он запускает один из них, и утробный рокот мотора разорвал тишину.

– Поехали?

– Что значит «поехали»? А второй? – недоумеваю я.

– Будешь крепко обнимать меня сзади. Садись.

– Ну уж нет. Так дело не пойдёт. Я сама хочу вести.

Он нехотя выгнал второй квадрик и пошёл открывать ворота. Мы неспешно покидали посёлок, и стоило жилым домам остаться позади, как взгляду открылось бескрайнее поле, окаймлённое стеной леса. Вот это свобода!

– Давай, только не гони, – просит Алекс.

Сесть на такой аппарат и ползти обморочной улиткой? Ага, сейчас. Я даю газу и мчусь через всё поле. Просто восторг! Снег пушистый, солнце яркое и бескрайние просторы. Делаю разворот и смотрю, как Алекс машет мне рукой. Подъезжаю к нему.

– Ты с ума сошла? – в его голосе возмущение. – Я же сказал: не гони, опасно. Знаешь, сколько людей здесь разбивается за сезон?

Слезаю с квадроцикла, загребая пригоршню снега, и направляюсь к нему.

– Ты сам предложил покататься.

– Покататься, а не убиться, – ворчит он, поправляя капюшон куртки. – Тут много кто носится на большой скорости.

Он отворачивается к заснеженному лесу, а я, не раздумывая, запускаю в него снежком. Прямо в макушку! Алекс медленно поворачивает голову, а я, прикрыв рот ладонью, изо всех сил стараюсь сдержать смех.

– Саш, ты же помнишь, что у меня аптечка внушительная. И если что…

Закончить фразу я не успеваю, он рванул ко мне, а я, не растерявшись, от него. Бежать долго не приходится, у него явное преимущество в виде длинных ног. В мгновение ока он настигает меня, и мы валимся в пушистый снег.

– А я смотрю, ты не просто ловкая, но ещё и меткая, – приближаясь к моему лицу, произносит Алекс, и пар выходит у него изо рта.

– Ага, – смеюсь я. – У меня много талантов.

Он переворачивается на спину, прижимая меня к своему паху, и заявляет:

– Хочу тебя.

– Не-е-т, сперва катаемся на квадриках, потом всё остальное, – гну свою линию, и мы с ним поднимаемся. Немного поразмыслив, произношу: – Алекс, а давай, кто быстрее до конца поля? Если ты, сразу возвращаемся, а если я, продолжаем наслаждаться природой.

– И авантюристка, – заключает он, стряхивая с себя снег.

Смотрит вдаль, затем возобновляет зрительный контакт со мной.

Алекс

– Ну хорошо. И если я приезжаю первым, до завтрашнего отъезда ты – пленница моей постели.

– Ой! А я ходить-то потом смогу? А то, знаешь ли, у меня на завтра целая жизнь запланирована.

Говорит это, а сама пятится к квадроциклу. Вот же лиса!

Взмывает в седло и, взревев мотором, срывается с места. Я тоже не теряю ни секунды, вскакиваю на квадрик и за ней. Белая равнина простирается вдаль на пару километров. Разрыв между нами невелик, но нарочно даю ей фору. Движемся на опасной скорости, но я уже и забыл, когда последний раз испытывал такой кайф от выброса адреналина. И, похоже, я не одинок в этом. До меня доносится её восторженный крик:

– Это так здорово! Догоняй!

К финишу я прихожу первым, Лера – всего лишь мгновение спустя. Сняв перчатки, спрыгиваю с квадрика и, переполненный предвкушением, направляюсь к ней.

– До кровати?

– Мне хоть поблажка будет? – с надеждой спрашивает она.

– Угу. Поесть буду в постель приносить. – Она смешно морщит носик и вздыхает. – Ладно, не расстраивайся, ты отличный водитель. Каталась раньше?

– Нет. Никогда, – качает головой, но в её глазах смешинки.

– Серьёзно? Что-то не похоже, – я подозрительно прищурился. – Может, ты мне ещё и поддалась?

– Зачем мне это? – улыбается она.

– Не замёрзла, Лиса?

– Нет.

Добираемся до дому всё же не сразу, а после небольшой прогулки. И весь остаток дня мы провели…Нет, не в кровати. Мы до неё добрались только ко сну. А до этого нас пленил кухонный островок, а затем и бильярдный стол, случайно обнаруженный Лерой в лабиринтах моего дома.

Удивительно, но именно сегодня я вновь ощутил себя живым, способным на спонтанные поступки. Она словно разбудила во мне ребёнка, долго томившегося под маской серьёзного и преуспевающего человека.

Лера

– Спасибо, что приехала. Чтобы я без тебя делал, не представляю, – он поднимает на моей куртке воротник повыше, защищая от сильного ветра.

– Вызвал бы скорую, и тебе вкололи тоже самое, – уверяю я его. – И… было хорошо, Алекс, правда.

– Не пропадай. Ладно?

– Не буду обнадёживать. Ближайшие два дня обещают быть напряжёнными.

– Лер, и на трассе поаккуратнее, не как на квадроцикле, – просит Алекс, когда я уже сажусь в машину.

– Хорошо.

Он закрывает дверь, я пристёгиваюсь и трогаюсь с места. Последнее, что вижу в зеркале заднего вида, как он выводит свой джип с участка и закрывает ворота.

Всю дорогу стараюсь не отвлекаться на его машину, которая неторопливо движется за мной. Расставаться не хотелось, давно не было так легко и безмятежно. Алекс оказался удивительно нежным и чутким. А вот фраза «Ты предохраняешься?» заставила вздрогнуть. Я опешила, и больше всего от собственной рассеянности – как я могла не заметить, что в этот раз он не воспользовался презервативом? То, что ему не нужны проблемы в виде беременности – это очевидно. "Нас обоих устраивают эти отношения, и это очень хорошо", – внушаю я себе, упрямо запихивая на задворки сознания все трепетные эмоции и ощущения, которыми были пронизаны эти выходные.

За мыслями не замечаю, как подъезжаю к Москве. После белоснежных выходных слякотная и серая Москва вызывает уныние.

Спустя полчаса влетаю в квартиру, переодеваюсь и мчусь на работу. Приближаюсь к репетиционному залу, слышу гул голосов всё отчётливее, и улыбка невольно расцветает на моём лице. Радостно обнимаюсь с друзьями, и они тут же оживлённо делятся новостями о том, как провели эти выходные. Наконец все разбегаются по залу, и я падаю в объятия Макса. Мы вообще с ним за всю жизнь больше чем на пару дней не расставались.

– Глаза светятся. Даже спрашивать не нужно, как отдохнула, – констатирует Макс, не отпуская.

– Никто не читает меня лучше тебя, – с улыбкой озвучиваю факт.

– Я всё забываю спросить, Алекс твой будет присутствовать на нашем выступлении?

– Макс, он не знает.

– Чего не знает?

– Не могу сказать… – тяжело вздыхаю, так как саму эта ситуация нервирует. – Я как-то при первой встрече сказала, что танцую. Мягко говоря, реакция его мне не понравилась.

– Может, тебе показалось? Не придумывай себе ничего лишнего, – говорит друг. – И потом, ты же не стриптиз танцуешь. Иной раз мы сутками работаем, как будешь дальше оправдывать ночную занятость?

– Не знаю… Он не примет, – я болезненно поморщилась.

– Если тебе с ним хорошо, расскажи, пока не начались конфликты, – советует он, а затем с улыбкой добавляет: – За тобой парни всегда толпами ходили. Не этот, так другого тебе найдём.

– Максик, у тебя всё шуточки. Толпы? Да! Но возле меня не задерживаются!

– Не в тебе причина, Лера. Не-в-те-бе. Если не примет, значит, не любит!

– Какая любовь? – у меня аж глаза округлились. – О чем ты вообще?! Скорее взаимовыгодное сотрудничество. Я искала постоянного партнёра, видимо, он тоже.

– Ладно, не думай сейчас ни о чём, время покажет. Пошли работать, а то на нас друзья уже косо смотрят.

Звук нам наладили ребята за те дни, что мы отсутствовали. Сейчас работа идёт интенсивно, видимо, нам всем нужна была передышка.

Алекс 16 декабря

Выйдя из лифта, наслаждаюсь несвойственной тишиной. Ни шепотков за спиной, ни суеты, офис по-прежнему мёртв.

Распахиваю дверь в кабинет Стаса.

– Меня нет, так все решили вообще на работу не выходить?

Стас поднимается из-за стола, приветствуя меня протянутой рукой.

– Не поверишь, почти весь юридический отдел и часть финансового подкосило.

– Отчего же не поверю? У самого температура была, но…меня быстро реанимировали, – улыбаюсь я, не в силах скрыть прекрасного настроения. – Спасибо, что дал ей адрес, – благодарю друга и хлопаю его по плечу. – Я твой должник.

Стас как-то напряжённо посмотрел на меня.

– Ну, я рад, что угодил.

– Стас, когда вылетаем?

– Через неделю. Документы ещё не все подготовили.

– Хорошо. Я у себя буду.

За два дня успеваем утрясти нюансы с архитекторами и проектировщиками, через пять дней должны быть в Калининграде для подписания контракта.

После рабочего дня тянусь к телефону. При мысли о ней аж в паху ноет. Набираю номер, не особо надеясь, что ответит, но, на удивление, отвечает сразу.

– Привет. Как ты?

– "Работаю ещё. Сам как?"

– Соскучился. Может, вырвешься поужинать?

– "Работы много, не знаю, когда освобожусь".

– Ясно, – немного с раздражением произношу я. – Ладно, не перетрудись там.

Кладу трубку и долго смотрю на чёрный экран. Потом набираю другу.

– Стас, а ты где сейчас?

– Я в баре на Никольской. Подтягивайся!

Уже через час толкаюсь в дверь бара.

– О, какие люди! Какими судьбами? – восклицает друг, тиская на коленке размалёванную девицу, возраст которой не определил бы и эксперт.

– Времени свободного до хера, – проворчал я.

– Понимаю. Сейчас я тебя кое с кем познакомлю, – он взмахнул рукой, и через минуту к нам подплывает девушка, вполне себе симпатичная.

– Алекс, это Светлана. Свет, это Алекс, мой лучший друг, – знакомит нас Стас.

Стас подзывает официанта, и мы делаем заказ. Друг уже хорошо выпивший, и девки, похоже, тоже. Блондинка Света строит мне глазки, взмахивая наращенными ресницами, затем наклоняется ко мне и шепчет:

– Какие планы на вечер?

В нос ударяет резкий запах духов и сигарет.

– Я пока не решил, – отвечаю ей.

Рассматриваю её без особого интереса, но, судя по коротенькой юбочке, девчонка явно хочет любви. Она изо всех сил старается произвести на меня впечатление, рассказывая о своём втором высшем образовании и о работе моделью нижнего белья. Разговор меня не увлекает, и я искренне не понимаю, зачем для рекламы трусов две вышки. Телефон в моём кармане издал сигнал, смотрю на экран, сообщение от Леры: «Сможешь забрать меня?» и указан адрес и время.

Отрываю взгляд от телефона, официант ставит напитки, закуску на стол и удаляется. Возвращаю взгляд к экрану и, не задумываясь, набираю сообщение: «Заберу, конечно». Встаю, накидываю куртку и ловлю непонимающий взгляд Стаса.

– У меня дело срочное образовалось, а вы отдыхайте.

– Ты серьёзно? – с досадой смотрит на меня друг.

– Думаю, ты и без меня справишься, – киваю на двух особей, что прильнули к нему.

Садясь в машину, мысленно радуюсь, что не успел в себя ничего опрокинуть. Завожу тачку и, прикидывая время, решаю просто прокатиться по городу.

Подъехав по указанному в сообщении адресу, осматриваюсь. Передо мной здание с яркой неоновой вывеской «В движении». Поднимаюсь на крыльцо и вхожу внутрь. Светлое помещение с хорошим ремонтом, много молодёжи разных возрастов.

Ко мне подходит молоденькая девушка.

– Добрый вечер! Могу чем-то помочь?

– Э-э… Я ищу Леру… Лиманскую Валерию, – не сразу складываю буквы в слова.

– На втором этаже, второй кабинет. Если кабинет закрыт, подождите, она через пять минут освободится, – делится она информацией, взглянув на часы над ресепшеном.

Поднявшись по лестнице, нахожу нужную мне дверь, которая оказывается запертой, как и предполагала девушка. По помещению раздаётся музыка в разных стилях. Любопытство заставляет меня тронуться с места и пройтись по длинному коридору. По обе стороны тянулись застеклённые залы, стены в зеркалах отражали пустоту одних и кипучую энергию в других, где шли занятия. Продвигаясь дальше, в одном из них я увидел Леру. Зал был наполнен бодрой музыкой из колонок, и она синхронно двигалась в окружении молодых людей. Сам танец завораживал своим зрелищем! Когда музыка смолкла, она взглянула на часы, что-то объяснила ребятам, утонула в потоке их вопросов, и вдруг наши взгляды встретились. Спустя мгновение дверь распахнулась, выпуская на волю стайку подростков. Лера берёт полотенце, открывает окно и выходит самая последняя.

– Привет. Давно здесь?

– Так ты танцы преподаёшь? – выдаю я.

– Ну да.

Её полуулыбка несла в себе какую-то загадочность, кажется, что играет со мной, поддразнивая мой интерес.

– А…ну-у…Здорово, – сейчас реально себя идиотом почувствовал.

Фигура у неё действительно спортивная. Ещё в первую ночь обратил внимание, что тело натренированное и гибкое, в сексе она неутомимая. А вот информацию, что она танцует, истолковал неверно. Выдыхаю с облегчением и наконец целую её. Она тянет меня по коридору и открывает дверь с цифрой два на ней.

– Лер, давно преподаёшь?

– Почти пять лет, – отвечает она, открывая дверь во внутреннее помещение. – Подождёшь пять минут? Я быстро в душ и переоденусь.

– Я даже не прочь помочь тебе принять душ, – начинаю надвигаться на неё.

– Алекс, я бы с радостью, но это не кабинет, а проходной двор. Я быстро.

Она скрывается за дверью, а я осматриваюсь: стол с компьютером, кресло, шкаф с папками, на стене большая доска с расписанием и фотографии детей разных возрастов на сцене. За моей спиной открылась дверь. Обернувшись, я наткнулся взглядом на высокого и крепкого на вид молодого человека с разбитой губой, в шортах, майке и явно блестящего от пота. По его взгляду понятно, что он тоже не ожидал здесь кого-то ещё встретить. Между нами повисло неловкое молчание. Хочется надеяться, что он не к Валерии в душ шёл.

Ситуацию исправляет Лера, выходя из душа. Она уже одета в джинсы, длинный белый свитер, и влажные волосы собраны в пучок.

– Лер, ты закончила на сегодня? – спрашивает парень.

– Да. Макс, познакомься, это Алекс, – представляет меня Лера. – Алекс, это Максим Марецкий, я тебе рассказывала о нём.

Мы протягиваем друг другу руки, рукопожатие у парня сильное и уверенное.

– Ненадолго вас отвлеку, – говорит он и подходит к расписанию. – Лер, завтра все в зале работают. Раскидываем группы на двоих?

– Раскидываем. Малышня моя, – она берёт флажок и втыкает его в определённое место.

– Хорошо, тогда вечерние мои, – парень кидает взгляд на меня и, ехидно улыбаясь Лере, произносит: – Вечер тебе свободный будет.

– Договорились, – соглашается Лера и переобувается в высокие сапоги.

– Лер, чего с мокрой головой? Мороз на улице.

– До машины добегу, – отмахивается она. – Макс, до завтра.

– Пока, ребят.

Лера. Несколькими часами ранее.

Рано утром в зале прогнали все композиции, завтра там работают лишь те, кто участвует в хореографии. И до вечера я веду занятия «В движении». В перерыве между группами отчитала медсестру, которой не в первый раз делаю замечание по поводу её отсутствия на рабочем месте. Выпила смузи, поболтала с барменом и уже собралась подняться к себе в кабинет, как явился Влад.

– Опять ты? Я тебя просила больше не приходить, – кидаю через плечо, поднимаясь на второй этаж.

– А кто мне может запретить?

– Напоминаю! Я и Макс – владельцы этого заведения! – рявкаю я.

Захожу в свой кабинет и пытаюсь закрыть дверь перед его носом, но он врывается за мной, хватает меня за руку и дёргает на себя.

– Скоро у вас будут большие проблемы, и вас закроют, а суд выиграю я.

– Ты блефуешь, Влад, если бы мог, уже бы всё отнял. А поскольку знаешь, что суд тебе никогда не выиграть, ты и бесишься!

Он швырнул меня на стол, навалившись всем весом. Отчаянно пинаю его ногами, но лишь усиливаю его хватку. В его глазах было нечто, что заставило вспомнить предостережение Макса.

– Влад, отпусти! – прохрипела я, от сдавливания им грудной клетки. – Ты ничего не добьёшься! Я никогда не вернусь к тебе!

– Вернёшься, детка. Я не оставлю тебе выбора, – гаденько ухмыляется мой бывший.

Я слышу, как открывается дверь, утробный рык Марецкого, и Влада на мне больше нет.

– Ублюдок! – прогремел голос Макса, сотрясая стены. – Ещё раз увижу тебя рядом с ней – убью!

Влад нападает первым, и между ними завязывается драка.

– Не суйся не в своё дело! Она всё равно будет моей! Она только моя! – орёт Влад.

Выскочив в коридор, зову на помощь наших ребят. Быстро среагировав, они ловко растаскивают Макса и Влада по разным углам.

– Ты чёртов наркоман! Твоё место – дно, куда ты и катишься со скоростью света! Чтобы я больше тебя не видел здесь, – рычит Марецкий.

Ребята вытаскивают Влада за шкирку, а я бросаюсь за аптечкой.

– Что он сделал тебе? – спрашивает Макс.

– Ничего, Макс. Нормально всё, но он явно не в себе.

– Сука, как же человек может быстро скатиться на дно, – качает он головой.

И я понимаю, о чём он, просто в голове не укладывается, как и когда мы успели потерять Влада.

– Умойся, сейчас губу обработаю.

– Завтра найму охрану. Он сорвал занятия, внизу родители детей видели, как его ребята вытаскивают. Если ещё раз такое повторится, нашей репутации конец. Надо заявление в полицию писать.

– Да не будет полиция этим заниматься, мы с тобой это уже проходили, – аккуратно промокаю кровь с его лица салфеткой.

– Да, помню я. Просто будь предельно внимательна, особенно когда поздно возвращаешься домой . Он агрессивен и, честно, пугает меня, – делится своими мыслями друг.

– Не надумывай. Если бы действительно хотел причинить вред, он бы сюда не пришёл. Его действия от бессилия, – я выбрасываю окровавленные салфетки в ведро и убираю аптечку. – Макс, губа припухла.

– Ерунда, – отмахивается он. – Так, давай эту группу я возьму на себя, твоя – следующая.

Заметил, как руки дрожат. Действительно испугалась, больше за него, чем за себя.

– Спасибо тебе.

Он обнимает меня и идёт проводить занятия. Взяв в баре зелёный чай, возвращаюсь в кабинет, сажусь на подоконник и потихоньку успокаиваюсь. Экран моего телефона загорается и высвечивается «Алекс», принимаю звонок.

– Привет, Саш.

– "Привет. Как ты? Я соскучился. Может, поужинаем ?!

– Работы много, не знаю, во сколько освобожусь.

– "Ясно. Ладно, не перетрудись там", – улавливаю в его голосе недовольство.

Опустив руку с телефоном, я запрокинула голову и прикрыла глаза. Сейчас он мне очень нужен. Ещё час кружу по всему нашему зданию, даже сотрудники все попрятались, наверное, думают, я опять с инспекцией. Затем решительно набираю сообщение: «Можешь забрать меня?» и указываю время и адрес. Ответ приходит мгновенно: «Заберу, конечно».

Отключив все посторонние мысли, иду в танцкласс. Занятие проходит интенсивно, доводим до ума движения и работаем над синхронностью. В конце занятия мы все мокрые и раскрасневшиеся, обсуждаем проделанную работу и расходимся.

– Привет, – улыбаюсь я Алексу, что уже ждёт меня в коридоре. – Давно здесь?

– Так ты танцы преподаёшь?

– Ну да, – своим ответом привожу его в полную растерянность, но никак не комментирую.

Наконец-то знакомлю своего мужчину с Марецким. И, уже сидя в машине, почувствовала, как тягостное беспокойство отступает. Максим – неотъемлемая часть моей жизни, а работа поглощает львиную долю времени. Надеюсь, эта неизбежность не станет камнем преткновения в наших отношениях с Алексом.

Дома Саша подогревает вкусную домашнюю еду. Оказывается, к нему два раза в неделю приходит женщина убираться и готовить. Ужинаем с ним, и в двенадцать часов ночи я нехотя выбираюсь из его кровати.

– Останься, – просит он, лёжа на боку, подперев голову.

– В другой раз, мне рано утром на другой конец Москвы ехать, – и потом добавляю: – А вообще, Саша, ты меня расслабляешь, мне становится сложнее сосредоточиться на своих делах. – При этих словах он расплывается в самодовольной улыбке, словно чеширский кот. – Знаешь ли, не все рождаются с золотой ложкой во рту, некоторым приходится работать.

– Можешь остаться со мной и вообще не работать, – выдвигает он.

– Ну уж нет, – смеюсь я. – Всё, я поехала.

В итоге он одевается и спускается со мной на улицу, чтобы посадить в такси.

Алекс

Вечером, посадив Леру в такси, во мне проснулось желание сделать подарок. Понимание, что хочу подарить, приходит мгновенно. Потратив достаточно времени на выбор, я делаю бронь.

А утром первым делом набираю ей сообщение: «Когда будешь свободна? Я хотел подъехать к тебе». Ответ приходит через час: « У меня окно с 16 до 17. Потом уехать надо ненадолго, но ночью я вся твоя».

Ну, лучшей новости с утра и быть не могло.

Приехав к ней на работу в оговорённое время, ожидаю её на первом этаже. Окинув взглядом холл, невольно отмечаю царящую здесь атмосферу доброжелательности: вежливые лица, приветливые улыбки. Взгляд мой скользнул к лестнице, ведущей на второй этаж, и замер. Изумрудный цвет платья выгодно оттенял глубину её глаз, а высокие замшевые ботфорты лишь подчёркивали безупречную стройность ног. Заметив меня, одаривает ослепительной улыбкой. Какая же она красивая!

Беру из её рук шубу и накидываю ей на плечи.

– Пойдём, у меня сюрприз для тебя.

Мы выходим на улицу, и я тяну Леру за собой на парковку. Замечаю, как она хмурится. Подвожу её к самому что ни на есть новейшему автомобилю, который утром я приобрёл в автосалоне.

Её зрачки расширяются.

– Что это? – она переводит взгляд с машины на меня.

– Лера, это транспортное средство такое, в 1886 году появились с первым двигателем внутреннего сгорания…

– Стоп! – резко обрывает мою речь, выкидывая руку перед собой. – У меня есть транспортное средство, и меня оно полностью устраивает.

– Это просто подарок, – настаиваю я. – И мне будет спокойнее знать, что ты в безопасности.

– Саш, я могу позволить себе купить новую машину. Не такую, конечно…Чёрт! Даже не хочу знать, сколько она стоит, – стонет она, прикрывая глаза. – Я никогда не стремилась к последней модели, у меня другие приоритеты.

– Какие? Рискнуть жизнью в случае аварии? – рычу я. – Забыла, как мы познакомились?! Подушки безопасности в твоей тачке не сработали! – проведя рукой по волосам, я отвернулся, пытаясь унять бурю внутри. И тут же почувствовал, как меня обнимают её руки.

Реально сейчас злюсь. Выбирал от души, действительно хотел порадовать. Давно у меня не возникало желания делать подарки.

– Саааш, ну не обижайся, пожалуйста.

Я поворачиваюсь к ней, она по-прежнему обнимает меня и смотрит щенячьими глазами.

– Я просто хотел сделать подарок. В конце концов, я думаю о твоей безопасности.

– Спасибо тебе. Мне действительно приятно, но не обижайся, я не приму такой подарок, – голос её серьёзен.

– Хорошо, а что ты хочешь? – всё ещё злюсь я.

Лера лишь пожала плечами.

– А разве обязательно чего-то хотеть? У меня и так всё есть.

– Да все чего-то хотят: поездки, ювелирку…, – выпалил я, не подумав.

Она отпрянула, словно я окатил её ледяной водой.

– А «все» – это кто? – в голосе прозвучал вызов.

– Чёрт, – пробормотал я, проклиная себя за то, что вовремя не прикусил язык. – Лер, извини. Я действительно хотел тебя порадовать и… знаешь, что-то разговор нас завёл совсем не туда.

– Пойдём, порадуешь меня делом, – Лера потянула меня за руку в сторону своей машины. – Мне нужно коробки перегрузить из машины в машину, одной не справиться.

– У меня есть шанс убедить тебя поменять своё мнение? – спросил я, вкладывая всю надежду в этот вопрос.

– Нет, извини.

– Ладно, давай смотреть, что там у тебя.

– Нужно из машины Макса перебросить коробки, – указывает на припаркованный рядом «Митсубиси» и щёлкает сигнализацией.

– А у Макса рук нет?

– Есть, но у него занятия ещё три часа, а мне ехать надо. Впрочем, я могу всё сделать сама.

– Сама она… отходи, – открываю багажник её друга, в нём три коробки, разные по размеру. Беру одну и транспортирую в Лерину машину. – Надеюсь, ничего незаконного?

Лера не сдерживает улыбки.

– Не волнуйся, всё в соответствии с законом – трупы едут сразу в морг.

– Очень смешно, Лер, – я возвращаюсь за следующей коробкой, – а если серьёзно? Не может быть, чтобы у тебя всё было, так не бывает. – Я торчу по пояс в багажнике, пытаясь утрамбовать коробку.

– Анальный секс, – усмехается она. – У меня никогда его не было.

Просто взрывает пространство этой фразой! Со всей дури врезаюсь затылком в дверь багажника.

– У тебя ведь было? Да? – Лера ловит мой взгляд.

У меня-то было! Но вслух не могу ничего произнести и только коротко киваю головой, растирая ладонью затылок.

– Больно? – спрашивает она.

– Анальный секс?

– Саш, голове твоей больно?

– Лер, вот знаешь, о чём я сейчас думаю? Как мы могли за двадцать минут перейти от вручения мной тебе подарка к погрузке, шутке с трупами и сразу к анальному сексу? Не знаешь?

Лера, похоже, осознаёт всю нелепость происходящего и начинает неприлично смеяться. Она вытирала слёзы, а я не мог отвести от неё взгляд. Так бы и стоял, любуясь ею, но, поддавшись порыву, подхватил её под попку.

– Ты мне сегодня окончательно разрушила все стереотипы. Попкой я твоей займусь, даже не сомневайся, – произнёс уверенно, а у самого в штанах уже дымилось от этой мысли, и плевать на то, что мороз в минус пятнадцать. – А машина останется у меня, надеюсь, ты позже созреешь.

– Саша, – она качнула головой, выражая несогласие.

– Всё! Вопрос закрыт,– отрезал я резче, чем следовало бы.

Мы наконец заканчиваем погрузку, закрываем оба багажника, и Лера относит ключи друга на ресепшен. После чего я с тоской проводил взглядом её удаляющуюся машину, а затем перевёл взгляд на новенькую «Мазду» кроссовер в полной комплектации.

– Охренительно сделал подарок! – выдаю я и сажусь в машину, которая благоухает новым кожаным салоном. – Ну, придётся тебе у меня постоять, а хозяйку твою дожимать буду.

Лера, как и обещала, приехала ко мне вечером.

– Саш, почему не отогнал машину в автосалон? – едва переступив порог, начинает возмущаться. Видимо, заметила её на паркинге.

– Лер, я, правда, не понимаю, что такого в этом подарке? Я что-то сделал не так? Обидел? Или ты чего-то там накрутила себе? – перебираю я возможные варианты.

Она скидывает полушубок, вешает его на плечики и снимает сапоги.

– Я не принимаю дорогих подарков от мужчин. Никогда! И я с тобой, потому что мне хорошо, а не из-за подарков.

Прислонившись плечом к стенке в коридоре, я вдруг увидел что-то невероятно сексуальное в этой её праведной речи. Оттолкнувшись, шагнул к ней.

– Ага, значит, всё-таки накрутила. Позже вернёмся к этому разговору. А сейчас пойдём, покажешь, как тебе хорошо со мной.

– Алекс, ты невыносимый! – прорычала она, но в глазах уже плескался смех. – Мы не будем к этому возвращаться!

Подхватив Леру на руки, перекинул её через плечо и понёс в спальню. Через полчаса Лера уже не возмущается, а мурлычет у меня на плече.

– Я послезавтра улетаю в Калининград по работе, – ставлю её в известность.

– Надолго? – спрашивает она, водя пальчиком по моему прессу.

– Дней пять, – беру банковскую карту с прикроватной тумбы и протягиваю ей. – Всё, что на карте, твоё.

– Правда? – наигранно вопрошает Лера, при этом смешно тараща глаза. – А можно я на всю сумму бездомных котов накормлю? Обожаю котиков.

– И я ещё невыносимый? – вопросительно смотрю на неё.

– Карту не возьму, – чётко проговаривает она, затем поднимается и садится на меня сверху. – И если я сейчас услышу ещё хоть слово, я больше не приеду к тебе.

– Лера…

Она затыкает мне рот поцелуем и шепчет в губы: – Хочу тебя.

Вот это сейчас было против правил… Но все её последующие манипуляции приводят к тому, что я забываю, о чём вообще шла речь.

Лера 19 декабря

Утром с пробежки на примерку костюмов, а затем на репетицию. Вечером решаю заехать к Алексу в офис, всё-таки не увидимся несколько дней. Выходя из лифта, прохожу мимо секретарши и по пути бросаю:

– Не утруждайтесь, я знаю, где кабинет Александра Владимировича.

Вскочив с места, она рванула за мной и заверещала:

– Вы куда? Он будет ругаться!

Я уже у кабинета, и ладонь – на ручке двери.

– Ругается воспитательница в детском саду, а Саша будет вами недоволен.

Распахиваю дверь и восклицаю:

– Сюрприз! – при этом радуюсь, что в кабинете он один, а то по шее мне бы досталось вместе с секретаршей.

Он разговаривал по телефону, но, вскинув взгляд, мгновенно расплылся в улыбке.

– Я перезвоню вам позже, – прерывает разговор и поднимается мне навстречу. Притянув меня к себе, целует и произносит: – Ты мастер сюрпризов. Последний в офисе до сих пор не даёт мне сосредоточиться на работе. Рабочий стол просто проецирует картинки.

– Саш, у меня мало времени, может, поужинаем?

– Поехали, – соглашается он, берет со стола ключи, и по пути к выходу – куртку.

Проходя мимо ресепшена, коротко бросает:

– Я на связи.

Мы почти вышли к лифтам, как его окликнула сотрудница:

– Александр Владимирович, подпишите бумаги – это срочно.

– Лер, подожди, пожалуйста, – просит он и возвращается в свой кабинет.

Женщина приносит мне извинения и семенит за ним. Ну, есть же в этом гадюшнике вежливые люди. Секретарша хватает бумаги и тоже бежит за ними.

Скрываюсь от посторонних глаз в закутке, между ресепшеном и дверьми к лифтам. Просто смотрю в окно на заснеженный город. Через минуту слышу шаги, и до меня доносится голос его секретарши.

– Видела её? Новая профурсетка босса. Как тебе?

– Красивая, – комментирует второй голос.

– Ты шутишь? Вообще, ничего особенного. Да и какая по счёту, через месяц с другой будет.

– А ты откуда знаешь? Он раньше своих женщин никогда сюда не приводил.

– Раньше в клубе и в баре его видела, вечно с новой. Такой мужик видный, а женщину своего статуса не может найти.

При этих словах болезненно защемило в районе сердца, хотя я прекрасно знала, с кем связываюсь. Очевидно, что у Алекса было много партнёрш, такие, как он, от одиночества не страдают.

– Девочки, всё сплетничаете? Когда работу работать будете? – слышу уже знакомый голос, друга Алекса.

– К нашему боссу его тёлочка прискакала, – докладывает писклявым голосом секретарша.

– Ты за языком-то следи, если не хочешь отсюда вылететь, – предупреждающе осекает её.

– Да ладно, никто не слышит. Кто она вообще? Чем занимается? – не сдаётся эта умственно неполноценная.

– Не знаю. Вроде, танцами занимается, – лениво делится его друг.

– Неужели, с такими деньгами, мужик не может найти женщину с более интеллектуальной профессией и не голодранку?

Устав всё это слушать, я медленно выплыла из-за угла, отчеканивая каждый шаг каблуками. Три пары глаз обернулись на меня, растерянность застыла на их лицах.

– А я смотрю, здесь собрались сплошь бенефициары трансконтинентальных корпораций с айкью за двести, не меньше, – с этими словами я развернулась и направилась к лифтам, лучше там подожду Сашу.

Перед тем, как выйти, я окинула их взглядом, полным показного сочувствия.

– Зависть обычно вызывает половое бессилие и понос, – и, насладившись произведённым эффектом, хлопнула дверью.

Алекс присоединяется ко мне буквально через минуту, и я вызываю лифт.

– Почему ушла? – интересуется он.

– Душно там у вас. Атмосфера спёртая.

Он всматривается в моё лицо.

– Нормально всё? Никто не обидел?

– Меня?! Нет! – уверено произнесла я. – С чего ты взял?

– Мой друг бывает порой несдержан.

– Клоун, что ли, этот? – киваю в сторону офисов.

– Стас, – уточняет Алекс имя своего друга. – Значит, что-то ляпнул, – улавливаю нотки разочарования в его голосе.

– Да нормально всё, правда.

– Он хороший человек и много раз выручал меня, но в разговоре может быть резким. У него в жизни не всё гладко, – оправдывает он своего друга. – И если что, не обижайся, а говори сразу мне. Хорошо?

Я привыкла полагаться лишь на собственные силы, и за себя постоять сумею, но в ответ вымолвила лишь кроткое: – Хорошо.

После ужина выходим из ресторана, на улице мороз и сильный ветер, уже скоро Новый год. Садимся в мою машину, и я везу его обратно на работу.

– Будешь скучать по мне? – спрашивает, когда мы уже подъехали к бизнес-центру.

– Уже, – произношу я, не давая ему сомневаться.

Он протягивает ладонь и большим пальцем обводит контур по моим губам. Склоняется ближе, и мы встречаемся в нежном поцелуе. Его лоб касается моего, веки опускаются, и время замирает в этом мимолётном касании. Он отстраняется первым, оставляя лёгкий поцелуй на кончике носа и исчезает. Салон автомобиля быстро наполнился холодным воздухом. И, глядя ему вслед, я внезапно осознала, что и правда, уже скучаю.

Алекс

Поездка складывается как нельзя удачно: выезды на объекты, переговоры и подписание договоров осуществляем за пять дней. Победный фуршет в ресторане с новообретёнными партнёрами, и вот уже можно паковать чемоданы. Прежде из таких вояжей я не спешил возвращаться, находил прелесть в изучении незнакомого города, исследовании новых клубов, мимолётных увлечений... Теперь же все мысли только о Москве. Даже Стас заметил, что я дёрганный весь. Свободного времени было немного, но каждый вечер, возвращаясь в номер отеля, я безуспешно пытался дозвониться до Леры, но тщетно. Зараза! Специально, что ли, это делает?

Утро в Шереметьево встретило меня промозглым ветром. Едва ступив на родную землю, отправил ей сообщение: «Я в Москве. Надеюсь, у тебя были убедительные причины для молчания». В ответ – лишь сухое, немногословное сообщение.

Стараюсь уйти в работу с головой, чтобы хоть как-то притупить чувство злости на женщину, которая всё ещё остаётся для меня полнейшей загадкой. В один из дней Стас выдёргивает меня на поздний ланч. Заняв столик, мы делаем заказ.

– Ты что, в офисе забаррикадировался? – интересуется друг. – Твоя, что ли ,опять пропала?

– Ну да. Третий день в Москве, а от неё одно сообщение: «Прости, я занята. Позже позвоню».

– И чем же она вечно занята? Не бегай ты за ней! Ты взрослый мужик, щёлкни пальцами – любая упадёт к твоим ногам, выполнит любое желание.

– Стас, мне не нужна «любая». Да мы вроде и не в тех с ней отношениях, чтобы бегать друг за другом. Я мог бы сразу рвануть из аэропорта к ней на работу, но подумал, что мы вроде как оба свободные, – при этих словах я поморщился, как от тянущей боли, – да и вообще запутался я что-то.

– Значит, возникли сомнения на её счёт? Я тебя сразу предупреждал, присмотрись к ней.

– Стас! Дело не в ней, а во мне. Ввязался в какие-то, походу, свободные отношения и сам не пойму, надо мне это или нет. Мне с ней просто охренительно! Даже мысль о сексе с другой вызывает отвращение. А что за этим? Если эти отношения развивать? Дальше что? Совместная жизнь? – я обречённо качаю головой. – Я не вижу будущего, да и не семейный я человек.

– Тут я с тобой соглашусь. Развитие отношений рано или поздно должно к чему-то привести. А ей самой что нужно?

– Не знаю. На первом свидании сразу дала понять, что планов на замужество нет. И меня это тогда вполне устроило. А сейчас что-то тяготит, сам не пойму что.

– Это было до того, как она узнала, что ты богат, или после? – усмехается Стас.

На сказанное не злюсь, у Стаса сложные отношения с женщинами. Для него все женщины –продажные шлюхи, и, к сожалению, на то есть причины. Собственно, у меня тоже были причины так думать, до недавнего времени.

– Стас, я до отъезда в Калининград тачку ей подарил. Она не приняла подарок, – делюсь с другом. – И карту банковскую не взяла.

– Ну, правильно, зачем ей машина, у неё своя есть. А вот на съёме она сколько лет живёт? Ты квартиру купи, и больше её не увидишь, – высказывает свою точку зрения Стас.

– Она не примет такой подарок, я это точно знаю, – с абсолютной уверенностью говорю я.

– Я бы не был так уверен, но ты сам решай. А вообще, мой тебе совет – плыви по течению, будь что будет.

После ланча возвращаемся в офис, на ресепшене секретарша протягивает мне конверт.

– Александр Владимирович, вам курьер только что принёс.

По пути в кабинет я небрежно вскрыл конверт, ожидая увидеть очередную рекламную макулатуру. И уже приготовился скомкать и выбросить, но взгляд зацепился за слово «Лиманская». Заинтригованный, я углубился в чтение.

«Приглашение. Шоу-концерт «Стирая прошлое», Валерия Лиманская. Дата, время, ряд, место».

Сегодняшнее число обожгло сознание. Бросил взгляд на часы. Мысли путались, но тело уже действовало на автомате – разворот, и ноги сами несли к выходу. На ходу набираю Лере – не отвечает.

Пока еду, теряюсь в догадках. Но за месяц нашего с ней знакомства уяснил: она – воплощение непредсказуемости и виртуоз сюрпризов. Припарковавшись у концертного зала, поднимаюсь по ступенькам, и взгляд замирает на афише. На ней изображены силуэты танцоров, и на переднем плане силуэт девушки в маске. Что-то неуловимо знакомое проскальзывает в этих линиях… Пробираюсь сквозь бурлящий людской поток в переполненном зале и нахожу место, указанное в приглашении.

Через мгновение гаснет свет, зал и сцену окутывает полумрак. Начинает звучать очень бодрая композиция, и человек пятнадцать в чёрных костюмах и масках заполняют всю сцену. Под музыку они начинают синхронно двигаться, что-то подобное я видел в фильме «Уличные танцы». Ту, что в центре, узнаю сразу, её сложно не узнать даже в маске, закрывающей почти всё лицо: точёная фигурка, густые длинные волосы, собранные в высокий хвост, и полные губки.

Номер отгремел, зал взорвался аплодисментами, и уже через пять минут на сцене замелькали молодые музыканты, занимая свои места возле инструментов. Последней появилась Лера и, легко скользнув к микрофону, замерла в лучах софитов. Концертное платье, словно сотканное из мерцающих звёзд, и яркий макияж делали её едва узнаваемой. И лишь её открытая, обезоруживающая улыбка говорила о том, что мы знакомы. Глядя в зрительный зал, она произносит:

– Всех приветствую! Желаю вам хорошо провести сегодняшний вечер! Ну что, начинаем? – зал вновь аплодирует. – Тогда поехали!

Звучат первые аккорды, и её голос наполняет зал. Её вокальные данные обладают завораживающей силой! Она излучает невероятную энергетику, сцена для неё – нечто обыденное, это сразу бросается в глаза. И эта внезапность оглушает меня настолько, что собственных эмоций и не разобрать, чувства сталкиваются внутри меня: восторг граничит с отчуждением, восхищение – с растерянностью. Да, узнал её сразу. Но кто она такая? Незнакомка, уверенно стоящая на сцене перед сотней людей…

Песни идут одна за другой, соло и дуэты сменяют танцевальные коллективы, смена костюмов и освещения. Выступления впечатляющие и яркие, высокий профессионализм и мастерство исполнения вызывают живой отклик и горячие эмоции у зрителей. Они выходят между рядов и танцуют, многие подходят прямо к сцене с цветами. Немного отойдя от шока, я достаю телефон и начинаю снимать. Работа, конечно, на высоком уровне, насыщенно, эмоционально. И аплодисменты показывают, насколько высокую оценку они дают исполнителю.

Она меня и в танцклассе поразила своей пластикой, но на сцене выглядит бесподобно. У неё явный контакт с аудиторией, она зажигает огонь в их сердцах и дарит отличное настроение. Три часа пролетают как пять минут. После заключительной песни к краю сцены выходит весь её коллектив.

– Спасибо, что были с нами! Всех с наступающим Новым годом! Любви, счастья и тепла! До новых встреч в новом году! – произносит она немного сиплым голосом и удаляется за кулисы.

Сцена мгновенно облепилась восторженными зрителями, особенно юными девушками, буквально повисшими на музыкантах. Ко мне протиснулся молодой парень.

– Александр Стиглов? Верно?

Киваю ему в ответ.

– Идёмте, я провожу вас к Валерии.

Молча следую за пареньком из её коллектива, лавируя между рядами, затем плутаю по узким коридорам. Наконец, парень открывает передо мной одну из многочисленных дверей и исчезает. Переступаю порог и прикрываю дверь. Она поднимается из кресла в наряде, в котором только что сошла со сцены, но остаётся неподвижной. Бегло осматриваю тесную гримёрку: множество костюмов валяется где попало, столик и зеркало. Возвращаю взгляд к Лере. Пока сидел в зале, эмоции переполняли, столько хотелось сказать, а сейчас…

– Почему сразу не сказала? – спрашиваю первое, что пришло на ум.

Она отводит взгляд, прочищает горло покашливанием и произносит осипшим голосом:

– Я не знаю. Наверное, боялась, что не примешь...

Ну, в общем-то, она не далеко ушла от истины. Испытываю странное ощущение, будто я впервые её вижу.

Позади меня открылась дверь, и в комнату ворвался её друг. Обменявшись рукопожатиями, он выпалил:

– Лер, слушай, уходите через запасной выход. Знаешь, где вторая железная лестница?

– Марецкий, ты издеваешься? Там шею свернуть можно.

– Ну, ничего, ты у нас ловкая. Вдвоём точно справитесь, – усмехается Макс. – Лер, я серьёзно. Хочешь два часа на морозе проторчать?

Она задумывается, прежде чем ответит:

– Ладно, уговорил.

– И это… Тебе машина нужна сейчас?

– С твоей что?

– Заперли на стоянке, а то мы с Юлькой до завтра отсюда не уедем.

– Саш, отвезёшь меня? – спрашивает Лера.

– Конечно.

Достав из сумки брелок, отдаёт другу.

– Спасибо. Оставлю где всегда, – говорит он и скрывается за дверью, оставляя нас одних.

Лера забрасывает какие-то вещи в сумку, сгребает ворох сценических костюмов, засовывает их в шкаф и закрывает тот на ключ. Окинув взглядом комнату, она накинула пальто и погасила свет.

Следую за ней по лабиринтам коридоров. Винтовая лестница, словно стальной позвоночник здания, уходила вниз, в сумрак, пронизанный лишь редкими лучами тусклого света.

– Стой, я впереди пойду, – говорю я, спускаюсь на пару ступеней и, беря её ладонь в свою, – И часто ты здесь лазишь?

– Нет, я вообще на этой сцене впервые.

Отыскав её глаза в полумраке, я интересуюсь:

– И много до этого было сцен?

– Не очень, – как-то совсем тихо произнесла она.

В молчании мы достигли заветной двери, вытолкнувшей нас на улицу, в объятия морозного воздуха. Я распахнул перед Лерой дверцу машины, а сам, проворно орудуя скребком, очистил заледеневшее лобовое стекло. Усаживаясь за руль, я заметил, как она вбивает адрес в навигатор. Вскинув вопросительно бровь, я посмотрел на неё.

– Это мой адрес, – сухо обронила она.

– Прямо день сюрпризов, – не удержался я от колкости.

Лера

– Значит, ты ещё и певица известная? – спрашивает Алекс, не отводя взгляда от дороги.

– Скорее, не известная, – отозвалась я.

– Ну, если нет, значит, в скором времени будешь. У тебя невероятный голос… И зал полный был, и поклонники в диком восторге.

– Только ты не в восторге, да? – смотрю перед собой в лобовое стекло и, надо признать, боюсь услышать его ответ. Как чувствовала, что образование и статус не позволят принять певичку.

Алекс останавливает машину на светофоре и поворачивается ко мне.

– Да я-то как раз в полном восторге. Только сознание диссонансом рассекает, что та Лера, которую я знал до сегодняшнего дня, и та, которая блистала на сцене, – два разных человека. И какая из них настоящая? А? – он вздёргивает бровь, а затем возвращает внимание на дорогу.

Его слова словно иголки впились в сердце. Но Макс был прав, лучше сразу всё выяснить. Не знаю уже, чем оправдывать свои пропажи на неделю.

– Алекс, я одна! Всё та же Лера! Настоящая! Просто ты ещё этого не понял, – голос у меня срывается окончательно, начинаю подкашливать. Говорить мне сейчас непросто, но всё же решаюсь внести ясность: – Я сама пишу тексты и музыку, поверь, всё это по-настоящему. Всё, чем я дышу, живу, о чём мечтаю, – всё в песнях. Просто надо услышать меня, – тихо проговариваю я, сама ещё не осознавая, что пытаюсь ему что-то доказать.

– Возможно…

Добираемся в тишине, каждый в своих мыслях. С трудом находим себе место на парковке – пятница превращает это в настоящее испытание. Щелчок замка, и вот мы уже в квартире. В коридоре вспыхивает свет, ключи со звоном падают на тумбочку. Моя обитель невелика: коридор плавно перетекает в гостиную, кухня лишь условно отделена барной стойкой, а дальше – санузел и спальня. С затаённым интересом наблюдаю за реакцией Алекса. Конечно, это не его головокружительные апартаменты на двадцать первом этаже, но мне одной вполне хватает места.

Он осматривается, и его внимание привлекает множество фотографий, сделанных в разные отрезки моей жизни. Увлечённо рассматривает их.

– Саш, я в душ, – ставлю его в известность, на что он лишь молча кивает.

Наконец смываю с себя косметику, усталость и напряжение этого дня. Выхожу в халате и застаю его с одной из фоторамок в руках. Поднимает на меня взгляд.

– Вот теперь я вижу настоящую тебя, – улыбается он впервые с тех пор, как мы встретились сегодня. За то время, что мы знаем друг друга, успела заметить, что нравлюсь я ему больше без косметики. – Сколько тебе здесь? – спрашивает, поворачивая рамку ко мне.

Приблизившись, я улыбнулась, заметив, что за фото захватило его внимание.

– Семнадцать. Только в Москву приехала, это моё первое выступление в клубе.

– Ты по клубам выступала? – удивляется Саша. – На фотографии совсем ребёнок.

– Пришлось помотаться по клубам, вечеринкам и ресторанам. Надо же было с чего-то начинать и на что-то жить, я больше ничего и не умею.

– Какое у тебя образование? – задаёт тот вопрос, от которого я всегда нервничаю, когда меня спрашивают.

– У меня только школа и музыкалка по классу фортепиано, – говорю как есть и впиваюсь взглядом в глаза Алекса. Ищу хоть искру эмоции, но лицо его – гладь безмятежного озера. Ни тени осуждения, ни намёка на разочарование.

Вернув рамку на комод, обнимает меня одной рукой за талию, а второй убирает прядь мокрых волос за ухо. Просто смотрит на меня и молчит, будто что-то решает для себя. Сейчас чётко вижу свою ошибку. Макс был прав, надо было всё выложить про себя ещё на первом свидании. Сейчас уже может быть больно, Алекс мне действительно очень нравится.

– Ты устала?

– Есть немного. У меня со связками часто проблемы возникают, ужасно болит и першит горло. Если ты не возражаешь, я поставлю чайник.

Наливаю чай и завариваю в термос травы на утро. В чашку сразу добавляю мёд и сажусь за барную стойку. Наблюдаю, как он делает круг по моей гостиной, останавливается возле синтезатора и рассматривает моё рабочее место. Там вечный творческий бардак, от кучи исписанных и смятых бумаг до бесчисленных флешек и грязных кругов от чашек на столе и на бумагах.

– И всё же, почему сразу не рассказала, что ты певица? – отодвинув стул, он усаживается на против меня.

– Ну, певица – это громко сказано. Я пока только пробую себя на этом поприще. А потом, чтобы это изменило? Сейчас ты знаешь, это как-то меняет твоё отношение ко мне? – понимаю, сейчас только честность, обратного пути у меня нет.

– Нет. Просто там на сцене стояла незнакомка. И ты…будто бы два разных человека, мне пока сложно, я не знаю, как к этому относиться, – вижу, что ему сложно даётся это признание, и взгляд отводит.

– Ну, хотя бы честно. Позже ты поймёшь, что ошибался, – уверенно говорю я.

Мы выпиваем по чашке чая и идём в спальню. Свет не нужен – мягкое сияние ночных фонарей проникает сквозь окно. Я ложусь первой, завороженно наблюдая, как Алекс, освобождаясь от одежды, являет мне рельеф своей спины, где под кожей играют мышцы. Невольно сжимаю бёдра. Опустившись рядом, прижимается своим горячим телом ко мне. Одна его рука обвивает талию, притягивая меня ближе.

– Спи, красавица, – произносит он тихим, почти не слышным шёпотом.

Вот так, меня оставили без десерта. Впрочем, может, и к лучшему, горло болит нещадно, а с утра будет ещё хуже, я точно знаю. И, не смотря на мысли, что роятся в моей голове, я быстро засыпаю в его объятиях.

Проснувшись в одиночестве, накидываю халат и выхожу из спальни.

– Доброе утро, – сиплю я.

Алекс смотрит на меня с беспокойством и произносит:

– У тебя голос почти пропал.

– Пройдёт. Это не впервые, главное – до врача добраться, – скриплю я.

Подойдя к окну, вижу свою машину возле дома Макса, вероятно, у моего не нашлось места. Набираю своему врачу, у которого наблюдаюсь второй год, и договариваюсь с ним о приёме.

– Саш, мне надо ЛОРу показаться. У нас есть двадцать минут на лёгкий завтрак.

– Хорошо. Я отвезу тебя, верну домой, а потом поеду на работу, – говорит он.

Мы завтракаем, и я бегу одеваться. Быстро накидываю джинсы, толстовку с капюшоном, скручиваю волосы в пучок и выбегаю в коридор, где уже в куртке ждёт Алекс.

– Ты точно одна живёшь? – кивает на большое количество обуви на полу.

– А это? Макс меня сороконожкой прозвал. Обувь в основном для бега, по разной погоде.

– Ты бегаешь?

– Да, почти каждый день, ну…когда не с тобой, – мы выходим из квартиры, и я закрываю дверь. Открыв щиток, достаю оттуда ключи от своей машины и закидываю их в сумочку.

– Лера, ключи в щитке? – Саша смотрит на меня как на умалишённую. – Не боишься, что машину угонят?

– Кому она нужна? Скорее твою угонят. Она вон здесь самая дорогая стоит, – усмехаюсь я, заходя в лифт и нажимая кнопку первого этажа.

– В мою машину угонщик только сесть успеет и, может, ещё со двора выехать, а твою даже искать не будут… – бубнит Алекс, но резко осекается на последних словах и как-то странно смотрит на меня.

И тут меня как током ударяет.

– Саша, даже не думай! – шиплю я и хватаюсь за горло, начинается приступ сухого кашля, и на глазах выступают слёзы.

– Ладно, ладно! Ты только не нервничай, – а затем, пряча улыбку, добавляет: – Ну, идея-то хорошая была, согласись?

– Саша! – выставляю перед ним указательный палец.

– Да успокойся, пошутил я. Не трону я твою машину.

Алекс

В частной клинике поднимаемся на второй этаж. Лера идёт к стойке регистрации, разговаривает там с девочками и проходит в кабинет врача. Табличка на двери «Врач - фониатр» заставляет меня поёжиться. Сочетание этих двух слов прозвучало в моей голове зловеще и обнадеживающе одновременно. Впрочем, не важно, как прозвучали – главное, чтобы на деле они оказались синонимом безупречной эффективности. Не могу смотреть на Лерины страдания.

– Доброе утро, – приветствую администратора. – Я с этой девушкой, – киваю на дверь, за которой скрылась Лера. – Хотел бы оплатить услуги врача.

Девушка не возражает, и я прикладываю карту к терминалу. Выхожу через стеклянные двери в гулкий холл, чтобы сделать пару звонков. Ещё держа трубку у уха, краем глаза заметил, как Лера вышла от врача и направилась к стойке, сжимая в руке банковскую карту.

Поспешно попрощавшись с собеседником, я замер, наблюдая. Она разговаривала с девушками, а потом резко обернулась. Даже через стеклянные двери вижу, как глаза её метают молнии. Вылетает ко мне в холл.

– Давай мы сразу договоримся, – выпалила она. – Платить ты за меня не будешь, – выдаёт без предисловий.

– Нет.

– Саша!

– Я сказал – нет.

– Нет, не будешь! Потому что…

– Валерия Сергеевна, вы забыли у меня, – нас прерывает пожилой врач, протягивая медицинский бланк Лере. – И Валерия Сергеевна, я же просил не напрягать пока связки и даже музыку не слушать. Режим тишины! – Он делает жест возле губ, показывая «закрыть рот на замок». – Для вашей же пользы, Валерия.

Я как-то сразу проникаюсь симпатией к этому обаятельному старичку и с улыбкой смотрю на Леру.

– Хорошо. Спасибо! До свидания! – сипит она.

Врач прощается с нами и скрывается в своём кабинете, а мы спускаемся по лестнице к гардеробной. Подаю Лере куртку и одеваюсь сам.

– Саш, давай договоримся здесь и сейчас, ты больше так не делаешь. Одно дело ресторан, цветы, но это мои личные траты. И я не желаю…

– Что тебе только что сказал добрый доктор? – не даю ей договорить. – Режим тишины. А доктора надо слушаться.

– С тобой невозможно разговаривать, – качает головой и вылетает на улицу.

– Ну, с тобой тоже, – буркнул я и, не спеша, пошёл за ней. – В аптеку нужно заезжать? – спрашиваю я, открывая для неё дверь автомобиля.

– Я потом сама всё куплю.

Не могу сдержать улыбки. Независимая, упрямая – это, похоже, мне в ней и нравится.

– Почему даже музыку нельзя слушать? – интересуюсь я, садясь за руль.

– От этого тоже связки напрягаются. Поднимешься ко мне домой?

– Нет. Сейчас тебя отвезу и поеду.

Доставив Леру домой, заезжаю к себе, душ и смена одежды. В офис вхожу к полудню.

– Сань, а ты куда вчера пропал? – интересуется Стас, заходя за мной в кабинет и прикрывая дверь. – Мы же с тобой вместе в офис заходили после ланча.

– Неожиданное мероприятие нарисовалось, – достаю телефон, включаю вчерашнюю видеозапись и кладу на стол.

Вешаю куртку в шкаф и наблюдаю за реакцией друга. Стас смотрит на видео, потом на меня. В какой-то момент хмурит брови и бёрет мой телефон.

– Да ладно?! Это она? – наконец осознаёт он увиденное. – Ни хрена себе! – затем начинает ржать. – Сань, ты жениться-то не надумал за эту ночь?

– Не надумал. Но предложи я ей замуж, вот вообще не уверен в положительном ответе. Это же Лера, с ней всё не так.

Друг всё ещё смотрит в телефон, звук делает чуть тише и серьёзно проговаривает:

– Ну, вообще, феерично.

– А с ней всё феерично, – ухмыляюсь я. – Надеюсь, всё же привыкну... со временем.

– А говорил, будущее не видишь, значит, всё-таки заглядываешь, – подмечает Стас.

– Не знаю, Стас. Увидев её на сцене, я понял, что мы из разных миров. Тот мир, в котором она живёт, он мне не понятен и чужд. Теперь я понимаю, где она пропадала – так будет всегда. У неё свой круг общения, она музыкант. Она пишет тексты и музыку, у неё вечные репетиции, тренировки. Я вообще не вписываюсь. И меня будет раздражать её вечное отсутствие и телефон, который у неё не замолкает с момента нашей первой встречи.

– Но плюсы ты же находишь. Отличный секс – это же плюс? – лыбится Стас.

– Не только секс, – я тяжело вздохнул. – Стас, она независимая. Я уже и забыл, что кто-то бескорыстно может нуждаться в моём присутствии, – говорю, а сам чувствую, как в груди тепло разливается.

– Как по мне, отличный секс - этого вполне достаточно, чтобы любить женщину. А профессия… Да какая разница? Мы когда с тобой познакомились, ты учился в элитном вузе и до мозга костей был финансистом, а я из отряда СОБР, с тёмным прошлым. Как-то нам это не мешает дружить уже много лет.

– Ну, ты сравнил, конечно, – смеюсь я. – Я всё-таки с тобой не сплю.

– Может, зря? Посмотри, как я хорош собой, – ржёт Стас.

Я кидаю в него журналом со стола.

– Друг ты мой разлюбезный! Иди уже работать! Или на полставки в мои психотерапевты метишь?

– А есть нужда?

– Сейчас у меня нужда, чтобы все бездельники в нашей компании, наконец-то, включились в работу!

– Ладно, ладно! – Стас встаёт и направляется к двери. – Слушай, а ты едешь завтра на корпоратив к Семагину, там будет очень много нужных нам людей.

– Хорошо, что напомнил. Да, буду обязательно.

– Всё! Ухожу! Меня променяли на какую-то певичку. Пойду, выйду в окно! – продолжает дурачиться Стас, но всё же покидает мой кабинет.

Наконец-то на меня спускается благодатная тишина. Достаю из ящика стола приглашение на две персоны и задумываюсь. А вечером, выдвигаясь из офиса, заезжаю в бутик и покупаю огромный букет бордовых роз.

Лера

Весь день полощу горло каждый час, иначе петь не смогу ещё долго. Правда, сейчас в студии работы не так много, планирую после каникул все силы бросить на мою самую младшую команду. Конкурс, на который мы записали ребят, очень важен для нас. А в случае их победы нашему клубу это принесёт дополнительную рекламу, и мы будем известны не только в своём районе. После новогодних праздников предстоит решить много организационных вопросов, начиная от костюмов и заканчивая заказом автобуса. А в остальном – репетировать и репетировать по несколько часов в день.

Трель домофона выводит меня из раздумий. Открываю дверь и вижу перед собой огромный букет невероятно роскошных роз. Букет переступает порог моей квартиры и ложится в мои руки. Тяжёленький. Наконец вижу Алекса.

– Саша, спасибо! Очень красивые! – восторгаюсь я.

– Тебя, наверное, и не удивить цветами? – намекает Алекс на вчерашний концерт и проходит за мной на кухню.

– Зря ты так думаешь. Это ведь премиальные цветы? Саша, на концертах таких не дарят.

Ставлю букет в пластиковое ведро, и дом заполняется восхитительным ароматом цветов.

– Лер, у меня завтра мероприятие намечается, – он достаёт пригласительные и кладёт передо мной. – Составишь мне компанию?

Мельком бросила взгляд , время, естественно, вечернее.

– Я не могу, – озвучив свою реальность, наблюдаю за тем, как искажается его лицо.

– Ты же говорила, что после важного мероприятия будешь свободнее. Я так понимаю, вчера и было то самое важное мероприятие? Или нет?

– Говорила, – я опустила взгляд, понимая, что бесполезно объяснять, что, закончив с одним важным мероприятием, надо начинать готовиться к другому. – Саш, на сегодняшний день мой ответ – нет, но если завтра что-то изме…

– Если? – обрывает поток моих мыслей. Резко схватив приглашение, разворачивается и идёт в прихожую, я следую за ним. Он накидывает куртку и открывает дверь. – Я так понимаю, мы изредка будем встречаться в койке? Верно? – неожиданно тихо произносит он.

– Да пойми ты, у меня нет банковских счетов, ломящихся от нулей, но есть мечты и цели, а для этого надо работать. Саш…

Дверь оглушительно хлопнула. Подойдя к окну, смотрю, как он садится в машину и резко срывается с места. Падаю на диван в гостиной. Ну и что мне делать? Удивительно даже не то, что он обижается, а то, что я чувствую себя виноватой, и это новое для меня ощущение. Для меня всегда работа была на первом месте, а теперь мой жизненный уклад пытается сдвинуть богатый и самоуверенный мужик. В голове эхом его фраза: «В койке встречаться». А разве изначально это не было нашим планом, который нас обоих устраивал? Дотягиваюсь до своего ежедневника и смотрю, возможно ли завтра изменить расписание. Через минуту он летит обратно на столик. Ни черта я не могу там изменить!

28 декабря

Утром еду в концертный зал забирать костюмы. Остальной день провожу «В движении», родительское собрание у младших отменить было нельзя. Обсуждаем костюмы, которые устраивали бы всех по качеству, удобству и стоимости. Есть разногласия, но быстро находим компромисс, и обо всём договариваемся. Через час на пороге появился Макс.

– А ты что здесь делаешь? – кинула на него недоуменный взгляд. – У вас же с Юлькой выходной.

– Планы поменялись. Так что освобождаю тебе вечер, – переставляет наши фамилии в расписании. – Как у тебя с голосом?

– Восстанавливается.

– Это хорошо, – говорит он. – Всё, я переодеваться.

– Макс, – окликнула его уже в дверях, и он обернулся. Обычно я держусь подальше от его личной жизни, но в данном случае глаза закрыть не могу. – Что между тобой и Юлькой происходит?

– Лер, я даже себе на этот вопрос ответить не могу.

– Макс… Она замечательный человек, и мне бы не хотелось, чтобы ей было больно.

– Я знаю. Но сказать мне нечего тебе, извини.

– Ладно, иди.

Вечер чудесным образом освободился. Память у меня фотографическая, поэтому адрес с приглашения воспроизводится мгновенно. Кинула взгляд на часы. К началу мероприятия мне всё равно не успеть, поэтому не спеша заканчиваю рабочие дела и выезжаю домой. Принимаю душ и делаю неброский макияж. Неожиданно приходит сообщение от Алекса: «Извини за вчерашнее, глупо себя повёл». Не отвечаю ему, вызываю такси и откладываю телефон. Выбираю платье-футляр чёрного цвета с открытыми плечами. Оно было сшито на заказ для сцены, и при определённом свете в его ткани вспыхивали едва уловимые искры. Чулки, чёрные замшевые туфли с высокой шпилькой, россыпь концертной бижутерии… Волосы перекидываю через плечо и закалываю с одной стороны, позволяя им струиться каскадом. Набрасываю шубу, подхватываю клатч и выхожу из квартиры, такси уже ждёт.

Ресторан расположен в самом сердце Москвы, и вечерние пробки, сковавшие город, замедляют путь к нему. Наконец, вырвавшись из плена такси, я оказалась у входа, где меня останавливает молодой человек.

– Девушка, сегодня ресторан для свободного посещения закрыт.

– Я по приглашению, с Александром Владимировичем Стигловым, я просто опоздала.

Он ищет Сашину фамилию в списке.

– Есть такой, только вы не вписаны.

– Слушай, просто пройди со мной и убедись, что я к нему пришла, а не просто на халяву поесть, пожалуйста, – прошу я.

Правильно говорят, «лицо – мысли отражение», вижу, что сомневается, а я не из тех, кто сдаётся. Достаю из клатча свои брошюры с концерта.

– Если оставишь на одной из них свою почту, вышлю тебе приглашение на две персоны на свой концерт.

– А не обманешь? – уже улыбается парень.

– Не обману. Валерия Лиманская, это я. Паспорт показать? Ну давай же, соглашайся, – тороплю его с решением.

– Хорошо, – он открывает дверь и пропускает меня вперёд.

В гардеробной галантно помогает мне снять верхнюю одежду и, похоже, малость обалдевает от моего вида. Пишет свои контакты на брошюре и протягивает мне, убираю её в сумку.

– Ну, веди меня, – киваю ему.

– Вообще-то нам дальше нельзя заходить. А ты иди в зал, я тебе верю.

– Константин, спасибо! – хорошо, что сразу посмотрела на его бейджик.

Прохожу в огромный и светлый банкетный зал. Конечно, дорого-богато, народу много, столы ломятся. Много мужчин возрастных, все в чёрных, серых и синих костюмах, женщины в дорогих вечерних нарядах. Звуки фальшивого смеха и разговоров сливаются для меня в чудовищную какофонию. Неспешно продвигаюсь по залу, на посторонние взгляды не обращаю внимания. Останавливаюсь, когда вижу в нескольких метрах группу людей – четверо мужчин и столько же женщин оживлённо беседуют. Ко мне спиной стоит высокий и широкоплечий Алекс, рядом, похоже, его друг. Стас натыкается на меня взглядом, склоняет голову и внимательно изучает меня, точнее, мои ноги. Затем наклоняется к Алексу и что-то коротко говорит ему.

Обернувшись, он озарил меня широкой улыбкой, но, опуская взгляд, позволил ей медленно угаснуть. С уверенностью хищника, облачённого в строгий серый костюм и белоснежную рубашку, он двинулся на меня.

– Я рад тебя видеть, – его рука скользнула на мою талию, притягивая ближе. – Как тебя пропустили сюда?

– Молча и не привлекая внимания.

– Ты не перестаёшь меня удивлять, – говорит Алекс, скептически осматривая меня сверху донизу. – Лера, ты, когда одевалась, хоть представляла, сколько здесь похотливых мужиков будет? – выгибает он бровь.

– Я как раз рассчитывала увести одного из них, – копирую его движенье бровью.

– Вот зачем ты это озвучила? Чтобы я извёлся до конца мероприятия? – ухмыляется он.

– Именно, – одариваю его улыбкой. – Это расплата за дверь, захлопнутую перед моим носом. – И, взглянув на его компанию, решаю уточнить: – Саш, ты один здесь? Приглашение вроде на двоих было.

Он следует за моим взглядом.

– Один. Точнее, со Стасом. Пойдём, познакомлю, – и тянет меня за собой.

– Добрый вечер, – всех приветствую я.

– Мою красавицу зовут Валерия, – представляет он меня.

Мужчины здороваются, женщины сдержанно кивают. Алекс каждого представляет лично по именам, которых я, впрочем, не запоминаю.

– Как интересно, а в обществе поговаривают, что Александр Стиглов всё ещё свободен. Неужели ложь? – спрашивает одна из стоящих рядом женщин, ехидно улыбаясь. – Что скажешь, Саш? Или это эскорт?

Вижу, как сомкнулись скулы Алекса, понимаю, что провокация направлена исключительно на меня.

– Ложью называют намеренную передачу информации для того, чтобы вызвать в другом человеке убеждение, которое сам передающий считает не соответствующим истине. Ложными могут быть факты и сведения. Истинность или ложность информации может быть неточной из-за недостатка данных, – спокойно выдаю я, уверенно глядя в глаза провокаторше.

Вокруг меня мёртвая тишина. Все смотрят на даму, которая растерянно бегает глазами в поисках поддержки у окружающих.

– Что? – наконец, блеет она.

– Есть большая вероятность, что непонимание вами мною сказанного – это не моя проблема, а вашего развития, – смотрю, как оппонент впадает в ступор, кто бы сомневался. И добавляю: – Да вы мозг так не напрягайте. Сразу – чрезвычайно вредно. Нагрузка должна быть постепенной, это я вам как тренер говорю.

Справа от меня кто-то начинает откровенно ржать, поворачиваю голову – Стас. Некоторые потупили взор. Дама понимает, что поддержки ни от кого не получит, и её как ветром сдувает. Все остальные остаются стоять в неловком молчании, кроме Стаса, конечно, тот вытирает слёзы.

Алекс склоняется ко мне и шепчет:

– Детка, что будешь пить? Алкогольное или безалкогольное?

Обвожу скучающим взглядом этих напыщенных клоунов.

– Алкогольное, Саш, – отвечаю, и вижу, как дрожат уголки его губ, выдавая тщетную попытку сдержать улыбку. – Стас, да хорош уже ржать! – одёргивает он друга и, махнув рукой, подзывает официанта.

Они со Стасом проявляют чудеса дипломатии и переводят беседу на рабочие мотивы. Мой мужчина не выпускает меня из объятий, очевидно, опасаясь за жизни своих коллег. Молча слушаю про финансирование, акции, биржу и вот понимаю, что от полной выкладки на трёхчасовом концерте я меньше устаю. Один из мужчин просит Алекса переговорить с глазу на глаз.

– Лер, извини, я на пару минут отойду.

Все сразу расходятся, и возле меня остаётся стоять только Стас.

– Артистка, значит? Больших и малых? – ухмыляется он.

– Станислав? Да? – уточняю я. – Не говорите мне ничего сейчас. Хорошо?

– Зря ты так, может, я «хорошее» хочу сказать.

– Вряд ли вы на это способны. При нашей первой встрече я поняла, что у вас какая-то поломанная логика, а я не желаю, чтобы кто-то навешивал на меня свои кривые мысли. Всего вам хорошего.

– А ты мне начинаешь нравиться! – слышу я уже за спиной, но никак не реагирую.

Беру у проходящего официанта ещё бокал шампанского и направляюсь в поисках местечка потише.

Алекс

В ресторан приехал с другом, но перед выездом отправил свои извинения Лере. Психанул вчера, приехал домой, успокоился и понял, что был не прав. Вливаемся со Стасом в беседу о застройках, что, нельзя отрицать, нас интересует. В какой-то момент погружаюсь в разговор и отключаюсь от посторонних мыслей, пока шёпот Стаса не возвращает меня к реальности.

– Сань, обернись.

Обернувшись, даже сразу не поверил своим глазам. Безумно рад её видеть! Улыбка сползает в тот момент, когда замечаю, что все рядом стоящие мужики буквально слюной исходят, глядя на её попу и ноги. Представляю Леру своим знакомым и из рук не выпускаю, знаю, что моя спутница здесь самая эффектная.

Полной неожиданностью для меня стал фортель, выкинутый Самарской. Я близко с ней незнаком, но мы не раз пересекались на подобного рода мероприятиях. Она переходит, как эстафетная палочка, от одного папика к другому, не брезгует и женатыми. На меня точно имела виды и однажды недвусмысленно намекнула, что её ухажёр стар и ни на что уже не способен, а ей срочно нужно молодое тело. Похоже, тот отказ она решила мне сегодня припомнить. Тварь продажная! Прямое оскорбление моей спутнице мгновенно подняло во мне ярость, но ещё большей неожиданностью стала для меня реакция Леры. Наверное, впервые ощутил гордость за свою женщину, которая весьма культурно смогла осадить такой экземпляр, как Самарская. Не каждый способен достойно выйти из ситуации, при этом не опустившись до уровня оппонента. Рядом стоящие потупили взор, таким, как они, проще спрятать голову в песок и не ссориться с нужными людьми. Стас вообще никогда не скрывает своих эмоций, он быстро разрядил обстановку шутками, и все сделали вид, что ничего не произошло.

Отлучился на пару минут и, вернувшись, не обнаружил свою красавицу.

– Стас, я с тобой Леру оставил. Где она?

– Ушла куда-то. Я не слежу за ней.

– Стас! Опять начинается? – сержусь на друга.

– Да не говорил я ей ничего! – возмущается он. – Ты реально думаешь, что твою Леру здесь может кто-то обидеть? Она кусаться будь здоров умеет!

– Сильно покусала-то? – задаю вопрос.

– Не сильно, – улыбается друг. – Ищи её, иди, а то жертв может быть гораздо больше.

Обнаружил её в холле, она стояла с бокалом шампанского и задумчиво смотрела в тёмное окно. А возле неё вьётся какой-то тип и хватает её за руку.

– Да ладно тебе, – тянет он заплетающимся языком. – Я же только познакомиться хотел.

– Отвали, – шипит Лера.

Надвигаюсь на них через весь холл.

– Ещё раз протянешь к ней свои руки, – цежу сквозь зубы, – протягивать будет нечего.

Мужик, явно перебравший алкоголя, испуганно поднимает руки.

– Извини, я не хотел. Твоя, да? Красивая очень! Извини, друг, – говорит пьяненьким голосом и удаляется такой же походкой.

– Тебя ни на минуту нельзя оставить, – притягиваю её к себе. – Ты прочитала моё сообщение?

– Да.

– Извини меня, я был не прав. Меня тоже в твоём возрасте интересовала карьера, карабкался на вершину, теряя лучших друзей и обретая надёжных союзников. Это хорошо, когда есть цели, и я вижу, что для тебя это важно, – искренне признаюсь Лере в том, что обдумывал вчера весь вечер.

– Я рада, что ты это понимаешь. И всё же мы очень разные, ты далёк от музыки, – она возвращает взгляд к банкетному залу. – А я ничего не понимаю в бизнесе.

– Тебе не понравилось здесь, – произнёс утвердительно.

– Нет, фальшь режет слух. Ну, по крайней мере, я поняла, почему здесь шампанское рекой льётся, – усмехается она.

– Здесь есть нормальные люди и порядочные бизнесмены, но их единицы – остальные снобы. А мне нужно бывать на таких мероприятиях хотя бы изредка.

– У тебя остались здесь незавершённые дела? – спрашивает Лера, ставя бокал на подоконник.

– Нет, мы можем ехать. Ты на машине приехала?

– На такси.

Мы одеваемся и идём к выходу, швейцар придерживает нам дверь.

– Доброй ночи! – обращается ко мне молодой человек. – Валерия, доброй ночи!

– И вам, Константин. И спасибо, - одаривает его ослепительной улыбкой моя спутница.

– Не понял?! – в недоумении смотрю на Леру. – Ты когда всё успеваешь? А?

– Ну, мне же надо было как-то пройти внутрь.

Мы шли по дорожке к моей машине, и я резко остановился.

– А позвонить мне?!

– Не-е. Это скучно – эффект не тот, – с этими словами выдаёт чисто плутовскую улыбку.

Прижимаю её к себе. Она пожирает меня глазами. Знаю, что хочет меня. Охренительно ненасытная красотка!

– Эффект говоришь, не тот?

Протягиваю ладонь под её волосы, сжимаю затылок и резко толкаю на себя. С жадностью впиваюсь в её нежные губы, сминаю, покусываю, хочу её всю.

.

Лера

Несмотря на мороз и то, что я в коротком платье, мне не холодно – я горю. Алекс прижимает меня к себе, давая понять, насколько он возбуждён, и у самой низ живота наливается тяжестью.

– К тебе или ко мне? – выдыхает мне в губы Алекс.

– Может, ко мне?

– Хорошо.

Пока едем, одна его рука на руле, вторая гуляет по моему бедру. Не доехав до дома, он останавливает машину в неизвестном мне месте. Выходит, открывает дверь с моей стороны и подаёт руку.

– Пойдём.

Выхожу из машины и оглядываюсь.

– Где мы?

– В один магазин зайдём, – с лёгкой улыбкой говорит он.

Спускаемся на цокольный этаж и шагаем в полумрак – это магазин интимных товаров. Не сдерживаю улыбки и смотрю на своего мужчину, ожидая от него комментария, и он не заставляет долго ждать.

– Не так давно ты высказала пожелание, я привык исполнять.

К нам подходит девушка-консультант и спрашивает, чем нам помочь.

– Спасибо, пока помощь не требуется, – отвечает Алекс, а затем смотрит мне в глаза. – Ты же сможешь сама сделать выбор?

– Возможно, – одариваю его загадочной улыбкой и хватаю под руку. – Я, правда, раньше не бывала в таких магазинах, хотя вибратор имеется.

– Ты пользуешься вибратором? – Алекс смотрит на меня как на пришельца.

– Ну а что? У меня до тебя семь месяцев мужика не было, – признаюсь я. – Надо было искать выход из положения.

– Реально не перестаёшь меня удивлять, – очумело произносит он.

Проходим вглубь магазина и идём вдоль витрин. Сейчас понимаю, что именно с Сашей готова на многие эксперименты. Не вижу смысла упускать шанс, когда рядом такой сексуальный и опытный мужчина. Я притормаживаю возле одной из витрин.

– Тогда я остановлюсь… на анальных бусах, и, может, пробка...вот эта небольшая, – я указываю на то, что мне хотелось бы опробовать прямо сегодня.

Во взгляде Алекса читается одобрение. Он ещё берёт смазки и средства для обработки этого всего, и через десять минут мы покидаем магазин с небольшим пакетом.

Мы едем в тишине, нарушаемой лишь приглушенным шепотом мотора. Но тишина не гнетущая, а обволакивающая, создающая ощущение близости и интимности.

– Почему семь месяцев – никого? – нарушает Алекс тишину. – Не поверю, что ты обделена вниманием. Да и сегодняшний вечер весьма показателен. Ты же понимаешь, что мужики там паркет слюной залили?

– Алекс, насчёт паркета ты преувеличиваешь.

– Ничуть. Я заметил, какой эффект ты производишь на мужчин.

– После бывшего так ни с кем и не сошлась, хотя ухажёры были. Да и у меня такая занятость, что не всех это устраивает, как-то никто не вписался в мою жизненную систему координат.

– Ты его любишь?

– Кого? – в непонимании смотрю на Алекса.

– Бывшего, – бросает взгляд на меня и быстро возвращает его обратно на дорогу.

– Нет, – твёрдо произнесла я. – Нам даже не удалось расстаться по-человечески, сейчас в процессе судебных тяжб.

– Серьёзно? Вы же не были женаты, я правильно понимаю? – уточняет Алекс. – Что тогда делить?

– Есть что делить. Рабочие помещения, композиции, аранжировки. Начинали несколько лет назад вместе, вот теперь уйма претензий.

– Может, помощь нужна? Лера, ты не стесняйся просить. Хорошо?

– Спасибо тебе, но у нас с Максом всё под контролем. Юрист сразу сказал, что у нас все шансы выиграть суд. По документам владельцы клуба - я и Макс.

– Ты ещё и клубом владеешь? Я думал, ты там просто работаешь, – он кинул на меня поражённый взгляд. – А если владельцы вы, то бывший здесь каким боком?

– Он когда-то нам очень помог. Он меня на сцену вывел по своим связям, а я его бросила. Очевидно, что он уязвлён и хочет оттяпать кусок побольше.

– Лер, ты всё же подумай. Я могу в два счёта решить твои проблемы.

– Нет, Саша. Понимаешь, он тоже когда-то решил мои проблемы «в два счёта», а теперь в мой адрес одни упрёки. А я из тех, кто учится на своих ошибках и разбирается со своими проблемами сама. И да, это одна из причин, почему я не принимаю дорогих подарков от мужчин. За всё, знаешь ли, надо платить.

– Я тебя услышал, – говорит он.

Машина замерла возле подъезда, и вот мы уже поднимаемся ко мне. Пока Сашка заказывает ужин, направляюсь в душ. Едва успеваю смыть с себя остатки геля, как открывается дверь. Он уже успел снять пиджак, рубашку и красуется передо мной обнажённым накаченным торсом.

– Подай мне полотенце, пожалуйста, – прошу я.

Открыв шкафчик, достаёт большое полотенце и маленькое, большое протягивает мне. Включает воду в раковине, моет руки и затем достаёт из пакета наши покупки. Всё вскрывает, тщательно моет, обрабатывает и складывает на маленькое полотенце.

– Я смотрю, у тебя есть опыт. Явно знаешь, что делаешь, – ухмыльнулась я, тщательно втирая увлажняющий лосьон в кожу.

– Не без этого, – лёгкая улыбка коснулась его губ.

Подходит ко мне, протягивает руку к моей промежности и начинает ласкать. Дыхание учащается, между ног становится влажно. Я ступаю из душевой на коврик и хочу обернуться полотенцем, но Саша выдёргивает его у меня из рук и бросает на раковину.

– Оно тебе не понадобится, – подхватывает меня одной рукой под попу, второй рукой берёт маленькое полотенце и идёт в спальню.

Отпуская меня, он освобождается от брюк. Делаю шаг к нему, запускаю руку под резинку трусов и, обхватив возбуждённый член ладонью, делаю несколько движений по нему. Спускаю бельё вниз и опускаюсь на колени. Ещё раз провожу ладонью по бархатистой и горячей плоти и обвожу языком набухшую головку. Его ладонь мягко ложится на мой затылок, и бёдра подаются мне на встречу. С каждым разом всё больше углубляю движения, пока он не останавливает меня. Подняв меня с колен, целует жадно, глубоко, с языком. Подталкивает к кровати, опускает меня и накрывает собой. Дыханием по телу пробегает … Бег пальцами рук…

Сейчас комната словно кокон отделяет нас от остального мира. И наши тела становятся эхом, наполняя её пространство звуками. Каждый вздох – аккорд, каждый стон – нота, рождающая мелодию страсти. И в этом танце тел и душ он ведёт меня, а я тону, растворяюсь в нём без остатка. Прикосновение его губ сводит с ума. Накрывает сильное возбуждение, моя киска набухла и течёт, требуя разрядки. Саша ударяет языком по клитору, очень чувствительно.

– Какая же ты сладкая, я бы тебя неделю не выпускал из спальни.

– Не отпускай, – шепчу я.

Останавливается между моих ног и, глядя на мою раскрытую киску, проводит рукой по члену. Выдавливает смазку себе на ладонь и растирает по моей попке. Ласкает пальцем, надавливая и углубляя движения. Возвращает внимание клитору, посасывает, кружит языком. Выгибаюсь и срываюсь на протяжный стон. Волна дикого возбуждения накатывает с такой силой, что я не замечаю, как сама начинаю двигаться на встречу его умелым рукам. Он продолжает удовлетворять меня, но когда я уже готова была кончить, останавливается. Низ живота мгновенно заныл от перевозбуждения, и я издала разочарованный стон.

– Давай поменяем позу.

Перевернув меня на живот, подтягивает к себе. Стоя на коленях, ощущаю, как пульсирует моя киска. Саша добавляет ещё смазки и кружит большим пальцем вокруг ануса.

– Какая же ты красивая везде, просто прелесть, – выдаёт он сиплыми нотками.

– Если ты сейчас не дашь мне кончить, я тебя укушу, – выдаю ему всё своё напряжение и слышу его приглушённый смех.

Нет, просто издевается!

Аккуратно вводит анальные шарики и резким толчком входит в меня. Вскрикиваю от наполненности и наслаждения. Его грубые и резкие движения говорят о том, что и он на грани. Ощущаю, как где-то глубоко внутри зарождаются пульсирующие вспышки энергии, и они охватывают всё тело. Он медленно вытягивает шарики, и я, не в силах больше сдерживаться, отпускаю себя. Продолжительный оргазм мгновенно разливается по всему телу теплом и блаженством. Саша ускоряется, его рваное дыхание и стон неожиданно дарят новую волну возбуждения. На мгновение он замирает, делает несколько толчков и изливается в меня.

Расслабленная, опускаюсь на кровать и переворачиваюсь на спину. Сашка ложится рядом, подперев голову рукой, и невесомо касается моего лица, убирая пряди волос, непокорно рассыпавшиеся вокруг.

– Ну как?

– Ещё хочу, – выдаю я.

Брови его взлетают вверх.

– Ты же моя хорошая, – шепчет он. – Будет столько, сколько пожелаешь.

Он привстаёт, с края кровати берёт свой айфон и набирает кому-то.

Алекс

– У нас есть минут тридцать, пока везут ужин, – ставлю в известность Леру.

Сейчас просто любуюсь ею: расслабленная, разрумяненная, дыхание всё ещё глубокое после нашей близости. Сегодня в магазине я не сводил с неё глаз, ловя её реакцию. Казалось, что сдаст назад, признается, что это была лишь шутка. Но в очередной раз удивила меня. Понимаю, как мне повезло с ней – неутомимая и готовая отодвигать границы в сексе. С ней всё по-настоящему, и сейчас я готов весь мир к её ногам бросить. Словно в подтверждение моих мыслей, она берёт мою ладонь и кладёт пальцы себе на клитор. Ласкаю и с наслаждением утопаю в её красоте. Язык её скользнул по сочным губкам, и из них вырвался стон, а я только от одного этого зрелища готов кончить. Присаживаюсь между её ног, дотягиваюсь до анальной пробки и смазки. Лера открывает глаза.

– Я аккуратно, не напрягайся, – успокаиваю свою девочку.

Каждое моё движение лишь распахивает её на встречу, даря безумный отклик. Одной рукой ласкаю Леру, второй – себя.

– Я сейчас кончу, – задыхаясь, произносит она.

– Кончай, детка, обожаю смотреть, как ты это делаешь.

Опустив взгляд к моему паху, смотрит, как я удовлетворяю себя. Её взгляд затягивает туманом, она содрогается и кончает с продолжительным стоном. Пару раз провожу по члену и заливаю спермой Лерин живот. Нависаю над ней и целую в губы.

– Не вынимай пробку, походи с ней пока. Угу?

Она подозрительно смотрит на меня.

– Продолжение будет?

– Только если сама захочешь.

Наспех одевшись, иду принимать заказ. Лера возникает в дверях спальни в тот самый момент, когда ребята заканчивают с сервировкой. Моя рубашка, наброшенная на её голое тело, едва скрывает дразнящие изгибы. Юные официанты застыли, разглядывая её. Раздаю поспешные прощания и выпроваживаю их за дверь. Подойдя к Лере, опускаю ладонь ей на попу.

– Ничего не мешает? – интересуюсь я.

В ответ она дарит широкую улыбку и чуть морщит носик.

– Нет.

– Хорошо. Тогда поздний ужин, присаживайся, – я отодвигаю барный стул, и Лера аккуратно пристраивает свою попку. – Шампанское будешь?

– Можно. За что пить будем?

– За взаимопонимание, Лера. Мне кажется, у нас неплохо получается, – подмигиваю ей и наполняю её бокал, а затем свой.

Свой выбор она останавливает на салате, а я налегаю на мясо.

– Ты всегда ешь так мало? – задаю давно интересующий меня вопрос.

– Я нормально ем, просто нечасто и, по возможности, в первой половине дня. Но сегодня я всё же нагуляла аппетит.

– Лера, питание должно быть регулярным. Собственно говоря, как и секс.

Она заливается смехом.

– Ты вносишь в мою жизнь коррективы. Чувствую, что теперь у меня всё будет регулярно. А то, что я худая… Я другой не буду. Я по пять часов в танцах, иногда без перерывов.

– Как ты выдерживаешь такую нагрузку?

– Вот поэтому и выдерживаю, что мало ем. Вся моя жизнь – это движение. Я по-другому не умею, отними у меня всё это, и я просто погибну, – откровенно говорит она.

Вскидываю на неё взгляд.

– Сколько лет ты танцуешь и поёшь?

– Танцую... да, сколько себя помню. А вот петь начала только в двенадцать лет, – она делает глоток шампанского и произносит: – Сашка, спасибо тебе. Чудесная ночь, правда.

Сердце за рёбрами сжалось, и ощутил спазм в горле, никогда не испытывал ничего подобного. От неё тепло исходит в буквальном смысле слова. Не избалованная, радуется всяким мелочам.

– Ты права, чудесная, – других слов не нахожу.

Ужин заканчиваем почти молча. Лера первая отставляет свою тарелку в сторону, ставит локти на стол и, подавшись чуть вперёд, произносит:

– Знаешь, то, что инородное находится сейчас во мне, начинает мешать.

– Тебе не комфортно? – хмурюсь я.

– Нет. Но я хочу чувствовать нечто живое и горячее внутри.

Чувствую, как мои зрачки расширяются.

– Ты уверена? Я не хочу сделать тебе больно.

– Я уверена, – и, сделав паузу, добавляет: – Уверена, что ты никогда не сделаешь мне больно, – говорит, глядя мне в глаза, хотя нет – глядя прямо в душу.

Второй раз за вечер ощущаю, как сердце сбилось с ритма. Доверяет! Она мне доверяет!

Встаю и обхожу барную стойку. Беру Лерину руку, раскрываю ладонь и целую. Подхватываю её на руки и несу в спальню. Ставлю на пол и скидываю с неё рубашку. Поглаживаю грудь, и она прикрывает глаза. Мой член просто распирает от желания оказаться в ней. Опустив руку, провожу по её набухшим складочкам, истекающим соком. Мне даже делать ничего не нужно, она просто хочет меня. Не выгодные преференции, не подарки, не мои счета в банке, а меня самого. Подталкиваю её к кровати и, надавив на спину, тяну за кончик пробки, бережно извлекая её. Лера встаёт коленями на матрас, и, надо сказать, вид сзади шикарный. Скидываю мешающую одежду, смазываю ей попку и обильно – член.

– Ты уверена? – уточняю я.

– Да. Я всегда знаю, чего хочу.

– Если будет хоть немного неприятно, скажи. Я остановлюсь в любой момент, отложим на другой раз. Хорошо?

– Хорошо.

Направляю член к её попке. С лёгким нажимом, стараясь обуздать нетерпение, хотя челюсть уже сжал так, разве что зубы не посыпались. Головка проскальзывает, и я на мгновение прикрываю веки, давая Лере возможность привыкнуть. Начинаю медленно двигаться, и по её стону и встречным движениям понимаю, что ей хорошо. А дальше спокойно вхожу на всю длину. Охренительно! Тугая и такая податливая. В резких движениях сдерживаю себя, не хочу навредить ей. К финишу приходим довольно быстро и вместе, оргазм просто обжигающий. Наши дыхания постепенно выравниваются, возвращаясь к нормальному ритму. В её взгляде что-то ускользает от меня, и я напрягаюсь.

– Лер, всё хорошо?

– Да. Просто ты даришь мне новые эмоции и ощущения, неведомые мне раньше, – шепчет она.

С облегчением выдыхаю. Уже и не помню, когда получал ещё и моральное удовлетворение, а не только физическое.

– Я очень рад, что не разочаровал тебя. Пойдём в душ и спать, день был очень длинным, уже три часа ночи.

После душа, обессиленные и счастливые, мы падаем на кровать, и в комнате воцаряется тишина – тишина удовлетворения и покоя, тишина, наполненная отголосками наших стонов.

Лера

Впервые утренний свет не манит покинуть постель, где его объятия – словно кокон тепла и уюта. С трудом уговариваю себя подняться и иду готовить завтрак. После завтрака провожаю Сашу и отправляюсь на пробежку. А вечером с друзьями собираемся «В Движении». Это уже традиция – накануне Нового года проводить мероприятие для детей. Когда собираются все дети от пяти до десяти лет, мы играем с ними, проводим конкурсы, затем – торжественная речь от преподавателей и напутствие на следующий год. Под радостный визг детей и аплодисменты родителей старшие ребята пускают хлопушки со второго этажа, и мы вручаем детям подарки. И когда помещение пустеет, приступаем к уборке.

Поздно вечером дружной компанией вываливаемся на мороз, настроение у всех хорошее, все шутят и смеются. Меня встречает Саша, здоровается со всем моим коллективом и произносит:

– Не возражаете, если украду у вас красавицу? – притягивает меня к своему боку.

– Не возражаем, – улыбается Макс.

– Главное, верни её к бою курантов, без неё праздник не состоится, – просит Димка.

Мы прощаемся с моими друзьями, и Саша везёт нас в маленький уютный ресторанчик.

– Лер, что тебе подарить на Новый год? – неожиданно спрашивает он.

– Саша, я тебя умоляю, не порти такой чудесный вечер.

– Я смотрю, для тебя это больная тема, – смеётся он.

– Да, Саша, потому что я не знаю, чем в ответ удивить тебя.

– Ты меня с первой нашей встречи удивляешь. И считай, что свой новогодний подарок я вчера получил и остался очень им доволен. А если серьёзно, я бы хотел, чтобы ты забрала машину.

– Саша, нет, я решения своего не изменю. И кстати, я работаю в праздники, не все конечно, но всё же. Третьего числа в Питер уезжаю на несколько дней.

– Я тоже работаю после третьего числа, не хочу упускать выгодный контракт. Но я надеюсь, мы Новый год вместе встретим?

– Саш, уже пять лет, как мы с друзьями неизменно встречаем Новый год вместе, – я запнулась, выдерживая паузу. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты разделил этот вечер с нами в ресторане. Или у тебя свои планы?

– Не знаю пока, но обещаю подумать, – отвечает он.

После ужина выходим на улицу и решаем прогуляться. Погода отличная, лёгкий морозец, и снег опускается на землю крупными хлопьями. Улицы украшены огнями и ёлками, народ суетится в последних приготовлениях к празднику, а я как-то упустила эту предпраздничную атмосферу. Ведь у меня занятия, студия, конкурсы, концерты, и дни сливаются в бесконечный поток. Проходим по парку, отовсюду салюты и фейерверки, радостные дети катаются с горок. Неожиданная мысль вспыхивает, что какая-то часть жизни проходит мимо меня, но тут же исчезает. После прогулки Саша возвращает меня на стоянку клуба, там я пересаживаюсь в свою машину и направляюсь домой.

А в последние дни уходящего года, пока Сашка занят корпоративами, решаю побаловать себя, сбежав от бесконечной суеты. Один день целиком посвящаем с Юлькой шопингу. Я обожаю с ней ходить по магазинам: она весёлая и лёгкая в общении, с прекрасным чувством юмора и, похоже, безответной любовью к Марецкому. Мы увлечённо выбирали подарки для всех, весело болтали, не забывая перемыть косточки нашим мужчинам, а затем принялись за поиски идеальных праздничных нарядов. Покидая торговый центр, с трудом распихиваем пакеты и коробки на два багажника.

Дома, затащив подарки в квартиру, я уселась их подписывать. А поздно вечером отправляюсь в «Движок», готовить сюрприз Алексу. Вот реально себя неуютно чувствую с ним, когда речь заходит о подарках. С его-то достатком удивить его чем-то материальным вряд ли получится.

Утро 31 декабря было посвящено наведению порядка в квартире, а вечером с Юлькой отправляемся в СПА - салон, чтобы раствориться в атмосфере блаженства и релакса. Домой возвращаюсь к девяти вечера и обнаруживаю возле подъезда Сашку. Он выходит из машины и идёт ко мне.

– Давно ждёшь?– спрашиваю я.

– Прилично. Я тебе обзвонился.

– Извини, в салоне звук отключила.

Мы поднимаемся ко мне в квартиру. Я с праздничным макияжем и укладкой, при этом в спортивном костюме и пуховике. Алекс в белоснежной рубашке и чёрных брюках.

– Саш, что ты решил, идёшь со мной в ресторан?

– Ты уверена, что я тебе там нужен? – серьёзно спрашивает он. – Может, я лучше заберу тебя, во сколько скажешь?

– Вопрос в другом. Почему ты не уверен, что нужен мне? – бросила через плечо, направляясь в спальню.

Полностью освобождаюсь от одежды и достаю из ящика белый кружевной комплект белья, искоса бросая взгляд на застывшую в дверном проёме фигуру. Саша наблюдал за мной, облокотившись о косяк, спрятав руки в карманы брюк. Надеваю стринги, затем бюстгальтер и, облачившись в телесные чулки, достаю платье. В этот раз выбор пал на короткое платье молочного цвета, пушистое, словно облако, едва прикрывающее бёдра. Замшевые сапоги-чулки на головокружительной шпильке идеально дополняли образ. Не торопясь, медленно втягиваю себя в этот кокон соблазна. Последний штрих – поворот спиной, нога, грациозно взметнувшись, опирается о пуф, и вот я уже в наклоне застёгиваю первый сапог, затем второй.

– Ну, пожалуй, одну я тебя не отпущу, – наконец подаёт признаки жизни мой мужчина.

На моих губах расцвела победная улыбка, разумеется, тщательно скрытая от него.

– Поможешь загрузить подарки в машину? – показываю на угол, уставленный множеством коробок.

– Конечно. Но сперва… – он достаёт из кармана бархатный футляр. – Подарок.

Я замерла. Даже боюсь представить, что там. Вскинув на него взгляд, сразу понимаю, что если не приму, он насмерть обидится. Открыв футляр, я остолбенела. Блеск камней изумляет.

– Саша, скажи, что ты напрокат их взял.

– Нет. Они твои, – невозмутимо произносит он. – Это достаточно мелкие бриллианты, боялся тебя шокировать более крупными.

– А сейчас ты что делаешь?! – восклицаю я. – Их даже в квартире страшно хранить, не говоря о том, чтобы носить.

– Ну, значит, со мной будешь носить, чтобы страшно не было, – спокойно заявляет он. – И ещё… возьми, – протягивает мне связку ключей с брелоком.

– Что это?

– Ключи от моей квартиры и паркинга.

Неожиданно, конечно, я ещё драгоценности не осознала, а тут такое. Обнимаю его за шею и целую.

– Спасибо тебе большое. Безумно красивый комплект, но ключей было бы вполне достаточно.

Саша достаёт кулон и застёгивает его у меня на шее, серьги вдеваю сама. Подхожу к зеркалу. Камни невероятно блестят, я такого никогда и не носила. Чувствую себя королевской особой.

Алекс

Её отражение в зеркале – мой чистый восторг. Бриллианты ей очень к лицу. Сейчас понимаю, что с выбором не ошибся: крупные камни ей бы не пошли, слишком она миниатюрная. Подарок приняла, но я уловил тень сомнения, усилием переступила через свои принципы. Делаю вывод, что всё же боится обидеть меня. Достаю телефон и делаю фото с ней.

– Мне перешли, – улыбается она. Берёт свой телефон и в ужасе восклицает: – Чёрт! У меня двадцать пропущенных звонков. Время десять, а мы ещё подарки не загрузили.

– Одевайся, а я отнесу всё.

Загружаю всё в машину, и, когда Лера садится ко мне, вопросительно смотрю на неё.

– В «АртсПалас», – озвучивает, куда нам ехать.

– Я смотрю, вы часто в этом ресторане бываете.

– Хозяин – знакомый Макса. Он много чем в Москве владеет, студию мы тоже у него арендуем.

– Подожди, ты Армена лично знаешь?

– Я так понимаю, не только я, – хмурится Лера, делая правильный вывод.

– Тесен мир, однако, – заключаю я. – Мы с ним знакомы по строительству, но в его ресторане был пару раз.

Мы замолкаем, наверное, каждый думая о том, что могли познакомиться гораздо раньше. На парковке встречаем Максима с девушкой, они так же увешаны подарочными пакетами. Приветствуем друг друга и вместе проходим в ресторан, снимаем верхнюю одежду и раскладываем подарки под ёлкой. Лера побежала здороваться с друзьями, а я подхожу к нашему общему знакомому.

– Добрый вечер, Армен Борисович, и с наступающим вас.

– Ух ты, вот так встреча! – он протягивает мне руку. – Давно я вас, Саша, не видел. Как вы здесь оказались? Вроде вечеринка закрытая.

– Я с Лерой, – кидаю взгляд в её сторону и вижу, как она со всеми обнимается и целуется.

– У-у-у, да наша Лера оказывается не свободна. А я всё думал, когда и кто её к рукам приберёт, – добродушно посмеивается он. – Ну, я тебя поздравляю. Главное, удержать рядом, она не простой человек, но очень хороший. Я их с Максимом четыре года уже знаю, оба очень ответственные и порядочные молодые люди.

Присоединившись к нам, Лера здоровается с Армен Борисовичем и берёт меня под руку.

– Девчонки ваши как быстро выросли, кажется, только вчера малышками были, – произносит она.

– Ой, Лерочка, и не говори. Они взрослеют, а я старею. Как дети появляются, время просто неумолимо, – вздыхает он и, глядя на нас, добавляет: – Красивая вы с Сашей пара, дети красивые будут. Ладно, оставляю вас наедине, отдыхайте.

Замечаю её смущение.

– Тоже дядька умеет шокировать, да? – смеюсь я. – Впрочем, не могу с ним не согласиться, – и этой фразой вгоняю её в краску. – Пойдём в зал, все уже там.

Изначально ехать не хотел, но надо признать, что в её окружении не испытываю дискомфорта, не смотря на разницу в возрасте между нами. Присаживаемся за праздничный стол, Лера приваливается к моему плечу, чувствую, что расслаблена. От алкоголя уклоняюсь не только я, многие сегодня решили не отказываться от личного транспорта. В половине двенадцатого её друг выходит в центр зала и произносит предновогоднюю речь, с подведением итогов и планов на будущий год.

– А теперь по традиции подарок от меня и Леры. Музыка моя, слова Лерины, – говорит Макс.

Лера дарит мне свою улыбку, выбирается из моих объятий и идёт в центр зала. Макс передаёт ей микрофон, звучит музыка.

– С наступающим вас, мои родные! – обращается к залу и начинает петь.

Пока поёт куплет, подходит обниматься с самыми близкими людьми. А я задумываюсь, каким нужно обладать даром, чтобы вот так складывать слова в стихи, а стихи генерировать в песни. А для Леры это легко. Сейчас я понимаю, что она настоящая, нет в ней фальши. Как она и говорила: «Ты поймёшь это позже». Она тот самый глоток свежего воздуха, которого я ждал последние пять лет.

А в припеве она вытягивает дочек Армена танцевать, к ним присоединяется девушка Макса.

…Где-то глубоко внутри

Сохранится след от зимы.

В белом вальсе кружатся снега,

Знаю, ты придёшь наверняка.

В твоём царстве льда и снегов

Снова зародится любовь,

Только ты её не спугни,

Просто возьми и прими...

У Леры есть все данные, чтобы притягивать к себе внимание, и просто дар заводить толпу. Она заканчивает песню, все аплодируют, и я в том числе. Обнимается ещё раз с девочками и возвращается ко мне, сажаю её к себе на колени. Затем бой курантов под ошеломляющие крики «С Новым годом!», праздничный ужин, пару песен исполняют парни из её коллектива, и все идут к ёлке разбирать подарки. Лера остаётся рядом со мной.

– Время почти два. Может, поедем? – спрашивает она.

Я киваю, и Лера идёт прощаться с друзьями. Вижу, что не хотят её отпускать, уговаривают ещё хоть на час остаться. Чувствую себя виноватым, надо было её одну отпустить, чтобы она не разрывалась между нами. Но эгоист во мне не мог оставить такую красавицу среди такого количества тестостерона. Возвращается ко мне, и мы идём одеваться. К нам выходит Макс с кучей подарков и говорит:

– Лера, ваша задача хоть часть увезти.

– Давай, – берёт сумки у него из рук и тут же смеётся. – Макс, опять до восьмого марта будем разбирать.

– Если не до лета, – ухмыляется он. – Ну что, первый Новый год по отдельности?

– Встретили-то всё равно вместе.

– Мои расстроятся, что я без тебя приехал, – серьёзно говорит Макс.

– Скажи, что я весной приеду, после концерта.

Он сжимает её хрупкую фигурку, и его объятия кажутся слишком крепкими для дружеских.

– Хорошего вам отдыха, – обращается к нам.

Прощаемся, и я вижу, с какой грустью Лера смотрит в след другу.

– Ты хотела бы остаться?

– Нет, – даёт уверенный ответ. – Просто мы каждый год первого числа уезжаем в свой родной город. В этом году позже поеду. Саш, давай в «Движок» заедем ненадолго?

Просьба меня удивляет, но я соглашаюсь. Народ уже начал покидать застолье, это заметно по оживлённым улицам и количеству фейерверков. Подъезжаем к клубу, Лера снимает сигнализацию и открывает дверь. Поднимаемся на второй этаж.

– Саш, подожди здесь, – просит она и скрывается в помещении.

Я всматриваюсь в тёмные безлюдные коридоры и пустые танцевальные классы. Затем слышу музыку и замечаю в конце коридора неяркий свет, любопытство заставляет двинуться вглубь. Не успеваю дойти, как на встречу выходит Лера, уже в другой одежде. На ней туфли на платформе и всего несколько деталей одежды. Она берёт меня за руку и ведёт на свет. Заметив пилон, улыбаюсь как ненормальный, понимая, что меня ждёт. Лера сажает меня на стул, и медленно направляется к пилону, виляя попкой. Освобождает свои волосы из плена, и они низвергаются на плечи густым, шелковистым водопадом. Мне казалось, что я уже всё видел в жизни и меня сложно чем-то удивить. Но нет, пластика Леры, её красота и идеальные формы тела заставляют мой член окаменеть мгновенно. С жадностью смотрю на неё, на ней только маленькие черные трусики и чёрный топ на завязках. Подходит к шесту, поглаживает его рукой, словно знакомясь с ним. Покачивает бёдрами в такт музыке. Обхватывает ногами шест и отдаётся ритму мелодии, доносящейся из колонок. Композицию выбрала интересную: «Linkin Park – In The End». Изящные движения завораживают. Вращение, шпагат, становится спиной к шесту, развязывает топ и отбрасывает его в сторону. Ласкает ладонью грудь, живот, спускается по шесту вниз, изящно раздвигая ножки. Встаёт и идёт на меня, напоминая крадущуюся дикую кошку. Медленно тяну воздух ноздрями, чувствую тесноту в брюках, член просто просится наружу. Она опустилась ко мне на колени, скользнула по пуговицам моей рубашки, расстегивая их. Горячими ладонями очертила контуры торса, вызывая дрожь предвкушения. Приподнимается и, наконец, освобождает мой возбуждённый орган, но облегчения это не приносит. Дразнит меня, кружа языком по головке члена. Не выдерживаю такого томления, дёргаю её с колен, сдвигаю полоску трусиков и насаживаю на себя – замираем. По разгорячённой коже аж холодок пробегает. Обхватываю её упругую попку и начинаю медленно двигать на себе. Сталкиваемся ртами, целуемся страстно, кусая губы друг друга. Срываюсь на рык, сил нет сдерживаться. Дожидаюсь, когда Лера достигнет пика, и вслед за ней проваливаюсь в кипящее наслаждение. Приходя в себя, почему-то слухом цепляюсь за последние слова в песне: «Часы– счётчики нашей жизни. Время нереально», музыка затихает, погружая нас в тишину.

– С Новым годом, Александр Владимирович! – шепчет Лера.

– С Новым годом, детка! Ты невероятная! Лучше подарка и быть не могло.

Привожу одежду в порядок, Лера переодевается обратно в платье.

– Ты где-то открыто танцевала стриптиз? – смотрю ей в глаза.

– Нет, – смеётся она. – Это была премьера.

– Вообще ни разу? – уточняю я. – Тогда как? И пилон здесь?

– Ни разу и ни для кого, – подтверждает она. – А для физически подготовленного человека это несложно, всего пару видео уроков, а пилон здесь временно.

– Это было очень круто, Лер.

Обнявшись, мы спускаемся на первый этаж. Лера восстанавливает все рабочие функции помещения, и мы едем к ней домой и сразу ложимся спать.

Планируя наши выходные, заранее договорился о подготовке дома для нас. Поэтому, как бы мне ни хотелось, приходится её будить рано утром. Нависаю над ней и целую.

– Просыпайся, моя хорошая, – шепчу я.

Вижу, как она улыбается, но глаза не открывает. Обхватывает меня ногами.

– Какие у нас планы? – мурлычет она.

– Едем загород.

Сразу открывает глаза, и в них вопрос.

– Встаём и собираем вещи, – командую я. – У нас всего три дня.

Радуюсь, что Лера лёгкая на подъём. Через тридцать минут выезжаем из Москвы и по пустым дорогам добираемся достаточно быстро. Войдя в дом, наблюдаю за её реакцией. Дом для нас украсили, поставили красивую ель, работает камин, и накрыт стол. Лера разувается и проходит в гостиную к праздничному дереву, рассматривает и трогает пальчиками ветки, оборачивается, и на какую-то долю секунды улавливаю блеск в её глазах. Подходит и обнимает меня.

– Очень красиво. Знаешь, а у меня никогда не было живой ёлки, – с грустью говорит она.

Я хочу спросить о её семье, за всё время нашего знакомства она не проронила о них ни слова. И каждый раз не решаюсь, и сейчас чутьё подсказывает, что не время и не место. Поэтому просто стискиваю её в своих объятиях.

Так как ночью спали мало, принимаем пищу не без удовольствия и просто отваливаемся спать. Встали только к вечеру и решили прогуляться по посёлку. Погода отличная, а множество гуляний на улице поднимают настроение. Только сейчас на наши телефоны начинают поступать поздравления от друзей и знакомых, видать, только проснулись все. Наблюдаю, как Лера улыбается, когда принимает сообщения и набирает ответ. На какие-то поздравления бурно реагирует смехом и показывает экран телефона мне. Когда возвращаемся к дому, она принимает входящий звонок.

– С Новым годом! – говорит она. – Как вы там? ... Я тоже скучаю по вам…Приеду обязательно, – улыбается, но в её глазах грусть. – Я тоже вас очень люблю. Всех целую, – отключается и убирает телефон в карман. Идёт чуть впереди меня.

– Ты бы хотела увидеть родных? – аккуратно спрашиваю я.

– Да, соскучилась. Последний раз летом у них была.

– Хочешь, можем сгонять? На вертолёте быстро обернёмся туда и обратно, – проговорив это, смотрю, как Лера словно в замедленной съёмке оборачивается ко мне. – Что? – спрашиваю я, видя её шок.

– У тебя и вертолёт есть?

– Нет. Мне пока без надобности, но организовать в течение часа могу. Ну, так как? Хочешь дома побывать?

– Пфф…ты, конечно, умеешь удивить, – усмехается Лера. – Саша, спасибо тебе, но я приняла решение ещё в конце декабря и Максу озвучила. Сейчас просто хочу побыть с тобой, у меня и так мало свободного времени.

– Значит, эти дни наши,– притягиваю её к себе, в глубине души радуясь, что она выбрала меня.

Первый день года заканчиваем просмотром старых фильмов, а потом просто отсыпаемся. В эти дни ловлю себя на том, что всматриваюсь в неё с какой-то жадностью. Впитываю в себя её смех, жесты, ловлю на ощупь каждый её слог. С затаённым любопытством слежу, как она, растянувшись на ковре в отблесках каминного пламени, исписывает свою тетрадь. В момент, когда она покидает комнату, не удерживаюсь и заглядываю в её сокровенную обитель слов. Стихи, обрывки фраз, нотные наброски, словно бабочки, приколотые к страницам. Смущённо замираю и всё же закрываю тетрадь, обуреваемый чувством, что переступил невидимую черту, вторгся в личное пространство.

Потом она со знанием дела орудует на кухне. Присаживаюсь за кухонный островок и просто молча наблюдаю. Она маринует говяжьи рёбрышки в брусничном соусе и убирает в холодильник. Затем что-то тщательно взбивает в миске, снимает цедру с апельсина и сдувает прядку волос, которая выбилась у неё из пучка.

– Лер, а как ты пишешь песни? Я о том, как они рождаются в твоей голове?

– Иногда от того, кто даёт сильные эмоции, – она посмотрела на меня пронзительным взглядом, а потом задумалась. – А вообще, это сложно объяснить… Это словно ткать из воздуха… из времени, из пространства, из самой жизни…В танце всё иначе: в мире, заполненном шумом, он создаёт пространство тишины, где можно ощутить красоту через ритм и форму. Каждое моё выступление – это новый рассказ, иногда выдаёшь зрителю самое сокровенное. – Затем смотрит на меня немного насмешливо и выдаёт: – Одним словом, творческие люди – сложные персонажи, мы ощущаем мир иначе, и с нами порой не просто.

Смотрю на неё с удивлением, она в который раз поражает меня глубиной и многогранностью души.

– Лер, а спой что-нибудь.

– Э-э…я не могу, – выдавливает она из себя. – Ну, перед тобой не могу.

– В смысле? Я же видел, как уверенно ты держишься на сцене и в ресторане пела свободно.

– Мне на сцене, наоборот, проще, – смущённо говорит она.

– Да ладно? Ты стесняешься меня? – догадываюсь я, и внутри приятно щекочет от этого осознания. – Лер, мы в постели чего только не вытворяли, про стриптиз вообще молчу, – усмехаюсь я.

– Может, позже? – неуверенно говорит она, и я решаю больше не приставать.

Удивляюсь, как у неё всё быстро получается. Взбила, замесила и в духовку. Через двадцать минут дом заполняет аромат ванили и апельсина. Потом, повернувшись ко мне спиной, ставит миску с чем-то на огонь, помешивает и неожиданно для меня начинает петь. На английском. Песня известная, и я её много раз слышал. Голос бархатный и томный. Живьём – невероятно! До мурашек!

Сейчас ощущаю себя действительно счастливым. Впитываю её в себя, словно эликсир, так необходимый, чтобы просто жить. Подхожу и обнимаю её. – Спасибо тебе, – шепчу ей на ушко.

Позже садимся за стол, и я расхваливаю её приготовления, чем очень смущаю её. Наверное, не верит мне, а зря. Вот только сейчас понимаю фразу: «Талантливый человек талантлив во всём». На этой кухне вообще никто ничего не готовил – кухня была девственной до появления Леры. Вечером идём в баню, а утром уезжаем гонять на квадроциклах. Вот почему, когда человеку хорошо, время пролетает стремительно?

Вечером третьего числа доставляю её на вокзал. Стоя на перроне, долго смотрим друг на друга.

– Я скоро вернусь, не скучай, – очень интимно шепчет мне на ушко.

Обнимаю её, целую, и она поднимается в вагон.

2

Часть вторая

Алекс 5 января

– Александр Владимирович, к вам женщина рвётся. Очень настойчиво.

– Меня нет ни для кого, – не поднимая глаз от рабочих схем, отвечаю секретарю.

– Она просила сказать, что из Лондона прилетела.

– Да хоть из банановой республики. Меня нет…

– И даже бывшей жене время не уделишь?

Я вскидываю голову и даже забываю, как дышать.

– Инга? – еле выдавливаю из себя имя бывшей жены.

– Смотри-ка, не забыл. И это хорошо, – она проходит в кабинет и, усаживаясь напротив меня, осматривается.

Бросаю взгляд на секретаршу.

– Ни с кем не соединяй, – даю распоряжение, и она исчезает, прикрывая за собой дверь.

– Какими судьбами? Хотя, дай угадаю. Деньги нужны? – задаю вопрос, который всегда был самым актуальным для неё.

– А я смотрю, хорошо ты бизнес раскрутил, – игнорирует она мой вопрос и пробегает по мне оценивающим взглядом. – Возмужал! Словно с обложки журнала.

– А тебя, смотрю, жизнь не щадит. Ну, как говорится, кто каким местом работал, – ухмыляюсь я.

– Не хами! – рявкает она. – Я по делу приехала.

– Не стоило себя утруждать столь длинным перелётом.

– Ты же сына хочешь увидеть? – вскидывает брови Инга. – У тебя есть возможность.

Я смотрю на неё во все глаза, не понимая, в чём подвох.

– Сына говоришь? – мой голос завибрировал. – А когда я хотел видеть его, ты меня на хер послала! – выкрикиваю я. Вскочив из-за стола, нависаю над ней и смотрю прямо в бессовестные глаза. – Сука, прошло восемь лет! С чего бы именно сейчас? А?

Внутри аж колотит от ярости. Кидаю все силы на то, чтобы сдержать себя и не вцепиться в глотку этой твари.

– Не смей орать на меня! – гаркает она в ответ. Затем берёт себя в руки и выдаёт уже спокойнее: – Мы проездом, ненадолго. Я подумала, захочешь увидеть, – и тут же торжественно сообщает: – А вообще, я замуж выхожу!

Я смотрю на эту женщину с жалостью. И сейчас не могу вспомнить, что я в ней нашёл по молодости.

– В который раз-то? – спрашиваю без особого интереса.

– Четвёртый! Мужик, конечно, немолод, но остров свой имеется.

– Он инвалид по зрению, что ли? – спрашиваю я.

– Саш, прекрати, – она достаёт из сумочки визитку и протягивает мне. – Мы в этом отеле остановились, будем тебя ждать до десяти вечера.

Она встаёт и тянет руку к моему лицу, успеваю перехватить её запястье.

– Саш, а давай по старой памяти ? – она улыбается и кладёт вторую ладонь мне на пах.

– Не-е-е. Повзрослел, поумнел, и больше меня тётки не первой свежести не интересуют. Вон пошла! – гневно произношу я и стряхиваю с себя руку этой назойливой суки.

– Мы всё-таки будем ждать тебя, – берёт сумочку и, виляя задом, выходит из кабинета.

Вот же сука непробиваемая! У меня такой шок, что первые минуты я, не моргая, смотрю на закрывшуюся за ней дверь. Из ступора меня выводит секретарша.

– Александр Владимирович, вам звонят…

– Дверь закрой с другой стороны! – криком срываюсь я на неё, и она хлопает дверью.

Подойдя к окну, дёргаю створку на себя и с жадностью втягиваю свежий воздух. Вдыхаю часто и глубоко, но всё равно ощущаю в лёгких омерзительный запах её духов. Возвращаюсь к столу, открываю все ящики поочерёдно и, наконец, нахожу заветную пачку сигарет. С наслаждением втягиваю в себя сигаретный дым, только бы перебить её запах. Слышу шаги за дверью, а затем открывающуюся дверь.

– Сань, чего на Маньку-то наорал? – предъявляет Стас за пострадавшую от моих криков секретаршу. – Ого! Сколько не курил, чего опять схватил сигарету?

Я выпускаю дым в окно. Смотрю на серые, низкие облака, закрывающие и без того редкое солнце. Как будто на мою жизнь надвинулись и закрыли единственный лучик солнца, которого я так долго ждал.

– Блять, четыре года не курил, а тут… – смотрю на друга. – Инга сейчас у меня была.

– Инга в Москве? – подходит ко мне, достаёт из пачки сигарету и тоже закуривает.

– Да. Предлагает увидеть сына.

– И в чём подвох? – хмурится он, делая глубокую затяжку.

– Вот! Даже ты понимаешь, что эта сука ничего просто так не делает.

– Денег хочет? – спрашивает Стас.

– Это первое, что я предположил, когда она переступила порог моего кабинета. Но нет, замуж выходит за какого-то престарелого богача.

– И что? Такой путь проделала, чтобы сообщить тебе об этом?

– Ну почему? – ухмыляюсь я. – Попросила трахнуть её по старой памяти, – произношу и смеюсь, видя скривившуюся физиономию Стаса.

– Как она выглядит, сильно изменилась?

– Пластика видна, но даже она не спасает. Даже не представляю, что я в ней раньше находил.

– Так лет сколько прошло, – ухмыляется Стас. – Зато сейчас у тебя такое тело, которому бы Инга и в молодости позавидовала. Кстати, Лера знает, что ты женат был?

– Нет. Я не говорил и даже не представляю, как это сделать.

– Ну и не говори ей. Покрутится эта сумасшедшая в Москве с неделю и свалит, – советует друг. – Когда Лера приезжает?

– Через два дня.

– Сам-то Артёма хочешь увидеть? – тихо спрашивает Стас, туша сигарету.

– Не знаю. Столько лет упущено, он взрослый уже. Его растил другой мужик, да, походу, и не один. Подумаю сейчас, до вечера надо принять решение.

– Ладно, ты давай не загоняйся и это…хорош уже орать на мою секретаршу, она теперь остаток дня сопли на кулак будет наматывать. У тебя своя есть, вот на неё и ори.

– Ну, иди утешь, чего как маленький, будто в первый раз.

– Слушаюсь, товарищ начальник! Пошёл.

Весь день слоняюсь по кабинету, прокручивая в голове варианты того, как поступить. Плюнуть, ни куда не ехать, как Стас советует, глядишь, Инга покрутится с неделю здесь и отчалит в свой Лондон. Или съездить? Хоть взглянуть на Артёма, всё-таки моя кровь. И вообще, надо как-то закрыть эту историю с Ингой, а то сам изведусь.

Вечером, подъехав к отелю, какое-то время сижу в машине, а потом поднимаюсь на нужный мне этаж. Стучусь в их номер, дверь открывает Инга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я в тебе не ошиблась, – довольно ухмыляется она. – Проходи.

Не смотря на поздний вечер, Инга при полном параде, и в дверях несколько чемоданов. Может, уже уезжают?

– Артём! Выйди, пожалуйста! – выкрикивает моя бывшая жена.

Из спальни выходит парень невысокого роста, щуплый, в чёрной толстовке и джинсах. Всматриваюсь в черты лица, сразу улавливаю сходство между нами.

– Артём, я говорила, что хочу познакомить тебя с родным отцом... Вот, Александр Владимирович Стиглов, – тараторит Инга.

Подойдя к нему, я протянул руку. – Здравствуй, Артём.

Мою руку игнорируют, и молча прожигают меня взглядом.

– Ну, нужно просто поближе познакомиться, – суетится бывшая. – Знаешь, Артём Москву ещё не видел, но надеюсь, ты ему всё покажешь.

Смысл её слов ускользает, тонет в тумане сознания. Тихий стук в дверь и Инга пропускает носильщиков в номер.

– Вот эти вещи можно забирать, – командует Инга.

– Вы уже уезжаете?

– Я уезжаю. Я же тебе говорила, что замуж выхожу. На острове пробуду месяц, а вы пока познакомитесь, – трещит без остановки Инга.

– Хорош мне зубы заговаривать! – выдаю я, когда до меня доходит смысл сказанного. – А теперь чётко и внятно! Что значит, ты уезжаешь?!

Замечаю, как она стушевалась.

– Саш, у меня медовый месяц. А вы поближе познакомитесь, уверяю, вам это только на пользу пойдёт.

Я двинулся на неё.

– Ты совсем охренела, что ли?! Ты решила его бросить в чужой стране с незнакомым человеком?

– Я была матерью тринадцать лет, теперь твоя очередь хоть немного побыть отцом! – разъярённо шипит и пятится к двери.

Поймав её за запястье, дёргаю обратно в номер. Боковым зрением замечаю, как за нами просачивается группа людей.

– У меня к вам большая просьба, молодой человек. Отпустите руку моей невесты, – с жутким акцентом произносит один из них.

Смотрю на мужика лет шестидесяти, на голову ниже меня, по бокам два охранника.

– Ага. Жених, значит, да? – обращаюсь к Инге, так и не отпустив её руки. Пристально смотрю ей в глаза. – Ты хоть понимаешь, что ты тут устраиваешь на глазах у собственного сына?

– Я ещё раз повторяю, отойдите от неё, – назойливо жужжит этот старикан.

– Ты соображаешь, чем сейчас всё закончится? Тварь ты тупая! – цежу сквозь зубы. – Ты хочешь, чтобы я им сейчас зубы проредил? Я потом откуплюсь, а вот граждан чужого государства задержат до выяснения обстоятельств.

– Я всё равно уеду, и ты не сможешь этому помешать.

– Как была дурой, так ею и осталась, – констатировал я.

На меня стремительно надвигается один из охранников, успеваю перехватить удар и посылаю встречный. Инга взвизгнула, но тут же взмахом руки остановила второго. Знает, что в гневе меня лучше не трогать. Из номеров начали выходить любопытные соседи, и вся эта шайка-лейка ретируется к лифтам, волоча подбитого товарища.

Я захлопнул дверь, отрезая себя от назойливых взглядов, и обернулся к Артёму. Он по-прежнему стоял с невозмутимым выражением лица. Казалось, вся эта сцена не вызвала в нём ни малейшего удивления. Я рассматривал свои сбитые костяшки.

– Блять, сюр какой-то, – тихо произнёс я и вновь посмотрел на сына. – Ты знал, что она собирается уехать без тебя?

Он буравил меня хмурым взглядом.

– Знал. Просто купи мне билет до Лондона. У меня есть деньги, но мне не продадут.

– Хорошо. Если не возражаешь, я хотел бы связаться с тем, кто тебя будет встречать в Лондоне.

– Зачем?

– Затем, что теперь несу за тебя ответственность.

– Меня встретят родители моего друга, это наши соседи. Я свяжусь с ними в ближайшее время.

– Друг – это хорошо, – говорю я. – Бабушка присмотрит за тобой?

– Конечно.

Настойчивый стук в дверь возвестил о неминуемом. Хозяин отеля с кислой миной и претензией на устах явился требовать тишины и, как следствие, нашего скорейшего отбытия. Обещаю освободить номер в ближайшее время.

– Собирай вещи, перебираемся ко мне, – обращаюсь к сыну.

– Я никуда с тобой не поеду, а останусь здесь и дождусь вылета, – упрямится он.

– Ты же слышал, нас попросили освободить номер. Скажешь спасибо своей маме, устроила тут представление. Собирай вещи, я сказал!

Пока Артём пакует вещи, выхожу из номера и звоню Стасу с просьбой выяснить лондонский адрес Инги и всех ближайших родственников.

Всю дорогу ехали молча. В квартире показываю ему комнату, в которой он может расположиться, и говорю:

– Давай, разбирай вещи и спускайся на ужин.

– Не хочу.

– Как знаешь, – сейчас у меня нет сил на уговоры.

Спустившись в свой кабинет, первым делом набираю своей помощнице по дому с просьбой выручить меня. Рассвет застаёт меня здесь же. Всю ночь прокручивал в голове события минувшего дня и думал, как Лере всё рассказать. Сложно даже представить, как она отреагирует, а потерять… потерять я её не готов.

Я пил кофе, когда передо мной возник Артём. В голосе – ни капли приветствия, только прямой вопрос:

– Когда ты купишь билет?

– Во-первых, доброе утро. Во-вторых, давай завтракать. И в-третьих, раз уж мы встретились, может, хотя бы поговорим?

– Я ничего не хочу. И общаться с тобой тоже, ты мне никто. Я просто хочу как можно быстрее покинуть эту страну.

– А ты в курсе, что я для тебя посторонний человек только благодаря твоей матери? Ты об этом не задумывался? Она тебе ничего не рассказывала? Или рассказывала, но свою версию?

– Зачем мне эта информация? Уже скоро я буду в Лондоне и буду жить, как жил до вчерашнего дня – ничего о тебе не зная.

В этот миг мой телефон издал звук, и на экране высветилось короткое и знакомое «Стас». Приняв вызов, я спешно удалился в кабинет, оставив Артёма в одиночестве. Едва приложил трубку к уху, как услышал напористый вопрос друга: «Что у тебя вчера стряслось, что ты её родственниками заинтересовался?» Я выкладываю все подробности вчерашнего вечера. В ответ Стас вываливает на меня ту немногочисленную информацию, которую удалось выяснить. Благодарю его за помощь, и мы прощаемся.

На мгновение задумываюсь, затем резко встаю и иду к Артёму. Нахожу его в спальне, сидящим перед открытым ноутбуком; заметив меня, он прикрывает его.

– Ты забронировал билет? – озвучивает, похоже, единственный интересующий его вопрос.

– Да тут неувязочка вышла. Оказывается, твоей бабушки в живых уже год нет, – наблюдаю за его реакцией, глазки-то забегали. – И родственников у вас больше нет. И куда ты собрался возвращаться?

– Там мой дом и друзья, все соседи знают меня.

Привалившись плечом к дверному проёму, с сожалением посмотрел на него.

– Послушай меня. Я понимаю, что ты хочешь домой, что тут для тебя всё чужое, включая меня. Но включи голову! Как ты там собираешься жить один без взрослых? Даже при условии, что денег у тебя достаточно. Всегда найдутся «доброжелатели», которые могут позвонить в опеку. В интернат хочешь попасть?

– У меня друг хороший, его родители позаботятся обо мне. Я уже связался с ними, поживу пока у них. И потом это временно, она вернётся, – пытается он убедить толи меня, толи себя самого.

– Вот и я говорю, что временно. Поэтому от месяца, проведённого здесь, не умрёшь, – развернувшись, я пошёл прочь.

– Ты не имеешь права меня здесь удерживать! – выкрикивает он, догоняя меня на лестнице.

– Об этом расскажешь своей матери непутёвой, – огрызнулся я.

– Я не буду здесь жить. Сними мне номер.

Чувствую, как наваливается усталость – результат бессонной ночи. Я подошёл к входной двери и открыл её настежь.

– Проваливай. Только мой тебе совет: когда спустишься, запомни название улицы и номер дома. Тут тебе не Лондон, суровые зимы и голодные бомжи с педофилами снуют ночами по улицам. И полиция у нас не тот орган власти, который может защитить.

Он смотрит на распахнутую мною дверь и опускает взгляд. Действенно! Значит, можно достучаться. И добавляю:

– Возможно, тебе это будет неинтересно… Но у меня, знаешь ли, тоже есть личная жизнь. Угу? – киваю я. – Так что твоя мама нам обоим устроила рождественские каникулы.

– Ой, Саша, а что это у вас дверь нараспашку? – позади раздался голос Ольги Николаевны. – Доброе утро, – здоровается она с Артёмом.

Он бросает на меня взгляд, полный презрения, взмывает по лестнице, и мы слышим, как хлопает дверь на втором этаже.

– Доброе утро, не обращайте внимания. Проходите, сейчас всё расскажу, – обращаюсь к своей помощнице.

Ольга Николаевна работает у меня уже седьмой год, человек она замечательный и душевный, ей пятьдесят пять, но энергии в ней столько, что молодые могут позавидовать.

– Присаживайтесь, – киваю на стул. – Помните, я как-то вам рассказывал, что был женат и у меня есть сын? – Ольга Николаевна молча кивает, и я продолжаю: – Так вот, это мой сын Артём. Не видел я его восемь лет, и вчера моя бывшая просто оставила мне его и укатила с четвёртым мужем на какой-то остров. Чтоб их там акулы сожрали! – не сдерживаюсь я. – Он поживёт здесь какое-то время. От вас требуется ежедневное приготовление полноценного питания и уборка. Суббота, воскресенье в вашем распоряжении. На днях попробую устроить его в учебное заведение, так что целыми днями он не будет здесь сидеть. Ну что, согласитесь посадить нас себе на шею? – шучу я.

– Буду рада, если смогу вам чем-то помочь, Саша.

– Спасибо. Не знаю, чтобы я без вас делал, – искренне благодарю женщину. – Ольга Николаевна, я сутки не спал, пойду прилягу. Артём, похоже, забастовку объявил, так что, если удастся накормить его, будет просто замечательно. Комнату занимайте, какая вам будет удобна, – оповещаю я, уже понимая, что моей личной жизни пришёл конец.

Лера 7 января

Я смотрела в окно поезда, за которым стремительно проносились пейзажи. Мысль о том, что уже через несколько часов я окажусь в его объятиях, дразнила воображение. Воспоминания вновь и вновь возвращают меня в первые числа января, проведённые с ним вместе – украшенный дом, невероятная ёлка и ужин при свечах. Алекс с первой встречи просто покоряет меня своим вниманием и заботой. Начинаю привыкать к нему, просто физически чувствую необходимость в его присутствии.

Взглянула на друзей, похоже, эта поездка вымотала всех. Ужасная погода обрушилась на нас с первых минут – промозглая слякоть, пронизывающий ветер, от которого хотелось бежать в уютную Москву. Но, несмотря ни на что, трёхдневную программу мы свою отработали. Второй год нас приглашают в качестве танцоров на выступление друзья Макса. А в этот раз даже поступило предложение передислоцироваться к ним.

С вокзала пришлось ехать на работу, мы на замену себе ставили других ребят, надо проконтролировать всё. Выдыхаю только вечером и пишу Алексу сообщение с просьбой забрать меня.

Он вошёл ко мне в кабинет спустя полчаса, принося с собой морозный воздух и прохладу. Я кидаюсь к нему на шею, и он с силой прижимает меня к себе.

– Соскучился по тебе.

– Сама истосковалась по тебе, – признаюсь я.

Потом он отстраняется, снимает куртку и цепляет её на вешалку.

– Лер, я поговорить с тобой хотел.

– О чём? Случилось что-то? – меня окутывает внутреннее беспокойство.

– Можно и так сказать. Присядь, пожалуйста, – просит он.

Сажусь в своё рабочее кресло, вся во внимании.

Он отходит к окну, мгновение смотрит на улицу, замечаю, как при этом его плечи поднялись и резко опустились. Повернувшись, он прислоняется к подоконнику, пряча руки в карманы брюк. Взор его устремлён вниз, будто собирается с мыслями. Ещё один глубокий вдох, и вот, поднимая на меня тяжёлый взгляд, он произносит:

– Лер, я тебе не говорил… я был женат, и у меня есть сын.

Не скажу, что меня это сильно шокировало, но всё же в первую секунду почувствовала гулкий удар сердца.

– И? Дети – это хорошо... наверное, – сдержанно говорю я.

– И это всё? – смотрит на меня растерянно.

Я устало вздохнула.

– Саша, тебе сколько лет? Было бы странно, если бы у тебя их не было. Я в том плане, что мужчине крайне сложно «не наследить» до тридцати пяти лет, – выдерживаю паузу. – Сколько лет сыну?

– Тринадцать.

– Ого! Взрослый уже.

– Бывшая явилась два дня назад ко мне на работу, объявила о четвёртом замужестве и, оставив сына мне, свалила в тёплые страны.

– Ты общался с ним раньше? – спрашиваю я.

– Я видел его последний раз, когда ему было пять лет. Для него я вообще посторонний человек, – Алекс смотрит на меня, а я даже не знаю, что сказать.

Он вновь отвернулся к окну и, глядя на внутренний дворик, тихо произнёс:

– Мне было девятнадцать, когда меня познакомили с Ингой. Она была старше на пять лет и работала по ночам стриптизёршей в элитном клубе.

Я лишь усмехнулась, поднимаясь из кресла.

– Вот оно что… – подойдя к нему, я прислонилась плечом к холодному откосу окна. – Ты думаешь, я тогда не поняла, за какую танцовщицу ты меня принял?

– За что до сих пор стыдно, – бросает на меня виноватый взгляд. – Ты права, я действительно тогда провёл параллель, основываясь на прошлых неудачных отношениях. Но, к счастью, быстро понял, что у тебя нет ничего общего с моей бывшей, – признается он. – Я тогда учился и много работал. Вот представь парня девятнадцати лет, который готов иметь всё, что шевелится, а тут девушка старше и опытная. Это сейчас я и на пушечный выстрел бы к такой не подошёл, понимая, что на ней пробы ставить не где. А тогда наши отношения закрутились быстро. Она забеременела от меня, а я, как честный человек, женился. В двадцать один год я стал папой, впрочем, ребёнка видел нечасто. Приходил домой ночью только спать, всё остальное время работал. Инге это быстро надоело, начала скандалы закатывать и предъявлять мне, что я мало зарабатываю. Когда сыну исполнился год, она подала на развод. Потом я выяснил, что ни беременность, ни роды не помешали ей спать ещё с одним мужиком, гораздо старше меня. С ним она и укатила в Лондон, где до сих пор и проживает. Только замуж выходит уже в четвёртый раз.

– Печальная история. Выходит, что вы с сыном только познакомились?

Алекс также упирается плечом в откос окна, и мы стоим напротив друг друга.

– Я был у них несколько раз, а на его шестилетие Инга сказала больше не приезжать к ним и что Артём папой называет её нового мужа. Больше я не приезжал, а только переводил деньги.

– А что теперь? Он хоть русским языком владеет?

– Да. С Ингой в Англию уехала её мать, видимо, она Артёмом в основном и занималась, но год назад она умерла. Артём просится обратно домой. А к кому я его отправлю?

– Удалось хоть обсудить с ним всю эту ситуацию?

– Он не желает со мной разговаривать, просто ставит меня в игнор и всё. Что делать, даже не знаю, – делится со мной Алекс.

– Саш, пытаться найти точки соприкосновения. И лучше бы найди хорошего психолога, вся эта ситуация может стать для него психотравмой в будущем.

– Как? Если он из комнаты не хочет выходить. Про психолога тоже думал, только он не маленький мальчик, силком не поволочёшь. Я сегодня его в хороший лицей пристроил, правда, надо ему ещё как-то сообщить об этом, – Алекс тяжело вздыхает. – В лицее, кстати, и психолог есть.

– Да, они там штатные. В общем, это скорее фикция, – озвучиваю свою мысль. – Она же вернётся?

– А кто эту дуру знает? У неё, видите ли, медовый месяц. Это же сучка течная, она может уехать с одним мужиком, а вернуться с другим, – зло выпихивает Алекс.

Потом притянул меня к себе, а я уткнулась в его накачанную грудь, вдыхая его запах.

– Ты мне сейчас так нужна, – шепчет он. – И спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты есть, – он поцеловал меня в макушку. – Честно признаться, очень боялся твоей реакции, – отстранился, заглядывая мне в глаза. – Поедем? Ты, наверное, устала с дороги, а тут ещё я со своими проблемами.

Спустившись на первый этаж, замечаю свою ученицу на диванчике.

– Лика, а ты почему здесь сидишь? Занятия давно закончились, – спрашиваю у девочки.

– Бабушку жду, – и судя по тягостному вздоху ребёнка, ждёт давно.

– Ну-ка, набери бабушке, – прошу я и тут же Сашке: – Буквально пару минут, я не могу её здесь оставить.

Быстро выяснив обстоятельства, принимаю решение.

– Саш, мы можем отвезти ребёнка? Тут рядом.

– Без проблем, - отвечает он.

– Лика, одевайся, – обращаюсь к ребёнку.

Девочка подскакивает с дивана, надевает пальто, подхватывает рюкзак и бежит на выход из здания. Всю дорогу болтаем с Анжеликой о предстоящем конкурсе, затем передаю ребёнка бабушке из рук в руки.

– Твоя ученица? – спрашивает Сашка, когда я вернулась в машину.

– Да, самая младшая группа, это они едут на конкурс. Лика у меня самая работоспособная, в ней энергии – океан, и смышлёная для своего возраста.

– Видно, что любишь свою работу и учеников, и они тебя тоже.

– Ну, меня не все любят, – усмехаюсь я. – Я очень требовательна, не всем это нравится. А так да, в основном получается взаимодействовать с ними. Но с малышнёй всё гораздо проще, а вот с подростками... там уже совсем другая история.

– Лер, а давай завтра у меня поужинаем? Я тебя со своим сыном познакомлю, – предлагает Саша.

– Ты уверен, что это сейчас уместно? – с тенью сомнения произношу я.

– Ты всё равно у меня бываешь, – отвечает он, рассевая мои колебания. – Этот момент неизбежен.

И я киваю, принимая его слова.

Ключами воспользоваться не посмела, нажала на звонок. Дверь распахивается, и вихрь Сашиных поцелуев сбивает меня с ног, увлекая в его тёплые объятия. Помогает снять пальто, горячие и нетерпеливые пальцы расстёгивают на мне высокие сапоги, мимоходом обжигая бёдра. Обняв за талию, ведёт в глубь квартиры, где на кухне хлопочет женщина средних лет.

– Ольга Николаевна, отвлекитесь на минутку, – окликает он её. – Это Валерия. Она здесь часто будет бывать. – Лера, – обращается уже ко мне хозяин дома, – познакомься, Ольга Николаевна, та самая, благодаря которой я не получил язву желудка и не утонул в грязи, – шутит Сашка, представляя нас друг другу.

– Ой, Саша, не преувеличивайте, – смеётся его помощница. – Приятно познакомиться, Валерия, – приветливо улыбается она.

– Добрый вечер, мне тоже.

– Я пойду Артёма позову, и будем ужинать.

Саша поднимается на второй этаж, а мы с Ольгой Николаевной направляемся на кухню.

– Давайте помогу, – предложила я, но она лишь окинула меня странным взглядом.

– Я как-то сама привыкла управляться.

– В четыре руки быстрей. Давайте я пока стол накрою, – я подхватила стопку тарелок, столовые приборы, салфетки и принялась за сервировку.

Они спустились, когда почти всё было готово.

– Лера, это Артём.

Я взглянула на мальчишку и тут же отметила поразительное сходство с Сашей.

– Привет, – поздоровалась я.

– Артём, Валерия – моя очень хорошая знакомая, – смягчил Саша знакомство.

– Охотница за деньгами? – неожиданно выпалил мальчишка.

– Не зубоскаль, – прорычал Саша. – И за стол садись.

Я бросила на него предостерегающий взгляд и спокойно ответила Артёму:

– Ну, в какой-то степени мы все охотники за деньгами, каждый из нас работает и зарабатывает деньги. А потом у твоего отца много других достоинств, помимо счетов в банке, – аккуратно осадила я пацана и заметила, как Саша расплылся в довольной улыбке.

Они усаживаются за стол, а мы с его помощницей подаём на стол горячие блюда.

– Я, кстати, тебя в хороший лицей оформил. Думаю, проблем в обучении не будет, – оповещает отец сына.

– Я не буду туда ходить, – бурчит мальчишка.

В атмосфере повисло напряжение, чувствую, что сейчас рванёт.

– И что ты намерен делать? Бока пролёживать целыми днями? Так не пойдёт. Послезавтра отправляешься учиться, – ухмыляется Сашка.

– Я не хочу жить в вашей сраной стране! И в этом доме, да ещё и с твоей любовницей! – выкрикивает пацан.

Ну, чутьё меня не обмануло. Здесь не надо быть психологом, чтобы понять, что к чему.

– Рот свой закрой! – рявкнул Саша так, что даже у нас с Ольгой Николаевной спины выпрямились. – Я не позволю тебе оскорблять Леру и кого-либо в своём доме. Ты меня понял?

– Саша, прошу тебя, не надо, – попыталась остановить этот взрыв, но его уже понесло.

– Ты почти тринадцать лет жил, окружённый любовниками матери! Тебя это никогда не смущало?! Нет? Пошёл вон из-за стола!

Артём швырнул вилку в тарелку с противным лязгом и пулей взлетел по лестнице на второй этаж. Проводив его взглядом, я, первой из окаменевшей троицы, обрела способность двигаться и присела за стол.

– Ну и чего ты психанул?

– Я не позволю ему тебя оскорблять!

– Да брось ты, что он такого сказал? – Я невозмутимо положила себе рыбу и салат.

– Если сейчас не спустить на тормозах, он и похлеще выдаст.

– Я уверена, что до этого не дойдёт, – говорю я и поворачиваюсь к его помощнице. – Ольга Николаевна, присаживайтесь к нам.

Втроём приступили к ужину, и тишина давила, пока я не выдержала.

– Саш, он нарочно это делает, – тихо сказала я, нарушив молчание. – Это обычный дефицит внимания, а ты повёлся как ребёнок. Он будет цеплять всех, пока не поймёт, что это бесполезно. Просто игнорируй.

– Думаешь?

– А ты попробуй встать на его место. Вспомни себя в его года, бушующие гормоны…

Саша подпёр подбородок сцепленными руками, локти упёрлись в стол. В глазах мелькнуло понимание.

– Да уж, – выдохнул он.

– Получилось? А теперь помножь это на чужую страну, проживание с людьми, которых он видит впервые в жизни и предательство близкого человека, – произнесла я, понижая голос, чтобы Артём не услышал. – Зря ты на него накинулся.

– Лера, откуда такие познания о подростках?

– Я работаю с такими же.

– И? – он приподнял брови.

– Если коротко – легко не будет, – подытожила я .

– Прямо бальзам на душу. Утешила.

– А я не утешаю. Этот возраст быстро проходит, надо переждать. Сейчас в лицее окунётся в мир сверстников, дома Ольга Николаевна, а по выходным – ты. Молчит, отгораживается? Пусть молчит. Иногда совместный просмотр телевизора может стать островком понимания. Главное – не оставляй его надолго в одиночестве, а то это может плохо кончиться.

– Лер, если я буду по выходным не с тобой проводить время, а смотреть с ним телевизор – это для меня плохо кончится.

Я залилась смехом.

– Ну, ты-то большой мальчик. Справишься как-нибудь, – бросаю я, а затем обращаюсь к его помощнице: – Давайте я вам хоть чем-то помогу, посуду, например, помою.

– Ой, Лерочка, да что вы! Ни в коем разе!

– Вы готовили, кстати, было очень вкусно. А мы с Сашей убираем.

Ольга Николаевна в замешательстве смотрит на своего работодателя. Тот же, подперев щёку, смотрит на нас с каким-то странным изучающим выражением.

– Лер, у нас посудомойка имеется, если что.

– Трудотерапия – она успокаивает. Давай я мою, а ты вытираешь, – настаиваю я.

Саша посмотрел на испуганную Ольгу Николаевну и, пряча улыбку, коротко кивнул ей, тем самым показывая, что она свободна. Мы поднялись из-за стола, и в следующее мгновение он притянул меня к себе и впился в мои губы коротким поцелуем. Я поспешно отстранилась.

– За работу, – проговорила я, стараясь придать голосу деловой тон. – И выдохни. Всё утрясётся.

Переведя взгляд за его плечо, я заметила его помощницу. В её глазах читалось удивление, но губы трогала добрая улыбка, и она едва заметно качала головой.

Алекс 16 января

Неделя, поглощённая работой, пронеслась незаметно. Подписание крупного контракта приковало к рабочему месту, и дом превратился лишь в пристанище для короткого сна. Знаю, что и Лера ушла с головой в работу. Я с нетерпением ждал нашей встречи в ресторане, мы договорились хотя бы выкроить время на совместный обед. И вот она врывается вихрем. Пальто, сброшенное на лету, лишь подчёркивает стремительность появления. Притягивает внимание всех посетителей, причём не только мужского пола. Высокие каблуки чеканят ритм. Брючки облегают, словно вторая кожа, намекая на аппетитные изгибы. Блузка с глубоким вырезом дразнит воображение, а распущенные волосы тёмным шёлком струятся по плечам.

Поднимаюсь навстречу, и она влетает в мои объятия. Жадно вдыхаю её аромат, и мы целуемся, словно обезумевшие от любви подростки, забыв о посторонних взглядах.

– Лер, ты хоть иногда ешь, когда я не рядом? – отодвигаю для неё стул и присаживаюсь на против.

– Не беспокойся, желающих контролировать меня и без тебя хватает. Покоя от вас нет.

– Вот как? – я даже прищурился. – И много охотников, желающих в моё отсутствие присматривать за моей женщиной?

– Угомонись, собственник, – с усмешкой бросила она. – Единицы, и то исключительно в гастрономическом плане.

За обедом мы обменивались событиями уходящей недели, а за соседним столиком молодая пара не отрывала от нас взгляда. Я уже готов был спросить у Леры, не её ли это знакомые, как вдруг они поднялись и направились к нам.

– Эээ…Простите, – застенчиво начал молодой человек, робко поглядывая на Леру. – Можно вас попросить об автографе? – и протянул блокнот.

– Конечно, – с невозмутимым спокойствием ответила она Лера.

Узнав их имена, она что-то быстро набросала на белой странице. Молодые люди, одарив её сияющими улыбками, поспешили удалиться, а я лишь растерянно проводил их взглядом, полным изумления.

– Часто к тебе так подходят?

– Нет, второй раз.

– А говорила, что певица неизвестная, – ухмыльнулся я.

– Так и есть. Просто Макс свой музыкальный блог ведёт, стараясь раскрутить наш коллектив, и, похоже, у него неплохо получается. Но я бы не хотела сейчас об этом говорить.

В очередной раз отмечаю, что в ней нет пафоса. Не любит она показуху и позёрство, всегда держится очень сдержанно и достойно.

– Лер, я завтра в Сочи улетаю. Ненадолго. Может, со мной? – спросил без особой надежды.

– Не могу я вот так всё бросить и уехать, ты же знаешь.

– Знаю, – буркнул я. Телефон настойчиво зажужжал, пришлось ответить. Внимательно выслушал, что говорит юрист. – Я через полчаса буду, – пообещал я, убирая телефон в карман. – Прости, Лер, надо ехать. Я срочно нужен на объекте. А ты чтобы поела нормально. Поняла?

– Слушаюсь, папочка, – вздыхает она. – Ночью приедешь?

– Постараюсь, – поднимаюсь из-за стола, целую её и неожиданно вспоминаю про сына. – Чёрт! Артёма забрать нужно, – набрал его номер, но он молчал.

– Ну, хочешь, я его заберу? – предложила Лера. – Скинь адрес.

– Спасибо, моя хорошая. Всё как-то неожиданно, извини, – виновато произнёс я, реально неудобно скидывать на неё своего отпрыска.

– Ночью рассчитаемся, Александр Владимирович, – насмешливо выдала она.

– Не вопрос, – улыбнулся я, чувствуя, как не хочется оставлять её одну.

Лера

У ворот лицея я прохаживалась уже минут десять, но Артём так и не появился. Взгляд то и дело скользил к часам – мои собственные дела не терпели отлагательств. Не выдержав, я толкнула калитку и зашла на территорию. Завернув за угол, я замерла, поражённая сценой: группа подростков ожесточённо дралась. В одном из них узнала Артёма, и сразу подметила, что преимущество явно не на его стороне.

– А ну, разошлись быстро! – напрягла я голосовые связки.

Мгновенно, словно по команде, все бросились в рассыпную. Артём поднялся, отряхнул с одежды налипший снег, подхватил с земли рюкзак и молча направился к выходу. Я догнала его, взяла за локоть и произнесла:

– Может, стоит обратиться в администрацию лицея?

– Да что ты ко мне пристала? Никуда я не пойду! Все достали! – злобно выплюнул он в ответ.

– Если бы я к тебе приставала, то первым делом спросила, кто спровоцировал драку. А так, заметь, ни о чём не спрашиваю. Отвезу тебя, отец на объект уехал, – коротко ставлю его в известность и направляюсь к машине.

Да уж, нажить себе врагов за несколько дней – нужно было очень постараться.

Припарковавшись возле дома, я бросила на него взгляд и произнесла:

– Если есть проблемы, скажи отцу. Он поймёт.

В ответ Артём лишь с силой захлопнул дверцу машины. Выйдя следом за ним, передала его Ольге Николаевне и с облегчением выдохнула.

Работы сейчас невпроворот, даже у Саши аврал после праздников. Вечером, уставшая после занятий, спускаюсь на первый этаж и вижу Лику. И снова одна, маленькая звёздочка в пустом зале, когда всех остальных детей уже забрали домой. Сажусь рядом, обнимаю за хрупкие плечи.

– Опять дедушка нехорошо? – тихо спрашиваю я.

– Да, – вздыхает она, – но бабушка скоро приедет на автобусе, – добавляет с напускным оптимизмом.

– Лик, давай наберём бабушке, я хочу с ней переговорить, – прошу её.

Когда дозваниваюсь, объясняю бабушке Анжелики, что сама отвезу внучку. В трубке слышу смущённый голос, пожилая женщина несколько раз извиняется за беспокойство. Успокаиваю её, говорю, что мне совсем несложно и время есть. Пока Лика одевается, в помещение неожиданно заходят Саша с Артёмом.

– Вот так сюрприз, – не сдерживаю улыбки. – У тебя же сегодня самолёт?

– Обстоятельства изменились, вылет завтра днём. Освободились раньше и решили заехать. Ты ещё работаешь?

– Закончила. Сейчас Лику отвезу домой, и я свободна.

– Лер, поехали на моей машине, – просит Сашка. – А завтра утром я тебя привезу сюда.

Безоговорочно соглашаюсь. Морозный воздух обжигает лицо, когда мы выходим из здания. На крыльце, словно стая ворон, примостилась компания, вид которой мгновенно омрачает моё настроение. Не доходя пары шагов до машины, я резко разворачиваюсь.

– Саш, я сейчас.

Возвращаюсь к крыльцу, словно к полю боя.

– Документы можешь забрать у Томы прямо сейчас. И не говори, что я тебя не предупреждала, – мои слова режут воздух, и я чувствую, как вся компания обменивается нервными взглядами. – Если у кого-то ещё осталось желание подымить, можете считать себя свободными. Я никого не держу, – обращаюсь ко всем с ледяным спокойствием.

– Ты не имеешь права! – взвизгивает Ксюха.

– Ты свободна. И прошу больше не утруждать себя посещением занятий.

– Ты знаешь, кто мой отец?! Он вас с Марецким быстро закроет!

В ответ я лишь разражаюсь смехом, горьким и ироничным.

– Если бы ты знала, сколько раз мы слышали эту песню за последние пять лет, – бросаю через плечо и направляюсь к машине, спиной чувствуя злобное шипение и проклятия, летящие вслед.

Сашка открывает для меня дверцу автомобиля.

– А я смотрю, ты ещё и строгий руководитель. Не перестаёшь меня удивлять, – подкалывает он, но в голосе звучит скорее восхищение.

– Я же говорила, что меня любят далеко не все.

Сажусь, и тут же набираю номер администратора «В Движении».

– Тома, Ксении Крайновой отдай документы и больше её не пускай. Там возле неё Игорь околачивается, ему документы не выдавать. Скажешь, только после разговора со мной. Я завтра утром во всем разберусь, – отключаюсь и отбрасываю телефон на сиденье.

– А ты у нас занимаешься? – поинтересовалась Анжелика у Артёма. – Я тебя раньше что-то не видела.

Я обернулась, бросив взгляд на детей, расположившихся на заднем сиденье. Артём нахмурился и отрицательно покачал головой, а меня кольнуло тревожное предчувствие. Зная неугомонную болтливость Лики, понимала, что она не успокоится, пока не выведает всё до мельчайших подробностей.

– А ты приходи к нам заниматься. У нас все хорошие и дружные!

– Ага. Я видел только, что… – как ни странно, отвечает ей.

– Это исключение. Максим с Лерой быстро ставят таких на место, поэтому мы как одна большая семья. А кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Я буду танцы преподавать, как Лера!

– А я буду отцовское наследство проматывать, если оно мне вообще достанется, – буркнул Артём.

– Наследство – это деньги, что ли? – Лика непонимающе нахмурила брови. – Это скучно и быстро надоест. Надо делать то, что приносит тебе удовольствие и пользу окружающим. Врач – это хорошая профессия!

Лика щебетала без умолку и, надо признать, рассуждала совсем не как шестилетний ребёнок. Мы с Сашкой притихли, завороженно внимая их диалогу.

– А чего сама врачом не хочешь стать? – спросил Артём.

– А я крови боюсь! И потом, я всегда и везде танцую! Не, я лучше буду знаменитой на весь мир! И мне радость, и людям вокруг!

– А людям от чего радость?

– Будут восхищаться моим талантом! – лукаво заявила она, заливаясь смехом.

Я заметила, как Артём отвернулся к окну, стараясь скрыть улыбку, совсем как Сашка.

Высадив Лику у дома, а затем и Артёма, мы решили уединиться у меня в квартире.

– Саш, ты хоть с сыном общаешься? – спросила я, пока мы ехали.

– Я пытаюсь, но он со мной не хочет. А потом я неделю возвращался с работы глубокой ночью. Когда тут разговаривать?

– Он постоянно один, это плохо, – серьёзно говорю я.

– Лер, я бизнесмен, а не нянька. И потом, уверен, что и в Лондоне он был один, пока его мать личную жизнь устраивала.

– Ты бизнесмен и отец, – поправила я его.

– Лер, это у тебя отлично получается находить общий язык с детьми, а я не умею. Тем более он только огрызается в ответ.

– Он уже не ребёнок, Саш, – упрямо сказала я. – Нужно как-то исправлять ситуацию.

– Лер, я правда пытаюсь. Но сейчас у меня два новых крупных проекта. Вот вернусь, и мы все вместе поедем кататься на квадроциклах! Как тебе идея?

– Как скажешь, – смиренно ответила я, решив больше не давить на него. Очевидно, что Артём ему ничего не рассказал. Да и не моё это дело, своих забот хватает.

Приезжаем домой, и до утра мой мужчина воплощает в жизнь все мои фантазии.

Пока Сашка в отъезде, сосредотачиваюсь на работе. Через полторы недели – огни рампы ночного клуба, а следом – трепет детского конкурса. Репетиции у меня сейчас по шесть часов, и нужно жонглировать временем, чтобы успеть везде. Дела «В движении» улажены: расформировала группу, небесталанных уговорила остаться, и дальше буду набирать новую кровь.

В один из дней, посреди рабочего дня, звонит Сашка из солнечного Сочи с просьбой забрать Артёма, – его водителя нужно срочно направить в другое место. Мысленно прикинув график, соглашаюсь, как раз образовалось свободное окно.

К лицею подъезжаю с опозданием, и сердце ёкает – Артём, словно маленький Робинзон, в одиночестве маячит у ворот. Сигналю, и он, словно очнувшись, неохотно бредёт к машине.

– Саша просил тебя забрать, – бросаю я, когда он безмолвно занимает заднее сиденье. – Но сперва заедем ко мне, работа ждёт, потом отвезу домой.

В ответ – тишина. Да и некогда мне сейчас разбираться с его недовольством. В "Движок" влетаем за три минуты до начала занятия. Благо, не переодевалась, так и примчала в спортивном. Поднимаемся на второй этаж, открываю свой кабинет.

– Артём, располагайся. У меня урок сорок минут. Можешь здесь побыть, можешь побродить, осмотреться. На первом этаже есть бар. Всё, убегаю, не скучай!

Во время занятия краем глаза замечаю его через стекло. Замер у нашего зала, бросил взгляд и уплыл дальше по коридору. Между группами перерыв в десять минут. Влетаю в кабинет – пусто. Прохожу к лестнице, прочёсываю взглядом первый этаж – его нигде нет.

– Тома! – кричу администратору. – Мальчик, что со мной пришёл, не выходил?

– Нет, – отвечает она, пожимая плечами.

Чувствую нарастающее волнение, пока иду по коридору к спортзалу, но его и там нет. На обратном пути к кабинету машинально заглядываю в медпункт – вечное запустение, медсестры снова нет. Уже собираюсь закрыть дверь, как вдруг до слуха доносятся приглушенные звуки. Вхожу и застываю на пороге. Он сидит на полу, прислонившись спиной к стене, взгляд пустой. Из ослабшей ладони выпадает оранжевый пузырёк, и зловещим конфетти по полу рассыпаются таблетки.

– Твою мать! – вырывается у меня.

Бросаюсь к нему, пальцы судорожно впиваются в подбородок, заставляя запрокинуть голову. Он вялый. Хватаю со стола бутылку воды, срываю крышку и, не церемонясь, с силой сжимаю ему щёки. Пластиковое горлышко болезненно врезается в губы, вода льётся мимо, душит, но я не отпускаю, пока бутылка не пустеет. Судорожно шарю второй рукой по полу, отчаянно ища этот проклятый пузырёк, чтобы узнать название таблеток. Нащупав, рывком поднимаю мальчишку за шиворот и тащу в туалет.

– Быстро два пальца в рот! – командую, но он не реагирует. Судорожно ищу в телефоне номер нашей медсестры, нажимаю вызов – абонент недоступен. – Чёрт! – в сердцах бросаю телефон в карман и быстро мою руки. Заставляю Артёма присесть, он почти не сопротивляется, лишь бессильно повисает в моих руках. Сдавливаю ему челюсть и, не чувствуя отвращения, проникаю двумя пальцами в рот, надавливаю на корень языка, стараясь достать до задней стенки гортани, пока его не начинает рвать. Мою руки, когда заливается звонком мой телефон. На экране высвечивается имя Риты. Не дожидаясь приветствия, выпаливаю название таблеток и сбивчиво спрашиваю, что будет, если с ними перебрать.

– Плохо будет, – отрезает она.

– Рит, я не об этом. Жизненно важные органы не откажут?

– Выдержат. Если, конечно, серьёзных патологий нет, этих самых органов. Интоксикацию надо быстро снимать: нестероидные противовоспалительные, промывание, капельницы.

– Я поняла. Быстро пиши мне дозировку на ребёнка тринадцати лет. – Прячу телефон в карман и поворачиваюсь к Артёму: – Умывайся.

Пулей вылетаю в коридор, где меня уже потеряли ученики. Не приближаясь, кричу через всё пространство:

– Ребят, форс-мажор! Занятий сегодня не будет. Все свободны!

Врываюсь в кабинет, на ходу натягиваю куртку. Переобуваться некогда – поеду в кроссовках. Хватаю Артёма из медпункта и подталкиваю к выходу. Запихиваю в машину на переднее сиденье и всовываю в руки бутылку воды.

– Пристегнись, – прошу я, и он машинально подчиняется.

Срываюсь с парковки в сторону Сашиной квартиры. В телефоне мелькают входящие, пролистываю список. Звонок. Включаю громкую связь, и в ушах взрывается взволнованный голос Риты.

– Лер, что у тебя там стряслось? Ты список видела?

– Да, видела. Рита, я тебя предупреждала: будь на рабочем месте или хотя бы кабинет закрывай.

– А что случилось-то?

– Ты уволена, – обрываю связь, не дожидаясь ответа.

Торможу у ближайшей аптеки.

– Посиди тут, я мигом, – бросаю Артёму.

Выскакиваю из машины и предусмотрительно запираю двери. К счастью, в аптеке ни души. Быстро скупаю всё необходимое и возвращаюсь. Запрыгиваю в салон, кидаю пакет на заднее сиденье и вглядываюсь в лицо мальчишки. Бледный.

– Как ты? – спрашиваю я, но в ответ – тишина.

Завожу мотор и давлю на газ.

– Артём, это, конечно, не моё дело… но сделай одолжение всем, и себе в первую очередь. Убери руку с кнопки самоуничтожения. Хотя бы ради матери. Вряд ли ей доставит радость смерть сына, – чеканю каждое слово.

Хорошо, что сейчас день и дороги не парализованы пробками. Добираемся в рекордно короткий срок. Выхватываю из машины пакет и свою аптечку, которая не раз меня выручала. Отпираю Сашину квартиру своим ключом. Разуваемся и проходим в гостиную. Кладу пакет на столик и иду мыть руки на кухню.

– Садись, – киваю Артёму на диван, но он молча буравит меня взглядом исподлобья. – Слушай, я не знаю, как там у вас в Лондоне, но в России за попытку суицида ставят на учёт и отправляют на принудительное лечение. В принципе, могу вызвать скорую… там тебе и желудок промоют, клизмой литров на семь. Глядишь, и на пользу пойдёт. Ну что? Вызываем? – демонстративно тянусь к телефону.

Он опускает взгляд и коротко мотает головой.

– Садись, – выдыхаю я, отступая и принимаясь за лекарства. Из недр аптечки возникает хромированная стойка для капельницы. Раскладываю, устанавливаю, водружаю первые два прозрачных пакета, готовлю катетер, отрываю полоску пластыря. Достаю жгут, делаю шаг навстречу.

– Давай обе руки, – прошу я, поднимая рукава его джемпера.

Прежде чем перетянуть руку жгутом, ловлю пульс на запястье – частый, нервный. Бегло осматриваю вены правой руки, затем левой, и, помедлив, возвращаюсь к правой, затягивая жгут.

– Ладонь сжимай и разжимай, – кончиком пальца прощупываю пульсирующую вену, протираю кожу спиртовой салфеткой и медленно, стараясь не причинить боли, ввожу иглу катетера. – Это катетер, сама капельница съёмная. То, что сейчас будем капать, обладает мочегонным эффектом, – вскидываю брови, наблюдая за его реакцией. – Всё понятно? Просто скажешь, когда снять, – он смотрит настороженно, словно дикий зверёк, загнанный в угол, и едва заметно кивает. Я стаскиваю с дивана большую подушку и подкладываю под подлокотник.

– Устраивайся поудобнее, это надолго, – как ни странно, слушается, вероятно, ему действительно плохо.

Я опускаюсь на противоположный диван и достаю телефон. Ещё раз бросаю взгляд на капельницу, проверяя, всё ли в порядке. С облегчением выдыхаю и начинаю обзванивать своих, прося подменить меня в «Движке» и взять мои группы. Димка оказывается ближе всех и сразу же соглашается.

Встаю с дивана и подхожу к панорамным окнам. С такой высоты город кажется огромной, мозаикой, собранной из множества крошечных деталей. Волна злости, поднявшаяся во мне, когда я застала его с таблетками, схлынула ещё в машине. Сейчас просто жалко мальчишку, вижу, что хороший парень, сломался просто. Сам справиться не может и к себе никого не подпускает. Тяжело вздыхаю, сердце болезненно сжимается. В голове роятся мысли, хочется высказать ему всё, что я об этом думаю, но молчу. Кто я такая, чтобы учить его жизни?

– Сними, – глухо доносится из-за спины.

– Конечно. Только давай быстрее, – перекрываю капельницу, отсоединяя систему.

Он возвращается мгновенно, устраиваясь в прежнем положении. Вижу, как его потряхивает. Беру плед и укрываю его. Докапываем остатки лекарства, затем ставлю физраствор, а после – витамины. Два томительных часа прорезает звонок телефона. Поднимаю трубку.

– «Привет, красавица. Не занята? Можешь говорить?»

– Привет. Нет, Саш, не занята.

Уловив имя отца, Артём медленно поворачивает голову, впиваясь взглядом в мои глаза.

– «Я завтра днём прилетаю».

– Это хорошо.

– «Как вы там? Артём дома?»

– Всё хорошо, не переживай. Артёма отвезла домой, сама работаю.

– «Спасибо тебе. Извини, что напряг. Ладно, мне пора», – связь обрывается, рука с телефоном бессильно опускается.

Мы по-прежнему смотрим друг на друга с его сыном, наверное, впервые так долго с того момента, как нас познакомил Саша.

– Существует какая-либо внутренняя потребность поговорить? – всё-таки делаю попытку склонить его к разговору.

– Нет.

– Твоё право. Только я сейчас скажу тебе одну вещь, твоё дело прислушаться или пропустить мимо ушей, – делаю паузу. – Жизнь, Артём, течёт и изменяется, ситуация может измениться через месяц или уже завтра. То, когда это случится, зависит только от тебя. Ты ни в чём не виноват. Так сложились обстоятельства, надо просто научиться под них подстраиваться. Мой тебе совет – отпусти ситуацию, просто живи здесь и сейчас.

Он по-прежнему молчит, но я и не ждала от него обратной связи. Через двадцать минут снимаю капельницу, заклеиваю пластырем след от иглы. Собираю всё обратно в аптечку, оглядываюсь, проверяя, не оставила ли чего. Сначала хотела остаться на ночь в спальне Саши, но сейчас думаю, что с Артёмом всё будет в порядке. Скорее всего, это был отчаянный жест, крик о внимании. Напоследок протягиваю ему половинку таблетки снотворного и стакан воды.

– Пей, не бойся, это лёгкое снотворное, – он послушно выполняет мою просьбу. – Сейчас лучшее, что ты можешь сделать – это хорошенько выспаться, – говорю ему. – Минералка из холодильника тоже пойдёт на пользу. Отдыхай.

Беру аптечку и покидаю квартиру.

В сгущающихся сумерках по дороге домой мысли роятся, перебирая события дня. И единственное, что гложет меня сейчас – это моральная дилемма: рассказать Саше об инциденте или не стоит. На одной чаше весов – взрослый, состоявшийся мужчина, на другой – подросток, загнанный в угол обстоятельствами. С одной стороны, Саша – отец, он имеет право знать. С другой – этот мальчишеский взгляд, полный потерянности и отчаяния. Он абсолютно одинок и, похоже, глубоко запутался. И сегодняшний эпизод лишь подтверждает, что ему нужна помощь, возможно, это даже был отчаянный зов. Остаётся лишь надеяться, что проблеск разума поможет ему выбраться из омута, куда невольно затянули его лабиринты взрослой жизни.

Выйдя из душа после утренней пробежки, я только успела одеться, как раздался звонок в дверь. Открываю и пропускаю Макса.

– Привет. Ты одна?

– Да.

– В последнее время и поговорить некогда, каждый в своей работе, – он разувается и идёт за мной. – С утра уже не решаюсь к тебе заходить. Не хочу мешать.

– Макс, ты мне никогда не мешаешь. Заходи, я всегда тебе рада, ты же знаешь.

– Знаю. Но твой мужик вряд ли будет рад видеть меня с утра, – усмехается он.

– У «мужика» сейчас своих проблем предостаточно. Я тебе ещё не говорила, оказывается, Алекс женат был, и даже сын имеется.

– Расстроилась? – кидает мне Макс, заглядывая в холодильник.

– Нет. Он взрослый мужчина, есть ребёнок и хорошо. Сын сейчас у него живёт. Я даже в какой-то степени рада: сейчас много работы в связи с предстоящим конкурсом, хочу сосредоточиться и привести ребят к победе.

– Затягивают всё-таки отношения? – с пониманием смотрит друг.

– Честно? Да, – я отодвинула Макса от холодильника и достала набор продуктов на омлет. – Тебя Юлька сбалансированного питания что ли лишила?

– Угу, – с улыбкой кивает Макс.

– Чего натворил? – я серьёзно посмотрела на него.

– Не спрашивай, – возвращает мне такой же серьёзный взгляд. – Но виноват я.

Наш диалог прерывает трель моего телефона. Кинув взгляд на экран, с улыбкой принимаю звонок. Сашка, услышав ещё один голос, сразу спрашивает, с кем я.

– Саш, я с Максимом.

– «В семь утра?»

– Да, Саша, в семь утра, – замечаю ухмылку Макса.

– «Ладно, потом поговорим. Через три часа в Москве буду. Заехать за тобой?».

– Нет, мне сегодня в суд. Я вечером к тебе сама приеду.

– Хорошо. Безумно тебя хочу, – выдаёт Саша.

– Я тебя услышала. До вечера, – невольно усмехнувшись, прощаюсь с ним.

– Ревнует ко мне? – улыбается Макс.

– Очень надеюсь, что нет.

Алекс

Ранний утренний звонок и мужской голос, прозвучавший рядом с ней, заставил меня напрячься. Неприятное, доселе незнакомое чувство болезненно кольнуло в груди, отравляя предвкушение встречи. До её приезда запираюсь в кабинете, стараясь хоть как-то отвлечься работой. Но пять дней воздержания сделали меня раздражённым, и член настойчиво пульсировал под штанами при мысли о Лере. Не выдержав, бросил документы и ринулся в спортзал, где принялся яростно тягать железо, пытаясь унять плоть. За тренировкой последовал ледяной душ – разгуливать по квартире с таким возбуждением было совершенно немыслимо.

Услышав звонок в дверь, спускаюсь на первый этаж в спортивных брюках и футболке. Едва переступив порог, она падает в мои объятия, запрокидывает голову для поцелуя, и её холодные ладошки бесцеремонно скользят под мою футболку, обжигая кожу. Хорошо, что Ольга Николаевна удалилась, оставляя нас наедине, потому что моему члену не ведомы нормы поведения, и он упорно смотрит в сторону Леры.

– Я смотрю, ты очень соскучился, – прошептала она, прильнув ко мне.

– Ты даже не представляешь, насколько, – в ответ шепчу я.

– Ребятки, ужин готов! – раздался с кухни голос помощницы.

Лера вопросительно посмотрела на меня.

– Ты иди, а мне нужно пару минут, – ухмыльнулся я. – Заодно Артёма позову.

– Не зацепись нигде, – поддразнила она, бросив красноречивый взгляд на мои прилично оттопыренные штаны, и скрылась на кухне.

Спустившись с сыном в столовую, невольно отметил, как увлечённо Лера щебечет с моей помощницей. Услышав наши шаги, обе обернулись. Лера поздоровалась с Артёмом, тот лишь кивнул в ответ. Уже неплохо, хоть не огрызается. Втроём усаживаемся за стол, Ольга Николаевна отказывается с нами ужинать, ссылаясь на дела по дому. Стараюсь поплотнее накормить Леру, но она, как всегда, сопротивляется.

– Как Сочи? – спросила она, слегка нахмурив брови.

– Тепло, но без тебя тоскливо.

– И что бы я там делала? Ждала тебя в номере до ночи?

– У меня было свободное время, отсыпался, – возразил я и, повернувшись к сыну, спросил: – Как дела в лицее?

– Нормально, – буркнул он в ответ, уткнувшись в тарелку.

– Саш, а зачем ты возишь его так далеко? Неужели рядом школ нет? – поинтересовалась Лера.

– Это самый престижный лицей в Москве.

– Жутко пафосное место. Ты хоть интересовался их репутацией?

– Лер, там такая каста и благосостояние родителей… Чему он научится в обычной школе? Курить и материться?

– У тебя очень ограниченное представление об обычном среднеобразовательном учреждении. По мне, хорошая школа жизни.

– Нет, социальное положение разное, – не сдаюсь я и замечаю, как при этих словах Лера застывает и, не донеся вилку до рта, аккуратно откладывает её на тарелку.

– А кто вообще определяет, голубая у кого-то кровь или красная, как у большинства? – в её голосе прозвучал вызов. – И тебя моё социальное положение и окружение не смущает?

– Лер, ты чего взвилась? – замечаю, что даже Артём замер и во все глаза смотрит на неё.

– Между прочим, не смотря на «социальное положение» моих друзей, они гораздо честнее и достойнее некоторых богачей, – бросила она мне в лицо. – И, кстати, у моих друзей дети при живых родителях никогда сиротами не будут ходить, – закончила она, резко встала из-за стола и покинула столовую.

Я плетусь за ней в прихожую и наблюдаю, как она застёгивает сапоги и накидывает пальто.

– Лер, что это сейчас было? У тебя ПМС, что ли? – тихо спрашиваю.

– Угу, – глухо отзывается она, словно комком подступившая обида не даёт ей говорить, и выскальзывает за дверь.

Возвращаюсь к столу, где Артём и Ольга Николаевна смотрят на меня… С упрёком?

– Твою мать, на ровном месте! – срывается с губ словно проклятье, разрушившее хрупкий мир. Рывком надеваю кроссовки и мчусь к лифту. Спускаюсь на подземный паркинг, в надежде, что она ещё не уехала. Застаю её сидящей в машине. Открываю пассажирскую дверь и, не спрашивая разрешения, опускаюсь рядом.

– Вот уж не думал, что придётся с тобой обсуждать эту тему, – я тяжело вздохнул. – Лер, ты видишь мир в чёрно-белых тонах, разделяя его на богатых и бедных. А я вижу и другие оттенки. Неравенство может быть социальным и финансовым. Между нами – лишь разница в счетах, но не в социальном статусе! Ты независимая и амбициозная, у тебя есть цели. Ты и твоё окружение – настоящие трудяги, и ты права, в твоём мире больше честности. И, между прочим, я не всегда купался в золоте, тоже начинал с самых низов. И до тебя у меня были лишь содержанки, включая бывшую жену. Ты первая, кого не манят бриллианты и заморские острова. И, пожалуйста, запомни раз и навсегда! Если бы у тебя было столько денег, сколько у меня, я бы не чувствовал себя мужчиной рядом с тобой. А ты не была бы той, кем являешься, и, следовательно, никогда бы меня не заинтересовала. Не нужно делить нас на сословия и проводить между нами эту черту, – умоляю я. – Разговор шёл о школьниках, и я, возможно, выразился не совсем удачно, но Артёму необходимо изучать экономику и финансы, он ведь мой наследник. Если ты мне, конечно, других не родишь,– озвучиваю то, что и сам ещё не осознаю.

Замечаю, как робкая улыбка трогает уголки её губ, словно первые лучи солнца после долгой бури.

– Может, стоит спросить у самого ребёнка, чего он хочет?

– Может быть, – соглашаюсь я. – Я знаю, я дерьмовый отец и совершенно не умею находить подход к детям.

– Ты просто никогда не общался с детьми, а на самом деле с ними очень легко, если ты с ними на равных.

– Я понятия не имею, что со всем этим делать, – честно признаюсь я.

– Саша, учиться. Также, как и Артём сейчас учится жить в новых, предложенных жизнью обстоятельствах. Саш, дети видят мир яснее и чище, чем взрослые. Они ещё не обременены предрассудками и условностями, их искренность может подсказать путь там, где взрослые иногда запутываются в сложностях и расчётах. Главное – не проглядеть этот путь.

Глядя в её глаза, мне вдруг показалось, что житейского опыта за плечами у неё поболее, чем у меня. Рядом с ней я сейчас ощутил себя мальчишкой.

– Лера, пойдём домой, – тихо прошу я.

Она лишь упрямо качает головой.

– Саша, познакомься уже, наконец, с сыном. Он в одиночестве целыми днями.

– Я чего-то не знаю? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от её зелёных глаз.

Она пожимает плечами.

– Просто проведи время с ним. У меня всё равно ближайшие дни все заняты.

– Не так я представлял сегодняшний вечер, – разочарованно вздохнул я. – Ладно, доберёшься –напиши мне, чтобы я не волновался, – выхожу из машины и иду к лифту.

Войдя в квартиру, я прошёл мимо Артёма, но на лестнице обернулся.

– Артём, ты хочешь сменить школу? – задал прямой вопрос, но в ответ он лишь пожал плечами.

– Подумай об этом и озвучь мне своё решение.

– Ужинать будете? – спрашивает Ольга Николаевна.

– Я даже и не знаю, смогу ли я ещё когда-либо спокойно поужинать в своём собственном доме. Но сегодня я сыт по горло. Доброй ночи всем, – поднимаюсь к себе в спальню и падаю на кровать. – Сумасшедший дом какой-то!

Лера

Дорога домой давала время поразмышлять о том, что сказал мне сегодня Саша . Он помог посмотреть мне на ситуацию гораздо шире. От него такая речь стала полной неожиданностью, особенно про наследников удивило. И он угадал, у меня ПМС. Я достаточно сдержанный человек, но тут, видимо, перенервничала из-за Артёма. Увидела его – выглядит хорошо, синяков под глазами нет, а внутренняя тревога так и не отпустила. Мысли метались до последнего: сказать или нет. Видимо, поэтому и сорвалась. Легко живётся тем, чья совесть спит беспробудным сном, – их хоть муки совести не терзают.

Решила отстраниться на несколько дней и дать им возможность наладить контакт. Приехав домой, отправила Сашке короткое сообщение, выключила телефон и погрузилась в мир звуков за синтезатором. Ночи наедине с собой подарили мне стихи, которые теперь жаждали обрести музыкальную плоть. Мелодия рождалась в голове почти одновременно со строками, подсказывая, какой будет композиция – лирической или танцевальной. Собственно, весь мой последний репертуар словно пропитан его присутствием, соткан из той самой искры, что зажёг во мне Саша. Даже Макс заметил: за этот месяц я создала больше, чем за последние полгода. Признаюсь себе, что я Сашей не просто увлечена, а чувства сильные появляются.

Весь следующий день провела в рабочей суете, а когда вернулась домой, у подъезда меня ждал Саша. Он вышел из машины, двинулся навстречу.

– Привет, – улыбаюсь я. – Что ты здесь делаешь?

– Соскучился. И не могу понять, почему у тебя телефон отключён, – во взгляде читался упрёк, за маской хмурости.

– Мне нужно сосредоточиться на работе и дать тебе возможность наладить отношения с сыном. Когда я рядом, ты сосредоточен на другом.

– Не делай так больше, – говорит спокойно, но это лишь видимость. – Ты думаешь, проведя неделю без секса, я могу на чём-то сосредоточиться? У меня вся кровь знаешь куда прилила?

– Ты невыносим, – усмехнулась я.

– Я знаю.

Он берёт мою руку, переплетая наши пальцы. И это прикосновение такое желанное, что в мгновение всё вокруг перестаёт существовать. И как только мы переступаем порог моей квартиры, нас просто уносит. Это не медленно, даже не нежно – это дико! Берет меня сразу в коридоре, снимая с меня одну штанину вместе с бельём, сам приспускает джинсы и подхватывает меня на руки. Обхватываю ногами его крепкое тело. Его близость лишает меня воздуха, а желание опаляет изнутри. Накрывает меня напором страсти, глухо рыча мне в ухо, и от этой первобытной дикости и всепоглощающей похоти внутри меня зарождается фейерверк. Его дыхание подобно дыханию загнанного зверя. Вихрем закружили внизу живота спиралевидные языки пламени, и одновременно мы сливаемся в одну огненную вспышку. Опускает меня ногами на пол, обнимает за талию и утыкается головой в стену рядом с моей, словно ищет опору в этом взрыве чувств.

– Не могу, кажется, круглосуточно хочу тебя, – с хрипотцой выдохнул он, ещё тяжело дыша.

– И это прекрасно… Потому что я тоже тебя всегда хочу, – шепчу в ответ, утопая в его объятиях, а сама думаю о том, что сейчас произошла даже не встреча – это столкновение двух миров!

Пробуждение, ставшее началом нового дня, разлилось улыбкой на моём лице. Долго любуюсь Сашей, сон дарит его лицу безмятежность и умиротворение. Целую его и наконец-то заставляю себя выбраться из постели. На кухне приступаю к готовке: себе – овсянку с малиной, своему мужчине – омлет с овощами и моцареллой и тосты с авокадо. На кухне он появился, когда я уже накрывала на стол. В одних джинсах и с обнажённым торсом выглядит великолепно, просто любуюсь его натренированным телом. За завтраком мы вели разговоры о планах на день, которые прервал звонок в дверь.

– Кто это к тебе в такую рань? – Сашка удивлённо вкинул брови.

– Макс. Больше не кому, – ответила я и пошла открывать дверь.

– Привет, – переступив порог, бросил Макс, и скинул с себя куртку. – Давай живо отмечай мне нужные интервалы в композиции, а то я опять… – он запнулся, словно налетел на невидимую стену, заметив Сашу, маячившего на кухне. – Привет, – буркнул он. – Лер, могла бы и предупредить, что не одна, – пробормотал он тише, скорее себе под нос.

– Ой, да ладно, проходи. Завтракать будешь? – беспечно отозвалась я.

– Нет. Тебе работы на десять минут, так что приступай.

Замечаю, как Саша уходит в спальню и возвращается, накидывая на себя рубашку. Протянув наушники Максу, делаю на записях пометки и объясняю, где разбивать такты, чтобы лучше звучало. Управляемся быстро, Макс прощается и уходит.

Наливаю себе чай и присаживаюсь за стол. Наши взгляды встречаются, и Саша смотрит так долго, словно уговаривая меня распознать знаки, читаемые лишь на языке глаз. Он даже открыл рот, но так и не произнёс ни звука, а его молчание странно наполняло пространство.

– Как там Артём? – нарушаю его беззвучный монолог.

– Так же. Отвечает на вопросы односложно. Предлагал ему хоть в кино сходить, не хочет.

– Посмотри на это с другой стороны, уже отвечает. Мать ему не звонит?

– Нет.

– Печально. Вечером приедешь? Я сегодня весь день дома.

– Непременно.

А вечером он приехал без предварительного звонка, а у меня Макс дома. Сашка с порога прижимает меня к себе так крепко, что я почувствовала его напряжение. Но, уловив посторонние звуки, тут же замер. Лоб его прорезала хмурая складка.

– Ты не одна что ли?

– Саш, извини, но нам с Максом нужно ещё полчаса.

Он долго сидел за барной стойкой, слушая наш с Марецким разговор, словно пытаясь разгадать какой-то шифр. Потом, резко поднявшись, ушёл в спальню. Меня грызло чувство вины за то, что возможно, он ощущает себя лишним. Но работу нельзя было задвинуть. Проводив Макса, зашла в спальню. Он сидел на кровати, сгорбившись, локти упирались в колени, а взгляд был прикован к полу. Вся его поза выражала подавленность.

– Саш, ты чего?

– Может, он и спать с нами будет? – выплюнул он, и в его голосе явственно прорезались те недовольные нотки, что смутным эхом звучали ещё утром.

– Саша, не говори ерунды.

– Ну почему же ерунда, ты же говорила, что вы даже жили вместе, – он поднимается с кровати и, прожигая меня взглядом, произносит: – Чего он трётся возле тебя? Что ему нужно у тебя в семь утра и вечерами? Или тебе втроём хочется?

– Знаешь что?! – сержусь я. – Хочу я только тебя! Но до тебя, похоже, это никак не дойдёт. И да, он близкий мне человек, и по-другому не будет никогда! Это надо либо принять, либо… – я запинаюсь. – Либо не портить мне вечер.

– Не буду больше портить, – с раздражением выдаёт он и выходит из спальни.

Я иду за ним.

– Саш, да пойми ты, я с пяти лет его знаю. Мы через столько всего прошли вместе… – в голосе моём прорезалось спокойствие. Сашка замер посреди гостиной, и взгляд его стал изучающим. – Мы, когда в Москву приехали, снимали квартиру, и я как-то сильно заболела, скорую он вызвал, а денег на лекарства, которые выписали, не было. Надо было заплатить за жильё и что-то ещё купить из продуктов. Потом он пропал на два дня и принёс все лекарства. Так до сих пор и не сказал мне, откуда. А через пять месяцев его сильно избили. Он неделю пролежал, а я его с ложки кормила и хваталась за любую работу, чтобы всё оплатить. Заявление в полиции так и не приняли, потому что мы без прописки, а мы даже знали, кто его избил. Мне было тогда семнадцать, а ему девятнадцать лет, – выпалила на одном дыхании. – Он мне родной человек, – говорю, а у самой ком в горле от воспоминаний.

– Где твои родители? – глухо спрашивает Саша.

– Не могу об этом говорить, пока не могу, – шепчу я.

Он подходит ко мне и притягивает меня к своей груди.

– Прости. Будешь готова, расскажешь.

Я отстраняюсь и заглядываю в его глаза.

– Ты ревнуешь, да?

Он вздыхает, и я впервые вижу смущение на его лице.

– Похоже, да, – признаётся он. – Я не хочу тебя ни с кем делить.

– А теперь представь, что ему тоже сложно делить близкого человека. Он раньше приходил в любое время дня и ночи, мог остаться ночевать или я у него. Просто мог подойти и обнять, а теперь ему надо оглядываться на то, как отреагирует Алекс. Ему тоже неловко.

– Это он сказал?

– Нет. Я не говорила с ним об этом, но всё прекрасно вижу, – потом я смеюсь. – Кстати, моего бывшего он по началу вообще терпеть не мог, потом, видимо, смирился. К тебе точно лучше относится. Поверь, я хорошо знаю Марецкого.

– А как ты относишься к его отношениям?

– Он меня в них особо не посвящает. Знаю, что спит с нашей Юлькой, серьёзно у них всё или нет, я не знаю. Когда у него будет что-то серьёзное, я первая узнаю, это точно.

– Я понял. Пойдём просто полежим, – предлагает Саша. – Я что-то сегодня устал.

– Только полежим? – улыбаюсь я, довольная тем, что удалось погасить вспышку раздражения.

– Посмотрим на твоё поведение, – говорит он, и я сразу узнаю самоуверенного Алекса. – Слушай, а может, завтра в отель завалимся на всю ночь? Выключим телефоны, никаких друзей, детей и работы.

Я обнимаю его.

– Идея мне нравится, только давай через пару дней. Хорошо?

– Уговорила.

Лера 2 февраля

Сегодня ночью сцена вновь содрогнётся под наши ритмы в знакомых стенах ночного клуба, с которым нас связывают три года успешного партнёрства. Мы – архитекторы его растущей популярности, увеличивая количество посетителей и поднимая его рейтинг, мы получаем весьма неплохой гонорар. Сашка звонит к окончанию рабочего дня и сообщает, что он не успевает за мной приехать, стоит в пробке. Договариваемся встретиться уже в ночном клубе, и я скидываю ему адрес. Выезжаю сегодня самая последняя, наши все уже там должны быть. В дороге периодически тереблю Сашкин подарок на запястье и вспоминаю ночь в отеле.

«Накануне он попросил меня быть в вечернем платье и готовой к шести часам вечера. Сумерки встретили нас у загородного отеля, утопающего в мягком свете вечерних огней. В ресторане, под аккомпанемент нежной музыки, мы сделали заказ, а затем он извлёк из внутреннего кармана коробочку, открыл её и протянул мне. Передо мной был дорогой браслет с гравировкой. Саша вышел из-за стола и, склонившись надо мной, помог застегнуть его на моём запястье, браслет сел как влитой. Я скользнула кончиками пальцев по надписи на нём.

– Кажется, это на иврите, – вскинула взгляд на Сашу. – Что обозначает?

Глядя мне в глаза, он произнёс:

– Любовь не в нашем выборе, а в нашей судьбе.

– Саша…

– Расслабься, ничего не говори. Потом всё, – поцеловав меня, он вернулся за стол. – Лера, дыши.

Он оказался прав, какое-то время я действительно не дышала. Только когда уже официанты подали блюда, и мы подняли бокалы, я, наконец, обрела дар речи:

– Спасибо тебе, мне очень нравится. Всегда буду носить.

А после лёгкого ужина мы поднялись в просторный номер, украшенный цветами, на полу горели свечи, и огромная кровать была усыпана лепестками роз…».

Сигнал позади идущего авто выдернул меня из приятных воспоминаний, я отпустила педаль тормоза и плавно тронулась на зелёный сигнал светофора. За последние дни Саша мне очень многое сказал, пусть даже и завуалированно. Но что это было в отеле, если не признание в любви? Несмотря на то, что в последнее время между нами возникали трения, он как-то открылся для меня с иной стороны. А уж какие грани он открывает для меня в постели! Ночь в отеле была невероятной, теперь я понимаю, что до Алекса у меня не было секса. То, что раньше было с Владом, это просто дурацкая возня. И уже можно признаться себе, что последние дни летаю на крыльях любви.

Загнав машину на подземную парковку ночного клуба, я вышла и двинулась вдоль плотных шеренг автомобилей. Отдалённый рёв мотоцикла не вызвал тревоги – зимой здесь часто гоняют. Но стремительно приближающийся, грохочущий звук мотора всё же заставил меня обернуться. От неожиданности я отпрыгнула в сторону, но было поздно. Мотоциклист в балаклаве, скрывающей лицо, едва не сбив меня, резким рывком срывает сумку с плеча. Не успеваю опомниться, как он слезает с мотоцикла и с силой толкает меня. Я врезаюсь спиной в чью-то машину, и на долю секунды мы с ним замираем. Его глаза, полные дикого намерения, дают понять, что, возможно, это не случайная встреча. Подлетев ко мне, перехватывает мою руку и наотмашь бьёт по лицу, резкая боль сменяется всплеском адреналина и загорается искра сопротивления. Пытаюсь бороться, но он сильнее – ростом невысокий, но коренастый. Ещё один удар лишь скользью задевает щеку, благодаря отчаянному сопротивлению. Моя рука, пойманная в его тисках, не давала толком увернуться. Собрав все силы, я ударила ногой, не видя куда, но услышала его рык. И в то же мгновение острая боль пронзила где-то под грудью. Он оттолкнул меня, и я рухнула на асфальт. Вскочив на мотоцикл, он быстро сорвался с места. Я почувствовала влагу на одежде. Прижала руку к месту, где нестерпимо жгло, и увидела на ладони кровь. Перекатившись на бок, я потянулась к сумке и взглядом наткнулась на какой-то предмет за колесом машины. Понимая, что это расстояние мне не преодолеть, достала телефон. На экране мерцали пропущенные от Макса и Саши. Набрав номер последнего, попросила спуститься на стоянку. Лежу, и даже через куртку ощущаю ледяной холод асфальта. Через несколько минут я услышала топот приближающихся шагов.

Алекс

Автомобильная пробка сковала город, и в ночной клуб я вошёл с опозданием. Нахожу Макса и спрашиваю: «Где Лера?». Он, оторвавшись от аппаратуры, мельком взглянул на часы:

– Уже должна быть здесь.

В ту же секунду в кармане зазвонил телефон. Клавиша «Ответить» нажата, но слова застряли, когда я услышал приглушённый Лерин голос:

– «Саш, спустись на паркинг. Быстро».

Необъяснимая тревога окатила с ног до головы.

– Что-то случилось?

– «Да», – и она назвала номер ряда, и связь прервалась.

Её друг вопросительно смотрит на меня.

– У Леры что-то стряслось, – бросил я ему, повинуясь неясному предчувствию, и рванул к выходу. Он – следом за мной.

Выйдя на парковку, направились к восьмому ряду. Проскочив между припаркованными машинами, мы мгновенно осознали, что не так, и перешли на бег. Растрёпанная она лежала на асфальте. Опустившись рядом, я увидел на её ладони кровь, и сердце рухнуло в пропасть, словно сорвалось с головокружительной высоты.

– Лера, кто?! – сорвался у меня крик. Расстегнул куртку – вся бочина пропитана кровью.

– Твою мать! – выдохнул Макс возле меня.

– Терпи, моя хорошая, нужно посмотреть, что там, – проговорил я, задирая одежду. – Чёрт! Лера, как это произошло?

– Я не знаю… Какой-то мотоциклист… Напористый… В балаклаве… Уехал быстро…

Макс выхватил телефон, словно оружие.

– Димон, живо в администрацию клуба! – проревел он в трубку. – На парковке напали на Леру! Дим, не дай им удалить записи с камер. Делай что угодно, но чтобы они не затёрли! Им эти проблемы ни к чему! Я через пять минут буду!

Подгоняю машину, распахиваю дверь пассажирского сиденья. Переношу Леру и, усаживаясь за руль, на навигаторе запускаю поиск ближайшей больницы. Макс закидывает её сумку на заднее сиденье, смотрит ей прямо в глаза и тихо, сдавленно спрашивает:

– Ты в последнее время никому на хвост не наступала? На больной мозоли не топталась?

– Нет, – чётко и весьма выразительно звучит ответ Леры.

Он хмурится и задумчиво произносит:

– Я тоже.

Потом переводит взгляд на меня и произносит:

– Её телефон пока у меня. Скинь адрес больницы, подтянусь чуть позже.

Киваю ему и стартую со стоянки.

– Саш, салон светлый, не отмоешь потом от крови.

– Господи, Лера, что у тебя вообще в голове?! – восклицаю я. – Лучше скажи, нападавший что-то говорил, требовал?

– Нет.

Решаю больше не приставать с расспросами. На первом же красном сигнале светофора скидываю адрес её другу. Движемся настолько быстро, насколько позволяет уличное движение, где нет скопления прохожих, проскакиваю на запрещающий.

В приёмной Леру у меня забирают сразу, и я остаюсь в коридоре, прикованный к происходящему за распахнутой дверью. Её укладывают на кушетку, засыпают вопросами, на которые она отвечает, обкалывают, и врач склоняется над ней. В какой-то момент Лера поворачивает голову, наши взгляды встречаются, и в уголках её губ проскальзывает улыбка. Даже сейчас улыбается, выдержка у неё, конечно, любой мужик позавидует. Лично я просто умело скрываю, что меня всего трясёт изнутри. Действительно испугался за неё, сразу почувствовал неладное, когда она позвонила, как будто по телу прошёл не сильный разряд электрического тока.

Звонит Макс с Лериного телефона, объясняю ему, куда идти. Он появляется через пару минут и застывает рядом, не отрывая взгляда от кабинета.

– Что врачи говорят?

– Пока ничего.

Макс возвращает мне Лерин телефон и достаёт свой, показывая мне видеозапись. Я внимательно всматриваюсь, и с каждым ударом, нанесённым Лере этой скотиной, ощущаю боль на себе, и мои кулаки непроизвольно сжимаются. А она ещё и сопротивление смогла оказать, и это, безусловно, очень характеризует мою женщину.

– У вас с Лерой имеются враги? Конкуренты? – кидаю взгляд на её друга.

– Были, когда впервые приехали в Москву, но почти десять лет прошло, уже всё быльём поросло.

– Зря ты так думаешь. Если враги реальные, могут долго выжидать для нанесения удара.

– Не думаю, – хмурится он. – Вообще, очень странное нападение: хватался за сумку, ранил, а сумку не взял. Бред ведь?

– Бред, – соглашаюсь я. – Перекинь на Лерин телефон видео, – прошу я, и Макс выполняет просьбу.

Я с Лериного перекидываю видеофайл на свой телефон, а у неё удаляю. Пока мы с Максом пытаемся найти хоть какие-то мотивы нападения, Лера выходит к нам. Губа припухла, бледная, руки и одежда в крови. Заглядываю в кабинет .

– Ссадины сложно было обработать? – предъявляю врачу, но в ответ лишь ловлю его недовольный взгляд.

И пока мы с ним испепеляем друг друга взглядами, Лера делает шаг от меня, и я периферическим зрением ухватываю, как её ведёт в сторону. Успеваю подхватить, дабы она не встретилась с полом, и сажаю её на кушетку.

– Лера, ты как? – спрашиваю я.

Присев перед ней на корточки, пытаюсь согреть холодные пальцы её рук. В это время врач рассказывает о дальнейших наших действиях.

– Значит, так! Рана по поверхности – средняя. Завтра первая перевязка, где вы это будете делать – решать вам, швы снимать не надо. Кровь взяли на анализ, если что-то будет не так, девушке позвонят сразу. Просто результаты можно забрать завтра утром у меня.

– Какую кровь? Зачем? – первым реагирует Макс.

– Ну, одному богу известно, где нож был до этого всего.

Ошалело переглядываемся с Максом, не знаю как у него, а у меня похолодело всё внутри.

– Обезболивающие, антибиотики и покой, повязку не мочить, – заключает врач.

– Спасибо, – выдавливает из себя Макс и берёт бумаги у врача.

Надеваю на Леру свою куртку и поднимаю её на руки.

– Саш, я сама могу идти.

– Я видел, – тихо говорю ей и тут же Максу: – Возьми её куртку.

Макс идёт впереди и придерживает для нас двери. Ставлю Леру на ноги только возле машины.

– Вы к тебе или к ней? – задаёт он вопрос.

– Пока у меня побудет, – отвечаю я.

Сейчас ощущаю ту самую неловкую ситуацию, о которой говорила Лера. Оставляю её с другом и иду заводить машину, хотя мог сделать это с брелка. Обращаю внимание, как он её обнимает и что-то тихо говорит. Понимаю, что они действительно близкие люди. Выйдя из машины, услышал их разговор:

– Позвони мне, пожалуйста, как только придёшь в себя? – просит Макс.

– Хорошо, – отвечает она.

– Можешь с нами поехать, – предлагаю её другу, а Лера вскидывает на меня удивлённый взгляд.

– Нет, не хочу быть лишним. И я вижу, что она в надёжных руках, – он ещё раз взглянул на Леру и направился к своей машине.

– Саш, спасибо тебе большое, – посмотрела на меня с благодарностью.

– С ума сошла? Если бы я приехал раньше, этого бы не произошло.

– Саша, Макс тоже себя винит, но это лишь стечение обстоятельств, не думай об этом.

Не хочу сейчас с ней спорить, просто сажаю её в машину и направляюсь домой, по дороге заезжаю в аптеку.

В квартире осторожно помогаю ей раздеться, и мы медленно ступаем по лестнице. На встречу выходит Артём и внимательно наблюдает за нами. Усадив Леру на кровать, направляюсь за аптечкой.

– Что случилось? – останавливает меня сын.

– На парковке кто-то ножом ранил, – коротко отвечаю ему, но он продолжает смотреть на меня, очевидно, хочет знать подробности. – Мы только из больницы, швы накладывали.

– С ней всё будет в порядке?

– Конечно.

Лера

Сидя в спальне, изучаю свои руки, покрытые множеством мелких ссадин, а запястье, за которое меня удерживал мужик, не перестаёт ныть. Проанализировать случившееся пока сложно; сейчас чувствую себя, словно под каток попала. Сашка входит в комнату с аптечкой, открывает пузырёк с перекисью и обрабатывает ссадины на моих руках, затем уделяет внимание немного рассечённой губе. В дверях замечаю Артёма – он наблюдает за нами, но в спальню не заходит. Его взгляд сосредоточен на действиях отца, и в этот момент сходство между ними становится особенно очевидным.

– Артём, всё в порядке, – обращаюсь к мальчишке. – У меня, как у кошки, девять жизней, – усмехаюсь я.

– И какая эта по счёту? Учитывая твоё яростное сопротивление психу с ножом? – задаёт вопрос Саша с явной вибрацией в голосе.

– Откуда знаешь? – пристально смотрю на него.

Он собирает все использованные ватки в кучу, на меня не смотрит.

– Макс видео с камер наблюдения привёз в больницу, – затем поворачивается к Артёму: – Выброси это всё, пожалуйста, – просит его.

Артём забирает у отца пакет и оставляет нас одних. Сашка скидывает с себя рубашку, включает воду в ванне и помогает мне привести себя в порядок. Его футболка, надетая на меня, ниспадает до середины бедра, окутывая теплом и ощущением безопасности. Пока я расчёсывала волосы и заплетала косу, Сашка приносит подносом с едой и говорит:

– Я хочу, чтобы ты сейчас хоть немного поела.

Заставляю себя съесть творог и выпить чай с мёдом. Последнее, что я помню, это как Сашка забирает поднос, укрывает меня одеялом и целует.

Под утро ноющая боль безжалостно вырывает из объятий сна. Вчерашние уколы держали оборону, но к рассвету их действие сошло на нет, требуя подкрепления в виде обезболивающего. Превозмогая боль, лежу ещё час, прежде чем сдаюсь и спускаюсь на первый этаж. В столовой уже восседает Артём.

– Доброе утро, – его голос звучит приветливо.

– Доброе, Артём. Не знаешь, куда Саша задевал аптечный пакет, с которым мы вчера приехали?

Он исчезает в прихожей и возвращается с заветным пакетом в руках.

– Этот?

– Да. Спасибо, – присаживаюсь за стол и торопливо извлекаю из пакета спасительную таблетку.

– Больно? – Артём протягивает мне стакан воды.

– Есть немного, – отвечаю, запивая лекарство и машинально вглядываясь в неразборчивые росчерки доктора на медицинском бланке.

Передо мной появляется тарелка с аппетитными бутербродами и дымящаяся чашка чая. Улыбка невольно трогает мои губы.

– Спасибо, – благодарю его и придвигаю чашку к себе, согревая ладони.

Чувствую, как тонкий лёд отчуждения между нами начинает таять, и решаюсь на осторожный шаг.

– Слушай, послезавтра у меня выездное мероприятие с детьми. Не поможешь мне?

– А что нужно делать? – в его голосе слышится заинтересованность.

– Мы участвуем во всероссийском конкурсе современного танца. Нужно присмотреть за детьми в автобусе и на месте помочь мальчишкам с костюмами. Я буду у девочек в раздевалке. Что скажешь?

– Думаю, ничего сложного, – пожимает плечами. – Согласен.

– Отлично. Где и во сколько нужно быть, сориентирую позже.

Одновременно реагируем на шаги на лестнице. Саша спускается уже одетый, застёгивая манжеты рубашки на ходу, и бросает нам сухое «доброе утро». Ощущаю напряжение: сегодня он серьёзен, в глазах сталь, губы сжаты в тонкую линию. Ну, позже его точно бомбанёт, и я даже знаю, кто станет причиной.

– Как ты? – прозвучал его вопрос, больше похожий на формальность.

– Нормально.

– Лер, я сейчас за результатами анализов. В двенадцать у нас перевязка в клинике, я приеду за тобой пораньше, надо тебя домой отвезти переодеться. Хорошо?

– А у меня есть выбор? – с вызовом вскинула брови.

– Нет, – отрезает он. – Всё, я уехал, – он обувается и уходит.

– Хмурый какой-то, да? – спросила Артёма, надеясь на поддержку. Мальчишка лишь ухмыльнулся. Я вздохнула и тихо добавила: – А позже ещё и злой будет.

После того как Артём отбывает в школу, я первым делом вызываю такси. Поднявшись в спальню, осознаю, что из одежды у меня лишь джинсы и обувь. Остаюсь в Сашкиной футболке и натягиваю на себя штаны. Окидываю взглядом свою порезанную куртку и понимаю, что, возможно, именно она спасла меня от более серьёзных повреждений. Накидываю её на плечи и радуюсь, что она чёрная, хоть кровь не особо заметна.

Такси высаживает меня возле ночного клуба. Спускаюсь на подземный паркинг и осматриваюсь по сторонам – с утра тихо и безлюдно. Подойдя к своей машине, щёлкаю сигнализацией и вывожу её с парковочного места. Останавливаюсь там, где всё вчера и произошло, перевожу рычаг на паркинг, но двигатель не глушу. Обойдя свою машину, приседаю и осматриваю место под колёсами тачки, возле которой на меня напал неизвестный. Сразу фокусирую взгляд на предмете, который заметила ещё вчера. Теперь надо лечь на асфальт, а это задача не из лёгких. Бок и рука ноют, но мне удаётся распластаться возле машины, тянусь и, наконец, зацепляю пальцами нужную мне вещь и извлекаю её на свет. Не без труда возвращаю себя в вертикальное положение и, не задерживаясь ни на секунду, сажусь в машину и уезжаю.

Зайдя к себе в квартиру, первым делом переодеваюсь. В спортивную сумку закидываю косметику, нижнее бельё и пару комплектов удобной повседневной одежды. Сажусь за барную стойку и открываю ноутбук. Теперь всё внимание на найденный мною предмет – это коричневый кожаный напульсник, на котором тиснение английскими буквами. Вбиваю их в поисковую строку. Информации много, но моё внимание привлекает название ночного клуба в Москве. Утолив любопытство беглым взглядом, отправляю ссылку себе на телефон, забрасываю ноутбук в спортивную сумку и выскальзываю из квартиры.

Спустя час я смотрю из окна автомобиля на вывеску этого самого клуба. Мой взгляд скользит по его фасаду, но вовнутрь войти не решаюсь. Хотела уже сдать назад, но мою машину сзади подпирает какой-то борзый мужик и сигналит не переставая. Остаётся только объезжать вокруг здания – машины запаркованы хаотично, только и смотри, чтобы никого не задеть. И тут моё внимание привлекает знакомое авто, резко бью по тормозам. Опускаю правое стекло и понимаю, что таких совпадений не бывает: вчерашнее событие - неслучайность, а тщательно спланированное столкновение с моим прошлым.

Алекс

Забрав у врача результаты, немного выдохнул и поехал на работу.

– Стас у себя? – спрашиваю у секретаря, на что она кивает. – Скажи, чтобы ко мне зашёл.

Пальцы скользили по списку охранников на экране планшета, когда в кабинет ввалился Стас. Зевнув так, словно выпустил из груди целую стаю ворон, он выдал:

– Не боеготов пока, я ещё кофе не выпил, – и рухнул в кресло напротив, растекаясь по нему.

– Скажи мне, у тебя есть кто-то из своей охраны, кому можно доверять полностью?

– Сань, полностью никому нельзя доверять.

– Вчера на паркинге одного из ночных клубов на Леру напали, – делюсь с другом.

– Кто?

– Если бы знал, я охрану у тебя не спрашивал. Ножом, сука, полоснул.

Мгновенно вся сонливость слетела со Стаса, он выпрямился и стал серьёзным.

– Где она сейчас?

– У меня дома. Позже на перевязку её повезу, – я достаю телефон и кладу его перед другом. – Это видео вчера успел дёрнуть её друг. Мне нужно твоё мнение: какой-то нарик просто пытался её сумку забрать или это спланированное нападение?

Стас запускает видео, и первый его комментарий даже не удивляет.

– Она ему ещё и удары нанести смогла. Шустрая, однако.

– Угу, бессмертная.

– Тут я могу с тобой поспорить. Сопротивляясь, можно как смертный приговор себе подписать, так и жизнь спасти. Не всё так однозначно.

Стас просматривает видео до конца и запускает сначала, с середины опять уходит в начало. Я не тороплю, он в органах работал, знает своё дело чётко.

– По большому счёту, видео – вырезанный кусок. В конце не понятно… Смотри, он оглядывается перед тем, как ранить её. Вопрос: он просто оглянулся или его спугнули? Если спугнули, возможно, цель его до конца не достигнута. А может, и просто обернулся…С других камер бы посмотреть, был ещё кто-то на стоянке в тот момен или нет, полной картины не видно.

Стас опять запускает сначала и комментирует:

– Изначально дёргает за сумку… или просто за руку, тоже не виден этот момент. Очевидно, не ожидал сопротивления от девушки. И дальше к сумке никакого внимания, бьёт – я бы сказал, с остервенением, – поднимает взгляд на меня. – Сама что говорит? До двадцати шести лет успела врагов нажить?

– Говорит, врагов нет. При нападении ничего не говорил и не требовал от неё.

– Ну, необязательно враги. Завистники могут быть даже более жестокими, всё-таки деваха видная.

– И всё же, похоже это на попытку кражи или вымогательства? – настаиваю я. – Чисто интуитивно?

– Скорее нет, чем да, – коротко говорит Стас. – Я бы, конечно, кого-нибудь приставил к ней. Кто его знает, какая цель у этого отморозка была, припугнуть или что посерьёзней.

– Так и сделаю, – соглашаюсь с другом, забираю у него телефон и набираю Лере. – Привет, как ты? – услышав шум улицы, почуял неладное. – А ты где сейчас? – вкрадчиво спрашиваю я. – В смысле, ты уехала? Какие, на хрен, дела после вчерашнего?! – ору я в трубку. – Лера, нам к врачу ехать!

Её голос звучал оттенками спешки, не дослушав, я первый прервал разговор и швырнул телефон на стол. При этом радуясь, что её нет рядом, потому как температура кипения во мне достигла критической отметки, а от меня в такие моменты лучше держаться подальше, об этом знают все мои знакомые, кроме Леры. Замечаю, как мой друг еле сдерживает улыбку.

– Не говори ничего, – предостерегаю я.

– Я молчу, – лыбится Стас.

– Вот и молчи. Помоги мне лучше охрану выбрать

Лера

Отдёргиваю смартфон от уха, словно от раскалённого металла, как только его крик оглушает меня. Так и знала, что психанёт. Ну и что такого, что не успеваем к врачу? Не умираю же.

– Саш, я позже приеду, – роняю в трубку, и он, не церемонясь, обрывает связь. Цокаю языком. – А ведь был само спокойствие, когда познакомились.

Сейчас пытаюсь ещё раз проанализировать всю ситуацию. Ищу в интернете, кому принадлежит этот клуб, но информации нет. Зато нахожу множество отрицательных отзывов посетителей, в которых конкретно говорится, что атмосфера клуба не для всех и что вокруг крутится много мутных личностей. Наведаюсь и я туда в ближайшие дни, сегодня не чувствую в себе сил открыто воевать. Заезжаю сперва в аптеку, потом – машину к Саше на паркинг, а оттуда – на такси.

Закончив все дела к обеду, я наконец добралась до его офиса. Поднимаюсь на лифте и, в общем-то, осознаю, что Сашин гнев я на себе ещё не испытывала. Прохожу мимо секретарши, она лишь молча провожает меня взглядом, что совершенно правильно: у меня сейчас такой вид, что мало кто рискнёт встать у меня на пути. Толкаю дверь кабинета и замираю. Сашка сидит за столом, напротив него – друг. Приветствую Стаса и иду к … хм… похоже, к повелителю тьмы. Сидит, откинувшись на спинку массивного кресла, руки на подлокотниках, смотрит на меня тяжёлым взглядом. Я сажусь перед ним на край стола. Замечаю, как желваки заходили у него на скулах, взгляд исподлобья буравит меня на сквозь.

– Не злись, – прошептала я, но в ответ – стена молчания. – Мне нужно было машину забрать. Саш?

– На кой чёрт тебе понадобилась машина?! – прогремел он так, что я вздрогнула. – Неужели так сложно сделать то, что я прошу? На перевязку мы не попали! У тебя инстинкт самосохранения напрочь отсутствует?

– Понятно, – выдохнула я. – Ну что ж! Раз уж ты всё равно разорался, сообщаю тебе, что сегодня в девять вечера у меня выступление в том же клубе. Можешь продолжать орать, – беспомощно развела я руками.

– Какое выступление? – гневно выдаёт он. – Надо хотя бы до врача доехать!

Я ставлю перед ним аптечный пакет, который всё это время держала в руке.

– Что это?

– Это для перевязки, – пояснила я и, проигнорировав его округлившиеся глаза, тихо попросила: – Саш, поедем домой, мне ещё отдохнуть надо до вечера.

За спиной послышалось неловкое покашливание. Мы совсем забыли, что не одни.

– Ну, я, пожалуй, пойду. Думаю, вдвоём вам точно не будет скучно, – усмехнулся Стас и поспешил покинуть кабинет.

– Саш, вчерашнее выступление сорвалось, его удалось перенести, иначе нам придётся платить неустойку. Мой один выход – это от силы двадцать минут, потом можно уезжать.

– Какая неустойка? – раздражённо процедил он. – Я вообще могу прикрыть этот клуб в два счёта, если они не могут обеспечить безопасность тому, с кем сотрудничают! – он замолчал на мгновение, а затем, уже спокойнее спросил: – Неужели для тебя это так важно?

– От меня зависят другие люди! Можешь ты это понять?! – воскликнула я, пытаясь достучаться до него. – Прошу, не сердись.

Он подаётся вперёд, в его глазах гнев.

– Не злиться? А ты хоть на секунду можешь представить, что я почувствовал, увидев тебя на асфальте? – выдаёт с каким-то отчаянием. – Нет? Не доходит до тебя?! – выкрикивает он. – Ты не можешь серьёзно к этому отнестись?

На долю секунды прикрываю глаза, чувствую усталость и ... свою вину.

– Прости меня, – шепчу я. – Просто… не могу позволить себе зацикливаться. Мне проще перешагнуть через саму ситуацию и двигаться дальше.

Посмотрев на меня совершенно опустошённым взглядом, он резко встал, накинул куртку и вернулся к столу за аптечным пакетом. – Поехали домой.

Мы вышли из кабинета, по взглядам его сотрудников было понятно, что нас слышали все. Саша проходит мимо, ни на кого не обращая внимания, лишь коротко бросает:

– Сегодня уже не вернусь.

Заходим с ним в лифт, он облокачивается спиной и упирается затылком в стену кабины, при этом впиваясь в меня недобрым взглядом. Прижимаясь к нему, провожу ладонью по его паху, но он никак не реагирует.

– Ничего не выйдет, – говорит он, глядя на меня сверху вниз. – У него стресс.

Я разряжаю тишину смехом.

– Ну, хорошо хоть не депрессия.

– Кто-то сегодня договорится, – вполне серьёзно заявляет он.

В дороге продолжается наше противостояние.

– С охраной пока поездишь, – ставит он меня перед фактом.

– Ни за что! – сопротивляюсь я.

– Лера, это временно. Неизвестно, какую цель преследовал нападавший.

Чувствую, как внутри нарастает тихий протест.

– Саша, нет! Только поводыря мне не хватало, – в пылу упрямства выдаю я.

– Есть что скрывать? – бросает на меня взгляд.

– Нет. Но я свободный человек и хочу им оставаться. И вообще не желаю продолжать этот разговор, – ставлю точку в этом диалоге, и мы продолжаем путь молча.

На паркинге открываю свою машину, достаю сумку с вещами и ловлю его удивлённый взгляд.

– У тебя пока побуду, если ты, конечно, психовать не будешь, – смотрю на него выразительно.

– Это не от меня зависит, – бросил он, забрал у меня сумку и направился к лифту.

В квартире, поднявшись в спальню, сбрасываю толстовку и направляюсь в ванну. Снимаю повязку – тянущийся вдоль рёбер шрам, сантиметров восемь. Поднимая взгляд, в зеркале наталкиваюсь на Сашку, протягивающего мне пакет. Он мрачнее тучи, и в его глазах читается боль, точно себя во всём случившемся винит. Принимаю пакет, подготавливаю все повязки и кладу их на раковину. Саша моет руки, садится на край джакузи и поворачивает меня к себе.

– Давай, чем обрабатывать, – протяжно вздыхает он.

Стоя у него между ног, протягиваю самый простой антисептик и тюбик с мазью.

– И всё? – поднимает брови.

– А ты думал, что врач в клинике, у которого приём стоит сто баксов, чем-то другим намажет? – он не отвечает, а лишь аккуратно обрабатывает рану. После недолгого раздумья всё же решаю смягчить остроту ситуации. – Саш, не думай, что я непробиваемая. Жизнь меня закалила, я привыкла в одиночку справляться со всем. Я вижу, как ты переживаешь и заботишься обо мне. Спасибо тебе за это. Поверь, для меня это очень ценно.

Он никак не реагирует, накладывает стерильные повязки и фиксирует их. Заканчивая, медленно поднимает взгляд на меня.

– Я люблю тебя, – тихо произносит он.

Мне кажется, я срываюсь с обрыва в пропасть и знаю, что, как только коснусь земли, меня не будет. Единственное верное решение – оставаться в полёте. После падения я не соберу себя по кусочкам, не в этот раз.

– Мне кажется, я тоже тебя люблю, – слова легко срываются с губ, и улыбка расцветает на лице.

Сашка обнимает меня за бёдра и, утыкаясь головой в мою грудь, выдыхает. И мне кажется, этим выдохом сбрасывает всё напряжение этих дней.

– Пойдём, – говорит он. – Отдохнёшь, а потом я отвезу тебя, куда скажешь.

Опустившись на кровать и положив голову на подушку, я почувствовала, как за мной прогнулся матрас, и сильные руки обняли меня. Так странно: всё то, от чего мы бежали изначально, чему так сопротивлялись и возражали, сегодня вылилось в три простых слова. Я быстро согреваюсь в его объятиях и засыпаю.

–… Лера, проснись…

Сквозь сон слышу Сашин голос и сигнал своего телефона. Открываю глаза, он суёт мне телефон, на экране которого вижу Макса. Принимаю звонок.

– Да, Макс…Всё в порядке, я приеду.

Пока Сашка переодевается в джинсы и футболку, складываю вещи для выступления и обувь. Спустившись на первый этаж, выпиваю антибиотики и обезболивающее. Кидаю взгляд в гостиную, Артём сидит на диване.

– Артём, не хочешь с нами поехать в клуб? – неожиданно выдаю я. Знаю, что поступаю погано, но мне сейчас нужен громоотвод. При Артёме хоть отношения выяснять, не придётся потому как улавливаю недовольство по поводу того, что я собралась выйти на сцену, да ещё в том клубе, где меня ножом полоснули. Мальчишка растерянно смотрит на отца. – Саш, ну чего он один будет сидеть? Мы ненадолго, – уверяю я.

– Ну, собирайся, Артём, – ухмыляется мой мужчина. – Похоже, кто-то боится со мной наедине оставаться, – он выразительно смотрит на меня. – Да, Валерия?

– Александр, вы очень прозорливы, – не уступаю я и тут же Артёму: – Собирайся, нам через десять минут надо выехать.

В машине едем молча, но Саша берёт мою ладонь, сплетая наши пальцы.

– Я хочу поменять школу, – нарушает тишину Артём. – И уже выбрал недалеко от дома. Тебе надо только заявление написать, – обращается к отцу.

Саша удивлённо взглянул в зеркало заднего вида.

– Да без проблем, – ответил он сыну. – Завтра решу этот вопрос.

А у меня даже настроение поднимается: рада, что я не ошиблась, малец явно не дурак и решил прислушаться к совету и хотя бы попытаться вписаться в обстоятельства.

В клубе идём по длинным коридорам внутреннего помещения. Заходим в гримёрку, там только моя помощница, которая следит за костюмами, делает мейкап и причёски.

– Привет! – здороваюсь я.

– Привет. Ты как ? – озабоченно осматривает меня. – Твои уже рассказали.

– Живее всех живых, Катюш! – бодренько выдаю я. – Давай за дело, времени мало, – командую я.

Сашку и Тёму усаживаю на диван, а сама приземляюсь в кресло перед зеркалом. Катя плетёт мне замысловатые косы с фиолетовым канекалоном и делает яркий макияж, попутно замазывая разбитую губу. На концертах всегда классический макияж, но здесь, в клубе, всё яркое идёт в ход. Заходит Димка, приветствует Алекса и Артёма и подходит к нам с Катей; наши взгляды встречаются в зеркале.

– Всё-таки решила выйти? – спрашивает серьёзно, на что я только киваю.

Он ставит передо мной широкий пластырь с комментарием: – Сейчас основные повязки на тебе перетягивать будем, чтобы ничего не разошлось.

– Зачем? – в панике смотрю на друга. Мой мужик от вчерашнего ещё не отошёл, а тут такие заявления. – Дим, ты тоже выступал после операции.

– Угу, на десятый день, Лер.

Я аж зажмурилась, сейчас так полыхнёт, что и присутствие Тёмы не спасёт.

– Димон, ну чего у вас? – врывается к нам Макс.– О, здорово! – протягивает руку Алексу. – Сын? – кивает на Артёма, и Саша кивает в ответ. – Взрослый парень!

– Макс! Твоя идея? – возмущённо восклицаю, хватая со стола пластырь.

– Для твоего же блага, – произносит он тоном, не требующим возражений.

Пока Макс затягивает меня пластырем так, что кожа сморщивается, а Димка комментирует всё это, я сталкиваюсь взглядом с Сашей. Искрит, однако.

– Я двигаться-то смогу? – задаю вопрос Максу. На Сашку уже боюсь смотреть: до него уже дошло, что я не петь сегодня собираюсь.

– Сможешь. Всё, через десять минут на выход.

Делаю несколько пробных движений для понимания смогу ли я танцевать. Тянет, конечно, но выдержу. В соседней комнате переодеваюсь в чёрные джоггеры и белые кроссовки, белая майка в обтяжку, к сожалению, не скрывает медицинские повязки. Потом выхожу к Алексу и заглядываю в его глаза.

– Безумие какое-то, – качает он головой.

– Привыкай, – усмехается Димка, услышав его реплику, но, перехватив Сашин взгляд, поспешно ретируется.

– Саша, он прав, – осторожно говорю я. – Надо просто принять. Мы действительно выходим на сцену и с травмами, и с высокой температурой, бывало. Работа наша такая.

– Я никогда к этому не привыкну.

Смотрю на него, а мне и сказать нечего. Провожаю их в зал и возвращаюсь к своему коллективу.

Команда вся в сборе, встаём все в правильном положении и проделываем самые сложные элементы. Затем выходим на сцену – я в центре, по бокам Макс, Димка, Алёнка, Юлька, Ник и Дэн. В зале приглушённый и иллюминированный свет. Клуб сегодня переполнен, обведя взглядом толпу, нахожу перед сценой Сашу и Артёма, вижу на их лицах улыбки, и настроение взлетает. Принимаем исходное положение, дают композицию, и начинается отрыв. Танец в стиле ар-эн-би – это для меня не просто движение, это безумная эйфория. Кровь несётся по венам, пробуждая к жизни каждую клеточку тела. Каждое движение – выверенная до миллиметра дерзость, молниеносная смена ритма, отточенный выпад, взрывная смена позиции, самоуверенность, граничащая с наглостью. Это пульсирующий вызов, высказанный языком тела. На поворотах голова кружится, и всё, что попадает в поле зрения, смазывается и превращается в бесконечную карусель из образов и вспышек. И в этот момент и рождается то самое чувство полёта и лёгкости, что переполняет от звуков композиции. Короткая, двухсекундная стойка, изгиб тела, рука, упирающаяся в пол, кроссовки, застывшие на мысах, – финальный аккорд. Зал взрывается овациями. Склоняемся в поклоне и под восторженные крики покидаем сцену. Следом выступает уже часть нашей команды, но уже без меня и Макса. За кулисами нам на встречу идут мои мужчины.

– Это было круто! Как вы это делаете? – спрашивает Артём.

– Легко. Приходи к нам заниматься, через год почти также сможешь, – заверяет Макс.

– Нет, у меня так никогда не получится, – говорит Артём.

– Спорим? – подначивает его Макс.

– Я что, на дурака похож? – бубнит Артём.

Вернувшись в квартиру, все разбегаемся по углам. Тёма – к себе, Сашка – в кабинет, а я – в ванну. Сдираю с себя, словно вторую кожу, заботливо намотанный друзьями пластырь и осторожно ступаю под тёплые струи воды. После душа оседаю на кровать. Спустя мгновение тишину рассекает открывающаяся дверь.

– Как себя чувствуешь? – интересуется Сашка.

– Хорошо. Поможешь мне повязку сменить?

– Разумеется, – берёт из ванной стерильные повязки, садится рядом со мной и, как днём, всё аккуратно заклеивает. – Лер, тебе надо ходить по краю, да? Ты от этого всего удовольствие получаешь?

– Да, – спокойно отвечаю на его вопрос, юлить даже не собиралась. – Мне необходима вся эта движуха, я так дышу полной грудью. И, кстати, ты за Артёмом наблюдал? Он улыбался, а это дорогого стоит.

Сашка вновь с интересом рассматривает меня и даже улыбается, когда речь заходит о сыне.

– Лер, тебе почти удалось меня убедить, что творческие люди…сложные по своей натуре. Но есть хотя бы иногда надо!

– Саш, сейчас даже разговаривать нет сил, веришь? – честно признаюсь я.

Он целует меня, гасит свет и оставляет меня одну. Встреча с подушкой сон дарит мгновенно.

Едва веки разомкнулись, взгляд утонул в роскошном букете, вольготно раскинувшемся на прикроватной тумбочке. С улыбкой, расцветающей на лице, вдыхаю аромат бархатных лепестков роз и иду умываться. Спустившись в столовую, страстным поцелуем благодарю Сашу за цветы. А за завтраком в спешке выкладываю Артёму детали завтрашней поездки: время и место, куда его должен привезти водитель, и быстро убегаю из квартиры.

И то ли у меня разыгралась паранойя, то ли действительно хвост, но ощущение преследования не покидает. Останавливаюсь на светофоре и набираю номер Саши.

– Саш, кажется, за мной следят. Не подскажешь, как мне на это реагировать?

– Игнорируй, – бросает он, обрывая вызов.

Отнимаю телефон от уха и, глядя на потухший экран, шепчу:

– Ну, как скажешь…

Резко меняю маршрут, уходя от намеченного курса. Всю дорогу машина держиться позади, а затем синхронно паркуется неподалёку, возле «Движения». Шаря в бардачке, нахожу электрошокер и прячу его в карман куртки. Зайдя в здание, высматриваю из окон, чьи машины припаркованы у заднего фасада здания. Направляюсь к Димке.

– Дим, привет. Ты здесь надолго? Хотела у тебя машину попросить на пару часов.

– А что с твоей?

– Э… обогрев барахлит, а мне срочно нужно отъехать.

– Да без проблем, – он кидает мне ключи. Благодарю его и спешу к выходу.

Выскальзываю на улицу через запасной вход и ныряю в машину друга. Запускаю двигатель, настраиваю зеркала и сиденье под себя, бормоча: – Ну, дорогой, ты не оставил мне выбора.

Доезжаю до того самого ночного клуба, адрес которого был вытатуирован на напульснике, бросаю машину на парковке и захожу внутрь. В разгар дня здесь, кажется, только обслуживающий персонал.

– Добрый день, мне бы Владислава Юрьевича увидеть, – мило улыбаюсь парню за барной стойкой.

– Он у себя в кабинете, на втором этаже.

– Как кабинет найти?

– Там будет надпись «Директор», – припечатывает парень.

– Спасибо большое, – развернувшись, направилась в сторону лестницы. – Он ещё и директор… Сучёнок чёртов!

Отыскав кабинет на втором этаже, я распахнула дверь с такой силой, что она ударилась о стену. Влад, словно пойманный с поличным, судорожно прятал что-то в ящик стола. На его лице застыла испуганная гримаса, но он быстро взял себя в руки.

– Ну надо же, кто пожаловал, – выдавил он натянутую улыбку. – Чем обязан?

Я вошла, прикрыв за собой дверь.

– Позавчера вечером на стоянке одного из ночных клубов на меня напали.

– Надеюсь, с тобой всё в порядке? – он нахмурился, изображая заботу. – Правда, не совсем понимаю, какое это имеет ко мне отношение?

– Всё проще, чем кажется. Безумец, размахивающий ножом, обронил вот это, – я достала из кармана кожаный напульсник, внимательно наблюдая за его реакцией.

– И? Тут много кто крутится с такими браслетами. Что ты хочешь?

– Просто хотела посмотреть тебе в глаза, Влад, – зрительный контакт выдерживает.

– Я здесь ни при чём. Только один вопрос: и новый хахаль не защитил? Когда ты была со мной, ты была в безопасности. Не туда ты свернула, дорогая.

– Когда повелась на твои ухаживания, вот тогда я и свернула не туда – это факт. И держись от меня подальше, иначе я напишу заявление.

Я направилась к выходу, но дверь вдруг распахнулась, и на пороге возник парень.

– Влад! – произнёс он. Столкнувшись в дверном проёме и пытаясь разойтись, мы встретились взглядами. – А вот и доказательство пожаловало, – процедила я и всадила электрошокер, который всё это время держала в кармане куртки, прямо в него. Он взвыл и рухнул на пол. Я узнала его и без маски.

Влад подлетел ко мне.

– Не двигайся! – предупредила я, выставив руку вперёд. – Я вот всё думала, когда же ты превратился в такую гниду. А теперь понимаю, что ты ей был всегда, – выплюнула я в его перекошенное от злости лицо.

– Ты совершила огромную ошибку, бросив меня. Ты ещё пожалеешь об этом, – из его голоса мгновенно исчезла любезность. – А по поводу этого, – он кивнул на лежащего на полу парня, – в полицию ты всё равно не пойдёшь, браслет – не доказательство. А вот я могу вызвать полицию за нападение на человека, тут камеры, между прочим.

– На подземном паркинге тоже камеры. А браслет – пусть и косвенная улика, но твой клуб вывернут наизнанку, можешь не сомневаться. Что прячешь в столе? – мой взгляд буравит его.

– Ты играешь с огнём, – его голос сочится угрозой, – и не представляешь, какие люди за мной стоят.

– Ну я догадываюсь. Мертвечиной, небось, за версту несёт.

Он бросается на меня, и я, едва успев, касаюсь его шокером. Разряд пронзает воздух.

– Сука! – рычит он, корчась от боли.

Вылетаю из его кабинета и направляюсь к выходу. В дороге пытаюсь понять, что мне со всем этим делать. Обращаться в полицию – пустая трата времени, откупится. Но главное – зачем он это всё затеял? Какую цель преследовал, подсылая ко мне человека? Напугать? Месть за иск, поданный в суд? Звонок Саши вырывает меня из водоворота раздумий. Первый же вопрос – где я нахожусь.

– На работе, – не моргнув глазом ответила я.

– Да ты что? А у меня совсем другие сведения.

– Все совпадения случайны, – парирую я на всякий случай.

– Говорят, там только твоя машина, а тебя и след простыл. Охранник тебя потерял из виду.

– Что же он так халатно относится к своим обязанностям? Это никуда не годится, увольняй его, – издеваюсь я.

– Теперь будешь ездить с ним в паре.

– Спасибо, но я лучше пешком! – восклицаю я, обрываю вызов и швыряю телефон на приборную панель. – Со всех сторон обложили…

«Впрочем, может, и не так плоха идея - временно поездить с охраной», – бледной и невыразительной мыслью пришло в голову и тут же испарилось.

Демонстративно припарковавшись вплотную к машине Сашиного человека, вышла, одарив его самой ангельской улыбкой. Даже жалко мужика, а ведь он всего-навсего наёмный работник, влетит ему точно.

«В движении» делаем последний прогон с детьми, и прошу родителей завтра быть без опозданий. Вечером еду к Алексу, но конвой упорно следует за мной до самого порога. Своим ключом открываю дверь. На кухне, как всегда, Ольга Николаевна и Артём. Киваю в знак приветствия.

– Где? – бросаю короткий вопрос.

– В тренажёрке, – без лишних слов понимает меня Артём. – Злой был, – добавляет он.

– Ничего, сейчас подобреет, – шепчу одними губами и взлетаю по лестнице.

Открытая дверь в зал позволяет мне понаблюдать за тем, как занимается Сашка – он в одних шортах, мышцы его бугрятся и тело блестит… Да уж, его красивый торс явно создан не только природой, но и трудом. Как же я его хочу… Так, стоп! Надо ещё право на свою свободу передвижения отстоять. Он замечает меня, бросает штангу и вытирает лицо полотенцем.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты безрассудная? – в голосе – усталое раздражение.

– Саша, безрассудство – моё второе имя. По существу, есть что сказать?

– Было час назад. Остыл.

Подхожу ближе и устраиваюсь у него на бёдрах, дразняще трусь о пах.

– Мне кажется, ты неправильно снимаешь напряжение.

– Продолжай, – выдыхает мне в лицо, глаза темнеют.

Пальцы скользят по затылку, зарываясь в густые волосы. Он прикрывает глаза, и я едва касаюсь его губ своими. Он резко подхватывает меня на руки и несёт в спальню. Опустив на кровать, срывает с меня одежду в бешеном темпе. Секунду спустя освобождает и себя. Жар от его близости обжигает, когда он нависает надо мной.

– Люблю тебя, – прошептала ему в губы и тут же спохватилась: – Саш, а у тебя презервативы есть?

Он отстраняется, смотрит в упор, будто не понимая.

– Зачем?

– Я на антибиотиках, а они могут снижать эффект контрацепции.

Он пару раз моргает, переваривая информацию.

– Надолго это?

– После отмены – ещё семь дней.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, правда? – он опускает член к моей попке.

– Даже не сомневаюсь, – улыбнулась я, предвкушая.

Позже, после душа, прильнув к его расслабленному плечу, я понимаю, что можно спокойно разговаривать, не опасаясь за свою жизнь.

– Саш, может, всё же попробуем конструктивно поговорить?

– С тобой это невозможно.

– Я не желаю, чтобы ты контролировал каждый мой шаг.

– А я и не стремлюсь к этому, просто хочу быть уверен в твоей безопасности. Лер, давай договоримся на месяц с охраной.

– Неделя, – ставлю своё условие.

– Две недели, а потом я подумаю.

Выбравшись из его объятий, сажусь сверху и оставляю дорожку поцелуев, спускаясь всё ниже и ниже.

– Неделя, Саша.

Хватает меня за затылок, притягивает ближе и толкается пахом в ответ.

– Умеешь ты быть убедительной…

5 февраля

С утра не могу побороть нервозность, хотя всё идёт по плану. Опоздавших не было, доехали быстро и без происшествий. В раздевалках помогаем детям облачиться в костюмы и выходим в коридор. Всех внимательно осматриваю, чтобы ничего не упустить. Макс подходит к нам и говорит:

– Я документы заполнил, выходим восемнадцатым номером.

– Это даже не середина, – расстроенно говорю я. – Макс, может, оставить их в раздевалках? Мы почти в самом конце, сейчас увидят все номера и могут высоту не взять. Для них это первый конкурс такого масштаба, как бы не разнервничались. А потом они здесь самые маленькие.

– Ты сама не нервничай, и они не будут, – выразительно смотрит на меня. – В конце концов, это жизненный опыт. Поражение надо тоже уметь достойно принимать.

– Наверное, ты прав.

Стоя за кулисами, смотрим выступления танцевальных коллективов из разных городов нашей необъятной Родины. Внимательно смотрю на реакцию детей, начинает казаться, что краски с их лиц потихоньку сходят. А уж как сама волнуюсь – словами не передать. За сценой весьма оживлённо, поэтому решаем прогнать танец единожды, не давая детям выдохнуться раньше времени. Сейчас пришло время сказать что-то ободряющее и жизнеутверждающее.

– Внимание! Через пять минут на сцену. У вас отличная подготовка! Всё получится! Мы в вас верим! Главное – спокойно и без нервов, – оглядываю их растерянные лица. – Миша, в зал не смотри, только ты и музыка. Андрюш, внимательно при переходах между элементами. Не напрягаемся и представляем, что вы в нашем танцклассе, – наклоняюсь к Лике и тихо говорю: – Ты всех ведёшь, помни это. Собьёшься ты – собьются все. Абстрагируйся от зала, старайся не смотреть на зрителей, – она кивает мне, но глаза у неё шальные.

Следующий выход – наш. Окидываю внимательным взглядом всю команду, поправляю мальчишкам банданы. Макс подходит к нам и, глядя на детей, произносит:

– Мы знаем, сколько вы вложили сил в эту подготовку. Поэтому…идём и вырываем победу зубами! – даёт он последнее наставление детям.

Спустившись в зрительный зал, ждём их выхода на сцену. Макс и Артём снимают всё на телефоны, а я внимательно смотрю, как дети распределяются по сцене и ждут, когда дадут композицию. Замираю и сосредоточенно слежу за каждым движением. Когда завершают выступление, идём их встречать. Запыхавшиеся, разрумяненные, но такие счастливые, и эмоции – через край. Перебивают друг друга, рассказывая, каково это – на большой сцене. Глядя на их довольные мордашки, обнимаю их.

– Вы молодцы! Просто великолепно справились! Ни единой ошибки, – даю свою оценку. – И какой бы ни был результат по итогу, для меня вы уже победители.

Мы всей командой возвращаемся в зал. Самым утомительным оказалось ожидание результатов. Кидаю взгляд на экран телефона, родительский чат разрывается, но я тяну время и не отвечаю. Наконец слово берёт один из главных членов жюри:

– «Благодарим всех участников баттла за умение достойно противостоять сопернику и удивлять судей и наставников. Выходить на сцену всегда непросто, ещё сложнее – побороть себя. Но все вы достойно справились, надеюсь, у вас появились новые поводы гордиться собой. Вы действительно заслужили эти поводы…»

Макс подходит и обнимает меня за плечи. С замиранием сердца слушаю, как оглашают третье место и второе.

– «Первое место занимает…молодой коллектив… «В движении»!»

У меня вырывается крик, закрываю лицо ладонями. Колени просто подгибаются, и я чувствую сильные руки Макса у себя на талии. Изо всех сил стараюсь сдержать слёзы, чтобы не потёк макияж. Нас приглашают на сцену для вручения кубка и медалей победителя.

– Мы это сделали, Макс! – восклицаю я.

– Ты это сделала, Лера! Ты!

– Ты о чём? Без тебя мы бы даже не попали сюда, ты смог всё организовать.

– Лерка, не вздумай плакать. Пойдёмте, нас на сцене ждут.

В автобусе не можем угомонить и усадить детей на места. У них такая восторженность и всплеск эмоций, что уже водитель делает замечание. Родителям только написала, что выезжаем, и чат погрузился в тишину.

По прибытии водитель открывает двери, выпуская на волю галдящую стайку. Артём аккуратно выводит детей из автобуса, придерживая их на ступеньках. Родители смотрели на нас, затаив дыхание. Макс подхватил Лику, взгромоздил её себе на плечо, и в этот миг девочка взметнула кубок над головой.

– Первое место! – выкрикивает Макс.

Родители выражают восторг криками и аплодисментами, выкрикивают поздравления и обнимают своих детей. Макс отпускает Лику, и я наблюдаю, как она запрыгивает к дедушке на руки. Быстренько проверяем автобус на наличие оставленных вещей и отпускаем его. В нескольких метрах от себя вижу улыбающегося Сашку. Принимаем с Максом поздравления от родителей, мне вручают огромный букет цветов и приглашают в ресторан отпраздновать победу.

– Очень прошу не обижаться, но у меня другие планы, – смотрю в их расстроенные лица. Отказываться неудобно, но события последних дней отняли у меня силы, надо восстановиться.

– Валерия Сергеевна, может, хоть на полчасика? – уговаривает одна из мам. – Без вас не было бы этой победы.

– С вами едет Максим, и приедут преподаватели других групп. И…без вас не было бы меня как преподавателя, спасибо вам за понимание и сотрудничество, – благодарю всех собравшихся и напоследок обращаюсь с просьбой: – Детей долго не маринуйте в ресторане, всё-таки они на нервах были с самого утра.

Мы все прощаемся, толпа родителей и детей рассаживается по машинам и заказанным такси. Возле «Движения» становится пусто. Подняв голову на вывеску нашего клуба, в носу защекотало. Мы сделали это!

Сашкина ладонь легла мне на спину, и я обернулась.

– Хорошо, что ты приехал за нами, – говорю я. – Давно ждёшь?

– Давно, – кивает он. – Поздравляю с победой. Что чувствуешь? – интересуется он.

– Не знаю, – с улыбкой выдаю я. – Очень странное чувство…невероятное…в слова и не уместишь.

Он обнимает меня, и мы идём к его машине. Как только приезжаем в квартиру, Сашка разливает нам шампанское, а Артёму – безалкогольный напиток.

– Лера, ты молодец! С победой тебя! Желаю неиссякаемого вдохновения, открыть ещё много талантов и помочь им полностью реализовать свой потенциал. Твоё упорство подарит тебе ещё много блистательных побед, я это точно знаю, – он смотрит мне в глаза, и мы встречаемся в звоне фужеров.

Алекс 10 февраля

Из сна меня выдёргивает вибрация моего телефона. Схватив его спросонья с прикроватной тумбочки, уставился на экран. Бросаю взгляд на часы – два часа ночи. Принимаю вызов.

– Стас, ты в курсе, который час? – приглушённо говорю я.

– Я у тебя, открывай дверь.

Оглядываюсь на спящую Леру и как можно тише стараюсь выбраться из кровати, чтобы не разбудить её. Накидываю спортивные штаны и спускаюсь на первый этаж. Открываю дверь, передо мной стоит хорошо выпивший Стас.

– Я надеюсь, ты на такси приехал? – укоризненно смотрю на друга.

– Нет.

– Хорош уже пьяным за руль садиться, – гневно смотрю на друга. – До добра не доведёт.

– Давай выпьем? – предлагает Стас, проходя в квартиру и заваливаясь на диван.

– Случилось чего?

Открыв бар, выуживаю оттуда виски, два бокала и приземляюсь напротив друга.

– Каяться пришёл, – изрекает Стас, берёт бутылку и разливает алкоголь.

– Чего ты пришёл делать? – смеюсь я. – Стас, завязывай с алкоголем, я не хочу потерять друга.

Берёт бокал и опрокидывает в себя содержимое.

– Я Леру, твою, обидел, – смотрит на меня поддатым взглядом. – Пришёл извиниться.

Мне уже не смешно, ни черта не понимая, произношу:

– В смысле «обидел»? Когда?

– В декабре ещё. Когда она к нам в компанию приходила, тебя искала. По-хамски повёл себя и наговорил ерунды всякой.

Смотрю на друга и по-прежнему не могу ухватить суть разговора. А Стас наливает ещё виски, крутит бокал и произносит:

– Позавидовал я тебе, брат. Впервые в жизни позавидовал. Не бизнесу, не счетам в банке, а тому, кто с тобой рядом. В этот раз тебе очень повезло, – замолкает, делая небольшую паузу. – Ты вообще у нас везунчик, – ухмыляется Стас.

Я от такой речи тоже опрокидываю в себя алкоголь и резко выдыхаю.

– А чего только сейчас пришёл? Совесть замучила, что ли?

– Замучила, Сань. Я вот сколько в поисках – ничего стоящего так и не встретил.

Смотрю на друга, и, кажется, до меня начинает доходить всё вышесказанное. Наливаю нам ещё по бокалу и говорю:

– А ты не ищи. Придёт время – само найдётся. Я тоже после Инги надолго в загул ушёл, а потом искал тихую гавань. А последние два года вообще ничего не ждал от жизни. Не помню лиц, имён, где, когда и с кем, тупо – физическая разрядка. Я только сейчас начал от секса настоящее удовлетворение получать, – делюсь с другом. – Как оказалось, не все продажные, как мы с тобой думали.

Донёсшийся до нас звук заставил нас одновременно обернуться.

– О, Лерочка пришла, – заулыбался пьяный Стас.

Она остановилась посреди лестницы босиком и в тонком халатике, а у меня возникло дикое желание запихнуть её обратно в спальню, чтобы Стас на неё не смотрел.

– Разбудили тебя? – виновато смотрю на неё. – Тут это…Стас раскаиваться пришёл, – произношу я, потому как не знаю, как ещё оправдать нашу несанкционированную пьянку в два часа ночи.

– Я прямо ощущаю в воздухе запах раскаянья. Вы бы хоть закусывали, – говорит она и тоже оборачивается на звуки шагов.

– Что здесь происходит? – спрашивает сонный Артём.

Лера поднимается по ступенькам и обнимает его за плечи.

– Ничего интересного – один раскаивается, второй, скорее всего, с утра будет. Пойдём лучше спать.

– Дня, что ли, не было для этого, чего ночью-то? – бубнит Артём.

Мы со Стасом наблюдаем, как они расходятся по спальням.

– Она даже с твоим сыном быстрее тебя нашла общий язык.

– Это да, – соглашаюсь я. – Ладно, я пошёл спать. И не вздумай уезжать – спальня на первом этаже твоя, или здесь, на диване.

– Извинения-то принимаются? – спрашивает друг.

Я как-то до конца всё и не осмыслил и сейчас понимаю только одно: моему лучшему другу нравится моя женщина. Принимаю решение подумать обо всём завтра и просто отвечаю: – Принимаются.

Лера

Спустившись утром на первый этаж, бросаю взгляд на место встречи двух друзей, бокалы и бутылка так и стоят на столике, всё собираю и несу на кухню. Застаю там помятого Стаса, сидящего за барной стойкой.

– Доброе утро, – обращаюсь к нему.

– Думаешь, доброе?

– Кому как, – отвечаю я, наливая себе стакан воды.

– Лер, ты меня прости за моё поведение. Не сегодняшнее, а вообще, – изрекает Стас. – Если сможешь, конечно. Перед Сашкой тоже извинился.

– Извинения принимаются, – с лёгкостью отпускаю старые грехи болезному. Ничего не могу с собой поделать, добрая я сегодня.

– Лер, а почему Сашке не рассказала о том, что услышала у нас на ресепшене?

– Почему ты думаешь, что не рассказала? – я включаю чайник и достаю продукты из холодильника.

– Если бы это было так, он бы уже проредил офисных работников.

Взглядом внимательно изучаю Стаса.

– Саша – человек занятой, зачем заострять его внимание, на всякой ерунде. Завтракать будешь?

Стас как-то теряется, бегает по мне взглядом.

– Не откажусь. Спасибо.

Готовлю завтрак и накрываю на стол. К нам спускается Саша и по пути из холодильника достаёт бутылку минералки. Подходит и, одной рукой притягивая меня к себе, произносит:

– Извини за ночь.

– Что-то для одного утра много извинений, – с ухмылкой смотрю на мужиков. – Всё, я в душ, а вы завтракайте.

Алекс

Просыпаюсь в одиночестве, и первое, что всплывает в памяти – это разговор с другом. Я быстро принимаю душ и спускаюсь на первый этаж. Лера крутится возле плиты, обнимаю любимую и извиняюсь за ночного гостя. Она лишь ухмыляется и оставляет нас со Стасом одних.

– Ты как? – спрашивает Стас.

– Голова трещит, – отвечаю я. – Принесла же тебя нелёгкая.

Сажусь рядом с другом, и мы приступаем к завтраку. Лера спускается к нам чуть позже, уже готовая к рабочему дню, и присаживается к нам за стол.

– Поешь нормально, – прошу её.

– Мне некогда.

Едва успев перехватить что-то из еды, залпом выпивает заранее приготовленный зелёный чай, оставляет на моей щеке мимолётный поцелуй и вылетает за дверь.

– Злится? – спрашивает Стас.

– Нет, но пьянки и курево терпеть не может, – вскидываю взгляд на лестницу, по которой спускается Артём, уже одетый и с рюкзаком. – Я и забыл, что тебя в школу отвезти нужно. Сейчас такси вызову, – обращаюсь к сыну.

Едва успеваю это произнести, как с горохотом распахивается входная дверь, и в квартиру вихрем врывается Лера.

– Какой-то зарвавшийся кретин своим джипом мою ласточку подпёр!

– Что за джип? – робко интересуюсь я.

– Чёрный «Инфинити».

Я, как только слышу марку машины, пинаю Стаса под столом и быстро говорю:

– Сейчас решим проблему, – я подхожу к комоду, из ящика достаю ключи и техпаспорт от подаренной мной машины и протягиваю ей. – Надеюсь, помнишь, где стоит?

Она хмуро смотрит на меня, чуть щурит глаза и выдаёт:

– Только потому, что я опаздываю! – выхватывает у меня ключи и документы.

– Конечно, – говорю я, стараясь не улыбаться.

– Артём, поехали! – обращается к моему сыну. – Думаю, успею тебя в школу закинуть.

И уже было за ними закрывается дверь, как Лера выглядывает из прихожей.

– Это ведь его джип, да? – кивает на моего друга.

– Ты, кажется, опаздывала? – не сдерживаю улыбки.

И следующее, что я слышу – это хлопок входной двери.

– Я её тачку запер? Блин, да я не хотел, – оправдывается Стас.

– Расслабься, ты сделал мне большое одолжение, – смеюсь я. – Как тебе только удалось из такого количества парковочных мест закрыть именно её?

– Да я не знаю. Я вообще не понял, что сейчас было?

– Помнишь, я ей тачку подарил? Она так и простояла у меня всё это время. Ну, вот, благодаря тебе, Лера впервые сегодня взяла машину.

У Стаса, видать, пазл в голове складывается, и он начинает ржать. Когда успокаивается, серьёзно смотрит на меня.

– Ты её любишь?

– Очень, Стас, – даже не скрываю своих чувств.

– А я это ещё в начале увидел, – признаётся друг. – Долго же до тебя доходило.

– Дурак, потому что. Понял, может, и сразу, а вот признаться себе, понадобилось время.

Проводив друга, иду в кабинет, чтобы все дела решить сегодня из дома. А вечером с Артёмом хоккей смотрели и даже не услышали, когда Лера открыла дверь своим ключом.

– Какой счёт?

– Пока ничья, – отвечает Артём.

Отрываюсь от дивана и иду обнимать свою красавицу. Она протягивает мне ключи и документы от машины. Вообще-то мной с некоторых пор подмечено, что на Леру давить нельзя: есть риск спровоцировать совершенно непредсказуемую реакцию.

– Попе удобно было? – интересуюсь я.

– Ну, в общем, да, – смущённо улыбается она.

– Оставь всё это в прихожей, надеюсь, хотя бы изредка будешь на ней выезжать.

А за неделю её проживания у меня я понял, что мне с ней комфортно. Уютно засыпать и просыпаться с ней, делить утреннюю ванну, наблюдать за тем, как она с Артёмом шушукается. Несмотря на помощницу в доме, завтрак всегда сама готовит. Обожаю отвлекать её от работы, когда допоздна засижвается. Подкрасться и обнять сзади, покрыть шею поцелуями и мгновенно уловить, как сбивается её дыхание. Выхватить из рук ноутбук, подхватить её на руки и унести в спальню, заранее смирившись с утренним ворчанием о незаконченных делах, зная, что это всего лишь предлог, чтобы подольше остаться в моих объятиях. За всё время нашего с ней знакомства ни разу от неё отказа не слышал, всегда хочет меня. К моему счастью, ей не мешает головная боль, месячные и даже ножевое ранение.

Лера 18 февраля

Вечером общаюсь с нашим администратором, когда вижу в окне, как Сашка поднимается на крыльцо и стряхивает с себя снег.

– Слушай, я даже не знаю, что делать, вторая неделя пошла, – обращаюсь к Томе.

– Я весь день им набираю, безрезультатно, – она безнадёжно разводит руками.

– Привет. Проблемы какие-то? – интересуется Саша, застав конец разговора.

– Да. У меня ребёнок пропал.

– Сейчас многие болеют.

– Знаю, но две недели прошло, и они на связь не выходят, а у нас репетиция встала из-за её отсутствия. Очень странно, что на звонки не отвечают. Может, конечно, из города уехали. Ладно, Тамар, до завтра, – прощаюсь я с сотрудницей, и мы с Сашей выходим на улицу. – Саш, а давай заедем к моей ученице? Это быстро, – умоляюще смотрю на него, очень не хочу обременять его своими проблемами, но тут ситуация – край.

К счастью, мой мужчина не возражает. Возле их дома выхожу из машины и направляюсь к подъезду.

– Подожди, – окликает Саша, выходит за мной и закрывает машину. – Я с тобой пойду, – говорит он, глядя куда-то вверх. – Здесь не на каждом этаже свет горит, – объясняет он и открывает передо мной дверь в подъезд.

Долго звоню в дверь семьи Вавиловых, жду какое-то время, безрезультатно. Нажимаю на звонок соседей. Через минуту мне открывает дверь женщина пожилого возраста.

– Добрый вечер, я к вашим соседям. Не могу до них дозвониться, вы не знаете, где они?

– А вы кто? – интересуется она и с нескрываемым любопытством разглядывает нас с Сашей.

– Я преподаватель по танцам у Анжелики. Волнуюсь, почему она не посещает занятия.

Женщина опускает глаза и нервно теребит полотенце в руках. Тяжело вздыхает, и в её глазах появляется блеск.

– Я думала, и искать её не кому, родственников-то у них нет, – говорит она еле слышно. – Нет больше семьи Николая и Кати, погибли в аварии две недели назад.

От услышанного у меня всё обмирает внутри, смотрю на женщину широко распахнутыми глазами.

– А Лика ... С Ликой что?! – выдаю в каком-то диком ужасе и чувствую, как на мою поясницу ложится ладонь Алекса.

– Её в интернат забрали. Она так плакала… – женщина подносит полотенце к лицу и утирает слёзы. – Я просила оставить её мне, сказали не положено, я не родственница.

– Куда забрали? Адрес знаете?

– Нет. Увезли и всё.

Я перевожу дыхание, пытаясь осознать произошедшее.

– Жива – это уже хорошо, – озвучиваю мысли в слух. – Что случилось с её бабушкой и дедушкой?

– Говорят, фура на трассе… оба мгновенно погибли. Анжелика на дне рождения была у девочки с восьмого этажа. Они её отвели и поехали по своим делам, а обратно вот не вернулись. У девочки нет больше никого, жаль ребёнка, – всхлипывает соседка.

Поблагодарив женщину за информацию, я попрощалась с ней. Вышла из подъезда, оглушённая новостью, будто ударом. Уселась в машину и невидящим взглядом уставилась в пустоту перед собой. В голове билась одна-единственная мысль, настойчивая и мучительная: «Ей сейчас страшно… До безумия страшно».

Поворачиваюсь к своему мужчине, решительно настроенная изменить хоть что-то в этом кошмаре.

– Саш, я тебя никогда ни о чём не просила, но… сейчас мне очень нужна твоя помощь. Даже не мне, а маленькой девочке.

– Ты же знаешь, для тебя – что угодно, – тихо произносит он, и в его голосе слышится спокойная уверенность. Из бардачка достаёт ручку и блокнот. – Пиши полные данные девочки.

Посмотрев на него с благодарностью, пишу имя, фамилию и дату рождения.

– Ладно, посиди пока и постарайся успокоиться.

Выйдя из машины, он какое-то время крутится перед капотом и с кем-то общается по телефону. Разговаривает долго, а затем возвращается ко мне.

– Ну что? – с надеждой смотрю на него.

– Будут искать, Лер. Теперь только ждать.

К Саше в квартиру доезжаем в полной тишине. Состояние у меня подавленное, перед глазами картинка, как Лика с медалью победителя из автобуса бежит к бабушке с дедушкой. Как так? Вот только что перед тобой люди живые и счастливые, а теперь смерть и горе. К ужину спускаюсь последней, пережёвываю пищу, но вкуса еды не чувствую. На каждый звонок вздрагиваю и смотрю с надеждой в его глаза, но он лишь отрицательно качает головой. Поздно вечером, сидя в гостиной, звоню Максу и делюсь трагическими новостями. Он тоже шокирован и полностью поддерживает меня в желании забрать ребёнка.

Весь следующий день меня крутило словно на иголках, но Сашку дёргать не решилась, понимая, что у него тоже работа. Он ворвался ко мне в кабинет в восемь вечера и, не успев перевести дух, выпалил:

– Лера, собирайся, она в ближайшем Подмосковье.

Подъехав к интернату, Саша оповещает охрану, что звонил сегодня и договаривался о встрече с директором, и нас пропускают. Интернат встретил нас запахом хлорки. На втором этаже мы находим кабинет директора, обставленный весьма скромно, но властность чувствовалась в каждом предмете. Сама директриса, женщина с суровым видом и аккуратно причёсанными волосами, казалась не приступной крепостью.

– Кем вы приходитесь Анжелике Вавиловой? – без приветствия, холодным тоном задаёт вопрос.

– Я её преподаватель, она танцами занимается. Я хочу её увидеть.

– Я не уверена, что ей это нужно. Зачем тревожить ребёнка к ночи? – вскидывает она подбородок.

– Я не сойду с этого места, пока её не увижу, – включаю наглость, такие по-другому не понимают.

Бросает на нас с Сашей оценивающий взгляд и отходит к двери.

– Ждите здесь.

Алекс

– Саш, думаю, будет гораздо сложнее, чем я предполагала, – делится своими мыслями Лера, когда остаёмся одни в кабинете.

– Выйдем поговорим, здесь камеры, – обняв её, тихо предупреждаю я. И в тот момент, как она пытается оглядеться, хватаю её за подбородок и качаю головой, давая понять, что не стоит этого делать. Просто целую её в губы.

За нами открывается дверь. Девочка в розовой пижаме и с красными от слёз глазами бросается к нам с криком:

– Лера!

Лера падает на колени и обнимает ребёнка. Впервые вижу, как плачет моя женщина. Впервые за всё время нашего знакомства человек, не унывающий и всегда улыбающийся даже в самых непростых ситуациях, сейчас стоит на коленях, и слёзы заливают её лицо. Сердце сжимается от того, что плачет любимый человек, и от того, что у ребёнка начинается истерика.

– Оставьте нас одних, – обращаюсь к директору интерната, и она выполняет мою просьбу. Всё равно по камерам все увидит и услышит, но так будет легче общаться с ребёнком.

– Я хотела позвонить тебе, но они не дали, – всхлипывает девочка. – Забери меня отсюда! Я хочу домой!

– Лика, всё, успокаивайся! – Лера гладит её по голове и спине.– У нас мало времени. Скажи, тебя здесь не обижают?

– Нет, – всхлипывает Анжелика. – Но я не могу здесь. Здесь всё чужое.

– Я знаю, солнышко. Я заберу тебя, – Лера вытирает слёзы свои и с личика девчушки. – Но это может занять какое-то время, и надо набраться терпения. Ты же у меня боец, да? Я знаю, какая ты можешь быть сильная, – успокаивает её Лера.

– Их больше нет, – шепчет девочка так тихо, что, кажется, и не задействует голосовые связки.

– Я знаю, мне очень жаль. Прости, что раньше не приехала, только вчера узнала.

– Они…они… мне волосы обрезали, – еле проговаривает ребёнок и переходит на какой-то душераздирающий вой, от которого даже у меня, взрослого мужика, волосы встают дыбом. Обращаю внимание на её криво обрезанные волосы, которые раньше точно были длиннее.

– Лика! Спокойно, я прошу тебя, волосы отрастут, – Лера наконец встаёт с колен, присаживается на диван и подтягивает к себе ребёнка. – Сейчас надо взять себя в руки. Я к тебе завтра утром приеду. Что тебе привезти?

– Просто забери меня, – отвечает ребёнок, глядя в одну точку.

– Сразу не получится, как бы мне этого не хотелось, – Лера переводит дыхание.– Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещала сейчас.

Девочка быстро кивает головой.

– Сейчас ты успокаиваешься и стараешься уснуть в своей кроватке. Думай только о хорошем. Помни, ты не одна! Когда ляжешь спать, считай до восьми, как в танце. Мысленно повторяй все движения, всё, что мы разучивали. Просто танцуй! Хорошо? У тебя всё получится. Ты очень сильная!

– Хорошо. Я постараюсь, – она хлюпает носом.

В этот момент заходит директриса, и Лика ещё сильнее цепляется за Леру.

– Я вынуждена забрать ребёнка, у нас давно уже отбой был.

– Я с тобой, – шепчет ей Лера. – Не плачь, мы завтра увидимся.

Девочку берут за руку и уводят за дверь, а мы лишь слышим удаляющийся вой ребёнка. Лера зажмуривается изо всех сил, а когда открывает глаза, в них слёзы. Обнимаю её.

– Спокойно, – шепчу я.– Нам ещё предстоит разговор.

Директриса вернулась спустя пару минут и грузно опустилась в рабочее кресло.

– Пришли, расстроили ребёнка, теперь вот ночью спать не будет.

– Я хочу её забрать, чтобы она никогда больше не была расстроена, – напрямую говорит Лера.

– Зачем вам это нужно? – интересуется директриса. – Вы молоды, сколько вам лет?

– Я люблю эту девочку. И какое имеет значение мой возраст?

– У вас будет своя семья. А вы знаете, сколько детей возвращают и что это для них значит? Вы думаете, вот так просто можно взять и забрать ребёнка? Удочерить вам её не дадут. Опеку оформить? Так у неё могут быть родственники, на этом этапе ведётся проверка. И если таковой найдётся, она будет передана ему.

– И сколько это займёт времени? От месяца до года? – встреваю я в разговор. – Можно оформить временную опеку, и ребёнок будет жить дома с не посторонними для неё людьми. Зачем ей лишний стресс? Ей ещё предстоит принять смерть близких.

– Пока ищут родственников, надо будет проверять вас. Посторонним людям детей не отдают.

– Но вы же видели, что ребёнок меня хорошо знает, – настаивает Лера. – Я давно с ней занимаюсь, она талантлива и уже сейчас есть награды. Не ломайте ребёнку будущее!

– У каждого своя судьба, если есть талант, он никуда не денется. А сейчас время позднее, и я прошу вас покинуть здание, сейчас будут закрывать на ночь.

То, с каким цинизмом она произносит про судьбу, шокирует даже меня.

– Мы можем завтра утром приехать?

– Ребёнка можете навещать, это не запрещено.

Спешно покинув здание, садимся в машину. Поворачиваюсь к Лере и вижу, как она беззвучно плачет.

– Я люблю тебя. Всё решим, я обещаю тебе. Слышишь?

Чуть сжимаю её холодную ладошку, одной рукой включаю передачу и выезжаю на дорогу. Через несколько минут Лера достаёт телефон и кому-то набирает.

– Анатолий Сергеевич, доброй ночи. Валерия Лиманская беспокоит. Помните, я говорила, про квартиру? … Я хочу её продать, срочно.

Заканчивает разговор и обращается ко мне:

– Саш, у тебя связи есть, ты же можешь надавить со своей стороны? Деньги будут чуть позже.

– Лера, не пори горячку, продать своё имущество всегда успеешь. До квартиры доберёмся, и я со своим юристом свяжусь, он такие лазейки знает, что мы эту систему и так задавим.

– Спасибо тебе. И я тоже очень люблю тебя, – грустно улыбается она.

С юристом проговорили основные моменты, он подчеркнул, на что стоит обратить внимание, и предостерёг от лишних эмоций. Обещал, что всё подготовит, и через два дня можно будет вместе ехать в интернат. Покидая свой кабинет уже за полночь, застал Леру сидящей на диване с чашкой чая. Видно, что эта поездка далась ей тяжело.

– Через два дня юрист будет готов к переговорам с интернатом.

– А если ничего не получится? – поднимает на меня глаза, полные тоски.

– Не могут отказать во временной опеке.

– Мне страшно за неё. Ты видел её состояние?

– Видел. Атмосфера там, конечно, угнетающая, и ребёнку, только что потерявшему близких, делать там точно не чего. Мне кажется, как только мы её оттуда заберём, сразу будут изменения. – Я тяну её с дивана. – Лер, время позднее, пойдём спать.

– Не смогу уснуть. Я чувствую, что она там не спит, а плачет.

– Хорошо, – соглашаюсь с ней. – Просто полежишь рядом со мной.

Она кивает, и мы, взявшись за руки, поднимаемся в спальню. В который раз убеждаюсь, что Лера человек с открытой душой и добрым сердцем. Она обладает эмпатией, что не каждому дано, очень тонко чувствует людей.

Лера

Всю первую половину следующего дня провели с Максом в интернате. Пытались расшевелить Лику, вызвать хоть слабую улыбку, но она оставалась безучастной. Когда мы уже выходили, я обернулась и увидела её в окне. Прильнув к стеклу заплаканным лицом, она махала нам рукой. Я жестами показала ей, чтобы вытирала слёзы, но знала, как больно оставаться там одной. Интернат покинула с тяжёлым сердцем. Только после этой поездки я начала понимать, почему наш Никита никогда не рассказывает о своём детстве. В этой бездушной системе, кажется, выживает лишь тот, кто сумел очерстветь. И даже злейшему врагу не пожелаешь подобного.

А сегодня у меня последнее судебное заседание. Как и предполагал адвокат, суд мы выиграли. Выйдя из зала заседания, сразу видеозвонок Максу, которого я попросила провести день с Ликой. Вижу Ликину мордашку во весь экран, сегодня улыбается, Макс с Юлькой кого угодно раскачают.

– Привет. Как ты? Как настроение?

– Хорошо. Мы с Юлей слепили снеговика. Сперва не знали, из чего придумать глазки, и Максим сделал ему глаза из карамелек, – с воодушевлением рассказывает Лика. – Ты приедешь ко мне?

– Завтра утром приеду, ты только не грусти. Передай, пожалуйста, телефон Максиму, – прошу её.

Я вижу движение на экране, Макс отходит в сторону, оставляя ребёнка с Юлькой.

– Лер, хозяйка этой богадельни явно даёт понять, что нам здесь не место.

– Она сама нам с Сашей сказала, что посещения не запрещены.

– Ну вот так. Уже два раза подходила и пыталась забрать Анжелику, а ребёнок только разговаривать начал.

– Плохо, Макс. Что-то я переживаю, если мы её не заберём, она совсем веру потеряет.

– Лер, деньги будем собирать. Всё имеет свою цену, ты же знаешь. Всё, давай я позже позвоню, – и он отключается.

Покинув здание суда, иду вдоль парковки и вдруг замираю. Возле моей машины – Влад. А на заседании суда его в очередной раз не было. Вот сейчас вообще неподходящий момент, из-за ситуации с Ликой даже выигранный суд не приносит удовлетворения. Медленно иду к машине.

– Приехал поздравить меня? – со злорадством произношу я.

– Да. С тем, что ты возвращаешься ко мне, – улыбается он.

– Ты в своём уме? Хотя о чем я… Всего хорошего, – я снимаю машину с сигнализации и открываю дверь.

– Лера, возвращайся ко мне по-хорошему, а иначе…

– Условия мне не ставь, – жёстко говорю я. – И мой тебе совет, слезай с наркоты, – я пытаюсь сесть в машину, но он не даёт.

– А иначе… придётся брать силой, – ухмыляется плотоядной улыбкой.

– Тебя в асфальт закатают только за одно такое высказанное желание. Не приближайся ко мне! – сажусь в машину и хлопаю дверью. Стучит в боковое стекло – открываю.

– Это кто? Твой новый мужик? – лыбится он. – Ну, я пробил, серьёзная у него компания. Думаешь, мараться будет ради очередной подстилки?

– А тебе-то самому зачем подстилка? – выплёвываю я. – Да и мужик не понадобится. Марецкий с Димкой сами справятся, – я закрываю окно, завожу машину и резко выворачиваю на дорогу, оставляя Влада одного.

Ну ничего, сейчас с Ликой утрясу и надо с Марецким поговорить, иначе это никогда не прекратится.

22 февраля

Утром, подъехав к воротам интерната, мы вышли из машины.

– Юрист на месте, – говорит Саша, глядя на припаркованную неподалёку машину. – Пойдём.

Юрист оказался человеком в возрасте, строгий и сосредоточенный. В его глазах читалась уверенность, которая передавалась и мне. Саша представляет нас друг другу, и втроём мы поднимаемся к директору. Они просят меня подождать в коридоре, я не возражаю. Через некоторое время по коридору ко мне бежит Анжелика, обнимаю её.

– Ты заберёшь меня? – сразу спрашивает она, заглядывая мне в глаза.

– Лик, решается вопрос, – киваю на кабинет, а она поникает.

– А если меня не отдадут тебе?

– Отдадут. Просто это может занять больше времени, – провожу рукой по её волосам, и она опускает взгляд. Мы какое-то время сидим на диванчике и молчим, пока из кабинета не выглядывает Саша.

– Лера, подписи твои нужны, – информирует он и бросает ребёнку: – Лика, посиди, пожалуйста, здесь.

Я была потрясена тем, как Олег Дмитриевич закидывает директрису юридическими терминами. Она, конечно, держит лицо, но видно, что тягаться с профессионалом тяжело. Юрист кладёт передо мной бумаги, беру ручку и смотрю на Сашу, тот в свою очередь кивает мне. Ставлю подписи везде, где нужно.

– Вы собираетесь забрать ребёнка в чужую семью, – обращается ко мне директор. – Это неправильно. С девочкой могут возникнуть проблемы, у неё явное психическое расстройство, и она нуждается в специалистах.

Подняв взгляд от документов, я посмотрела в глаза этой мрази. Умом понимаю, что это не что иное, как провокация, но со мной такое не пройдёт.

– Мне кажется, из всех здесь присутствующих только один человек нуждается в специалистах, – сильно смягчаю всё то, что рвётся наружу.

– Лера, – с нажимом произносит Саша.

– Вы сожительствуете с мужчиной, и сын у него пубертатного периода, – она продолжает давить на меня взглядом. – Ребёнка могут подвергнуть насилию, а вы даже знать об этом не будете.

– Дама, а вам там не холодно на вершине ваших моральных устоев? – первый реагирует Саша, и в его голосе стальные нотки.

Она смотрит на нас с какой-то брезгливостью и с вызовом произносит:

– За вами будут наблюдать, причём очень внимательно, я об этом позабочусь. Если хоть один недочёт – изымаем ребёнка.

– Мы за вами тоже наблюдаем, – кивает Саша. – Нам не понравился измождённый вид детей. Думаю, для начала можно организовать проверку питания. Верно? Олег Дмитриевич? – Саша вопросительно смотрит на своего юриста.

– Запросто. Аудит могу хоть сегодня организовать, – улыбается тот.

Дама багровеет, понимая, что эту схватку она проиграла и люди, находящиеся в её кабинете, пустыми словами разбрасываться не станут. Она лишь коротко прощается с нами. Юрист забирает документы, и мы выходим в коридор. Смотрю на Анжелику, её глаза говорят лучше всяких слов, в них надежда и отчаянье.

– Лика, вещи собирай! – командую я.

– Лер, ждём вас возле машины, – говорит Саша.

Мы с Ликой идём в спальню, вещей у неё совсем немного, а некоторые даже не по сезону. Можно только догадываться, как она попала сюда с таким минимальным набором и как она выходила на прогулку в тонкой куртке. Замечаю, как за нами наблюдают другие дети, глаза у них взрослые и настороженные. Одни смотрят на Лику с завистью, другие – со злостью. Напоследок она лишь окидывает их взглядом и, не произнеся ни слова, выходит из спальни. До ворот идём молча, и только когда оказываемся за территорией, вижу слёзы на её лице.

– Не плачь, всё позади. Будем налаживать жизнь, как бы ни было трудно. Хорошо?

Лика кивает и вытирает слёзы. Доходим до машины, Саша сажает Лику в машину, а я иду поблагодарить Олега Дмитриевича.

– Спасибо вам большое.

– Не за что. Очевидно, что ребёнок к вам привязан.

– Ещё меня интересует её квартира, – говорю я.

– Квартира? – хмурится юрист.

– Не сама квартира… нам нужно как-то туда попасть, чтобы ребёнок смог забрать дорогие её сердцу вещи.

– Я понял вас, Валерия. Решим вопрос, я Александру информацию передам, – отвечает он, и мы прощаемся с ним.

Саша садится за руль, а я – к ребёнку. Прошу его отвезти нас ко мне домой, он не спорит.

Дома раздеваемся, моем руки, и я вижу, как у ребёнка глаза слипаются, хотя время только к обеду близится. Укладываю её на свою кровать, и она мгновенно засыпает. Мы с Сашкой смотрим на неё.

– Долго может от стресса отходить, – говорит Саша. – Лера, может, у меня пока побудете? Комнат свободных достаточно.

– Нет. У тебя Артём только-только оттаивать начал. Посторонний ребёнок вам сейчас ни к чему. Да и ей надо в себя прийти.

– Хорошо, я тогда заказываю вам обед и ужин, – вопросительно смотрит на меня.

– Сашка, чтобы я без тебя делала? – с благодарностью смотрю на него. – Спасибо тебе. Еда сейчас как нельзя кстати.

– Ты бы и сама совсем справилась, я это точно знаю. Какие у тебя планы на неделю?

– Упорядочить дела. Надо на кладбище съездить, она даже не попрощалась с родными. Одежду ей купить, да и с детским садом надо решить на этой неделе.

– Давай я помощницу найду хорошую, – предлагает Саша.

– Давай позже. Пока не оставлю её с посторонними. Сейчас сложно будет, нужно будет много разговаривать с ней, не хочу, чтобы она закрылась.

Заказав доставку еды, Сашка оставляет нас одних. А дальше не замечаю, как проходит неделя. Первые дни было эмоционально очень тяжело. Ночью Лика спать одна не смогла, поэтому приходила ко мне, и мы много разговаривали. Несмотря на то, что ей шесть с половиной лет, вопросы были не детские. Спрашивала о жизни и смерти, о смысле жизни. Очень много было вопросов о детдомовских. Больше всего удивил вопрос: «Почему там дети не плачут?».

– Потому, что всё равно никто не придёт, – как всегда максимально честно отвечаю я.

Всё-таки для домашнего ребёнка пребывание там оказалось настоящим потрясением. Ещё месяц назад помню Лику весёлым и неугомонным ребёнком, сейчас огонь в глазах потух. Надеюсь вернуть её в нормальное состояние танцами, для неё это тоже целая жизнь. Первое, что делаю следующим утром, – заполняю холодильник разной едой – ещё ни разу он не видел такого изобилия. Тяжёлые моменты были на кладбище и в её квартире. Если кладбище для неё оказалось не столь понятным, ведь она была на нём впервые, мы просто возложили цветы, и я немного объяснила наши национальные традиции об умерших, оставляя ребёнку, скорее, пищу для размышления. Но когда Олег Дмитриевич открыл нам квартиру, истерика вырвалась наружу с такой силой, что даже та самая соседка выскочила из своей квартиры. Вдвоём мы еле успокоили Лику. Мы наблюдали, как она, словно зачарованная, коснулась рукой увядших растений, которые прежде цвели благодаря бабушкиной заботе. Медленно обвела взглядом кухню, и взгляд её замер на столе, где, словно осколки времени, лежали дедушкины очки и неразгаданные кроссворды. Долго сидела в их спальне, погружённая в тишину. Страшно даже представить, что творится в душе ребёнка, осиротевшего в одночасье. У меня просто ком в горле стоял, соседка тихо плакала, и даже у серьёзного Олега Дмитриевича заблестели глаза, и он быстро ретировался под предлогом покурить. Анжелика собрала фотографии, какие-то памятные для неё вещи и одну-единственную игрушку – зайца. Через два часа покидаем квартиру, предварительно обменявшись телефонами с соседкой, оказавшейся неравнодушной к судьбе ребёнка.

Вечером, готовя ужин, наблюдаю, как она рассматривает привезённые из дома вещи, со мной почти не разговаривает. Я не лезу к ней, прекрасно понимая, что сейчас не время.

Удалось договориться с тем же детским садом, в который Лика ходила раньше. Тем более что посещать его осталось недолго, в сентябре ей уже в школу. Перед тем как выйти в садик, везу её в торговый центр. И кто бы что ни говорил, девочка всегда остаётся девочкой. Вначале не проявляет интереса, мы просто покупаем тёплые вещи и обувь, но когда дело доходит до сумочек и пижам с заячьими ушами, ребёнок оживает. А уже в салоне красоты расплывается в улыбке, когда мастер превращает её криво состриженные волосы в стильную стрижку «каре» удлинением спереди.

Вечером приезжает Саша и вручает ребёнку огромный набор для рисования. Лика благодарит его и хвастается новой причёской. Он был прав, стоило только забрать её из интерната, и она на глазах меняется. Пока ребёнок занят рисованием, Сашка зажимает меня в спальне.

– Ты не представляешь, как я соскучился по тебе, – приглушённо произносит возле моего уха и кладёт мою ладонь себе на пах.

– Сашка…, – издаю тихий стон. – Я знаю. Тоже очень соскучилась.

– Насчёт помощницы не надумала? – шепчет он, пробираясь ладонью под мою футболку и поглаживая грудь.

– Помощница, наверное, нужна… Дай мне ещё неделю-полторы на её адаптацию, – смотрю с мольбой на него.

Тяжело вздыхает, но всё же соглашается. За ужином расспрашиваю, как прошла его неделя, а когда Лика убегает в спальню, рассказываю о самых тяжёлых наших днях. Сашка внимательно слушает, где-то хмурится, что-то уточняет, и мне очень приятно, что он неравнодушен к этой ситуации. Когда прощаемся, он целует меня и тихо говорит:

– Ты всё же день освободи для меня, а то я на работе сосредоточиться не могу. Угу?

– Сделаю всё возможное, – усмехаюсь я.

– Очень надеюсь, – шепчет вкрадчиво. – Лика, пока! – крикнул он вглубь квартиры, и мы слышим в ответ: «До свидания».

Проводив своего любимого, почувствовала прилив сил, вот сейчас готова горы свернуть. Последующие дни проходят незаметно и эмоционально более спокойно. В понедельник отвожу Лику в сад и радуюсь, что её там хорошо встретили и воспитательница, и дети.

После детского сада еду к Саше домой. Дверь открываю своим ключом, разуваюсь и прохожу в гостиную. Он пьёт кофе, уже одетый к рабочему дню.

– Вот это сюрприз с утра! – он встаёт и надвигается на меня.

– Ты один? – я вскидываю бровь.

– Да, – отвечает он, резко подхватывает меня и несёт в спальню.

Нас охватывает безумная страсть. Отрываемся за две недели так, как никогда раньше. Я и подумать не могла, что настолько соскучилась. После очередного оргазма даже говорить лень, просто лежу у него на плече и вывожу пальцами узоры на его стальном прессе.

– Лер, я завтра улетаю на неделю - полторы.

– Я уже скучаю, – улыбаюсь ему и тут же спохватываюсь: – Саш, ты вроде на работу собирался?

Сашка наваливается на меня сверху, пристраиваясь между ног. – К чёрту работу!

4 марта

После отъезда Саши во Владикавказ решаю ещё пару дней погулять с Ликой. Последние свободные дни перед сложной работой, точно знаю, что потом времени на прогулки не будет, по крайней мере в ближайший месяц. Один день посвятили выставке и музею, а на следующий день берём с собой Артёма, приглашаем Юльку, и полдня проводим на ледовой арене. Отправляю селфи нашей дружной компании Сашке, а в ответ от него приходит грустный смайлик и подпись: «К вам хочу». Пишу, что очень люблю его и с нетерпением жду его возвращения.

– Слушай, Лер, у Саши твоего сын просто красавчик! – выдаёт мне подруга. – Ох и девки за ним будут бегать.

– Это точно, – соглашаюсь с ней. – У тебя с Максом как? – сразу замечаю, как она поникает.

– Мы либо расстанемся мирно, либо поубиваем друг друга – третьего не дано. Лер, я не знаю, что ему нужно и кто.

– Подожди, может, одумается ещё, – делаю попытку поддержать подругу.

– Вряд ли, Лер. Мы ходим по кругу, и мне это начинает надоедать.

Сложно комментировать, знаю, что Макс в отношениях сложный человек.

– Юль, наладится всё, – перевожу взгляд на детей. – Пойдём что ли покормим растущие организмы?

– Пойдём, – соглашается Юлька, и мы отталкиваемся от бортика и направляемся к детям.

Вечером завозим Артёма к Ольге Николаевне и едем домой. Уложив ребёнка спать, хотела набрать Сашке, но вовремя вспомнила про разницу во времени, поэтому сажусь за синтезатор. Сейчас поработать удаётся пару часов из дома, и то только вечером или ночью, а со дня на день приступаем к активным репетициям в концертном зале. Сосредотачиваюсь на работе, и тут начинает звонить Влад, причём очень настойчиво. Сбрасываю очередной звонок, но он не сдаётся. Долго смотрю на экран, и мне категорически не нравится, как он активизировался. Через пятнадцать минут его настойчивости сдаюсь.

– Я слушаю.

– «Ну, что, детка, готова на меня работать?»

– Ты, похоже, ошибся номером, тебе 103 нужно набирать.

– «Жду тебя завтра у себя в десять утра».

– Влад, а может, всё же нужна помощь по возвращению к адекватным людям? У? – снисходительным тоном обращаюсь к нему. – Так ты не стесняйся просить помощи.

– Слушай меня внимательно, два раза повторять не буду. Работаешь теперь на меня! Завтра подписываешь документы….

– Пошёл ты к чёрту! Не желаю иметь с тобой ничего общего! Не звони мне больше!

– А я и не спрашивал тебя, что ты хочешь, а что нет. Ты будешь работать на меня, дорогая. И это только начало твоей новой жизни. Со мной ты быстро станешь известной, а я с тобой целое состояние заработаю.

– Ты на тяжёлые вещества что ли перешёл?

– Не надо со мной так разговаривать! Я жду тебя завтра утром у себя в кабинете.

– На хер иди! – отключаю полностью телефон и в ярости швыряю его на стол. – Что же ты не отстанешь от меня никак?

На музыке уже не сосредоточусь, иду в спальню и ложусь к Лике, но уснуть долго не получается.

А утром возле «Движения» меня поджидал неожиданный сюрприз. Как только вышла из машины, тут же ко мне подходят два крупных парня неславянской внешности. Один выступает вперёд и с акцентом произносит:

– Валерия Сергеевна? Владислав Юрьевич очень хочет вас видеть. Мы вас отвезём.

– Себя отвези! Сказать куда? – закрываю машину и захожу в свой клуб.

Поднявшись к себе в кабинет, выглянула в окно – уезжать даже не собираются. Окинула тоскливым взглядом улицу – ещё две недели назад снег укрывал город, а сейчас снег с дождём. И в этом хрупком равновесии между снегом и дождём рождается странное чувство – тревоги. Что-то неуловимо гнетёт на душе, может, это серое мартовское утро и низкие тяжёлые облака, грязь у тротуаров, оставшаяся после схода снега и ещё не убранная… Не знаю, в чём причина, но в воздухе повисло как будто предчувствие грозы.

Часы показывают только десять утра, вечером мне за Ликой ехать, и эти товарищи мне рядом не нужны. Как ни крути, а разговора с Владом не избежать. Умом понимаю, что не отстанет он от меня просто так. Как-то он уж слишком быстро поднялся, и люди, окружающие его, мало напоминают интеллигенцию. Простояв какое-то время в раздумьях, открываю браузер, делаю заказ на смартфон с новой сим-картой и оплачиваю срочную доставку. Через час на ресепшене забираю заказ у курьера, вставляю симку и устанавливаю нужные мне приложения. Набираю Владу со своего номера.

– Влад, я сейчас к тебе подъеду на своей машине.

– Хорошо, только давай без фокусов.

Спустившись к машине, ощутила на себе похотливые взгляды его людей, и всю дорогу они следуют за мной. Запарковавшись возле ночного клуба, прячу новый телефон под одежду, предварительно включив диктофон, и, не теряя ни минуты, иду в здание клуба.

– Привет, красавица, – встаёт из-за стола Влад, когда я захожу в уже знакомое мне помещение.

Непроизвольно морщусь от его слов, так ко мне может обращаться только Саша.

– Влад, это уже не смешно! Тебе заняться не чем? Когда ты уже займёшься своей жизнью и оставишь меня в покое? Если ты этого не сделаешь, я буду вынуждена написать на тебя заявление о нападении и преследовании.

Надвигаясь, он рыскает глазами по мне, высматривая, как мне показалось, что-нибудь криминальное, но на виду каким-то чудом ничего не оказывается. Подходит ко мне так близко, что я ощущаю его дыхание, и меня передёргивает. Обращаю внимание, что внешне он очень изменился, худой и синяки под глазами.

– Телефон дай свой, – угрожающе спокойная улыбка появилась на его губах.

– С какой стати? – сопротивляюсь, конечно.

Он зажимает меня и быстро из кармана куртки извлекает телефон, полностью отключает его и кидает к себе на стол.

– Лера, запомни, мы с тобой одно целое, и так будет всегда. Сейчас ты подпишешь документы, и с этого дня работаешь на меня. Мужика твоего, чтобы я возле тебя больше не видел. И на свою сцену выходишь с моим репертуаром, абсолютно уверен, что своих сможешь переубедить. А после концерта работаешь на моей студии и посылаешь свой дружный коллектив куда подальше.

– На всё ответ – нет! – шиплю я.

– Рот закрой и слушай меня, – он делает попытку коснуться моего лица, успеваю увернуться, и его рука падает вдоль тела. – Я просто хочу вернуть то, что по праву принадлежит мне.

– Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать!

Он разворачивается и идёт к своему столу.

– Ты была моей, моей останешься навсегда. За тобой будут следить мои люди, и не только за тобой. Если мне доложат, что эта семейка крутится возле тебя – жалеть будешь долго и мучительно.

– Влад, ты болен! – надрывно выкрикиваю я. – Очнись, что с тобой стало?! Я не враг тебе, и Марецкий тоже!

Склонившись к компьютеру, он поворачивает монитор ко мне. На экране Макс.

– За Марецким ведётся регулярная слежка, – поясняет Влад и подходит ко мне. – Ноги ему переломать не составит никакого труда.

Хоть красная лампочка «Опасность» уже вспыхнула в сознании, ярость, поднявшаяся во мне, не даёт возможности отступить.

– Ты! Тупое животное! Скоро ты сдохнешь от передоза, и тебя даже хоронить будет некому. Ты на хер никому не нужен! И репертуар твой сраный даже в переходе петь не будут, потому что ты бездарностью родился и бездарностью помрёшь! – выдаю без всякого сожаления и с каким-то нездоровым удовольствием.

Не делая никаких предупреждающих и угрожающих действий, он резко опрокидывает меня на пол. Ударяюсь спиной и головой, на несколько секунд в груди перехватывает дыхание. Встречаю его оцепеневший взгляд, в котором нет ничего человеческого.

– Влад, тебе это с рук не сойдёт, даже не надейся.

Вскрикнув, я вмиг почувствовала, как боль охватывает тело. Каждый его удар пронзает как молния, и нет возможности увернуться. Согнувшись пополам, я закашлялась. Всё ещё не веря в ужас происходящего, я подняла голову. Он смотрел на меня с высоты своего роста равнодушно и бессмысленно. Всё! Маска сброшена, и стала видна истинная сущность.

– Я ненавижу тебя, ублюдок! – тоже без всякого сожаления, спускать на тормоза уже нет смысла.

Влад хватает меня за руку и поднимает рывком с пола, как тряпичную куклу.

– Ты поменяешь своё мнение. Я квартиру купил, там ремонт к финалу идёт. После концерта – сразу ко мне переезжаешь, – ухмыляется он.

– Ты вообще в курсе, что рабство отменили еще в позапрошлом веке?

– Просто я добиваюсь своей цели, – улыбается не здоровой улыбкой. – И знаешь, у кого я этому научился?

– У нас с Максом цели не уголовно наказуемые, и добиваемся мы их не грязными методами – не шантажом и не избиением людей!

– Не хочешь соглашаться? Ну, может, это заставит тебя передумать, – дёргает меня за локоть и подводит к монитору.

На экране улица, высокий забор и много детей. Мои зрачки расширяются, когда два мужика подходят к … Артём!

– Узнала? Его прямо сейчас могут увезти в неизвестном направлении.

Пытаясь осознать всю безумную реальность происходящего, я медленно перевожу взгляд на Влада.

– Как же я не разглядела в тебе замашки уголовника, – в ужасе шепчу я. – Мразь!

Он хватает меня за горло и сдавливает, ловлю воздух, пытаясь вырваться из стальной хватки. Его глаза, полные безумия, сверкают как лезвие ножа, готовое резать остатки моей стойкости. Собираю все силы и отталкиваю это чудовище от себя.

– Влад! Дай команду, чтобы оставили его в покое! – остервенело ору я. – Ребёнок здесь причём?!

Он начинает смеяться каким-то диким и безудержным смехом, и этим ещё больше пугает меня. Это уже не Влад.

– Я жду твоего положительного ответа и подписи на документах, – перестав дико смеяться, говорит он.

– Пока я не буду уверена, что Артём в безопасности, я не дам ответа.

– Дашь, куда ты денешься. Ты мне теперь дашь всё, что я пожелаю. Кстати, у меня тут один дядька крутится, знаешь, как он таких мальчиков любит? А давай я его к твоему Артёму в подвал посажу? У?

В бешенстве кидаюсь на Влада, между нами завязывается драка. Со своей силой быстро справляется со мной, больно выкручивая мне руки.

– Пусти меня, мне больно! Алекс тебя всё равно найдёт, и я надеюсь, у тебя хватит фантазии представить, что он сделает с тобой за сына!

– Больно – это хорошо, – будто и не слышит меня бывший. – Может, хоть через боль до тебя дойдёт, что твои сопротивления бесполезны. Я не слышу ответа, детка, – он подносит телефон к уху. – Рамиль, пацана в машину.

– Влад, что ты делаешь?! – истошно кричу я. – Нет! Влад, скажи, чтобы они ушли от него.

– Не слышу? – повторяет Влад.

– Я согласна! – выкрикиваю я. – Только пусть уйдут от него.

– Оставляйте пацана, вы свободны на сегодня, – отдаёт он команду.

По монитору вижу, как они садятся в машину и уезжают. Только сейчас обращаю внимание, что тяжело дышу, чувствую мелкую дрожь во всем теле и тошнотворный ком в горле.

Влад кладёт передо мной документы и произносит:

– Подписывай и вали, я с тобой позже свяжусь.

Дрожащими руками хватаю ручку и смотрю на последнюю страницу договора.

– В документах даже нет твоей фамилии. Кто все эти люди?

– Не твоего ума дело!

Только сейчас меня озаряет мысль, и я незамедлительно её озвучиваю:

– Ты продал меня?! – гневно выдаю я .

– Не пожалеешь, я отвечаю, – равнодушно выдаёт он. – Ставь подпись.

– Да чтоб ты сдох! Тварь! – выплёвываю я и подписываю документы.

– Умница. Материалы, что будешь исполнять, привезу тебе на днях. Если мне доложат, что ты видишься со своим бизнесменом, от запугивания перейду к делу, – затем усмехается. – Я же говорил, что не оставлю тебе выбора. Я всегда выхожу победителем.

Хватаю свой телефон с его стола и произношу:

– Ты слишком глуп, чтобы понять – победителей не будет!

Срываюсь вниз по лестнице и вылетаю из этого притона, похоже, полного бывших и будущих уголовников. Игнорируя боль в теле, сажусь в машину, впихиваю ключ в замок зажигания и срываюсь с места. На ходу одной рукой нашарив смартфон, останавливаю запись диктофона. Проверяю – всё чётко слышно. Набираю Артёма, спрашиваю, как он. В его голосе слышится неподдельное удивление. «Я уже дома,» – говорит он. Прощаюсь с ним.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем добралась до дома. Сбрасываю с себя одежду и подхожу к зеркалу. На теле расцветают багровые синяки, а живот и спина ноют в унисон. Глотаю обезболивающее и сворачиваюсь на диване в позе зародыша, пытаясь спрятаться от боли. Тошнота подкатывает к горлу, а в голове настойчиво пульсирует. Больно. За Ликой ещё не скоро, есть время, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. Пронзительный звонок телефона обрушивается на меня, и боль в голове вспыхивает с новой силой. Смотрю на экран, Сашка… и мир из цветного превращается в чёрно-белый. Сбрасываю звонок и хватаюсь за голову. Как же меня так угораздило? Как я оказалась пристёгнутой поводком к бешеной и резко помчавшейся собаке? Остановиться бы, но поводок не просто крепкий, но и затягивается на шее.

Просто проклинаю себя за беспечность. Я совершила непростительную ошибку, проигнорировав предостережения Макса. И возле здания суда Влад говорил в открытую, но я не придала значения его бреду, смотрела на него с жалостью, как на душевнобольного, тем самым подвергла опасности всех дорогих мне людей. Огромная ошибка… но жизненный опыт даёт понять, что если есть ошибка, значит, есть и правильный ответ, надо зачеркнуть ошибку и всё исправить. Приглушаю эмоции, сейчас первым делом надо попытаться выйти из состояния злости на себя и бессилия – это безумно мешает здраво мыслить.

Постепенно сознание начинает проясняться. Дети! Вот что сейчас самое главное. Волосы на голове встают дыбом от мысли, что Влад просто не знает, что Лика теперь со мной. Если за мной следят, рано или поздно он ею заинтересуется. Принимаю одно единственное решение, правильное оно или нет, дальше будет видно. Сейчас главное – отстранить от себя Артёма и Сашку, для Влада они триггер. При мысли о Саше сердце болезненно сжимается, но, если всё рассказать ему, боюсь ещё большей беды. Не за себя, а за него боюсь, его будет не остановить в стремлении мстить. Не желаю становиться катализатором того, что не должно произойти ни при каком раскладе. Сейчас только время тянуть, хоть понять, что к чему. Постепенно тошнота начинает уходить, и окутывает дрёма.

7 марта

– Лик, ну, ты идёшь? Мы уже опаздываем, – тороплю я.

– Сейчас, рюкзак только возьму.

Вылетев из подъезда, наталкиваемся на Влада. От неожиданности мы ошеломлённо смотрим друг на друга.

– Привет, – он смотрит то на меня, то на Лику.

Игнорируя его, прохожу к своей машине, усаживаю ребёнка и закрываю дверь.

– Это тоже его ребёнок? – хмурится Влад.

– Нет, Влад. У него только сын.

– А это кто?

– Это Анжелика. Забыл? Из младшей группы моей, – стараюсь говорить как можно беспечнее, и, кажется, мне это удаётся.

– Не узнал, повзрослела, – смотрит на Лику через стекло. – А у тебя она что делает?

– Попросили с ней позаниматься. Родители в командировку уехали, а бабушка в возрасте, у неё нет сил каждый день привозить её на тренировку.

– Ну, ты всегда всех подбирала с улицы, – говорит Влад. – Возьми, я тебе привёз неплохой репертуар, – он протягивает мне папку. – Ты же успеешь? Всё в срок будет готово?

– Конечно, – я беру папку из его рук.

– Ещё у меня просьба к тебе будет…

– Прямо просьба? – с притворной заинтересованностью спрашиваю я. – То есть угрожать переломать моим близким ноги и бить меня даже не будешь? – не хотела так, но удержаться не смогла.

Его лицо искажает гримаса злости. Впрочем, я его и раньше злила своими едкими высказываниями.

– Звони сейчас своему мужику и говори, что между вами всё кончено.

– Влад, я не буду это делать по телефону. Он уже на днях приезжает, я поговорю с ним при встрече, – произношу как можно мягче, слышала, что с душевнобольными так и нужно.

– Звони, я сказал!

– Я опаздываю! – рявкаю я. – И не вздумай ребёнка напугать своей агрессией,– предупреждаю я.

Сажусь в машину, швыряю его папку под сиденье и уезжаю.

Чем ближе день Сашиного возвращения, тем больше я нервничаю. Синяки на теле болезненно напоминают о себе, но работу никто не отменял. На занятиях по танцам я рассеянна, и мои ученики делают мне замечания. В студии тоже не могу сосредоточиться, есть незначительные изменения в голосе, и мы никак не можем записать песню. Сашка уже спрашивает, почему я его игнорирую, отвечаю, что много работы.

8 марта

Сегодня праздник, и впереди – вечерняя встреча с друзьями в ресторане. Сердце, увы, не разделяет всеобщего ликования по этому поводу, но друзья не простят мне отсутствия. И если я не появлюсь в ресторане, праздник сам ворвётся ко мне шумной, неудержимой толпой. Утром от курьера принимаем доставку, для меня – букет белых роз, а для Анжелики – медвежонок, созданный флористом из разных цветов. Её восторг не передать словами, ей такого точно никто не дарил. Нахлынувшие эмоции обрушились всей тяжестью, и я заплакала. Так сдерживала себя при ребёнке, но всё, что накопилось, вырвалось наружу.

– Лера, почему ты плачешь? – Лика гладит меня ладошкой по голове.

– От счастья, – как могу, стараюсь ей улыбнуться.

– Не плачь, а то мне грустно становится.

Я вытираю слезы.

– Не буду больше, обещаю.

Сашкин звонок заставляет меня уйти в спальню. Принимаю вызов.

– «Привет, красавица, с праздником тебя!».

– Привет. Спасибо тебе за потрясающие цветы, – чувствую, как слёзы с новой силой рвутся наружу.

– «Не за что, через два дня в Москве буду, – говорит Саша, а я молчу, очень стараясь не всхлипывать, но он что-то чувствует. – Лера, ты мне последнюю неделю не нравишься, из тебя слова не вытянешь».

– Устала, наверное, – оправдываюсь я.

– «Ты ночами заканчивай работать, отдыхать тоже нужно, – секундное молчание и приглушённо: – Лера, я люблю тебя».

– Я тоже люблю тебя.

Разговор из-за меня не складывается, и он прощается.

Вернувшись домой из ресторана и уложив Лику спать, я рухнула на диван в гостиной. Напряжение и стресс последних дней мгновенно погрузили меня в сон. Сколько прошло времени, не знаю, но резкий звук заставил меня вздрогнуть. Открыв глаза, я сразу поняла, что не так. Штора яростно плясала, а по полу метались, словно испуганные птицы, белые листы бумаги. Я собрала всё с пола и подставила лицо к настежь распахнутому окну, приятная прохлада коснулась моей кожи. Улицы затянула унылая серость, и дождь плёл свои бесконечные нити. Вдохнув ночной прохлады, закрываю плотно окно и иду на кухню. Звонок в дверь резанул тишину. В этот час никто из близких не стал бы тревожить меня. Настороженно подхожу к двери, на экране домофона – Влад.

– Да чтоб ты уже сквозь землю провалился! – яростно выплёвываю я, но дверь открываю и выхожу на лестничную площадку, иначе он разбудит не только Лику, но и всех соседей.

– С праздничком, Лера, – протягивает букет цветов. – Пустишь меня?

– Ты шутишь? У меня, между прочим, посторонний ребёнок дома спит! – возмущённо выдаю я.

Какое-то время смотрю на него и всё же беру цветы из его рук, нельзя сейчас скандал устраивать.

– Лер, я люблю тебя, всегда любил. Хочу начать всё с начала.

– А если я не хочу?

– Так мы вроде обо всем уже договорились, – ухмыляется он.

От моего взгляда не укрывается его дёрганное поведение, и муть в его серых глазах очень похожа на ту, что стоит за окном. Кроме того, он пошатывается, и речь не чёткая.

– Работаешь над моими материалами? Успеваешь?

– Угу, как раз сейчас работала, пока ты меня не прервал, – вру без угрызения совести.

– Правда? – с сомнением смотрит на меня. – Какая ты молодец у меня.

Он достаёт из куртки сигареты, роняет зажигалку и наклоняется за ней. Взгляд мой останавливается на его короткой задранной куртке, за поясом торчит оружие. Судорожно сглатываю воздух. Он выпрямляется, прикуривает и прижимает меня к себе, выдыхая дым мне в лицо. Я отворачиваюсь.

– Хочу тебя. Давно с тобой не был, – хрипит он мне в ухо. – Теперь у нас всё будет по-другому, я всё исправлю.

Сглатываю тошнотворный ком и просто приказываю себе сохранять спокойствие.

– Влад, я сегодня очень устала и хочу спать, а у меня ещё работа не закончена.

Он отстраняется от меня и пристально смотрит мне в глаза долгим взглядом. И в этот момент я ощутила, как меня затягивает в безмолвное ожидание, и я знаю – исход этого не ясного противостояния между нами может решить не только мою судьбу.

– Отдыхай пока, – произносит он и спускается вниз по лестнице.

Дождавшись хлопка подъездной двери, выкидываю цветы в мусоропровод, вхожу в квартиру и тяжело опускаюсь на диван. Только сейчас осознаю, что этот ужас происходит в режиме реального времени. Не тогда, когда он угрожал и бил меня, а именно сейчас. До сегодняшнего дня я утешала себя, что всё образуется. Была почти уверенна, что смогу выиграть время и воспользоваться записью на телефоне. Но сейчас отчётливо понимаю, Влад ни перед чем не остановится. Если он носит оружие, значит, вполне готов им воспользоваться. Он опасен. Болью вспыхивает в голове, что Сашку я теряю при любом раскладе. В момент принятия реальности хочется умереть.

10 марта

Сплю плохо, сны беспокойные и предчувствие нехорошее. Страх за Лику возрастает, когда замечаю, что люди Влада крутятся возле детского сада. Сашка уже в Москве, максимум вечером будет у меня. Как избавиться от существующей опасности, я не представляю, но пересечься Сашке с бывшим я не позволю.

Саша звонит весь день, не отвечаю. Знаю, что оттягиваю неизбежное, но боюсь услышать его голос. Вечером забираю Лику из сада и везу к Максу с Юлькой, прошу их посидеть с ней, ссылаясь на неотложные дела. Сама возвращаюсь в «Движок», и только в восемь вечера звоню своему мужчине.

– Саш, можешь заехать ко мне на работу? ... Поговорить надо.

Всё, обратного пути нет. Столько вариантов прокрутила в голове, но ни одного, где все бы остались в безопасности, я не увидела. Пытаюсь решительно настроиться на разговор. Всю неделю себя убеждала, что это для безопасности детей, что так надо. Но как же больно отказываться от любимого человека. Сейчас моя задача – отстранить самых дорогих для меня людей. Нервничаю очень, и руки дрожат, в помещении тепло, но меня пробирает озноб. Когда слышу шаги по коридору, замираю в оцепенении. Дверь открывается.

– Привет, что случилось-то? – спрашивает Сашка. – Обзвонился тебе сегодня.

Смотрю на него, такого высокого и красивого. Он останавливается и настороженно смотрит на меня то ли что-то предчувствуя, то ли мой вид его пугает.

– Саша… я хочу, – задыхаясь от волнения, сглатываю ком в горле. – Нам нужно расстаться, – всё же получается вытолкнуть из себя эту фразу, а у самой внутри всё сжимается. Понимаю, что это начало конца.

– Лер, вообще не смешно, – серьёзно говорит он. – Ты нормально себя чувствуешь?

Нормально ли я себя чувствую? Нет, я точно не в себе, но мысль о детях ещё держит на грани сознания. Смотрю на него, такого родного и любимого. Хочется подойти и прикоснуться, просто расплакаться на плече и всё рассказать. В горле жутко пересохло, и першит.

– Я хочу расстаться, – повторяю я, но своего голоса не узнаю. Он делает ко мне шаг, но я выставляю руку вперёд, останавливая его. Смотрит на меня растерянно.

– Я ничего не понимаю, что произошло за время моего отъезда?

Молчу, просто не могу говорить, внутренности скручивает, и ощущается боль где-то под рёбрами.

– Лера, не молчи! – восклицает он. – У тебя другой?

Больше всего боялась именно этого вопроса. На мгновение прикрываю глаза. За прошлую ночь я прокрутила сотню вариантов в голове, что ему сказать, но так и не придумала.

– Я уезжаю в Питер. Мне сделали очень выгодное предложение по работе, – озвучиваю то, что вспыхивает в голове весьма неожиданно. – Между нами всё кончено, Саш. – И этой фразой я обрушиваю в бездну его мир…и свой собственный.

Замечаю, как смыкаются его скулы, взгляд исподлобья буравит меня насквозь.

– Умеешь ты расставить приоритеты, – безжизненным голосом произносит он.

Глаза в глаза. Знаю, что причиняю ему страдания. Вижу в его глазах боль – разделяю её с ним.

– Наигралась? – жёстко и безжалостно выдаёт он.

Понимаю и принимаю, просто опускаю глаза в пол, не в силах выдержать его холодного взгляда.

– Прошла любовь? Или и не было ни хрена? Что ты так спокойно меняешь меня на «предложение повыгодней»! – в отчаянии кричит он.

От него звучит хлёстко, словно пощёчина прилетела. Вот оно, падение c невероятной высоты в пропасть, которого я так боялась. Больно, очень больно. Сжимаю ладони и ощущаю, как ногти впиваются мне в кожу.

– Прости, – шепчу я, и слёзы застилают мне глаза.

– Не могу поверить, – разочарованно произносит он, разворачивается и хлопает дверью.

Боль от потери пронзает сердце. Бросаюсь к двери, и хочется кричать, что это неправда, только бы вернуть всё обратно, но не могу. Мне просто нужно оградить детей от всего этого безумия, в которое я вляпалась. А какой будет цена спасения, мне ещё предстоит узнать. Поворачиваю ключ в двери, выключаю свет и сползаю на пол, сейчас мне нужно побыть одной. Только набираю сообщение:

«Я выполнила условия. Мы расстались».

«Умница. Клянусь, ты не пожалеешь».

Да будь ты проклят! – мысленно выкрикнула во всё горло… но упрямое эхо моих слов только возвратилось, роняя на плечи тяжесть утраты.

Накрывает чувство безысходности и отчаяния, что-то уже почти забытое из далёкого прошлого.

Не знаю, сколько прошло времени, но в здании уже давно никого нет. Звенящая тишина давит на черепную коробку. Вытираю слёзы и нахожу в себе силы добраться до санузла. Устало оперлась о раковину и посмотрела на своё отражение в зеркале.

– Какая же ты тварь, Лера! Он единственный, кто принял тебя с бесконечными ночными работами и толпой близких друзей. Протянул руку помощи в ситуации с Ликой … Отблагодарила, называется.

Я зажмурила на секунду глаза и поняла, что во всём виновата сама. Не надо было ввязываться в новые отношения, не разобравшись с прошлыми, но разве я могла тогда знать, что полюблю Сашу. А сейчас не имею никакого права подставлять под удар беззащитных детей. Пришло время расплачиваться за свои ошибки.

Алекс

Так и не придя в себя от потрясения, сажусь в машину и выезжаю со стоянки. «У неё другой» – расходится единственной резвой мыслью. В груди что-то надламывается с острой, нестерпимой болью. Как добрался до дома, память вычеркнула. В квартире прохожу в кабинет, опрокидываю в себя спиртное и ощущаю, как алкоголь обжигает внутренности. Мысли несутся вскачь, воображение выдаёт то, что спиртным не приглушить. В приступе ярости и бессилия я одним взмахом руки смёл всё со стола.

– У тебя всё в порядке?

Поднимаю взгляд, Артём стоит в дверях. Даже заставить себя говорить не в состоянии.

– Оставь меня, – коротко прошу я, и он скрывается за дверью.

– Что же ты наделала? – шепчу я в пустоту.

От неё такого не ожидал, хотя и видел, и понимал всё. Понимал её суть талантливого и яркого человека, что мужиков возле неё до хера крутится, они-то и подтачивали мою уверенность. С самого начала во мне жил тихий, крадущийся страх: она исчезнет из моей жизни так же внезапно, как и появилась. Я видел, что она не такая, как все, что она свободная и независимая, и что привязать её к себе, запереть в клетке своих желаний, значило бы убить её, погасить тот яркий свет, который и привлёк меня. Может, поэтому и не торопился с признанием в любви, а просто наслаждался каждым мгновением рядом с ней, понимая, что наша встреча – это, возможно, лишь эпизод в моей жизни.

Сон бежит прочь, разогнанный сегодняшними событиями, не давая сомкнуть глаз. До рассвета призраком блуждаю по квартире, и в каждом углу её вещи, немые свидетели ускользающего счастья. Не думал, что моя командировка может так завершиться. Не прошли проверку наши отношения и, похоже, разбились о рабочие будни.

Одеваюсь и спускаюсь на паркинг. Подъезжаю к её дому и остаюсь сидеть в машине, по идее должна выйти скоро, если Лику в сад водит. Не ошибаюсь, через полчаса дверь подъезда распахивается, и появляются они. Сразу замечает мою машину и замирает, смотрит по сторонам и направляется к своему авто, чтобы усадить ребёнка. Выхожу из машины.

– Лера, давай поговорим?

Она только мотает головой, садится за руль и выезжает со двора. Похоже, что уже не моя. Осознать тяжело, а принять ещё труднее.

Лера

Когда утром выходим с Ликой из подъезда, я замираю. Сердце сбивается с ритма, заставляя сделать глубокий медленный вдох и выдох. Оглядываюсь по сторонам и веду Лику к своей машине, когда слышу его голос.

– Лера, давай поговорим?

Обернулась и только коротко мотнула головой. Пристёгиваю Лику и сажусь за руль.

– Лера, там Саша! – восклицает Лика.

– Я знаю, Лик. Мы опаздываем в садик, – включаю передачу и трогаюсь с места.

В зеркале заднего вида, словно сквозь пелену, вижу, как Сашка провожает нас потерянным взглядом. Моргнула и почувствовала влагу на лице. Почему же так больно? И это чувство никуда не уходит, а сопровождает меня. Оно в каждом моём шаге, в каждом вдохе, заставляет меня вспоминать каждую мелочь, каждую фразу, каждое мгновение, проведённое с ним.

Первую неделю упорно улыбаюсь всем, превозмогая внутреннюю боль и усталость от бессонницы. Стараюсь изо всех сил улыбаться Лике, шутить с ребятами на занятиях, в студии делаю вид, что у меня всё прекрасно. Но на самом деле меня нет, просто делаю всё на автомате. Каждую ночь утыкаюсь в подушку, только бы Лика мои рыдания не слышала, а утром встаю и улыбаюсь, но результаты этих ночей уже начинаю замечать в зеркале.

В один из дней, покидая студию, меня окликает Макс.

– Лера, подожди, – он всматривается в меня. – Мне не нравится, как ты в последнее время выглядишь. Со здоровьем всё нормально? Похудела очень.

– Да, всё хорошо, – я щёлкнула сигнализацией и открыла дверь.

– Алекса давно не наблюдаю, – хмурится он.

Понимаю, что увиливать бесполезно, Макса не обманешь.

– Макс, я не хотела говорить, но мы разошлись.

– Как разошлись? – вижу, что он действительно удивлён. – Из-за детей, что ли?

– Нет, – я сажусь в машину, но Марецкий выдёргивает меня обратно за локоть и напряжённо смотрит мне в глаза.

– Он обидел тебя? – рассерженно выдаёт он.

– Нет, Макс. Саша никогда меня не обидит,– уверенно произношу я. – Так получилось, может, позже разберёмся со всем, – уклончиво говорю я. – А может, уже и не разберёмся.

Марецкий качнул головой.

– Не знаю, что у вас произошло, но мне очень жаль. Я был спокоен, когда ты с ним, – в его голосе озабоченность. – Лера, ты только не раскисай. И я очень тебя прошу, отдыхай и есть не забывай, а то я к тебе жить перееду и буду тебя кормить.

Я лишь усмехаюсь.

– Марецкий, у меня места нет, а потом тебя самого Юлька кормит.

Он улыбается и обнимает меня.

– Лер, всё будет хорошо?

– Обещаю.

Забрав Лику из детского сада, мы поужинали с ней и пошли читать книгу. Когда ребёнок засыпает, усаживаюсь в гостиной за синтезатор, оставляя лишь приглушённый свет ночника. За последнюю неделю песен написала столько, что на три альбома хватило бы. Их уже нужно отдавать ребятам в студию для дальнейшей работы, но пока не приняла решения, буду ли я выходить с ними на сцену.

Знаю, что в последние дни загоняю себя работой, но по-другому я не справлюсь. Стараюсь в работу окунуться так, чтобы она поглотила мысли о нём. Но и это непросто, его образ словно живёт в каждом мгновении, в каждом уголке памяти, скрываясь в тени моей повседневной жизни. И вроде удаётся днём отвлечься, но ночью в тишине все чувства обостряются. Мысли о том, как мы могли бы быть счастливы, заполняют ночи без сна, где ещё совсем недавно всё было иначе. На мгновение прикрываю глаза … Шёпот невидимых губ …Тепло его рук и уверенность во взгляде, дыхание опаляет кожу, и губы его – вдоль шеи поцелуями. Сейчас светлые воспоминания обнимают, как тёплый плед. Как же я его люблю! Понимание, что в одиночестве он долго не останется, доставляет боль в каждую клеточку моего организма, а радость от воспоминаний смешивается с тоской. Я пробежала пальцами по клавишам… Музыка звала, и в неё уже вплетались слова.

Удивительно, что голова в полной отключке, но руки сегодня работают сами, строчки ложатся на бумагу легко и непринуждённо, а музыка зарождается где-то в сердце, и словно не мои пальцы бегают по клавишам. И всё равно не хватает нот и слов, чтобы рассказать о безумной любви, которую не смогла сберечь.

Только с рассветом снимаю наушники.

Алекс

После неудачной попытки поговорить с Лерой два дня провёл дома, изнемогая от бессилия, ревности и тоски, пока не кончилось терпение. Просто сажусь в машину и выезжаю из города. Дорога приводит меня в тот самый отель, где мы с ней провели всего лишь ночь. В номере вскрываю бутылку виски – моя цель просто отключиться. Ломает без неё конкретно, мысли лезут одна хуже другой. Перебираю её фото, просматриваю видео, останавливаюсь на новогоднем. Вопросы, как тени, начинают обрастать в сознании: знала ли она, что всё временно? Зачем тогда говорила, что любит? Неужели я вновь обманулся, и всё это время я наслаждался спектаклем, а Лера лицемерно играла роль? Или она была лишь иллюзия, созданная моим воображением? От осмысления происходящего хочется сдохнуть. Просидел всю ночь с бутылкой и сигаретами, пытаясь понять, что и где я сделал не так. Алкоголь сознание вообще не отключает, только голова начинает болеть под утро.

На третий день с горечью осознал: алкоголь бессилен. Даю себе время просто отлежаться. Руки по телу её скучают, запах – словно наваждение, преследует меня. Каждое воспоминание о ней - лезвием по сердцу, напоминая о невозвратности её смеха, её тепла, её взгляда. Она, как нежный свет, пробившийся сквозь облака, наполняла тьму надеждой и теплом. Так херово мне никогда не было. Может, со временем боль притупится, но сейчас…сейчас как в адском пекле.

На четвёртый день покидаю отель, первый час гуляю по окрестностям, проветривая мозги, потом сажусь за руль и направляюсь в сторону Москвы.

В своей квартире обнаруживаю Стаса, он изучает меня пристальным взглядом и спрашивает:

– Ты выпивший, что ли?

– Не имею привычки пьяным садиться за руль, в отличие от некоторых. Что ты здесь делаешь? – задаю ему вопрос.

– Приехал выяснить, почему тебя шестой день в офисе нет и телефон недоступен. Сань, чего происходит? Я приезжаю к тебе, ни сын не знает где ты, ни твоя помощница.

Направляюсь в свой кабинет, слышу шаги Стаса за собой, в кабинете он прикрывает за нами дверь. Я сажусь за стол и закуриваю. Стас присаживается напротив меня и тоже закуривает, смотрит на меня и терпеливо ждёт.

– Мы с Лерой больше не вместе, – еле выдавливаю из себя и вижу, как удивление искажает лицо друга. – Инициатор разрыва – она. Мне очень плохо сейчас, Стас.

– Причина-то какая? Было же всё хорошо, – тихо спрашивает он.

Делаю глубокую затяжку, и почему-то представляю, как бы сейчас Лера возмущалась по поводу сигарет.

– Карьера, Стас. Сваливает в другой город. Как я и предполагал изначально, карьера певички рано или поздно возьмёт над ней верх. А может, нашла себе музыканта, который её больше вдохновляет. Хер их поймёшь, этих творческих личностей, – зло выпихиваю из себя.

– В голове не укладывается, – произносит Стас. – Но ведь было видно, что любит тебя. Да и человек она хороший.

– В самом начале ты другое о ней говорил, – напоминаю другу. – Может, и прав был. Возможно, она хорошо притворялась, – смотрю на друга в надежде на то, что сейчас он меня переубедит во всём, и не ошибаюсь.

– Ты сам-то хоть веришь в то, что говоришь? – вопросительно смотрит друг. – Не, Сань, что-то здесь не так. Хочешь, я человечка к ней приставлю, узнаем, где она и с кем бывает.

– Думаешь, мне легче станет, если я узнаю, где она и с кем?

– Может, это всё из-за ребёнка? Не жалеешь, что помог девчонку из детдома вытащить?

– Нет, Стас, не жалею. В этом и есть разница между моей бывшей женой и Лерой. Инга выкинула своего ребёнка, а Лера подобрала чужого.

– Я тебе говорю, давай приставлю к ней специально обученного человека, может, хоть прояснишь ситуацию, одна она или музыканта себе нашла, – усмехается Стас.

– Смысл? Насильно мил не будешь… Да и, возможно, она уже в другом городе. Только я представить не мог, что может быть настолько плохо. Я спать не могу, – делюсь со Стасом. – В сутки час – полтора только сплю.

– Плохо. Но сейчас лучше таблеточки успокаивающие. Алкоголь всё равно не даёт ответов на вопросы, он только помогает забыть эти самые вопросы. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. А там отпустит со временем. Короче, чтобы завтра в офисе был. Там подписи твои нужны, дела встали. Я надеюсь, ты не собираешься бизнес похерить?

– Не собираюсь, Стас. Просто надо было побыть одному, сил нет дома находиться. Здесь вещи её, постель хранит её запах. Да ещё Тёма к ней привязался и Ольга Николаевна, я не говорил им пока ничего.

– Сань, попробуй отдохнуть, – советует Стас и направляется к двери. – Завтра жду тебя с утра. – И уже в дверях оборачивается и произносит: – А я не верю в то, что она дрянью оказалась.

– Я знаю, Стас, – устало говорю я. – Иди, я утром приеду, – за Стасом закрывается дверь, и я закуриваю ещё сигарету.

Ненавязчивый стук в дверь, и заглядывает Ольга Николаевна.

– Саша, давайте я вас накормлю, – говорит она. – Разве можно курить натощак?

Смотрю на неё, и почему-то мне кажется, что она обо всём догадывается, просто тактично умалчивает. Возможно, и Тёма всё понимает.

– Давайте минут через двадцать.

– Хорошо, – Ольга Николаевна тихо прикрывает за собой дверь.

Всю неделю приезжаю на работу раньше всех и уезжаю ночью, хотя, по большому счёту, таскаюсь в компанию почти бесполезно, мысли далеки от рабочих. Решаю минимальные дела, остальное всё на друге. Ещё через неделю делаю над собой усилие, включаюсь в переговоры и провожу совещание.

– Сань, поехали пообедаем? – заглядывает ко мне в кабинет Стас. – Или, может, в ночной клуб сегодня рванём? Что сидеть-то, надо выбираться в люди.

– Нет, в клуб не поеду, а вот пообедать можно. Поехали в «АртсПалас»?

– Увидеть её хочешь? – догадывается Стас.

– Увидеть хочу, – признаюсь я. – Но думаю, что она уже уехала. Иначе зачем так спешно отношения рвала?

– Хорошо, тогда на первом этаже через десять минут.

В ресторане просто накрывает воспоминаниями.

– Сань, ты здесь? – врывается в мои мысли друг. – Может, не надо было сюда ехать? Ну что изводить себя?

– Нормально всё, правда. Отпустит потихоньку, работать начал, значит, всё будет хорошо.

– Поверю тебе на слово, – говорит друг.

Общаемся со Стасом долго, в основном по работе. В какой-то момент я умолкаю, по залу идёт Макс и разговаривает по телефону, сразу оглядываюсь по сторонам, но её не вижу. Он сам замечает меня и останавливается. Заканчивает разговор и, убрав телефон в карман, направляется к нашему столику.

– Привет, – здоровается он.

– Ну, здравствуй, – произношу лениво, так как общаться с ним нет желания.

Он без приглашения усаживается к нам за стол. Сверлим друг друга взглядом, а потом он изрекает:

– Что у вас с Лерой произошло?

– А она тебе не рассказала? – очень удивлён, думал, они реально очень близки.

Он обводит взглядом ресторан.

– О чём? Она сутками работает, осунулась очень. Я переживаю за неё.

– А я здесь причём? – киваю ему. – Это не я её бросил.

– Не понял? – Макс ставит локти на стол и подаётся ко мне. – Ты о чём вообще?

– Что ты не понял? – с раздражением выдаю я. – Это её решение – разойтись.

– Ничего не понимаю, – растерянно хмурится Макс. – Она мне ни о чём не рассказывает, выглядит хреново… и ты, кстати, тоже, – подмечает он. – Я же вижу, что что-то происходит.

– Я тоже не понимаю, веришь? – и тут где-то под черепушкой вспыхивает осознанием происходящего: – Подожди, она тебе ничего не говорила, и ты сразу сделал вывод, что это я её бросил?

Макс отводит взгляд в сторону и честно говорит:

– Вообще-то да. Только сейчас у меня ещё больше непонимания, чем до разговора с тобой. Она хоть как-то объяснила тебе своё решение?

– Сказала, что ей предложение выгодное сделали, и она в Питер уезжает.

– Ну, предложение поступило ещё в начале января, но мы никуда не собирались.

– Не знаю. Просто сказала, что уезжает.

– Чушь какая-то! На Леру совсем не похоже, – Макс потирает переносицу. – Слушай, я сейчас задам вопрос, ты только не злись. – Он потирает лоб и не решительно спрашивает: – У тебя был кто-то ещё? Может, она просекла или «доброжелатели» донесли…

До меня не сразу доходит смысл сказанного, но когда я понял, что её друг имеет в виду, поднялась волна злости.

– У вас с ней один лечащий врач на двоих? – рычу я. – Или у каждого свой?

На что Макс с абсолютно невозмутимым спокойствием произносит:

– Ну, я так и думал, – он достаёт телефон, что-то в нём ищет и затем кладёт его передо мной.

Запускает видеофайл, на экране Лера в студии. Стоя перед микрофоном в наушниках, исполняет песню. Вслушиваюсь в слова.

…Шаг до обрыва. Стоя над этой бездной,

Тяжело принять, что мы больше не вместе.

Любовь как пламя сжигает наши сердца,

Но моё сердце будет биться с твоим в такт до конца.

Разлуку, страх и пустоту дожди не смывают.

Прощальный взгляд и боль в груди, надежду теряю…

Переверну мир, вновь оттолкнувшись от дна,

Лишь бы только вернуться к тебе навсегда!

И чувства новые взойдут над пепелищем,

Вера в них поможет. Выстоять! Выжить!

Сила звучания её голоса и слов разносится эхом по уголкам памяти. Даже когда она замолкает, её голос остаётся со мной, продолжая своё путешествие во времени. Воспоминания подкидывают мне её реплику, брошенную в тот вечер, когда я впервые вёз её домой после концерта. «Всё, чем я дышу, живу, о чём мечтаю, всё в песнях. Надо просто меня услышать».

Макс забирает телефон, но движением руки я останавливаю его. Возвращаю видео, где крупный план, и ставлю на паузу. – А когда это снято?

– Позавчера, – отвечает её друг. Я задумываюсь и возвращаю ему телефон. – Короче, завтра у нас выступление, – говорит он. – Захочешь хотя бы увидеть её, приезжай. Не знаю, что между вами произошло, но хоть поговорите.

Встав из-за стола, он оставляет на столе свой номер телефона и молча удаляется.

– Что-то здесь не так, – озвучиваю свои сомнения Стасу. – Если верить Максу, ни в какой Питер она не собиралась. И на видео у неё на запястье браслет, подаренный мной. Зачем надо было разрывать отношения, я не понимаю. – Смотрю на Стаса. – И чего делать?

– Для начала успокоиться и признаться себе честно, хочешь ли ты её видеть? И если уж её друг вас пытается свести, тут точно что-то не так.

Хочу ли я видеть свою красавицу? За эти три недели экран телефона чуть не протёр, касаясь её фотографий. В первую неделю безудержно хотелось затолкать её в машину, сорваться в аэропорт и увезти в другую страну, где каждую ночь всем своим существом доказывать, что она – только моя. Но не могу так поступить, она теперь опекун. И без неё не могу.

– Со мной поедешь? – спрашиваю друга. – Ты вроде хотел живьём выступление посмотреть, – лукавлю, конечно, мне просто нужна поддержка и, если что пойдёт не по плану, Стас меня сможет увести оттуда.

– Еду, – сразу соглашается Стас.

Больше ничего не говорю, а просто погружаюсь в свои мысли. За эти недели чего я только не передумал. А от мысли, что она может принадлежать другому, по телу разливался испепеляющий огонь ревности, пронзая всё тело адской болью. Сейчас, послушав, о чём она поёт, в сердце закрадывается надежда. И одно единственное желание – докопаться до правды! Как же я её люблю!

Вечером, добравшись до дома, устало опустился на кровать. Перед глазами возникла картинка нашего знакомства и первого свидания с Лерой. Что-то в ней было ускользающее и манящее одновременно. Глубокие зелёные глаза смотрели с искренним интересом, словно видели меня на сквозь и понимали то, что я и сам ещё не осознавал. Загадочная полуулыбка уже тогда обещала сюрпризы и тайны. Она сразила меня своей красотой, заставляя снова и снова возвращаться к ней в своих мыслях, но красота ещё и не пустой оказалась. Впервые я встретил девушку с намёком на глубины, куда мне, возможно, никогда не суждено проникнуть. Она ворвалась в мою монотонную жизнь, словно вихрь, сметая пыль уныния, осевшую на каждом уголке моего существования. Словно до неё и не существовало ничего.

За эти недели устал анализировать, хочу видеть её лицо, видеть реакцию. Сейчас мысль греет, что мы сможем со всем разобраться. Всё обдумав, набираю сообщение Максу: «Я приеду завтра». Сообщение уходит, но непросмотренным остаётся ещё несколько часов. К ночи поступает от него звонок.

– Алекс, извини, только прочитал сообщение. Завтра в шесть вечера на Волгоградке, в том же зале. Помнишь, где это?

– Помню.

– Наберёшь мне, тебя встретят. Скажут, где в зале можно будет сесть.

– Хорошо. Спасибо тебе.

Лера

Сутки до выхода на сцену. Чувствую себя с каждым днём всё слабее, остатки энергии уходят на бесконечные репетиции. Не могу без него – просто физически плохо, и с каждым днём всё больше пустота внутри образуется.

Превозмогая усталость, говорю ребятам, что хочу поменять часть песен. Понимания не нахожу с их стороны, и в принципе они правы, я приняла это решение накануне, буквально в последний момент. У меня много новых песен написано, в них любовь и боль, борьба и ненависть, мне важно выйти и рассказать об этом зрителю, поделиться и предостеречь, а может, дать надежду себе…

– Лера, меньше суток осталось, что менять, а главное, зачем тебе это? – возмущается Макс.

– Так нужно, – говорю я.

– Это не аргумент. Мы готовились долго, как мы сейчас всё успеем?

– Успеем, нужно лишь несколько часов на отработку.

– Лер, что происходит, я не понимаю? – уже с подозрением смотрит на меня друг.

– Макс, нормально всё. Всё будет хорошо, – улыбаюсь ему.

Чувствую, как зреет недовольство, но сейчас это лишь фоновый шум. За последнюю неделю удалось обуздать эмоции, и сейчас я мысленно перечёркиваю все сомнения, что мучили меня ранее. Для меня жизненно важно завтра дать понять Владу, что я исполняю только свой репертуар. Меня нельзя принуждать к тому, что я не желаю делать, и своих я никогда не предам. Завтра необходимо поставить точку в этом вопросе, и эта точка будет жирной, как сама жизнь.

Вся извертелась, но сон никак не идёт, как бы я ни старалась, сознание отключить не получается. Встаю с кровати и подхожу к окну. Долго смотрю в темноту. Давно не было такой холодной и мрачной весны, как эта. Сейчас она полностью отражает моё внутреннее состояние. Улицы пустынны, лишь редкие прохожие, сгорбившись, спешат укрыться от непогоды. Фонари, окутанные влажной дымкой, бросают на землю дрожащие блики, превращая город в призрачный лабиринт теней. Но я знаю, что где-то там, вдалеке, за пеленой непогоды, мерцает огонёк, обещающий тепло и уют.

– Он перевернул мой мир…

Поспать удаётся лишь пару часов, и пробуждение утром тяжёлое. Отвожу Лику в сад и договариваюсь, что заберу позже обычного. Возвращаюсь домой и, не переодеваясь, валюсь на диван. У меня несколько часов в запасе. Сейчас главное – восстановить силы.

На телефон приходит сообщение от Влада: «Детка, ты готова меня порадовать сегодня?»

«Даже не сомневайся», – даю ответ и закидываю телефон подальше.

– Ты сам всё определил и сделал для меня задачу предельно ясной!

Сегодня впервые буду выступать в простой одежде, без всяких платьев и каблуков. Не до каблуков мне сейчас, так бы не рухнуть. В зал захожу с одеждой для концерта, на меня все как-то странно смотрят.

– Что? – кидаю вопрос.

Макс подходит ко мне, притягивает мою голову к своим губам, затем сводит брови к переносице.

– Ты не температуришь?

Скорее всего, температурю, но шкала на градуснике вряд ли бы поднялась выше 35,7.

– Нет. Я прекрасно себя чувствую, – как ни в чём небывало улыбаюсь, чтобы всех успокоить.

Иду в свою гримёрку. Катькин взгляд говорит о многом.

– Я тебя умоляю, хоть ты ничего не говори, – кинув шмотки на диван, сажусь перед зеркалом.

– А чего тут говорить? В гроб краше кладут.

– Знаю, – киваю я. – Давай тоналки не жалей и глаза повыразительней, и вообще сегодня можно чуть агрессивней. Буду бросать вызов, – усмехаюсь я.

– Кому? – улыбается моя визажистка.

– Мужской половине, блин. Приступай, давай.

После мейкапа переодеваюсь и иду на сцену к ребятам на последний прогон. Себя не ощущаю в пространстве, движения автоматические, но я профессионал, тут мне не надо задействовать голову, чтобы давать команды телу. Улыбаюсь и смеюсь вместе с друзьями, знаю, что сейчас теряю колоссальное количество энергии, но подозрений не хочу вызвать. В какой-то момент окидываю взглядом пустой зрительный зал, и голос разума шепчет мне, что всё несётся под откос. В ушах звенит, но это не звон – это эхо удара, отголосок того, что ничего не изменить.

Через несколько часов зал заполняется зрителями, а я сижу в одиночестве перед зеркалом. И самое поганое, что нехорошее предчувствие сковывает, словно колючей проволокой, причём в районе горла. Никогда страха и волнения перед сценой не испытывала, но сейчас просто паника. Самое главное, чтобы голос не подвёл.

– Всё, Лера! Обратного пути нет. Либо пан, либо пропал, – говорю своему отражению в зеркале.

Я знаю, что Влад в зале, сейчас каждое моё слово со сцены может стать искрой, способной разжечь огонь. Смогу ли я распоряжаться своей жизнью после того, как покину концертный зал? Неизвестно, как всё обернётся. Поднимаюсь и иду за кулисы.

Алекс

За весь рабочий день извёлся, но в офисе хоть какая-то суета. После рабочего дня заезжаю домой, чтобы принять душ и переодеться. Спускаюсь на первый этаж уже при полном параде и натыкаюсь на Артёма.

– Можно мне с тобой? – спрашивает меня.

– Я к Лере. У неё сегодня выступление, после поговорить с ней хочу, – честно говорю я, и Тёма опускает взгляд. Не смотря на то, что он не задаёт мне вопросов, точно знаю, что всё прекрасно понимает. Жалко его, целыми днями один, а потом Лера точно бы взяла его с собой. – Хорошо, одевайся только быстро. Стас уже внизу ждёт, на его машине едем.

Возле концертного зала делаю глубокий вдох и нажимаю вызов абонента «Макс Марецкий».

– Да, Алекс? На месте?

– Да, я с сыном и другом.

– Хорошо, подходите к металлоискателям, сейчас за вами выйдет мой человек.

– Стас, Артём! – окликаю своих. – Идёмте!

Едва успеваем приблизиться к рамкам, к нам подходит молодой парень, видел его в команде Леры, и нас даже представляли, но сейчас не вспомню, как его зовут. Он узнаёт меня сразу, протягивает мне руку, затем Стасу и даже Тёме.

– Пойдёмте, у нас полный зал. Будете сидеть близко к сцене, но с боку.

– Нам подойдёт. Спасибо.

Мы занимаем места в зале, осматриваемся, Артём постоянно тянет шею и привстаёт. Наконец в зале приглушают свет, всё освещение на сцену, и выходит Лера. Выглядит несколько иначе, чем на прошлом выступлении. Она действительно похудела, и, если бы не сценический образ, вполне бы сошла за одиннадцатиклассницу. Она поднимает руку с микрофоном, и с первыми словами в зале воцаряется тишина.

– Добрый вечер, дорогие зрители. Я очень рада всех вас видеть. Сегодня я бы хотела задать вам вопрос… Вы когда-нибудь удерживали близкого человека насильно? – она делает паузу, оглядывая зал, мы даже со Стасом в недоумении переглянулись, а Лера продолжает: – Если когда-либо в вашей голове зародится такая мысль, гоните её от себя прочь. Умение отпустить – в этом и заключается сила. Ведь настоящая любовь – это не владение, это свобода.

Как ни горько признавать, но она абсолютно права. Меня даже начали одолевать сомнения в уместности моего здесь присутствия.

– Всем любви, тепла и хорошего вечера! Мы начинаем! Поехали!!!

Звучит музыка, и взрыв энергии пошёл волной по залу. Сегодня я Леру не узнаю: одежда на ней не в её стиле, обычные джинсы,чёрный топ, даже макияж агрессивный. Прямая спина, сменившийся взгляд – начинает петь.

Давай с тобой решим всё по-хорошему.

Тебе зачтётся: там,

Где ты и должен быть – в сырой землице лёжа.

За зло ответишь, не передо мной, так перед Богом!

Я не хотела так, но ты выпрашивал с лихвою.

Ты продал душу дьяволу, определив свою судьбу.

Я не прощу тебя, и просто ухожу…

С первыми спетыми строчками передаёт просто фантастический заряд музыкальной энергии в зал.

Исполняет речитативом, до этого я лишь слышал её лирические и танцевальные композиции.

Твоя душа заполнена обидой, злостью

Я не боюсь тебя.

Не суждено с тобою быть – в твоём плену погибну,

Там, в нём, словно во мраке могильном.

Я не предам того, кто мне всего дороже,

Взамен на тех, кто продал подороже.

Не требуй ничего! Ты не получишь это!

Мне проще сделать шаг в окно, просто подумай об этом…

Отпусти меня, сделай шаг назад,

Между нами пропасть, ты во всём виноват.

Сделай шаг назад, забери огонь,

Чтобы не сгореть нам в пламени его…

Простые музыкальные фразы перемешиваются с резкой агрессией. Это видно по сценическим движениям, в них виден некий вызов, будто к кому-то конкретному обращается. В каждом взгляде, в каждом жесте скрыты эмоции, которые говорят больше, чем слова.

После того как заканчивает песню и раздаются аплодисменты, к ней на сцену выходят музыканты. Уже знакомые мне лица: бас-гитарист, барабанщик, клавишник, и зал растворяется в живой музыке. Через несколько песен понимаю, что не так. Нет той открытой улыбки, которую я привык видеть, сегодня она очень серьёзная.

Сейчас она со своим коллективом на сцене, наушник с микрофоном закреплён у неё за ухом. Исполняет песню и синхронно двигается со своими танцорами. Танцем рождают время, словно обратный отсчёт. В момент музыка протяжно скользит вниз, и в замирающей тишине проступает пульсирующий ритм, они имитируют биение сердца. А затем, словно от толчка, ритм по восходящей взмывает вверх, и вдоль кромки сцены вспыхивают пиротехнические фонтаны, высекая искры восторга в сердцах зрителей.

Как работает Лера – это надо видеть! От неё сумасшедшая энергетика, она выкладывается полностью, поёт не голосом, а сердцем, душой, на разрыв.

Её движения в танце неподвластны гравитации, артистизм по-настоящему пронзителен. Волна танцевальной энергии охватывает не только стены зала, но и всецело захватывает внимание каждого зрителя – этот выход самый эффектный и незабываемый из всех сегодня увиденных. Песни у неё невероятные, глубокие и проникновенные, и я поймал себя на мысли, что воспринимаю их иначе. Сейчас я не просто слушаю – я слышу их. Истории, которые она рассказывает, наполнены жизнью, любовью, болью и радостью – у неё дар смешивать палитру человеческих эмоций и протягивать невидимую нить, соединяющую зрителя и артиста. На последнем припеве выдаёт такую мощь, что заметно, как вздуваются вены на её шее.

Заканчивают номер, и я даже на расстоянии вижу, как капли пота стекают по её вискам, часто облизывает пересохшие губы и между песнями пьёт воду из бутылки.

– Сань, – склоняется ко мне Стас. – Ну, вернуть, может, и вернёшь, а удержать-то сможешь?

– Об этом я позже подумаю, – отвечаю другу.– Сейчас хочу знать, зачем ей расстаться приспичило?

Всё выступление вытягивает почти одна, за исключением дуэтов с Димкой, и лишь пару раз уходит за сцену для смены образа. К концу выступления видно, что уставшая, и голос меняется. Берёт гитару и обращается к залу.

– А сейчас заключительная песня, – делает небольшую паузу. – Эта песня родилась прошлой ночью, поэтому сейчас это чистая импровизация. Я надеюсь, ребята мне подыграют, – обернувшись, обращается к своим музыкантам. – Посвящается любимому человеку. Надеюсь, он меня поймёт и простит, – шепчет в микрофон, и звучат первые аккорды.

Перевернулся мир, и чувства взмыли в высь,

Забыты рамки, страх ушёл, осталась жизнь.

Пульсирующее сердце бьётся вновь,

Уже забыв о том, что есть любовь.

Реальность разбивает все мечты,

В ней нет тебя и много пустоты.

Нет тихой радости, уюта и тепла,

Цена расплаты

–

боль и темнота.

В моих мечтах ты всё ещё со мной,

Обратный путь к тебе рисую я,

Что зачеркнула собственной рукой,

–

Ошибка, прошлого решения...

Лирическую композицию выдаёт очень пронзительно и просто магию генерирует со сцены. Каждое её слово доносится из глубины души. Сердце за грудиной сделало скачок. Она же не знает о моём присутствии? Или слова не имеют ко мне никакого отношения? Даже думать не желаю, что в зале может находиться мой конкурент.

Лера

Все силы отдала в зал, и голос уже начинает подводить. Осталась заключительная песня, которую никто не слышал, её ночью подкинула мне бессонница. Для моих это сейчас сюрприз будет, мы готовили другую песню в финале. Беру акустическую гитару.

– А сейчас заключительная песня, – с улыбкой обращаюсь к зрителям, хотя радости не чувствую, это лишь маска, закрывающая внутреннюю боль. – Эта песня родилась прошлой ночью. Я надеюсь, ребята мне сейчас подыграют, – оборачиваюсь к своим, Димка с Никитой переглянулись. – Посвящается любимому человеку. Надеюсь, он меня поймёт и простит.

Начинаю перебирать струны… И после первого спетого куплета слышу, как подключаются клавишные, быстро подстраиваясь под меня. В этом и заключается профессионализм моих друзей, ставлю гитару и пою уже под полноценную музыку.

…Ты только протяни свою ладонь,

С тобою вместе вечность переждём.

И зародится в сердце новый ритм,

Где каждый вздох – как исповедь, как крик!

Из последних сил вытягиваю высокие ноты и затем почти шёпотом:

Судьбой начертано на небесах,

И нам её не в силах избежать.

И даже в пепле выжженной земли

Не отпусти моей руки, не отпусти…

Замолкаю, позволяя тихому шёпоту воцариться вокруг.

Прожила. Выдала всю боль с песней, и даже ощущаю, как подрагивают руки.

– Вот и подошло к концу наше выступление. Спасибо за ваши улыбки и аплодисменты. Спасибо, что были с нами! Мы ждём вас…

Закончить фразу не успеваю – резкий толчок обжигает плечо. Сдавленный выдох эхом прокатывается в микрофоне. Ещё толчок… Тело обдаёт словно кипятком, я падаю, и мир стремительно летит в бездну. Отчаянная попытка вдохнуть разбивается о густую, неподатливую пелену. В одно мгновение звуки вокруг искажаются, становятся расплывчатыми. Накатывает сильное головокружение, чувствую холодный пот по спине, а затем дичайшую жгучую боль. И одна единственная мысль: «Всё – это конец». Вижу Макса и Сашу…Сашка. Он придерживает мою голову, похоже, что-то говорит… Сознание пытается собрать обрывки мыслей, но всё кажется размытым, как в тумане. Один за другим отключаются чувства – сперва страх, затем исчезают звуки, перед глазами пелена, и я погружаюсь в плотную, мягкую и матовую темноту. Нет страха, нет эмоций, полное спокойствие и безмятежность.

…Ступаю по бесконечному тёмному коридору, где лишь блёклая полоска света чертит свой путь к яркому пятну. Леденящий холод пробирает до костей, заставляя обнять себя в тщетной попытке согреться. Иду долго, но яркое пятно впереди остаётся неизменно далёким. И вот, из ослепительной дали рождается силуэт, окутанный тусклым сиянием. Он движется навстречу, бесшумно скользя в темноте, и замирает в нескольких метрах от меня.

– Дочка, пойдём со мной, мы с папой так соскучились по тебе.

Узнаю голос, но лица не вижу, лишь очертание.

– Мама? – шепчу я.

– Да, моя родная. Идём.

Я ступаю за ней к яркому световому пятну.

– Мама, мне очень холодно.

– Это пройдёт, просто иди за мной.

«Живи, просто живи», – слышу до боли знакомый голос, и кажется, совсем рядом. Обернувшись, я посмотрела в темноту.

– Мам, ты слышишь это?

– Тебе кажется… Пойдём же, там так хорошо и спокойно.

«Просто живи» – вновь доносится из темноты коридора, и меня необъяснимо тянет туда.

Я развернулась и сделала пару не смелых шагов в обратном направлении. Несмотря на густую темноту, вырисовывались очертания пути. Шаги становятся более уверенными, ускоряюсь и, наконец, перехожу на бег. Я бегу изо всех сил, и становится теплее. Затем яркая вспышка света ослепляет, и меня выталкивает словно из-под воды.

Алекс

В момент, когда я встал со своего места и хотел подойти поближе к сцене, Лера, дёрнувшись, спотыкается на словах, резко выдыхает и просто падает. Мгновение замедляется, и всё вокруг останавливается, будто сама реальность отступила на шаг назад. Я не понимал, что происходит, когда бежал к сцене. Не понимал, когда запрыгнул на сцену и, склонившись, увидел, как под ней расползается багровая, быстро густеющая, липкая лужа крови. Я опустился рядом с ней и взял её за руку. Рядом со мной опустился Макс, уже называя адрес для скорой помощи.

– Нет, – прошептал я, придерживая её голову. – Нет, моя хорошая, только не это, – всматриваюсь в её лицо, кровь тонкой струйкой сочится из уголка её губ. – Пожалуйста, просто живи.

– Лера, смотри на меня! – восклицает Макс. – Держись, пожалуйста.

Потом он вскакивает на ноги и, обезумев, начинает орать, чтобы все выходы закрыли и никого не выпускали, потому что в зале после оцепенения началась паника.

– Макс, мы не имеем права удерживать людей! По технике безопасности не имеем права! – орёт на него Димка.

– А мне по хую! – выкрикивает Макс.

Начинается потасовка, похоже, Макса с Димкой растаскивают другие ребята. Я не отвожу взгляда от Леры, её лицо всё больше напоминает восковую маску. Дичайшее чувство страха придавливает меня, когда я понимаю, что она отключается. Слышно, как неравнодушные люди из зала начинают выкрикивать, что скорая приехала, но Лера уже без сознания.

– Макс, толпа людей не даст им пройти! – выкрикивает Димка.

– Поднимать опасно, – в отчаянии смотрит на меня Макс.

Стас склоняется к ней, быстро осматривает раны, прислоняет ладонь к шее, проверяя пульс и качает головой.

– Сань, поднимай аккуратно и к скорой, – обращается ко мне друг. – Так больше шансов выжить.

Стас идёт впереди меня, освобождая проход, распихивая всех без всякой вежливости. Выходим на улицу, и нам на встречу бегут медики.

А дальше всё как в тумане.

– Живи…просто живи, – шепчу я.

Врачи надевают на неё кислородную маску, обкалывают, подключают капельницу. Фельдшер закрывает раны кровоостанавливающими повязками. Цвет её лица безжизненный, и это пугает до чёртиков.

– Живи, родная...просто живи…просто живи…, – заряжаю я в полной бессознанке.

Дотягиваюсь до её ладони – холодная. Хватаюсь за голову, а где-то за грудиной сердце ломает рёбра, а глаза застилает пелена. Сжав кулаки, стараясь подавить страх, который ползёт по венам, как холодная змеиная шкура.

– Живи…пожалуйста, живи.

Теряюсь во времени и пространстве, кажется, скорая не едет, а стоит на месте. Только помню, как бегу за врачами, которые завозят Леру в операционную, где передо мной закрывают двери. Ничего не ощущаю, словно жизнь покидает и моё тело.

– Просто живи, – как зацикленный, повторяю я.

Дверь открывается, и выходит женщина, а я перестаю дышать.

– Вы с девушкой приехали? Родственник?

– Да.

– К операции готовят, – протягивает мне её серьги и браслет. – Возьмите, во время операции всё снимают.

Облокачиваюсь на стену и сползаю на пол. Кладу голову на сложенные на коленях руки. Гул в ушах нарастает, и каждый удар сердца воспринимается как удар молота, разбивающего стекло.

– Просто живи…я не смогу без тебя, – вновь шепчу я и чувствую ноющую боль с левой стороны. Дышать становится тяжело, и пошевелиться не могу, словно меня парализовало. Слышу шаги и голоса по коридору, не реагирую.

– Пап! Пааап! Ты как? – слышу как-то отдалённо.

Боль в груди нарастает. Дыхание спирает. Вдохнуть не получается. Пытаюсь тянуть кислород, но тщетно.

– Сань, слышишь меня? Чёрт! Ещё тебя нам на больничной койке не хватало, – слышу голос Стаса, но заставить себя говорить не могу. – Медсестру позовите, – просит кого-то.

Затем какая-то суета рядом. Мне что-то вкалывают, через мгновение делаю глубокий вдох, и кислород беспрепятственно поступает в лёгкие. Фокусирую взгляд на браслете, который сжимаю ладонью, а в голове только одно крутится: «Живи». Наконец поднимаю голову. Передо мной на корточках сидит Стас.

– Саш, дышишь? – спрашивает он.

– Дышу, – выдыхаю сдавленным шёпотом.

Поворачиваю голову, со мной рядом, привалившись к стене, сидит Артём, в той же позе, что и я. Напротив Димка стоит, на кушетке сидит Макс, рядом с ним девушка, Юля кажется. Замечаю, что у Макса все руки в крови. Опускаю взгляд на себя, спереди вся рубашка окрашена её кровью. Как нёс её до машины, смутно помню, но крови точно было много, сжимаю браслет, ладонь липкая. Девушка Макса приносит стаканчики и заставляет один выпить Макса, другой подносит мне.

– Успокоительное, медсестра дала, лишним точно не будет, – говорит она, и я послушно проглатываю жидкость, и она забирает у меня стаканчик.

Время словно остановилось, уже несколько часов здесь. Все молчат, кто сидит, кто по коридору ходит. Встаю и иду к окну, открываю створку и делаю глубокий вдох. И с первыми глотками свежего воздуха первая здравая мысль: найду, кто это сделал – убью, суку!

– Мне кажется, она знала, что что-то должно произойти или предчувствовала, – вторгается в мои мысли Юлин голос, и мы все смотрим на неё, а она, вытирая салфетками заплаканное лицо, произносит: – Она всегда спокойна и собрана перед выступлением, а в этот раз нервничала очень.

– Согласен, – подтверждает Димка. – В этот раз вообще всё шло не по плану, что-то изначально было не так.

– Я вчера в зале наушники забыла, вернулась, но Лера меня не видела, – вспоминает Юля. – Она ходила по сцене отрешённая, в каких-то своих мыслях и нервно крутила телефон в руках.

– Точно! Телефон! – восклицает Марецкий, доставая свой смартфон и делая набор.

– Дэн, слышишь меня? Дэн, привези Лерин телефон мне, посмотри, он у неё либо в столе, либо в верхней одежде…Плохо, Дэн…Спускайся по винтовой лестнице, они её вряд ли найдут. Сейчас адрес скину.

– У нас там всё оцеплено, и в зале полиции много, – информирует всех Макс. – Хотели стать известными? – ухмыляется он. – Похоже, будем, и даже по телевизору покажут.

– Хреново, – говорит Димка.

– Переживём, – тяжело вздыхает Макс. – Главное, чтобы с Леркой всё в порядке было.

– Будет. Она борец по жизни, такие не сдаются никогда, – уверенно произносит Дима.

– У нас рамки металлоискателя стоят…Это кто-то из своих сделал, больше не кому, – задумчиво говорит Макс, уткнувшись взглядом себе под ноги.

– Марецкий, ты охренел?! – возмущённо восклицает Димон. – Мы одна семья, много лет.

– Значит, в семье завелась крыса, – Макс вскидывает взгляд на него.

Мы со Стасом переглянулись.

– И кого ты подозреваешь? Меня? Ника? Дэна? А может, Алёнку? – повышает голос Димон. – Марецкий, я, конечно, понимаю, что для тебя она самый родной человек после родителей, но перепугались и переживают здесь все, а не только ты. Ты его состояние видел? – Димка кивает на меня. – Но он пока не обвиняет никого. Макс, не надо сейчас домыслы озвучивать, нам потом работать вместе. Как в глаза будем смотреть друг другу?

– Но оружие мог пронести только тот, кто знал все входы и выходы, – не унимается Макс.

– Макс, не гони волну, – просит Димка.

Дверь операционной открывается, и мы все подрываемся с места.

– Жива, – первое, что говорит врач. – Состояние средней тяжести, крови много потеряла.

– Может, кровь сдать надо? – спрашивает Стас.

– Этого хватает, – отвечает врач.– Одно ранение достаточно серьёзное, часть селезёнки пришлось удалить. Второе – незначительное.

– Лекарства нужны ? – спрашиваю я.

– Да, позже скажу. Сейчас операция подходит к концу, первые сутки в реанимации покажут, что да как. В принципе, организм молодой, должен справиться – и врач вновь скрывается за дверью.

Все переглядываемся, сказать никто ничего не решается. По коридору быстро идёт парень из их группы.

– Как она? – сразу спрашивает о Лере.

– Прооперировали, – говорит Макс. – Привёз?

Парень достаёт два телефона и протягивает Максу.

– А второй телефон чей?

– В столе было два телефона, – отвечает парень.

– Я не видел у неё этого телефона раньше, у неё один был всегда, на две симки, – говорит Макс и вопросительно смотрит на меня.

– Впервые вижу, – говорю я.

Макс набирает пароль в её телефоне и сразу говорит:

– Из детского сада сообщения и пропущенные звонки.

– О ребёнке забыли, – проговариваю я, кидая взгляд на часы. – Лика, наверное, в шоке, что за ней никто не приехал.

– Забрать надо, – говорит Макс.

– Посторонним мужикам не отдадут ребёнка, тем более ночью, – говорю я. – Нас в глаза никто не видел.

– Меня видела воспитательница, – подаёт голос Артём.

– Когда? – хмурюсь я.

– Мы с Лерой за ней один раз вместе заезжали.

Забираю телефон у Макса и делаю набор на номер, с которого множество звонков. Отвечают быстро.

– Доброй ночи, – приветствую я девушку. – Я по поводу Анжелики…Валерия попала в больницу…Да, с ней будет всё хорошо… Кто я? Я её муж…будущий, – слушаю девушку, а сам смотрю на ошалевшие лица окружающих. Плевать на всё, я её теперь от себя ни на шаг не отпущу. – Я хочу забрать Лику…Я понимаю, что так не положено, но… я знаю. Послушайте, недели три назад Валерия приезжала за Ликой с моим сыном от первого брака, Артёмом…Помните? Очень хорошо. Сейчас его привезёт мой водитель, напишите адрес, пожалуйста, – я отключаюсь и обращаюсь к другу: – Стас, ребёнка надо забрать по-любому. Только не говори, что в Леру стреляли. Диагноз "аппендицит" вполне подойдёт. В общем, рассказывай сказки, маши корочками и, если понадобится, вызывай спецназ.

– Сань, какой спецназ? Ночь на дворе и многоквартирный дом.

– Я потом сам со всем разберусь. Если не заберём мы, завтра она будет в интернате. Боюсь, второй раз я её оттуда не вытащу. Всё понятно? – спрашиваю я, и Стас кивает.

Беру у Макса второй телефон, он на пароле.

– Стас, подожди, – торможу его. – Как быстро сможем снять информацию с её телефонов?

– Ну, если за последние пару дней, то быстро.

– За месяц-полтора.

– Время нужно.

– Стас, сутки. Любые деньги, – тихо и вкрадчиво говорю я. – Там, скорее всего, ответы на то, кто это с ней сделал, – протягиваю ему второй телефон.

– Хорошо, будет информация, я наберу, – говорит Стас. – Артём, поехали.

Сажусь на кушетку и прикрываю глаза. Через двадцать минут двери операционной открываются, и Леру увозят по коридору.

– Всё, молодые люди, расходимся. Раньше чем через десять часов она не придёт в себя, – оповещает нас врач.

– Можно к ней?

– В реанимацию нельзя.

– Буквально минута.

Врач задерживает на мне взгляд.

– За мной идите.

Доходим до реанимации, врач открывает дверь передо мной и пропускает вперёд. На мгновение замираю. Вся в трубках и подключена к аппаратам, сейчас мало похожа на себя прежнюю. В горле образуется ком. Присаживаюсь на корточки перед кроватью и касаюсь губами её руки.

– Приходи в себя поскорее. Ты мне очень нужна, – шепчу я.

Встаю и покидаю палату, по пути поблагодарив врача. Выхожу на улицу в одной рубашке, друзья Леры собрались у крыльца больницы. Все приехали сюда в том, в чём выступали на сцене.

– Алекс, пойдём, отвезу тебя, – обращается ко мне Макс.

Я киваю, и мы садимся к нему в машину. В соседнюю машину садятся Димка с Юлей.

– Она твоя девушка? – спрашиваю Макса, и он молча кивает. – Возможно, она права, и Лера знала, что должно что-то произойти.

– Вопрос, почему мы с тобой ничего не знали, – он включает передачу и покидает автостоянку.

– Это только Лера сможет объяснить, когда придёт в себя, – с надеждой говорю я.

Мой телефон в беззвучном режиме начинает вибрировать, и я принимаю вызов.

– Стас, что там у тебя? ... Отлично! ... Я через полчаса буду.

– Забрали ребёнка? – спрашивает Макс.

– И даже спецназ не понадобился,– выдерживаю паузу. – У Стаса информация есть, – говорю Максу и называю свой адрес.

Ко мне в квартиру поднимаемся вместе с Максом, Стас с Артёмом уже здесь. Ольга Николаевна, когда видит меня всего в крови, хватается за голову.

– Ох, Боже мой! Саша, как же так? Как Лера?

– Жива, самое главное, жива. Лика как? – я подхожу к раковине на кухне, снимаю часы и пытаюсь хоть немного смыть кровь, ополаскиваю браслет.

– Плакала очень. Саша, я уж сама дала валерьянки, она безвредная. Уснула недавно у Артёма в комнате.

– Спасибо вам, – благодарю помощницу. – Идите отдыхайте, а нам тут ещё поговорить нужно.

Макс тоже моет руки, затем все вместе садимся за стол.

– Артём, ты спать собираешься? – обращаюсь к сыну. – Второй час ночи.

– Я с вами посижу.

Хмурюсь, но не возражаю, всё равно в школу ему на этой неделе не идти, за Ликой будет приглядывать.

– И так! – берёт внимание на себя мой друг. – Телефон, что на пароле, сейчас вскрывают. Мне уже написали, что симка новая, подключена чуть больше двух недель назад. А вот с её постоянного номера зафиксирован интересный входящий звонок и переписка.

Стас включает запись на своем телефоне. Звучит диалог между Лерой и каким-то мужиком. С первых фраз понимаю, что они знакомы, но тон их диалога сразу настораживает.

«Пошёл к чёрту! Я никогда не буду на тебя работать! – Я не припомню, чтобы спрашивал, что ты хочешь, а что нет. Ты будешь работать на меня, дорогая. И это только начало твоей новой жизни. Со мной ты быстро станешь известной, с тобой я целое состояние заработаю. – Ты на тяжёлые вещества перешёл? - Не надо со мной так разговаривать! Я жду тебя завтра у себя в кабинете. – На хер иди!» – красноречиво заканчивает этот разговор Лера.

– Это Влад, – сразу говорит Макс, но в его взгляде читается недоумение.

– Кто такой? – интересуется Стас.

– Бывший её.

Мы все переглянулись.

– Стас, а какого числа ей поступил звонок ?

– Пятого марта,– озвучивает он, и я задумываюсь.

– Ровно через два дня после моего отъезда. А когда я вернулся, Лера сразу разорвала отношения, – я устало тру переносицу. – Ищем этого товарища, – обращаюсь к Стасу.

– Ищем,– кивает он. – Если из страны не свалил.

– Да быть этого не может! – диким взглядом смотрит на нас Макс. Потом встаёт и начинает нервно ходить вокруг нас. – От него можно что угодно ожидать, но стрелять? В Леру?

Я вскочил за ним, вскинул руку и, тряся перед ним указательным пальцем, прорезал воздух словами:

– А я тебя в прошлый раз спрашивал, имеются ли враги? Ты сказал, нет! И не исключено, что нападение на стоянке – его рук дело.

– На камере не он был – это точно, но, может, и от него кто, – поникшим голосом говорит он. – Алекс, мы забыли уже про этого наркомана. Больше года, как они разошлись. Конфликт был один раз, он набросился на неё «В движении», между нами тогда драка произошла. Всё! Больше мы не пересекались. Он и в суд не являлся. Когда и где он всплыл в Леркиной жизни, я не знаю. И так же, как и ты, не могу понять, почему она не обратилась к нам с тобой.

Разговаривая с Максом, наблюдаю, как Стас переместился в гостиную и, сидя в наушниках, с кем-то общается.

Беру листок бумаги, ручку и кладу на стол.

– Пиши его данные полностью, с адресом и всеми злачными местами, которые он может посещать,– обращаюсь к Максу.

Стас возвращается к нам.

– Информация у меня не очень приятная, – говорит серьёзно. – На втором телефоне запись с диктофона. Сейчас мне её пришлют на закрытый номер, чтобы не светить нигде, но мне уже дали прослушать, – Артём, может, уже спать пойдёшь? – обращается к моему сыну. – Зачем тебе наши взрослые разговоры слушать?

– Я не уйду. Я тоже хочу знать правду, – упрямо говорит мой сын.

– Что на записи? – спрашиваю я, но Стас лишь смотрит на меня тяжёлым взглядом. – Стас, я спрашиваю, что на записи?! – напряжение во мне нарастает.

– Давайте без нервов, день и так был тяжёлый, – просит Стас и кладёт телефон на стол.

– Тём, иди к себе, – рычу я, в предчувствии нехорошего.

– Да пусть остаётся, – говорит Стас. – Его это тоже касается, ему урок будет.

И он включает запись.

Сперва слышим посторонние звуки, затем клубную музыку и вновь диалог между ними.

« …– Мужика твоего, чтобы я возле тебя больше не видел. Как ты это сделаешь – твои проблемы. После концерта работаешь на моей студии и посылаешь свой дружный коллектив куда подальше. И на свою сцену выходишь с моим репертуаром, абсолютно уверен, что своих сможешь убедить. – На всё ответ – нет! – Рот закрой и слушай меня. Я просто хочу вернуть то, что по праву принадлежит мне. – Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать! – Ты была моей, моей останешься навсегда. За тобой следят мои люди, и не только за тобой. Если мне доложат, что эта семейка крутится возле тебя – жалеть будешь долго и мучительно. За Марецким ведётся слежка, ноги ему переломать не составит никакого труда. – Ты тупое животное! Скоро ты сдохнешь от передоза, и тебя даже хоронить будет некому. Ты на хер никому не нужен! И репертуар твой сраный даже в переходе петь не будут, потому что ты бездарностью родился, бездарностью и помрёшь!».

Слышим шум борьбы, затем её крик, переходящий в стон и кашель, который пронзает, словно остриё ножа, в самое сердце. Меня окатывает словно волной кипятка, дикой и необузданной злобой, аж в ушах зазвенело. Все продолжаем смотреть на телефон в диком ужасе.

– Бляяядь! – завывает Макс в голос и хватается за голову.

– Ему не жить, – цежу сквозь зубы.

– Слушайте дальше, – говорит Стас.

– «… Я ненавижу тебя, ублюдок! – Не хочешь соглашаться, да? Ну, хорошо, может, это заставит тебя передумать. Узнаешь? Его прямо сейчас могут увезти в неизвестном направлении. – Влад, дай команду, чтобы отошли от него! При чём здесь ребёнок? Алекс всё равно найдёт тебя, и я надеюсь, у тебя хватит фантазии представить, что он сделает с тобой за сына. – Я жду твоего положительного ответа, Лера. – Пока я не буду уверенна в безопасности Артёма, я ничего не подпишу. – Рамиль, пацана в машину. – Влад, нет!

Последовала недолгая возня, треск и…

«… – Пусти меня, мне больно! – Я не слышу ответа. У меня тут один дядька крутится, знаешь, как мальчиков таких любит. Давай я его к твоему Артёму подсажу в подвал…"

Безудержная ярость мгновенно затопила мои лёгкие, вытесняя собой тени страха, созданные сегодняшними событиями.

«…– Я согласна!» Слышим, как он отдаёт приказ. «Подписывай и проваливай, я с тобой позже свяжусь. – В документах даже нет твоей фамилии. Кто все эти люди? Ты продал меня, да? – Не твоего ума дела! И если мне доложат, что ты видишься со своим бизнесменом, от запугивания перейду к делу. Я же сказал, что не оставлю тебе выбора. Я всегда выхожу победителем. – Ты слишком глуп, чтобы понять – победителей не будет!».

Дальше мы слышим клубную музыку, затем улица, в машину садится, и звук отключается. От всего услышанного сейчас в таком шоке... Что я только не нафантазировал себе за последние недели, но мне и в страшном сне не могло такого присниться. Наше молчание затягивается, а нарушает его Стас.

– Не ищите в этом всём смысла, его там нет. Мы имеем дело с психом. Сань, он просто загнал её в угол.

– Артём, почему так получилось, что ты оказался без водителя? – еле сдерживаю гнев. – Что они тебе говорили?

– Я раньше вышел из школы. Подошёл мужик и сказал, что он от тебя. Я бы не сел к ним в машину, сразу понял, что это не твои люди.

– Почему ты не рассказал мне в тот же день?! – выкрикиваю я.

– Не придал этому значения, – говорит тихо и отводит взгляд.

– Вы с Лерой сговорились, что ли? Одна промолчала, второй промолчал, а результат этого молчания мы видели сегодня собственными глазами!

– Сань, не надо, – останавливает меня Стас. – Я же говорю, мы имеем дело с психически нездоровым человеком. Он её убить мог просто так, без всяких условий, но ему хотелось помучить. Хорошо, что ей удалось сделать запись их общения. Так-то Сань, она тебе сына спасла.

– В этом вся Лера, никогда о себе не думает. Мы бы решили всё, если бы она рассказала, – смотрю на Стаса.

– Ну, это мы с тобой понимаем, Саш. Она вас от себя отстранила. Сделала всё для предотвращения ещё большей трагедии. На мой взгляд, сделала это очень достойно, хотя чуть ли не ценой собственной жизни, – с сожалением говорит Стас. – Сань, если бы тебя жёстко шантажировали с применением насилия, Лерой и ребёнком, чтобы ты сделал?

– Всё отдал, лишь бы с ними было всё в порядке.

– Я так и думал. Саш, завтра верну её второй телефон и пришлю тебе распечатку её входящих и исходящих звонков между ними, для полноты картины, – говорит Стас и берёт данные этого ублюдка. – Всё, ребят, надо отдохнуть, а этого товарища в розыск.

– Макс, можешь остаться у нас, – предлагаю я, видя, что он сам не свой, за последние двадцать минут ни слова не проронил.

– Нет, я сейчас в зал поеду, разгребать последствия обыска, – наконец встречается со мной взглядом. – Уму непостижимо, что он с ней сотворил. Если бы хоть один намёк с её стороны… Земли бы под ним не оставил.

А мне и сказать не чего. Он тоже стоял на краю пропасти, едва не потеряв близкого. И сейчас, приглядевшись, я увидел в нём собственное отражение – ту же бурю внутри: ярость скрежетала зубами, а бессилие душило пониманием, что ничего не обратить вспять.

– Макс, она же свои песни пела?

– Да, мы над ними вместе работали накануне, – подтверждает Макс. – Алекс, набери мне, если из больницы позвонят, – просит он.

– Конечно.

Провожаем Стаса и Макса и уставшие садимся с Артёмом на диван. Стрессанули, конечно, сегодня все без исключения.

– Артём, прости меня.

Он вскидывает на меня удивлённый взгляд.

– За что?

– За то, что забыл тебя в концертном зале.

– Да ладно, что я маленький? Я всё понимаю, и не один я там был. Ты с ней на скорой уехал, а мы со Стасом сразу за вами, и друзья её на двух машинах выехали.

– Всё равно, прости, – замолкаю, а потом улыбаюсь. – Я слышал, как ты меня сегодня назвал в больнице.

– Я испугался просто, – смущённо буркнул себе под нос.

– Ты мне пообещай, пожалуйста, что без охраны пока ни шагу. Это всё могло плохо закончиться. Лере угрожали и быстро нашли слабое место. А я бизнесмен и небедный, любой, кому я буду стоять костью в горле, может попытаться меня шантажировать самым дорогим, что у меня есть.

– Обещаю,– вздыхает он.– Ты любишь её? – неожиданно спрашивает Артём.

– Да, очень.

– А мою мать любил?

– Артём, я бы очень хотел ответить тебе «Да», – смотрю сыну в глаза. – Но это будет неправда. С твоей матерью это было всё что угодно, но не любовь. Я свою настоящую любовь вот только в тридцать четыре года встретил.

– Да знаю я, что у неё мужиков много было, – грустно говорит он. – Мне кажется, её и не любил никто по-настоящему.

– Не знаю, что тебе сказать. Несмотря на то, что она такая, я всё равно хочу, чтобы она, наконец, нашла своё счастье, – улыбаюсь я. – Ладно, иди спать, поздно уже.

Разойдясь по своим спальням, я шагнул под обжигающие струи воды, ладони впились в ледяную кафельную стену. Перед глазами её лицо: стон сиплый, боль в глазах, яркая кровь на фоне мертвенно-бледной кожи, словно мазок художника-безумца, крик, толи мой собственный, толи чей-то ещё. Крик, когда её бил этот ублюдок, просто калечит меня изнутри. Никогда не забуду сегодняшний день – он навсегда врезался в мою память. Но от мысли, что она меня любит, и всегда любила, начинаю дышать полной грудью, и жизнь вновь обретает смысл. Падаю на кровать и долго смотрю в темноту.

– Просто живи, любимая.

– Пап! Пап!

– Тём, ты чего?

– Лика горячая вся. Она разговаривала во сне, я подошёл к ней, а она мокрая и горячая.

На часах пять утра, надеваю штаны и иду к нему в спальню. Включаю ночник, Лика не спит, и всё так, как говорил Артём.

– Спать ложись, – говорю сыну. – Я сам разберусь.

Подняв девочку на руки, несу к себе в комнату и опускаю на кровать. Она молча наблюдает за мной.

– Сейчас доктора вызовем. Да?

Набираю частную клинику, обещают быть в течение двадцати минут. Её пробирает озноб, понимаю, что надо переодеть ребёнка. Открываю шкаф и достаю Лерину футболку, на секунду задумываюсь, имею ли я право раздевать чужого ребёнка, но быстро задвигаю все сомнения. Переодеваю в сухую вещь и накрываю одеялом. Она привстаёт и смотрит на меня пронзительным взглядом.

– Где Лера?

– Она в больнице, Лик.

– Она умрёт?

При этих словах вздрагиваю, но уверенно отвечаю:

– Нет. С ней всё будет хорошо.

– Все, кто был со мной рядом – умерли.

– Она не умрёт. Просто приболела, врачи хорошие и быстро поставят её на ноги, – говорю я, но вижу, с каким недоверием она смотрит на меня.

Прибывший врач осматривает ребёнка, не находит никаких признаков простудных заболеваний, не смотря на то, что градусник показывает 38,5. Даёт жаропонижающее и пишет рекомендации. Проводив врача, сажусь в кресло напротив кровати. Через какое-то время ребёнок засыпает, а я просматриваю множество сообщений, которые приходят на Лерин телефон: «Выздоравливай», «Ты сильная, ты справишься», «Сцена будет ждать тебя», «Твоё место никто не займёт», «Мы любим тебя и ждём твоего возвращения». Сообщения идут не переставая.

Утром даю Ольге Николаевне распоряжение следить за Ликой и мерить температуру, а сам выбегаю из дома. К концертному залу подъезжаю в девять утра, дёргаю дверь – как ни странно, открыто. В тишине зала слышу голоса, прохожу вглубь, возле сцены сидят Макс с Димкой.

– Проходи, – говорит Макс, заметив меня. – Куртка твоя тут.

– Вы давно здесь?

– А мы ещё не уезжали, – говорит Димон.

– Следователи что нашли? – спрашиваю я.

– Отпечатки со всего, что можно, сняли и уехали. А учитывая, что здесь сотня отпечатков разных людей, непонятно, кого и как они искать собираются.

– Я его быстрей найду. Он у меня пятый угол будет искать, – с полной уверенностью произношу я и прохожу в сторону сцены, где всё вчера произошло. Поднимаюсь по ступенькам и замираю возле пятна крови, присаживаюсь на корточки. Несколько часов прошло, но так ясно картина перед глазами стоит. Ощущаю, как давит в области сердца.

– Видео с камер сняли, Влад есть на камерах. Приходил как зритель, сидел в зале долго, к концу представления вышел. Он сверху стрелял, там есть помещения пустые, сцена как на ладони. Скорее всего, покинул зал с толпой, – рассказывает Макс.

Я спускаюсь в ряды и сажусь напротив её друзей.

– Как ему удалось пройти с оружием? Или кто-то помог ему?

– Через рамки не мог, – говорит Макс. – Я как организатор мероприятия, нанимаю и хорошо оплачиваю ЧОП, ребята нормальные, всегда досматривают.

– Макс вчера был прав – это однозначно кто-то из своих, – признаёт Димка. – Не из приближённых, – выразительно смотрит на меня, – но точно имеющих к нам отношение. А это люди, занимающиеся светом, звуком, монтажом… Возможно, кто-то из них знаком с Владом. Всех трясти будем?

– Если понадобится, будем, – киваю ему. – Кому она могла мешать, помимо бывшего?

– Ну, Лере дерзости не занимать, кого угодно могла за живое задеть, – в голосе Димы звучит ирония.

– Есть такое, – соглашается Марецкий. – Но с Владом она пыталась разойтись по-хорошему и до последнего пыталась уладить всё мирно и по закону. Но, похоже, ему закон не писан. И кстати, в декабре на концерте Влад то же в зале сидел, – вспоминает Макс. – Просто я Леру не стал ставить в известность, она и так нервничала из-за твоего присутствия, – смотрит на меня Макс. – Я вас тогда и попросил к другому выходу пройти, чтобы он за вами не увязался. И всё же где-то вы ему на глаза попались или намеренно выследил, раз даже знает, что сын у тебя есть. Хорошо сучёнок подготовился!

– Она жила с ним? И он раньше её бил когда-нибудь? – интересуюсь я.

– Думаю, что нет. Во-первых, меня он побаивался, а во-вторых, Лера бы не позволила, иначе эта война между ними началась гораздо раньше. Он нормальный был какое-то время, – рассказывает Макс. – Потом мания величия на него нагрянула, хотя с чего – не знаю.

– А мне он никогда не нравился. Скользкий он, – вставляет Димка. – Там амбиций выше Эвереста, а таланта – ноль. Он за Лерой после знакомства ещё два года таскался, добился всё-таки её. Они в нормальных отношениях год были. Потом его понесло, обрадовался, что такую талантливую девочку нашёл, возомнил себя крутым продюсером, а по факту мы и без него нормально работаем. В последний год перед тем, как расстались, он хамил ей так, что нам не раз приходилось его жёстко осаживать. На тот момент уже всех подбешивал, а потом и вовсе неадекватным стал, вероятно, наркоту распробовал. Да и не жили они никогда вместе. Денег он хотел на ней поднять, – подытоживает Димка. – Но вот то, что она вытворила вчера, это даже не вызов…это провокация.

– Она, видать, поняла, что развитие ситуации ни к чему хорошему не ведёт, вот и решила его умыть напоследок, не выполнив его требования, – предполагает Макс. – Толи разозлила его, толи он изначально всё спланировал, раз с оружием пришёл. Но то, что она вчера исполнила… Хотя уже накануне всё происходящее вызвало у меня подозрение: её внешний вид, неожиданная смена композиций меньше чем за сутки до выхода на сцену, и докричаться до неё в тот момент было невозможно. А когда я услышал её речь со сцены про «насильно удерживать», подумал, что она не в себе и пора ей отдыхать. А ведь я вслушивался в её репертуар и никак не мог понять, с чем связаны некоторые песни. Возможно, пыталась в последний раз докричаться до этого мудака, – Макс разводит руками. – Тут целиком и полностью моё упущение…

Как же хорошо они её знают, и тем не менее недоглядели. Все мы, ослеплённые рутиной повседневности, упустили ту роковую вспышку, что тенью легла на неё. А провести всех так, чтобы не подставить под удар – это надо иметь стальной характер. Откуда в такой, как мне изначально казалось, хрупкой девушке такая невероятная сила? А что ей пришлось пережить за последние недели, какие важные решения принимать и какую бездну чувств таить в себе – даже вообразить страшно.

– Макс, а её машина здесь стоит? – спрашиваю я.

– Здесь. А что?

– Ключи есть?

– У меня, – он достаёт из кармана куртки её ключи.

– Пойдём, я посмотреть хочу, – ребята недоуменно переглядываются, но поднимаются и идут за мной.

Беру свою куртку, что оставил здесь вчера, мы выходим из здания, и в этот момент у меня звонит телефон.

– Да, я слушаю...Да…Состояние? – вижу, как Макс с Димоном останавливаются в ожидании. – Всё, что может понадобиться, я всё оплачу. Буду через час, – отключаюсь и повторяю слова врача: – Состояние без изменений, – ребята только качают головами.

Доходим до Лериной машины, и, прежде чем распахнуть дверцу, включаю фонарик на телефоне и тщательно ощупываю лучом света дно. От психопата-убийцы можно ожидать чего угодно. Наконец открываю машину, шарю в бардачке, а затем осматриваю багажник, не нахожу ничего примечательного и возвращаюсь к салону, запускаю руку под сиденье и вытаскиваю папку. Листаю её, вчитываясь в документы.

– Весьма интересно, – комментирую я, протягиваю папку Максу, а сам набираю Стасу. – Стас, я в её машине нашёл интересные документы с печатями и фамилиями. Я сейчас в больницу и потом к тебе, не уезжай никуда, – прошу друга. – Будем искать всех, кто к этому причастен, они его сами сдадут, – заканчиваю разговор и убираю телефон в карман.

– Похоже, он её как проект продал кому-то и даже песни подобрал, – комментирует Макс, просматривая бумаги. – Думал шантажом в рабство её взять, но с Лерой это не прошло, – грустно ухмыляется он. – Ты молодец, Алекс, я бы не додумался машину осмотреть. Если что, набери мне, я сейчас домой, хоть пару часов поспать, а то третьи сутки на ногах.

– Хорошо. Спасибо, ребят, на связи, если что, – прощаюсь и иду к своей машине.

В больнице в первую очередь прохожу к реанимации, смотрю через стекло и вижу ровно тоже, что и вчера. Узнаю у врача подробности операции и нынешнего состояния. Врач сразу делает акцент на том, что на теле есть старые гематомы, прошу зафиксировать этот факт документально. Хотя, её бывший уже на хорошую статью себе наговорил, и я надеюсь, что до суда он не дотянет. За всю боль, причинённую ей, ответит. Договариваюсь на самую лучшую палату, обслуживание и на охрану возле палаты. Подписываю договор, произвожу оплату и прошу позвонить, как только начнёт в себя приходить.

Скидываю папку Стасу для изучения и домой. Ночь провожу без сна, а утром вызываю повторно врача ребёнку. Когда слышу споры, выхожу из своего кабинета. Два медика уговаривают Лику дать пальчик для забора крови, но она сопротивляется.

– Лик, ты чего? Это же быстро, как комарик укусил, – обращаюсь к ней.

– Я боюсь, – делает бровки домиком.

Девушка с пробиркой продолжает сюсюкаться с ней, и тут Артём говорит:

– Лик, ты вчера мой ноутбук просила поиграть. Сдашь кровь, на час дам в пользование.

Мы все наблюдаем, как кислая Ликина мордашка оживает.

– На два часа, – пытается торговаться она.

– Не наглей,– отвечает Артём.

Вот она, настоящая женщина, если уже сейчас может так виртуозно манипулировать. Лика зажмуривается, и медсестра быстро наполняет пробирку.

– Браво, Артём Александрович, – обращаюсь к сыну и вижу, как самодовольная улыбка озаряет его лицо. – Я бы так не смог.

А днём, предварительно договорившись, я отправлюсь к Максу за ключами от Лериной квартиры. Предстояло забрать вещи Анжелики и ещё какого-то зайца, без которого она спать не может.

– Звонили из больницы? – первым делом спрашивает он и протягивает мне связку ключей.

– Нет. Сам переживаю, сутки в себя не приходит, но врачи говорят, что всё стабильно.

– Значит, организму так надо. После всех стрессов ей теперь только восстанавливаться.

– Я хочу, как только её выпишут, забрать из страны на месяц. Надеюсь, ты не возражаешь? – спрашиваю я.

– Нет. Ей давно нужен отдых, да и всем нам. Нас сейчас всё равно прикроют, следователь уже всем нашим звонил, ждёт у себя. В общем, что будет дальше, не знаю, но попробую удержать всё на плаву, а ты увози её при первой возможности.

Немного пообщавшись с её другом, прощаюсь и иду в квартиру к Лере.

Почти полночь. Маюсь по дому, не находя себе места. Войдя к себе в спальню, обнаруживаю на кровати Лику в обнимку с плюшевым зайцем, которого я ей сегодня привёз.

– Спальня по соседству тебе не понравилась? – интересуюсь у неё.

– Я боюсь одна оставаться, я с Лерой спала, – тихо говорит она.

Сажусь в кресло.

– Лика, ну так не может продолжаться всегда. Ты большая девочка, осенью уже в школу, – понимаю, что сейчас должен её уговорить, потому что у Тёмы пубертат, и ему по утрам Лика в спальне ни к чему. И у меня тоже не вариант. – Чего ты боишься? Мы все рядом.

Она сползает с кровати и забирается ко мне на колени. Смотрит на меня пронзительными серыми глазами и совсем не детским взглядом. Протягивая маленькую ладошку, дотрагивается до моей щетины, затем прижимается и кладёт мне голову на грудь. Обнимаю её, и именно сейчас ко мне приходит понимание, что мы со всем справимся. Именно с этого момента – всё будет хорошо.

– Лик, с ней все будет хорошо. Ты мне веришь?

Она отстраняется, в её взгляде печаль.

– Мне страшно,– признаётся она.

– Я знаю, но ты не одна. Я рядом, Артём, Ольга Николаевна, или тебе у нас не нравится? – разговариваю с ней, но мне даже представить страшно, что может чувствовать ребёнок, у которого в этом мире не осталось ни единой родной души. То, что произошло с Лерой, для неё это очередная травма.

– Нравится, – отвечает она. – Я просто уснуть одна не могу. Ты можешь почитать мне книгу? Мы с Лерой историю про Тилли не дочитали, а так интересно, чем закончится.

– Хорошо. Только у тебя в спальне, – поднимаюсь вместе с ней, подхватываю с кровати её зайца и иду в соседнюю комнату. Скачиваю на телефон книгу, и Лика показывает, с какого места читать.

Просыпаюсь, когда за окном уже рассветает. Лика спит, прижавшись ко мне, плюшевый заяц валяется где-то у неё в ногах. Аккуратно выбираюсь, чтобы её не разбудить, и выхожу из комнаты. На часах только пять утра, но я уже не усну. Позже мне присылают результаты анализов из лаборатории, отправляю их врачу. Он сразу перезванивает и сообщает, что анализы ребёнка превосходные. Предполагает, что на фоне стресса был скачок температуры и рекомендует просто наблюдать. Благодарю доктора и иду собираться в больницу.

Уже на выходе из квартиры, звонит телефон. Врач оповещает меня, что Лера приходит в сознание. Спускаясь на парковку, набираю Максу.

– Макс, она приходит в себя…Да…Подъедешь, набери мне, дам команду охране, чтобы тебя пропустили.

Врач разрешает посещение с условием, что ненадолго, дабы не отнимать у неё силы. Захожу в реанимацию и замечаю, что трубок стало гораздо меньше. Бросаю взгляд на монитор, отображающий её удары сердца – сердца,которое всегда меня любило, ничего не требуя взамен. Подхожу ближе, глаза у неё закрыты.

– Как она? – спрашиваю я у медсестры, что меняет капельницу.

– Долго и тяжело от наркоза отходит, – коротко отвечает она.

Касаюсь Лериной ладони. Веки её дрогнули, и она открыла глаза. Осматривается и задерживает на мне взгляд, наполненный таким безмолвным вопросом, что сердце сжалось. Слёзы застыли прозрачными хрусталиками в её глазах, а затем, не выдержав, покатились по вискам. Наклонившись, я бережно стёр влагу большими пальцами. Она попыталась облизать иссохшие губы, и в этом движении сквозила такая мука, такая отчаянная попытка выговорить невысказанное, что горло сдавило спазмом.

– Родная моя, не говори ничего, потом всё, – шепчу ей. Нависаю над ней ближе, взгляд глаза в глаза. – Всё хорошо. Лику я забрал, она у меня, не плачь, пожалуйста. Люблю тебя безумно.

Подходит медсестра, что-то поправляет из медицинского оборудования, потом достаёт кусочек льда и несколько раз проводит по её пересохшим губам, чтобы влага попала в рот. Какое-то время просто смотрим друг на друга. Потом она сглатывает и хриплым голосом еле шепчет:

– Прости… Люблю тебя больше жизни.

И это всё, о чём я мечтал последние недели, просто вновь услышать, что она любит меня.

– И я тебя больше жизни,– едва касаюсь её губ своими.

Вибрирует телефон, на экране номер Макса. Приняв звонок, объясняю ему, куда идти. Войдя в реанимацию, Макс протягивает мне руку и подходит к Лере. Наклоняется и мягко целует её в висок.

– Лера, Лера, что же ты наделала? – качает головой Макс. – Поправляйся скорее, ты нам всем нужна. Но имей в виду, позже разговор у нас с тобой будет серьёзный.

– Макс, – торможу его.

Он кидает взгляд на меня и возвращает внимание Лере.

– И Алекс тебе не поможет,– серьёзно говорит ей.

Лера слабо улыбается уголками губ. Макс, наконец, тоже улыбается и говорит ей:

– Не думай сейчас ни о чём. Теперь все силы только на выздоровление, поняла?

– Да, – еле слышно звучит её голос.

Очень не хочу её оставлять, но нас уже просят покинуть помещение.

– Лера, я завтра приеду. Отдыхай, моя хорошая, – целую её, и мы выходим вместе с Максом.

Пока идём по больничному коридору, Макс спрашивает:

– Ты знаешь, что у неё день рождения скоро?

– Да, знаю. К сожалению, праздновать придётся здесь.

Доходим с ним до врача, и тот заверяет нас, что всё в пределах нормы и завтра Леру переведут в палату. Даёт список, что купить из лекарств, и на этом мы завершаем наш разговор.

Только ключом открыл квартиру, как Ольга Николаевна сразу ко мне навстречу.

– Ой, Саша, ну как она?

Кинул взгляд в гостиную, дети чем-то увлечены.

– Плохо выглядит, очень, – тихо отвечаю я. – Прозрачная вся и глаза ввалились.

Мы проходим на кухню.

– Ничего, откормим. Кости есть, а мясо нарастим, – поддерживает она меня. – Вы сами ешьте, за последнее время тоже похудели, – и, посмотрев за моё плечо, продолжает: – Саша, а вы заметили, как Артём с девочкой разговорился? До неё целыми днями молчал, – улыбается помощница, глядя на детей. – Хорошая девочка.

– Хорошая,– подтверждаю я.

– Ничего, всё наладится. Давайте все за стол, я вас обедом накормлю.

А ночью сон опять не приходит, наверное, не смогу нормально спать, пока эта скотина на свободе.

Трель домофона прорезала утреннюю тишину квартиры. Спускаясь по лестнице, я услышал, что дети уже не спят, а внизу, на кухне, колдовала над завтраком моя помощница. Открыв дверь, я увидел перед собой щуплого мужичка, утонувшего в очках с массивной роговой оправой.

– Опека. Анжелика Вавилова у вас находится?

– Да, проходите.

Пропуская его в гостиную, улавливаю испуганный взгляд Лики. Сидит на диване с абсолютно ровной спиной, глазки как у оленёнка. Открываю дверь кабинета и жестом приглашаю визитёра войти, а перед тем, как закрыть дверь, улыбаюсь девочке и подмигиваю ей.

– Собственно, пришёл сообщить то, что вам, вероятно, и без меня известно. По закону ребёнок не имеет права здесь находиться. Её опекун в больнице, и мы вынуждены забрать ребёнка.

– Временно в больнице, – поправил я, стараясь сохранить спокойствие.

– С двумя огнестрельными, – парирует он с вызовом.

Чёрт их возьми, уже всё в подробностях знают, быстро работают.

– В такое время живём, никто не застрахован от подобного.

– Вы шутите? В простых смертных дважды не целятся, а девушка явно не из их числа. Да и не об этом речь. Ребёнок находится незаконно в квартире совершенно постороннего для неё мужчины. Я так понимаю, ещё и подросток с вами проживает?

– Валерия – моя будущая жена, мы не успели зарегистрировать брак, но в ближайшее время сделаем это.

– Вот когда зарегистрируете, тогда и приходите, а сейчас я попрошу вас собрать девочку.

Откинувшись на спинку кресла, устало потёр шею, пробежал взглядом по кабинету: мысли просто беснуются в голове. Спустя минуту озвучиваю единственное пришедшее в голову решение.

– Я хочу её удочерить. Прямо сейчас.

Мужик откровенно смеётся мне в лицо. Я подаюсь вперёд, беру ручку и рисую на листочке число, протягиваю ему.

– Вы издеваетесь?

– Ничуть, – говорю я. – А, понял… – выдёргиваю у него из руки листок, приписываю ещё одну цифру и возвращаю ему. Мужик теряет дар речи и начинает суетливо бегать глазами по кабинету.

– Сумма окончательная. Увеличивать не вижу смысла, иначе я сам выкуплю интернат вместе с воспитанниками и в течение суток сменю там руководство. – Замечаю, как он поджимает губы, значит, мыслительный процесс пошёл. – Ну так что? Я звоню своему юристу?

– Да. Мне тоже нужно сделать звонок, – суетится он.

Я встаю из-за стола и открываю дверь кабинета.

– Ольга Николаевна, – зову я. – Сделайте нам кофейку, пожалуйста.

Смотрю в гостиную, где на диване Артём сидит, а рядом Лика вся в слезах. Набираю своему юристу.

– Доброе утро, Олег Дмитриевич! Мне нужна ваша помощь. Срочно! ... Я бы сказал, вопрос жизни и смерти. Через сколько сможете приехать? ... Очень хорошо. Жду.

Закончив разговор, перемещаюсь к детям, сажусь на против них.

– Они заберут меня? – всхлипывает девочка.

– Лика, по закону ты не должна здесь находиться, – вижу, как слёзы ручейками ещё быстрее побежали по её щекам. – Но! – я делаю паузу. – Я могу тебя удочерить. Как ты на это смотришь? – её глаза округляются, а я перевожу взгляд на сына. – Артём, что скажешь?

Он смотрит на меня, потом на несчастную Лику.

– Делай, как считаешь нужным, – пожимает он плечами.

– Лика? – вопросительно смотрю на неё.

– Я смогу остаться навсегда? И они больше никогда не придут?

– Никогда, Лик.

– Правда? – с сомнением спрашивает она.

– Правда. В документах я буду вписан как твой отец, а Леру чуть позже впишем. Ну?

– Я согласна, – говорит она.

– Ну и славненько. Слёзы вытирай, сейчас документы будем оформлять.

В дверях очень тихо и быстро излагаю ситуацию Олегу Дмитриевичу, и мы направляемся в мой кабинет. Ещё через двадцать минут приезжает директор интерната. За всё время, что она находится у меня в кабинете, ни разу на меня не взглянула. Внимательно изучаю документы, подготовленные юристом, и только сейчас обращаю внимание, что отчество у Анжелики «Александровна». Вот это совпадение! Прошу подождать и возвращаюсь в гостиную.

Лика прижалась к Артёму и смотрит, как тот играет.

– Лик, мы фамилию твою оставляем? Или можно мою или Лерину?

– Я не знаю, – смотрит растерянно.

Я присаживаюсь на корточки, чтобы быть на уровне её глаз.

– Если тебе дорога твоя фамилия, мы её без проблем оставим. Но мне бы очень хотелось, чтобы мы были под одной фамилией, в дальнейшем это упростит дела с документами: школа, поездки… – вижу, что не может решиться, и это понятно, ей всего шесть с половиной лет. А на раздумья времени нет, документы почти готовы.

– Ну-у…наверное, вашу, – неуверенно пожимает плечами.

– Лиманская будешь или Стиглова ?

Совсем теряется, вновь пожимает плечами и смотрит на Артёма, явно нуждаясь в подсказке.

Тёма смотрит на неё и говорит:

– Бери двойную фамилию, точно не ошибёшься.

– А так можно? – смотрит на меня.

– А почему нет? Будешь Анжелика Александровна Лиманская-Стиглова. Прямо как кинозвезда, – усмехаюсь я.

– Мне нравится, – и на её лице появляется улыбка.

– Договорились.

После подписания всех документов иду провожать интернатовских, уже в дверях пафосная дама обращается ко мне:

– Обратно вернуть не получится.

– Не понял? Вы мне только что продали ребёнка за круглую сумму! Рты свои прикрыли! И пошли вон из моего дома, чтобы я вас больше никогда не видел! Ах да, чуть не забыл, у меня в кабинете камеры установлены. Всегда знал, что пригодятся, – одариваю этих алчных стервятников широкой, хищной улыбкой.

Кожей ощутил их страх. Да, торговля детьми – это билет в один конец, в места не столь отдалённые. Закрываю за ними дверь и возвращаюсь в кабинет к юристу.

– Спасибо вам, Олег Дмитриевич, за быструю помощь, – благодарю я и протягиваю ему руку.

Он протягивает руку в ответном жесте.

– Сколько вас, Саша, знаю, такого не ожидал.

– Сам от себя не ожидал, – честно признаюсь я.

– Что с Валерией-то случилось? – тихо спрашивает он, и я коротко излагаю недавние события. – Ну, пусть поскорее поправляется, хорошая у вас девушка, – и, немного поразмыслив, добавляет: – Саша, у меня к вам просьба, когда найдёте преступника, отдайте его в руки правосудия. – Я лишь отвёл взгляд от этого проницательного человека, но, заметив это, он продолжил: – Саша, вы молодой и горячий, но прислушайтесь к старику… У вас дети, подумайте о них. И Валерии вы сейчас нужны.

Ответить мне ему, к сожалению, нечего, и соврать не могу. Олег Дмитриевич всегда по-отечески ко мне относился. Просто молча киваю и иду его провожать.

А теперь наконец-то к Лере. Быстро одевшись, спускаюсь на первый этаж. Когда обуваюсь, ко мне подходит Лика и, не моргая, смотрит на меня.

– Спасибо, – произносит она.

Я опускаюсь на корточки перед ней.

– Ты знаешь, я думаю, что мы с тобой сегодня всё правильно сделали, – щёлкаю её по носу. – Не унывать! – и покидаю квартиру.

Почти всё время провожу с Лерой, её перевели в палату, но она ещё очень слаба. Первые два дня в основном спит. Потом заметно бодрее становится, разговаривает больше. Лика по утрам просится со мной в больницу, могу её взять, но пока тяну время. Не хочу ребёнка пугать внешним видом Леры, она и так переживает.

Лера

Открыв глаза, увидела Сашку, сидящего возле моей кровати. Уперев локти в колени, он смотрел в телефон. Всматриваюсь в любимого человека, похудел очень. Не знаю, какой день недели, утро или день, но сегодня в голове явное просветление, до этого всё как в тумане. Болит всё невыносимо, ощущение, что все органы внутри просто оторвались. Шевельнувшись, издала стон, чем заставила Сашку подняться.

– Лера, попросить обезболивающее? – с волнением смотрит на меня.

– Да, – тяжело на выдохе произношу я.

Он выскакивает за дверь и почти сразу возвращается, ведя за собой медсестру. Она быстро делает укол и оставляет нас наедине. Я робко протянула ладонь, отчаянно желая коснуться его. Он опустился на край моей кровати и крепко сжал мою руку. И это было всем, в чём я нуждалась.

– Я... боялась, – почувствовала, как дрогнули слова. – Очень боялась, что больше никогда тебя не увижу, – признаюсь я. – Как ты оказался в концертном зале? – вопрос, терзавший меня с тех пор, как я очнулась в реанимации и увидела его склонившимся надо мной, наконец срывается с губ.

– Макс провёл. Мы встретились с ним накануне в «АртсПалас».

– Прости меня. Не хотела делать тебе больно.

– Лера, ты должна была рассказать мне, что он тебя шантажирует. Я бы в Москву вернулся тем же днём и всё решил.

И я понимаю, что Саша всё знает. Поджимаю губы, и от воспоминаний на глазах выступают слёзы.

– Его нашли?

– Ищут.

– Саш, тебя не было в Москве, и он, скорее всего, выжидал момент. Я испугалась. Впервые меня настигло чувство страха, которое ранее мне было неведомо. Саша, я не могла поступить иначе. Лика, Артём, ты и Макс ни в чём не виноваты – это моё прошлое.

– А если бы мы не довезли тебя до больницы? – Сашка вскидывает брови. – Думаешь, Лике было бы лучше потерять ещё одного близкого человека? Или мне и Максу?

– Саш, ты думаешь, я не взвешивала все за и против? Сотню раз всё в голове прокрутила. Если бы её или Артёма увезли, вот где была бы трагедия. Мысль всё рассказать тебе была, но за два дня до твоего приезда я заметила возле детского сада его людей. И домой он ко мне ночью приходил, я у него оружие увидела. Решила частично принять его игру, ты был для него как красная тряпка для быка, и он не адекватен в своём поведении.

– Такое решение могло стать последним для тебя, – Сашка тяжело вздыхает. – Смелая ты моя и безрассудная женщина, мы чуть все с ума не сошли, пока операция шла.

– Если бы всё повторилось, я бы точно также поступила, – говорю ему. – Как Лика и Артём?

– Ты знаешь, а они прекрасно общаются. Артём стал более разговорчив.

– Ну, Лика мёртвого разговорит, – усмехаюсь я, и Саша со мной соглашается.

– Артём меня папой назвал, – делится он со мной.

– Саш, я рада за вас, правда. Я же говорила, что всё наладится.

Дверь палаты открывается, и заходит Макс.

– Привет. Не помешаю вам?

– Привет. Нет, проходи, – отвечает Саша. – Я пойду, пока с врачом переговорю.

Как только Саша скрывается за дверью, Макс садится рядом со мной.

– Как себя чувствуешь? – интересуется он.

– Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могло быть.

– Лерка, всякое у нас было, но в этот раз тебе действительно удалось меня напугать. Всё наше с тобой детство перед глазами промелькнуло в один миг.

– Макс, ты не поверишь, но я тоже успела испугаться, – откровенно говорю я. – И даже свет в конце тоннеля успела увидеть.

Макс качает головой.

– Всё могло быть иначе, если бы ты рассказала. Алексу с твоего телефона всю информацию мгновенно выудили.

– Макс, я тебя прошу, только ты не начинай. Только с Сашей об этом говорила, не было у меня выбора.

– Лер, ты бы мужика поберегла, он тебя реально любит, – говорит мне Макс.

– А я, по-твоему, что делала? – возмущённо выдаю я. – Или надо было дать им схлестнуться?

– А ты думаешь, так лучше? – Макс оборачивается на дверь, потом чуть тише проговаривает: – Он тебя из зала нёс до скорой помощи. Мы ехали за вами. После того как тебя забрали в операционную, ему плохо стало. Медсестра что-то вкалывала ему. Он вдох сделать не мог, что-то вроде панической атаки. Так что, Лера, ты в следующий раз с геройством поаккуратнее, мужика в гроб не загони. Угу? – кивает Макс.

– Он не говорил, – прошептала я, и вновь на глазах выступили слёзы, как представила, что я заставила пережить Сашу.

– А он и не расскажет. Лера, тебе несказанно повезло. Он мужик с большой буквы и человек мягкий, тебе может многое простить.

– Саша мягкий? Ты его в гневе не видел.

Договорить мы не успеваем, в палату возвращается Саша, а с ним Димка. Друг упирается локтями в изножье кровати, смотрит долгим взглядом, а потом медленно произносит:

– Я бы тебе жопу надрал за то, что ты вытворила.

– В очередь вставай, – буркнула себе под нос.

– Я-то встану. Макс подержит, а я лупить буду, чтобы неповадно было, – повышает голос друг.

– Я мешать не буду, – невозмутимо говорит Саша.

– Тааак! – окидываю удивлённым взглядом троицу. – Что-то форма альянса мне перестаёт нравиться.

Но на мою реплику они лишь дружно расхохотались. Димка целует меня в щёку и протягивает конверты.

– Это от детей. Лер, мы работаем, но не факт, что сможем удержать младшую группу без тебя.

– Макс, ставь Юльку на моё место. Она любит детей, она справится. Я всё равно выбыла из строя надолго, – говорю, как чувствую.

Обсудив рабочие детали с друзьями, на меня наваливается свинцовая усталость. Макс с Димкой уходят, а Саша присаживается рядом со мной.

– Саш, ты тоже иди. Ты не обязан целыми днями сидеть возле меня, ты похудел очень.

– Ты себя то видела? Давай отдохни немного, скоро перевязка, – он берёт мою холодную ладонь в свою горячую руку, и я проваливаюсь в сон.

А дальше череда дней, уколы, капельницы, перевязки. Саша приходил каждое утро перед работой, снимал пиджак, закатывал рукава рубашки и начинал все утренние процедуры. Сопротивлялась, как могла, тем более он организовал мне сиделку. Но по утрам упорно всё делал сам, помогал умыться и почистить зубы, расчёсывал волосы, помогал переодеться, а в первые дни кормил меня с ложки домашним бульоном. Пришлось смириться, всё равно одной рукой мне со всем не справиться. А потом он уезжал на работу и приезжал только вечером.

В один из дней по привычке жду Сашку, но на пороге появляется Артём.

– Можно к тебе? Привет.

– Привет, – не могу скрыть удивления. – Да, конечно, проходи. Отец то знает, что ты здесь?

– Да, я спросил разрешения. Как самочувствие?

– Сейчас уже лучше.

– Это хорошо, – говорит он. – Я хотел извиниться перед тобой.

Вероятно, голова ещё плохо соображает, поэтому я хмурюсь от полного непонимания.

– За что?

– За своё поведение. Я не хотел тебя тогда напугать, и мысли не было подставить перед отцом. Я не знаю, что тогда на меня нашло, что я такое вытворил.

– Не извиняйся, – говорю ему, поняв, о чём речь. – Что было, то было. Главное, что это в прошлом. Я очень рада, что тебе хватило ума прислушаться к совету. У тебя всё будет хорошо – я это точно знаю.

– Лера, спасибо тебе за то, что помогла тогда и отцу не рассказала. И девушку ту…медсестру… ты уволил из-за меня, а она ведь ни причём.

– Об этом не думай. Её увольнение было вопросом времени, у меня уже были претензии к ней. –Мгновение просто смотрим друг на друга, а потом я говорю: – Ну, тогда мне тоже стоит извиниться перед тобой, – и Артём возвращает мне удивлённый взгляд. – Я знаю, что у тебя с отцом только начали налаживаться отношения, а тут вам Лика буквально на голову свалилась. Ну, вот так сложились обстоятельства. Так что, приношу извинения за временные неудобства.

Артём окидывает взглядом палату, потом смотрит куда-то в потолок и произносит:

– Ну, вообще-то мне нравится эта мартышка.

Я замираю на мгновение и срываюсь на смех. Внутренности сотрясаются, и жутко больно, но остановиться я не могу, просто вытираю брызнувшие из глаз слёзы.

– Только ей об этом говорить не надо, – улыбается Артём.

– Клянусь тебе, никогда, – произношу сквозь смех. – И спасибо, что поднял настроение.

– Ладно, пойду я, – смущённо произносит он. – Мне ко второму уроку успеть надо. И выздоравливай поскорее.

– Артём? – останавливаю его уже в дверях. – Как отец вообще?

– Первые дни совсем не спал, ночью по квартире ходил. Сейчас вроде отдыхает.

– Понятно. Спасибо, что пришёл. Беги в школу, а то опоздаешь.

Глядя на только что закрывшуюся дверь, неожиданно для себя начинаю улыбаться. Удивительное утро. Лучи солнца проникают в палату, обнимая теплом и светом. Птицы галдят, а из приоткрытого окна запах свежести. Наконец-то в город пришла весна. И этот момент становится не просто началом, а перерождением – моментом, когда надежды и мечты вновь обретают силу, будто и не было всего этого кошмара.

Алекс 14 апреля

Возвращаясь вечером от Леры, покупаю три новейших айфона для неё и детей и заезжаю в ювелирный за кольцом. Вручив подарки детям, наслаждаюсь их восторгом, они явно обалдели от такой щедрости.

– Артём, настрой Лике телефон пока, – прошу я. – И ещё, – обращаюсь к ним. – Через час, чтобы были одеты, дом поедем смотреть, – вижу, как они переглядываются, и поясняю: – Нам здесь тесно будет, хочу дом загородный купить. Нужно ваше мнение.

В душе уже назрел проект фамильного гнезда, но на это уйдёт много времени, а расположиться всей семьёй уже сейчас где-то необходимо. Пару дней назад связался с риелтором, и получил несколько заманчивых предложений. Один из них мне очень понравился, и я сразу взял ключи от коттеджа: охраняемый посёлок, огромный благоустроенный участок с просторным домом и гаражом, поблизости речка и до Москвы всего сорок минут пути.

Как только приехали на место, дети разбежались по дому, а я просто сажусь на ступеньки первого этажа. Слышу, как они выражают бурный восторг по поводу бассейна, тренажёрного зала и сауны. Пробежав по всем комнатам, спускаются и садятся на ступеньки по бокам от меня.

– Ну как вам? – спрашиваю я.

– Огромный домина, – первая делится впечатлениями Лика. – Мы здесь потеряемся и не найдём друг друга.

– Лик, иногда в доме надо потеряться, просто чтобы отдохнуть друг от друга, – рассуждает Артём.

– Наверное, – не спорит она. – Но Лере точно понравится. Здесь комнаты больше, чем наши танцклассы.

Этой фразой Лика наводит меня на интересную мысль, но озвучить пока не решаюсь.

– Ну что, берём? – спрашиваю их.

– Дааа! – выкрикивает Лика.

– До школы далеко добираться, – высказывает сомнения Артём.

– Можно на онлайн обучение перейти или частников найду.

– Не, я там уже подружился со всеми, буду ездить.

– Тогда вопрос решён. Едем домой, там Ольга Николаевна к ужину нас заждалась.

Следующим утром вручаю Лере новый телефон. Её старый в беззвучном режиме всегда ношу с собой, она этого не знает. Просто надеюсь, что её бывший совершит оплошность и сам выйдет на связь. Детей дома предупредил: про покупку дома и удочерение Лере пока ни слова. Очень надеюсь на их молчание.

Лера сразу набирает Анжелику, по номеру, предварительно занесённому мною в контакты, и улыбается, когда на экране появляется её мордашка.

– Привет, солнышко. Как ты?

– Хорошо. Только соскучилась по тебе. Ты скоро приедешь?

– Лика, надеюсь, что скоро. Тоже очень соскучилась. Расскажи, как тебе у Саши, хорошо?

– Очень. Здесь так много места, и Ольга Николаевна очень вкусно кормит. А ещё мы с Сашей дочитали книгу про Тилли.

Лера скосила на меня удивлённый взгляд, а я с улыбкой на лице слушаю, что ещё поведает эта маленькая болтушка.

– Лера, а Артём говорит, что меня не возьмут в первый класс, потому что у меня шило в заднице.

Мы с Лерой смеёмся, и тут же слышим голос Артёма: – Что ты её смешишь, у неё швы разойдутся.

Лика делает огромные глаза и говорит:

– Ой! Я больше не буду, я не хочу, чтобы ты по швам расползлась, а то мы тебя так и не дождёмся.

За кадром раздаётся дикий смех Артёма, а Лера успокаивает ребёнка:

– Лика, возьмут тебя в первый класс, не переживай.

– Точно?

– Там ещё минимум двадцать детей будет с таким же шилом.

– Я же говорила, что возьмут! – кричит на Артёма.

Обсудив все насущные проблемы, они прощаются. Отложив телефон, Лера поднимает на меня взгляд.

– Саша, я тебя обожаю. Очень порадовал, правда, – говорит моя красавица. – И спасибо, что не бросил её, для меня это очень важно.

Накрываю её губы своими, поцелуй выходит долгий и томительный.

Лера

Как же я соскучилась по его губам, ласкам и жарким ночам. Не могу насладиться моментом, обнимаю его за шею и провожу ладонью по короткому стриженому затылку.

– А не так всё и плохо, оказывается! – врывается голос, от чего мы с Сашкой вздрагиваем и отстраняемся друг от друга.

– Боже мой! Как вы здесь оказались? – восклицаю я, глядя на дверной проём больничной палаты.

– Прости, Лера, но я не мог оставить их в неведении, – заходя в палату, виновато смотрит на меня Макс.

– Девочка моя, – обнимает меня тётя Таня и всхлипывает. – Ну как же так? А? А я вам с Максимом говорила, что он мне не нравится. Втёрся к вам в доверие, подонок!

– Тёть Тань, не плачь. Дядя Лёш, всё же хорошо со мной, – я взглянула на растерянного Сашку. – Саш, познакомься, это родители Максима: Татьяна Викторовна и Алексей Михайлович, мои самые близкие люди.

Дядя Лёша и тётя Таня оценивающе смотрят на моего мужчину, он, в свою очередь, спокойно выдерживает их взгляды.

– Александр, – представляется он и протягивает руку отцу Макса.

– Алексей, – тот делает ответный жест. – Лер, я смотрю, у тебя шикарные апартаменты. Мы всё оплатим, что нужно будет.

– В этом нет нужды, – говорит Сашка.

Дядя Лёша ещё раз пристально посмотрел на него.

– Давай-ка выйдем, поговорим, заодно покажешь, куда идти, хочу с врачом пообщаться.

Тут я занервничала.

– Саш…

– Лера, всё нормально.

И они скрываются за дверью вместе с Максом, оставляя нас с Таней одних.

– Лера, мужик просто красавчик! Ты где его нашла? – смеётся тётя Таня.

– Он сам меня нашёл, – говорю я, опуская подробности нашей встречи.

– Любишь его?

– Очень люблю и жизни без него не представляю.

– Значит, всё серьёзно, – констатирует она. – Ты прямо из огня да в полымя.

– Мне без него жизни нет, это я теперь точно знаю.

– Лера, давай я Лёшку домой отправлю и с тобой на неделю останусь, хоть поухаживаю за тобой.

– Тань, Саша меня такой заботой окружил, что, если захочу, не вырвусь.

Она смотрит на меня серьёзно.

– Ты это заслужила, Лера. Это тебе свыше за всё твоё испорченное детство. Рада за тебя очень.

– Тань, я маму видела…

Алекс

Наш поцелуй неожиданно прерывают люди, вошедшие в палату. Растерянно смотрю на мужчину и женщину в возрасте, за ними заходит Макс. Лера представляет мне их как родителей своего друга. Ощущаю на себе их настороженные взгляды, и отец Макса просит меня выйти на разговор. Втроём покидаем палату.

– Максим, как же вы не доглядели за ней?

– Пап, ты что Лерку не знаешь? Она как партизан, её пытать будут, но она не расколется.

– Полиция хоть ищет его? – спрашивает он, и Макс утвердительно кивает.

Потом мужчина переводит взгляд на меня.

– Насколько у вас всё серьёзно?

Я мгновение раздумываю, а потом достаю из внутреннего кармана пиджака кольцо, и Макс присвистывает.

– Более чем, – отвечаю я. – И я так понимаю, руки и сердца у вас просить?

– Не только, – лыбится Макс.– У меня, Димона и всех наших. Лера у нас не сирота, у неё большая семья. Ты подумай хорошенько, нужно ли тебе такое количество новых родственников в одночасье, – ржёт Макс.

– Не торопитесь? – задаёт вопрос его отец.

– Я точно нет, – отвечаю, не раздумывая. – Она для меня как воздух. А вот как она отреагирует, я не представляю. И хочу вас попросить не говорить ей пока о кольце. Мне нужно ещё несколько дней для оформления документов на дом, хочу подарок ей сделать.

– Ну, я смотрю, ты мужик взрослый и серьёзный, и это очень хорошо, – вроде звучит как одобрение. – Береги её и заботься о ней. Ей нужна забота, даже если она сопротивляется. Она просто не умеет её принимать.

– Это означает – да? Вы доверяете мне её?

– А куда деваться? Да, Макс? От тебя мы с матерью внуков точно не дождёмся, – смеётся Алексей. – На Леру вся надежда.

– Спасибо вам. Я позабочусь о ней, обещаю.

За разговорами не спеша проходим до ординаторской, и я теперь начинаю понимать, в кого Макс с Лерой. Отец Макса – хирург со стажем, его жена – операционная медсестра, люди порядочные, ответственные и волевые. И у Леры с Максом стержень в характере сразу виден. Ближе к вечеру вызываю им такси, и мы прощаемся возле больницы. Затем возвращаюсь к своей девочке.

– Лер, устала?

– Да, столько эмоций сразу, – признаётся она. – Ты, наверное, уже понял, что родителей у меня нет?

– Я и раньше подозревал, что их либо нет, либо не общаетесь. Расскажешь?

– Нечего особо рассказывать. Родили меня, а потом, вероятно, не знали, что с этим делать, и лучшего выхода не нашли, чем просто плюнуть на меня, – она вздыхает. – Я просто крутилась сама, как могла, только бумаги из школы на подпись приносила. Они так и не узнали, что я музыкалку с отличием закончила. Где я бываю вечерами и с кем, их это не интересовало. Макс меня водил в школу, кормил обедами и мазал коленки зелёнкой. Выросла практически у него дома, мы с ним из одного подъезда. За советом или помощью – к его родителям. Мой отец пил и частенько мог замахнуться на меня, пока я не выросла и не научилась давать отпор. Однажды просто не вернулся домой: напился и замёрз в сугробе. А у матери уже онкология была. Уколы меня научила ставить тётя Таня, ещё когда мне тринадцать лет было, а позже и капельницы. Боялась, конечно, до жути, но Таня просто сказала: «Ты ей уже ничем не поможешь и хуже не сделаешь, только облегчишь боль». Несколько раз она меня на дежурства свои брала, показывала и рассказывала многое. Я ей по сей день благодарна. Когда мне было пятнадцать, мама умерла. Уходила тяжело, но была в здравом уме, смотрела на меня, но так ничего и не сказала перед смертью.

– Ужас какой! – невольно вырывается у меня, когда я живо представил её детство. Невероятно, как она, пережив такое, не ожесточилась, а сохранила в себе свет и тепло. – А почему в медицинский не поступила? – интересуюсь я.

– Не моё это. А так-то там должен был учиться Макс. Точнее, он два года и отучился, а потом я закончила школу и сообщила, что уезжаю в Москву, и он сорвался за мной. Теперь всю жизнь меня будет грызть чувство вины перед его родителями. Они на него большие надежды возлагали, а он со мной уехал.

– Он взрослый человек, сам принимает решения.

– Он мог стать отличным хирургом, как и его отец. А так меня продвигает и клуб наш.

– Лер, а ты бы хотела, чтобы твои родители узнали о твоих достижениях? Ну, если бы были живы.

– Нет, – резко отвечает она. – Мне и в детстве не нужно было их одобрение, а теперь и подавно.

– И это многое мне объясняет, – задумчиво тяну я. – Ты мне даже как-то понятнее стала. Потому что, когда мы познакомились, ты была для меня «девушка-загадка», и, признаться, первый месяц мне было страшно разгадывать тебя. Твоя независимость восхищает, но порой пугает своей бескомпромиссностью. Пожалуйста, не отстраняй меня, научись доверять и принимать мою руку помощи. Одному мне будет сложно строить мост между нашими берегами. Меня огорчает, что ты не видишь во мне опору. Разве друзьям ты отказываешь в поддержке? Надо просто чуток перестроиться и понять, что я не просто прохожий в твоей жизни.

– Саш, какой прохожий? Ты стал самым родным человеком для меня. Я буду стараться. Но и ты попробуй понять меня… До недавнего времени я жила, не оглядываясь ни на кого, могла сорваться в студию и пропасть там на три дня, или вдруг умчаться в другой город. А тут появляешься ты – машина, бриллианты, охрана, контроль, – она пожимает плечами. – Я никогда так не жила, я с детства к свободе привыкла.

– Лер, ты даже не представляешь, насколько ты богата и свободна. Я вижу, сколько у тебя друзей, видел, какие невероятно искренние пожелания о скорейшем выздоровлении тебе приходят на телефон – под сотню только в первые сутки, как произошла трагедия. Богатство – это не всегда счета в банке. Я вот до встречи с тобой не был счастлив, хотя денег у меня много. Ты привыкнешь ко всему, – уверяю я её. – Потому что я больше ни на шаг тебя от себя не отпущу. И запомни, мне не нужно твоё полное подчинение, просто оставайся собой и немного пусти меня в свою жизнь. Это всё, о чём я прошу.

– Сашка, я так тебя люблю…Так сильно, что иногда кажется, что это причиняет боль.

– Всё будет хорошо, Лера, я обещаю.

Лера

Наконец-то начала активно передвигаться. Повязку с руки сняли, и я почувствовала себя полноценным человеком. Сегодня мне исполняется двадцать семь лет. Жалею ли я о чём-то? Нет. Сейчас есть понимание, что всё складывается так, как должно быть.

Мой телефон и так вечно звонит и полон сообщений, но сегодня просто разрывается. Номер у меня новый, но, вероятно, он очень быстро распространился через знакомых. Сообщения от детей и родителей, от друзей и сотрудников, открытки и видеопоздравления, нежные и искренние, оптимистичные и трогательные. Прихожу к выводу, что всё же наркоз имеет влияние на человека, иначе не могу объяснить себе, почему я сижу одна в палате и реву. Раньше никогда не позволяла себе слёз.

Сегодня мои друзья заваливаются ко мне всей толпой и превращают палату в оранжерею. Через полчаса в палату заходит Сашка с букетом цветов и пакетом.

– Ничего себе, как вас много, – комментирует он, кладёт букет на кровать и целует меня. – С днём рождения, моя радость.

– Спасибо. Саш, ничего, что народу много? – заглядываю в его глаза, пытаясь понять, сердится или нет.

– Это даже хорошо, – он тянет меня с кровати. Встаю и делаю пару шагов к нему. – Друзья! – обращается ко всем. – Я уже понял, что у Леры семья большая, и очень рад, что сейчас все присутствуют здесь, потому как сложно у каждого родственника в отдельности просить руки и сердца вот этого совершенно необыкновенного человека. – Сашка глядя на меня, достаёт из нагрудного кармана пиджака коробочку. – Доверите мне её? – задаёт вопрос моим друзьям. Восторженные возгласы поднимаются на всю палату, а я оторопела от такой речи, сердце делает кульбит, и начинается паника. Он опускается передо мной на колено и открывает бархатную коробочку.

– Я безумно тебя люблю. Ты лучшее, что есть в моей жизни. Выходи за меня.

Рядом с нами все затихли в ожидании, а я хитро улыбаюсь и выдаю:

– Ну, мне надо подумать.

Сашка закрывает коробочку с кольцом, встаёт и невозмутимо произносит:

– Да не вопрос. Только думай недолго, я не могу быть вечность отцом-одиночкой.

– В смысле «отцом-одиночкой»? – непонимающе смотрю на него.

– Я Лику удочерил.

Внезапный приступ головокружения заставил меня пошатнуться, но мгновенно я ощутила, как его сильные руки обхватили мою талию.

– Тихо, тихо, ты чего? Присядь, – его голос зазвучал взволнованно.

В палате царила звенящая тишина. Слова словно застряли в горле, и мне потребовалось не мало усилий, чтобы вернуть себе дар речи.

– Как удочерил?

Он присаживается передо мной на корточки, и его ладони обхватывают мои.

– Ну, так. Теперь она Анжелика Александровна Лиманская-Стиглова. Лер, из опеки приходили, второй раз я бы её не вытащил оттуда.

– А…А…Подожди, а Артём?

– Он взрослый и всё понял.

– Да, Саша, умеешь ты удивлять…

– Ну что? Замуж-то за меня пойдёшь? – улыбается он.

В горле образуется ком, сейчас сложно хоть что-то произнести, и я просто часто киваю головой. С трудом прочищаю горло и наконец-то выдавливаю:

– Да.

На мой ответ друзья выражают одобрение бурными аплодисментами.

– Вот и замечательно, – говорит Сашка, быстро достаёт кольцо и надевает мне его на палец.

Своих чувств сейчас не разберу, но в том, что готова с этим человеком провести всю оставшуюся жизнь, уверена абсолютно. Смотрю на кольцо и говорю:

– Красивое. Спасибо, что не громадный камень.

– Это помолвочное, обручальное другое будет, – невозмутимо сообщает он.

Потом достаёт из пакета шампанское и передаёт Юльке бокалы. Они разливают игристый напиток, поздравляют меня с днём рождения, а Димка выкрикивает: – Горько!

Сашка припадает к моим губам, целует не настойчиво, а безумно нежно. Неожиданно открывается дверь в палату, и медсестра с суровым видом произносит:

– Что вы шумите? В соседних палатах люди страдают.

– Вы хотите, чтобы мы вместе с ними страдали? – интересуется Димка.

– Вы нет! Но людям не мешайте! – и закрывает дверь с обратной стороны.

Все покатываются со смеху. Марецкий подходит к Алексу, пожимает ему руку и хлопает его по плечу.

– Ну, ты мужик, Алекс! С Ликой, конечно, очень неожиданно. Рад за вас. И береги, пожалуйста, эту несносную женщину, – кивает на меня с явным ударением на «несносную».

– Обязательно, Макс.

Сашка ещё разговаривает с парнями из моего коллектива и принимает поздравления, а я никак не могу понять, что я пропустила за это время, раз он с моими так непринуждённо общается. Юлька с Алёнкой, устроившись у меня на кровати, не скрывая восторга, разглядывали подаренное кольцо и восхищались моим мужчиной. Да, умеет он сразить наповал – особенно женский пол.

Всегда восхищалась сообразительностью и наглостью Марецкого. Не церемонясь, движимый каким-то безошибочным чутьём, он выпроваживает всех из палаты, словно ощущая, что нам с Сашей просто необходимо остаться наедине.

Когда остаёмся вдвоём, Сашка присаживается рядом, обнимает меня и спрашивает:

– Значит, готова переждать со мной вечность?

Взглянув на кольцо на пальце, я совершенно не осознанно произнесла:

– Судьбой начертано на небесах.

– И нам её не в силах избежать.

Вскидываю на него изумлённый взгляд. Он цитирует мою песню!

- И даже в пепле выжженной земли, – шепчу я.

Сашка склоняется ко мне и произносит: – Не отпущу твоей руки…

Дарит долгий поцелуй. Не сдерживаюсь и шепчу ему в губы: – Сашка, как?

– Теперь я знаю все их наизусть. Мне Макс прислал запись с концерта.

Смотрю на него долгим взглядом.

– Жених, значит?

– Угу, – улыбается он.

– Вот же тебе возни со мной досталось, – с горечью вздыхаю я. – Кормил, поил и даже на горшок водил.

– Я просто надеюсь, что ты мне не откажешь в старости и тоже будешь водить в туалет. Всё же я старше тебя, – усмехается Сашка.

Заливаясь смехом, сгибаюсь пополам. Отсмеявшись, утираю слёзы, а Сашка как-то задумчиво смотрит на меня.

– Я так соскучился по твоей улыбке и смеху, будто целая вечность прошла.

– Мне самой кажется, что вечность прошла с тех пор, как ты в ту командировку уехал.

Сашка достаёт свой телефон, открывает фотографии и поворачивает экран ко мне.

– Это мой подарок тебе. Дом я полностью оформил на тебя.

Я усмехаюсь.

– Так вот к чему были разговоры, ты почву подготавливал?

– Раскусила, – улыбается он. – Тебе позже нужно будет решить вопрос с дизайнером.

– Саш, давай ты сам этим вопросом займёшься, я в этом ничего не понимаю.

– Ладно, разберёмся со всем вместе, но танцевальный зал вы с Ликой проектируете сами, и студия в подвале – твой объект.

Ликующий взвизг вырвался из моей груди, словно во мне проснулась маленькая девочка, получившая самый желанный подарок в мире. Я едва не задушила Сашу в объятиях, повиснув на шее, и утонула в ощущениях его крепких рук, сжимающих меня.

– Надеюсь, теперь каждый мой подарок будет вызывать такую бурю восторга, – прошептал он, усмехнувшись. – И самое важное, – продолжает он, выпуская меня из объятий. – Позже приедет мой юрист, тебя впишут в документы на удочерение, подписи поставишь. Ещё надо сделать Лике и тебе загранпаспорта, поедем отдыхать, думаю, перезагрузка нам всем пойдёт на пользу.

– А куда?

– Вот мне уже нравится, что ты задаёшь правильные вопросы, а не споришь со мной. Я пока думаю, позже озвучу.

– Саш, я спросить тебя хотела.

– Спрашивай.

– У тебя за это время… был кто? – не решительно озвучиваю вопрос, который не даёт мне покоя уже несколько дней, и смотрю, как его зрачки увеличиваются.

– Лера, я чуть не сдох без тебя. Как тебе могло такое в голову прийти?

– Ну, всё же ты мужчина…

– Лера, у меня две руки есть, по утрам в душе очень помогает. А потом я вообще не уверен, что у меня ещё что-то может нормально функционировать после всего пережитого, – усмехается Сашка, но быстро становится серьёзным. – А… у тебя?

Чувствую, что его вопрос тоже звучит неуверенно.

– Я же говорила, что до тебя у меня семь месяцев мужика не было. Я тебя ждала, Саш. Мне, больше никто не нужен, – серьёзно говорю я.

– Люблю тебя.

– Люблю тебя, – в унисон прозвучали наши голоса. Слегка призадумавшись, я произношу: – А ты знаешь, я никогда и никому прежде не признавалась в любви. – Поймав его удивлённый взгляд, продолжаю: – Дело в том, что я росла в семье, где проявление подобного рода эмоций не было принято, и мне порой сложно выразить свои чувства словами или показать слабость. Зачастую я прячусь за маской иронии, пытаюсь отшутиться и, возможно, со стороны кажусь человеком сухим…

– Лера, ты ошибаешься, – перебивает меня Саша. – Ты очень тонко чувствуешь людей. А потом, словами может каждый, но у тебя уникальный дар – накладывать свои чувства на музыку. И тебе не надо доказывать мне свою любовь, я вижу её в твоих глазах, ощущаю в твоих прикосновениях и слышу в твоих песнях. Когда ко мне пришло осознание, что в своих песнях ты рассказываешь о нас, признаваясь мне в своих чувствах со сцены перед огромной аудиторией … Я не могу передать, что я почувствовал… Я до сих пор не понимаю, как ты это делаешь – это магия для меня. Это не просто звуки, это живые свидетели нашей истории – бытия, любви и страха потерять друг друга.

Слёзы обожгли щёки, слова его – словно ключи от запертых комнат. Никогда прежде никто не касался меня так глубоко, но Саше удалось проникнуть в самую душу.

– Мне очень было плохо без тебя, физически плохо, – признаюсь я. – Когда писала песни, я утопала в своих мыслях.

Саша прижимает меня к себе.

– А я постигал неизведанное в тебе, когда слушал их.

– Саш, ты вытащил меня с того света.

– Не я, а врачи.

– А мне кажется, ты, – я впилась взглядом в его глаза, – там, за чертой, где тьма и холод, мне казалось, что я слышала твой голос. Я знаю, что это наркоз… Игры разума, но…

– Что конкретно ты слышала?

– «Живи. Просто живи».

Он внимательно изучает моё лицо.

– Это не наркоз, Лер.

Момент откровения застыл между нами. Долгая пауза, в которой тонут взгляды.

– Саш, ты для меня столько делаешь, – шепчу я. – Окружил меня заботой, подарками, для моего понимания, запредельными. Что я для тебя могу сделать? Что мне подарить тебе на день рождения?

– Просто будь рядом. А на день рождения? – он пожимает плечами. – Я бы очень хотел ребёнка, – он пристально посмотрел на меня, оценивая мою реакцию.

– Саш, мне нужно время. Столько событий за последнее время, я, честно сказать, в растерянности.

– Я не тороплю тебя. В любом случае, сейчас главное – твоё здоровье.

Алекс

Наконец-то Лера с нами дома. Встречали её все с распростёртыми объятиями. Ольга Николаевна приняла внешний вид Леры как вызов и удалилась на кухню готовить её любимые блюда с явной целью как можно быстрее вернуть её в прежнюю форму. Лика с Артёмом вываливают просто поток информации на неё. А я впервые за последние два месяца сплю сном младенца.

А в последующие дни замечаю, что Лера слоняется по квартире, лишь изредка садясь за ноутбук. В один из дней нахожу её в тренажёрном зале, делающую тягу к груди.

– Лера! – хочу отругать за тяжести, но вовремя приглушаю эмоции. – Может, вес поменьше поставить?

– Тут до меня Артём занимался, так что нормально, – ответ её звучит меланхолично.

– Лер, тяжело трудоголику ничего не делать, да? – усмехаюсь я.

Она буквально застывает, её лица коснулась улыбка, и она с грохотом бросает груз. Опускаюсь на тренажёр и усаживаю её к себе на колени.

– Ты даже не представляешь, насколько, – тяжело вздыхает и, наконец, делится со мной своими внутренними переживаниями: – Я как не в своей тарелке, Саш. Будто потерялась. Песни не пишутся, музыки в голове нет, какая-то прострация. Словно при операции не только часть селезёнки удалили, а ещё голову подчистили.

– Всё встанет на свои места, я уверен. Для организма была большая встряска, потерпи, слишком мало времени прошло, – утешаю её, хотя прекрасно понимаю, что без работы она у меня совсем потухнет. – Пойдём завтракать, все уже за столом.

А через два дня ко мне домой приходит женщина и представляется помощницей какого-то продюсера и просит переговорить с Валерией Лиманской. Приглашаю её в гостиную и зову Леру.

– Лер, мне уйти?

– Нет, останься, – говорит она и прижимается к моему плечу, когда я сажусь с ней рядом.

– Валерия Сергеевна, меня зовут Анна, я помощница Андрея Викторовича Белова. Он предлагает вам работу.

– Откуда вы меня знаете? – задаёт вопрос Лера.

– Впервые мы увидели вас на сцене ночного клуба, и я была на последнем вашем концерте… Мне очень жаль, что так всё произошло. Надеюсь, вы сейчас в полном здравии?

– Почти.

– Интересный репертуар у вас. Я так понимаю, вы сами пишете?

– Я и мои друзья.

– Это очень хорошо. Вы действительно талант, – она делает паузу. – Андрей Викторович предлагает вам контракт с весьма приличным гонораром. А это сразу и ротация на радио, и видеоклип. Поверьте, обычно вот так домой к неизвестным певцам не приходят. Певцы сами бегают в поисках раскрутки.

Я напрягаюсь. Даже вспомнились слова Стаса: «А удержать сможешь?». Сейчас у Леры весь мыслительный процесс просто бегущей строкой на лице.

– На данный момент я неработоспособна – это первое. Второе – у меня свои музыканты и танцоры, без них я не работаю.

– С коллективом решим вопрос. Сколько вам нужно времени для принятия решения? Недели хватит?

– Меня в Москве месяц не будет, уезжаю, – говорит Лера.

– Хотите совет? Соглашайтесь. Не всем выпадает такой шанс, вы же понимаете? – она встаёт, и мы идём её провожать, напоследок она протягивает свою визитку. – Через неделю жду вашего, надеюсь, положительного ответа. Всего хорошего вам.

– Что думаешь? – первое, что спрашиваю, после того как закрываю дверь за гостьей.

– Честно? Даже думать не хочу, – отвечает Лера. – Давай придерживаться плана, собрались отдохнуть, значит, едем.

С облегчением выдохнул, но беспокойство полностью не уходит, когда вижу, как она ходит по квартире в задумчивости.

А вечером меня застала врасплох ещё одна новость, но уже более приятная. Звонок друга разорвал тишину семейного ужина: Влада нашли. Не говоря ни слова, я вскочил из-за стола и рванул в кабинет. Холод стали обжёг ладонь, когда я извлёк ствол из сейфа и заправил его за пояс под футболку.

– Саш, что-то случилось? – голос Леры, полный тревоги, настиг меня у выхода.

– Нет, – бросил я, не оборачиваясь, и захлопнул за собой дверь.

Подхватываю по дороге Стаса, и мы выезжаем из города.

– Леру он продал за бесценок, можно сказать: квартира на задворках Москвы, студия, машина да должность директора в клубе, – делится информацией Стас. – Как ты и предполагал, свои же его и слили. Вопрос, кто за ним стоит. Могут требовать выполнения обязательств, что она подписала.

– Не уладим по закону, я её выкуплю.

Въезжаем в посёлок, участок находится отдалённо от всех, на приличном расстоянии. На самом участке недострой. Пройдя по участку, Стас кивает на гараж. Стучу в дверь.

– Кто? – раздаётся голос.

– Я от Рамиля, – говорит Стас.

Слышим металлический лязг замка, и перед моим взором предстаёт молодой высокий парень, среднего телосложения. В его глазах нет растерянности, видать, узнаёт меня и нагло ухмыляется. Не раздумывая, наношу удар, заставляя его пошатнуться. Второй удар от меня следует мгновенно, не давая ему возможности восстановиться и вступить в поединок. Бью, даже не пытаясь себя сдерживать.

– Она всё равно моя, – еле произносит он, отплёвываясь кровью, но продолжает ухмыляться.

– Ошибаешься. Через пару дней она станет моей законной женой, – с нескрываемым удовольствием произношу я.

– Ты её не удержишь. Ей нужен человек её круга.

Произносит с вызовом, и страха в его глазах нет, но меня это уже не остановит.

– Сань, ему по херу, он на веществах, он и боли не чувствует, – говорит Стас.

– А ей было больно, – нащупав за поясом пистолет, кладу на него ладонь, чувствую холодный металл под пальцами. – Очень больно.

Вскинул руку, и раздался глухой звук выстрела. В воздухе повисло мгновение, наполненное его диким криком и возгласом Стаса, которые слились для меня воедино. Я наблюдал, как он падает на землю, борясь с болью.

– Сань, остановись! – встряхивает меня друг и заставляет посмотреть на него. – Ну, спустил пар и хватит. Сань, я решу всё, обещаю. Не бери это на себя. Не надо, – хлопает меня по плечу. – Выдыхай, давай. Сейчас своим звоню, его упакуют и везут в СИЗО. Там такое количество доказательств и свидетелей, его сразу закроют.

Стас отходит в сторону и делает звонок.

– Как ты мог продать её, гнида? – задаю вопрос этому недобитому работорговцу.

– Я сделал это для неё! – восклицает он. – Она талантлива, её место за границей, здесь она не пробьётся.

– Сука! – в бешенстве ору я. – Ты продал её, даже не задумываясь о её дальнейшей судьбе!

Выброс адреналина в кровь, и мир теряет свои чёткие контуры. В каждом ударе скапливается ярость, которую накопили в себе воспоминания. Каждый удар словно вырывается из глубины души, а его стоны, разрывающие тишину вокруг,– расплата за её боль и слёзы. Ярость не отпускает и даже не удовлетворяет то, что он лежит в луже собственной крови и уже просит меня остановиться.

– Сань, хорош уже! – рявкает Стас и одним рывком оттаскивает меня от него. – А то ещё убьёшь ненароком.

Пространство для меня заполняется лишь моим собственным тяжёлым дыханием и гулкими ударами сердца. Сажусь на ящик напротив ублюдка, истекающего кровью, и всё же замечаю в его взгляде некое подобие страха. Пока ждём нужных нам людей, Стас крутится по гаражу. Наблюдаю, как он останавливается возле накрытой брезентом тачки, поднимает край, рассматривает и опускает его обратно. Краем глаза выхватываю необычный цвет машины, и что-то будто щёлкает в голове. Резко встаю и подхожу к машине. Откинув брезент, присаживаюсь и провожу рукой по бамперу, и меня как молнией шарахает.

– Больной ублюдок!

– Сань, ты чего? – удивлённо смотрит на меня Стас.

– Это была не первая попытка убить её, – шокировано выдаю я. – Там даже белая краска с её машины осталась.

– Саша, – вкрадчиво произносит Стас. – Отдай мне пистолет.

Я вкладываю оружие в ладонь друга и возвращаюсь к упырю, он бледный и зажимает руками рану на ноге. Присаживаюсь на корточки перед ним, теперь ухмыляюсь я. Вижу, как он напрягается и отодвигается от меня.

– Твой человек на стоянке её ранил? – задаю вопрос, но он молчит.

С остервенением обрушиваю удар на его израненную ногу. Крик вырывается из его груди, а сквозь зубы процеживается злоба: – Да.

– Кто пронёс оружие в концертный зал?

– Крайнова.

– Кто это? Полностью данные.

– Ксения Крайнова.

На слух нечто знакомое, но сейчас не соображу. Сука! Три попытки сделал, пытаясь уничтожить человека, которого якобы любит.

– Ты её сам мне отдал, – говорю я. – Когда ты на перекрёстке протаранил её машину, я въехал в неё следом, – даже не могу сдержать улыбки, когда говорю ему это. – Я, наверное, должен сказать тебе спасибо, если бы не ты, мы бы с ней никогда и не встретились. Ты сам вложил мне её в руки.

Он прикрывает глаза, и вот теперь я вижу боль. За спиной послышались голоса, люди Стаса приехали. Ну, эти ребята выгрызут информацию из любого. Игнорируя Лерины звонки, долго жду, когда закончится обыск в доме. А когда Влада забирают, и все разъезжаются, мы со Стасом садимся в машину.

– Быстро раскололи.

– У этих и немой заговорит, – ухмыляется Стас. – Думаю, за пару недель уладим всё.

– Не соскочит по невменяемости? На лице явное психическое расстройство.

– Нет. Оружие нашли в доме, свидетели есть. Я подсуечусь, не переживай. Ну что, по домам?

– Не, давай к тебе, остыть надо.

Допоздна просидел у Стаса, к себе в квартиру вхожу уже за полночь. В темноте замечаю свечение от экрана ноутбука, Лера сидит за столом. Включаю верхний свет и сажусь напротив неё. Она опускает взгляд на мои руки. Долго смотрит на сбитые костяшки, затем уходит и возвращается с аптечкой. Обрабатывает мои раны, когда заканчивает, продолжаем молча смотреть друг на друга.

– Он живой? – наконец нарушает она тишину.

– Это важно для тебя? – пытаюсь разглядеть на её лице эмоции, но ничего не вижу.

– Мне важно, чтобы у тебя проблем не было. И только.

– Не будет, – немного помолчав, всё же ставлю в известность: – В СИЗО он. Лера, а кто такая Крайнова Ксения?

– Ученица моя, бывшая, – хмурится Лера. – Ты её вроде видел. А что?

– Это она оружие ему пронесла.

– Этого не может быть! – восклицает Лера. – Ей всего семнадцать лет.

– Он её сдал сразу.

– Не верю. Может, он ей угрожал?

– Возможно, – киваю я. – Но это никак её не оправдывает. – Впиваясь взглядом в её глаза. – Лера, а ты знала, что это Влад протаранил твою машину в день нашего знакомства?

В её взгляде неподдельное удивление.

– Мне казалось, та машина низкая… А у Влада джип.

– У него ещё спортивная машина, Лер. Она у него в гараже битая стоит, и на бампере следы белой краски с твоей машины. Ты действительно не знала этого или это как с нападением на паркинге? – она отводит взгляд. – Лера, у меня к тебе ещё уйма вопросов, но я что-то устал сегодня, – встаю и иду в спальню, оставляя свою женщину в одиночестве.

Лера

Сашка ушёл спать, а я так всю ночь и просидела возле окна, глядя на ночной пейзаж. Долго обдумывала всю ситуацию и приняла решение для начала поговорить с Ксюшей.

Утром, спускаясь к завтраку и увидев меня одетой, Сашка тут же вопросительно вскидывает брови.

– И куда это ты собралась?

– Саш, я хочу с Ксюшей поговорить, отвезёшь меня?

– С Ксюшей? Ты серьёзно? Она за твоим бывшим по этапу пойдёт, – жестоко выплёвывает он.

– Саша, пожалуйста, дай мне просто поговорить с ней. Отвезёшь?

Сашка смотрит на часы и говорит уже мягче:

– Мне через час в другом месте надо быть. Может, завтра?

– Нет, я тогда сама поеду.

– Только с моим водителем, наберу ему сейчас. И будь осторожнее с девчонкой, хорошо?

– Обещаю.

Водитель высаживает меня возле дома Крайновых. Подойдя к частному дому, нажимаю на кнопку звонка. Дверь открывает солидный мужчина в возрасте.

– Здравствуйте. Я Валерия Лиманская. Можно мне с Ксюшей поговорить?

Мужчина отводит взгляд, кивает и показывает, куда подняться на второй этаж. Вхожу в спальню, при виде меня Ксюша вскакивает с кровати. Осматриваюсь, даю оценку комнате, по всяким мелочам понятно, что здесь обитает подросток.

– Удивлена визиту? – спрашиваю у неё.

– Нет, – еле слышно произносит она.

– Значит, знаешь, о чём пойдёт речь?

– Лера, прости меня! – кидается она ко мне. – Я не хотела. Я клянусь тебе, что не знала, что в сумке.

Всматриваюсь в залитое слезами юное лицо.

– Что с Владом тебя связывало?

– Он сам ко мне в клубе подсел, ещё в декабре. Говорил, что вы расстались и остались очень хорошими друзьями, что он свободен и ищет новых отношений.

– Ты спала с ним?

– Было, да.

– Ты знаешь, что он зависимый?

– Да, и мне предлагал, я отказалась. Меня посадят? Да? – она всхлипнула, и её подбородок задрожал.

– Он уже в СИЗО, и он тебя сдал.

– Лера, я никогда не желала тебе зла, – в её глазах отчаянье.

– Ты знаешь, а ведь я тебе тоже. Веришь? – она прикрывает опухшие от слёз веки. – Вот смотрю я на тебя, Ксюха, и не понимаю, чего тебе в жизни не хватало, при богатом отце.

– Быть кому-то нужной, Лер. За деньги настоящее не купишь.

– Не уезжай никуда. Если повезёт, пойдёшь как свидетель, – потом выразительно смотрю на неё. – И не радуйся пока, мой муж в отношении тебя вполне серьёзно настроен. Я поговорю с ним, но обещать ничего не могу. Отвечать, так или иначе, придётся за всё самой – это я тебе по собственному опыту говорю.

Покинув спальню, спускаюсь на первый этаж.

– Валерия, – окликает меня её отец. – Мне Ксюша только недавно рассказала. Вы простите нас, если сможете, конечно. Если что по здоровью, я всё оплачу, – он виновато смотрит на меня. – Моя дочь избалованная дура, и только я в этом виноват. Растил один, пытался покрыть деньгами отсутствие матери. Вот вырастил на свою голову. Теперь не знаю, чего ждать, на каждый звонок дёргаюсь, жду, что за ней придут.

Даже жалко его стало. Я своему отцу не нужна была, а он для дочери всё делал, и вот результат.

– Озаботьтесь хорошим адвокатом, он вам точно понадобится. Всего хорошего.

От Крайновых выхожу с ощущением тяжёлого груза на плечах. Достаю телефон и набираю Максу.

– Макс, можешь через полчаса собрать всех наших в кабинете? – слышу утвердительный ответ и отключаюсь.

Когда вхожу в «Движок», обращаю внимание, что непривычно мало людей. Поднимаюсь на второй этаж и толкаю дверь кабинета. Для начала обнимаюсь со всеми, несмотря на то, что в больнице меня навещали регулярно, всё равно соскучилась по друзьям.

– Лер, случилось что? – спрашивает Макс.

Я присаживаюсь на край стола и рассказываю о предложении продюсера. Все слушают, буквально замерев.

– Ребят, мне нужно ответ дать в ближайшие дни. Сразу говорю, что я дальше с вами не иду. Я уже приняла решение и не изменю его, но для вас это отличный шанс, – смотрю на каждого поочерёдно.

– Я с Лерой остаюсь, – не задумываясь, произносит Макс. – Да и не привыкли мы с ней плясать под чужую дудку. Не выйдет у нас работать под чьим-то руководством, мы сами себе хозяева.

– Я с вами, – говорит Димка.

– Дим, ты хоть понимаешь, какой это шанс стать известным? – настаиваю я.

– Лер, меня и так каждая собака знает, – ухмыляется он. – Вместе начинали – вместе и идём дальше.

– Никит? – вопросительно смотрю на нашего клавишника. – Ну, ты-то понимаешь, что такого шанса у тебя может и не быть? – смотрю, как он задумывается, ему труднее всех карабкаться по этой жизни, он сирота. – Соглашайся, Ник, – прошу я.

– Нет, я тоже с вами. У меня институт, а вышку я должен обязательно получить, – уверенно произносит он.

– Я не буду работать под чужими людьми – это точно рабство, – говорит Алёнка. – Я за свободу.

– Я тоже с вами, – произносит Дэн.

– Макс, а Юлька где?

– У неё какие-то дела сегодня, но она точно с нами, – уверенно произносит Макс.

Ещё раз окидываю взглядом наш творческий коллектив и произношу:

– Я очень надеюсь, что каждый из вас принял осознанное решение и не будет о нём сожалеть в дальнейшем.

Ребята разбегаются по своим рабочим местам, а я выхожу на улицу. Устроившись на лавочке, я подставляю лицо весеннему солнышку. Немного поразмыслив, достаю визитку и набираю Анне, которая – помощница продюсера.

– Анна, здравствуйте. Это Валерия Лиманская вас беспокоит… Да, я подумала…Мой ответ – нет.

Долго слушаю тишину, и уж было подумала, что Анна коньки отбросила, как она подаёт голос:

– Вы, похоже, не в своём уме.

– Вполне возможно, – отвечаю я.

– Вы говорили, что уезжаете. Давайте я вам сама позвоню через месяц, и мы ещё раз с вами всё обсудим. Я понимаю, что последний месяц был для вас непростым. Стресс, депрессия… все мы люди творческие, подвержены этому и….

– Анна, я не изменю своего решения. Всего вам доброго, – завершаю разговор и убираю телефон в сумку.

Как ни странно, прошлой ночью это решение далось мне легко. Последние два месяца для Саши стали настоящим испытанием. Он вложил не только уйму средств, но и всю свою душу в моё выздоровление. Вижу, как он измотан до предела, и не хочу его потерять. Поднимаюсь с лавочки, достаю из сумки все свои контрацептивы и без колебаний выбрасываю их в мусорный бак. Необъяснимое спокойствие наполняет меня. Сажусь в машину, готовая к новой главе.

– Домой? – спрашивает водитель.

– Да.

Алекс

В первой половине дня забираю загранпаспорта, решаю вопрос с вылетом и проживанием и сразу домой. Лера заходит в квартиру через час после меня, неразговорчивая и прячет от меня взгляд. Обед проходит в спокойной обстановке, пока дети не начинают спорить.

– Артём, ты сегодня посуду убираешь, – говорит Лика.

– Лик, а ничего, что я тебя завтраком кормил и убирал всё? Твоя очередь, – возмущается Артём.

– С фига ли я? – уже кричит Лика.

– Что за выражения? – вскидываю взгляд на детей. – Артём, твоё благотворное влияние?

– Чего я-то сразу?

– Артём, убираешь посуду, – смотрю, как Лика улыбается. – Лика, помогаешь ему, – она поджимает губы.

– Гениально! – комментирует Лера. – А ты говорил, с детьми не умеешь. По-моему, у тебя отлично получается, – сдерживая улыбку, произносит она.

Завершив ужин, идём в гостиную. Я опускаюсь на диван, а Лера ложится и кладёт голову ко мне на колени, зарываюсь ладонью в её густые волосы. Слушаем, как дети делят фронт работ на кухне.

– Ничего не хочешь рассказать? – не выдержав, задаю вопрос.

– Саш, я никогда не видела у Влада другой машины, так что для меня это тоже новость, поверь. А не сказала тебе про стоянку… Сперва не была уверена, что это его рук дело. А потом просто не смогла, не хотела вас лбами сталкивать. Саш, он просто конченный человек, ему терять нечего. Но ты уважаемый бизнесмен с хорошей репутацией и при определённом статусе. Я не хотела испоганить тебе жизнь, моё прошлое не должно было стать твоей проблемой. Вижу, что ты очень зол на меня.

– Да, злюсь. Зная, что позже отпустит, но сейчас действительно злюсь. Я тебя безумно люблю, но картинка, как он чуть не убил тебя на моих глазах, ещё очень свежа в памяти. И знаешь что? Где-то внутри противно скребёт от того, что ты не поделилась со мной происходящим, а просто решила пожертвовать собой, – откровенно говорю я. – Я нашёл у тебя в машине папку с документами. Клуб тот перетряхнул ОМОН, народу повязали много, Влада и сдали ему подобные. И Стас привёз оттуда любопытное видео, на котором моя женщина укладывает электрошокером мужика, – на последних словах повышаю голос. – Ты совсем не чувствуешь уровень опасности? У меня дар речи пропал от увиденного. О чём мне с тобой после этого разговаривать, я даже не знаю. – Выдержав паузу, я продолжил: – Влад продал тебя как творческий проект. Подписанные тобой документы имеют юридическую силу. И рано или поздно на тебя выйдут с требованием выполнить условия. Сейчас этих людей активно ищут для урегулирования разногласий через суд. Так что решение уехать на месяц не спонтанное, за это время мои юристы освободят тебя от обязательств по контракту. Поэтому без водителя и охраны пока не перемещаешься.

– В тот момент важны были только дети, подписала бы что угодно, – она виновато посмотрела на меня. – Прости, что так всё вышло.

– Я знаю, Лер. Предлагаю поставить точку во всей этой истории и никогда больше к ней не возвращаться. Единственное, о чём попрошу тебя, это удалить шрамы и рубцы, сейчас это быстро делается. Не желаю, чтобы эти отметины вечно бередили твою память, да и мои глаза не должны спотыкаться о них.

– Саш, ты думаешь, мы сможем забыть?

– Думаю, что, к сожалению, нет. Но убрать всё вполне реально. Ты молодая, красивая, зачем тебе это оставлять.

– Хорошо, – легко соглашается Лера. – И я хотела тебя попросить не трогать Крайнову. Она сама себя уже наказала, и я не хочу ломать ей жизнь.

– Я предполагал, что ты попросишь об этом. Как скажешь, так и будет. Но моё мнение знай: я не считаю нужным, чтобы таким, как она, сходило всё с рук.

– Ты думаешь, тюрьма сделает из неё человека? Пусть девчонка живёт. Да и отец у неё в возрасте, его инфаркт хватит, если её посадят. Не хочу калечить чужие судьбы.

– Добрая ты, поэтому и люблю тебя, – признаюсь я. – Ты мне скажи, ты хочешь свадьбу в традиционном её понимании?

– Нет, не хочу.

– Значит, завтра расписываемся, хочу увезти тебя в путешествие уже как свою жену. Твои не обидятся?

– Они поймут. Мы же можем после поездки собраться вместе?

– Конечно. И уже в новом доме, заодно и новоселье отпразднуем.

На том и решили. На следующий день быстро расписались и стали готовиться к отъезду. Съездили к ней на квартиру и расторгли договор аренды, вывезли оттуда вещи, её машину выставили на продажу. Дети уже на чемоданах, в предвкушении отдыха.

Лера

Мои всё же немного обиделись, что я им по телефону сообщила о том, что замуж вышла. Но я клятвенно обещала всё исправить по возвращении домой. Буквально через час звонит Юлька и очень просит о встрече со мной. Диктую ей Сашин адрес, и через час встречаю её.

– Привет, поздравляю тебя с замужеством, – протягивает мне букет. – Желаю тебе счастливой семейной жизни.

– Юлька, спасибо тебе, – обнимаемся с ней. – Проходи.

– Макс сказал, ты уезжаешь. Медовый месяц? – улыбается она.

– Да.

Видит в гостиной Сашку и Артёма.

– Добрый день, – приветствует она. – Поздравляю вас всех с новым семейным статусом.

Мой муж расплывается в улыбке и благодарит за поздравления. Мы оставляем их и присаживаемся за барную стойку.

– Лер, я очень не хочу тебя расстраивать, тем более в такой день… – она смотрит на меня с болью в глазах. – Лера, я уезжаю сегодня.

– Как уезжаешь? Куда?

– Лерочка, я тебя очень люблю, – вижу, как блестят её глаза. – Я знаю, что момент сейчас не самый подходящий, но мне нужно уехать.

– Случилось что-то? Или это из-за работы? Без концертов, конечно, по деньгам меньше, но надо подождать пару месяцев, решим всё.

– Дело не в деньгах, – она опускает глаза.

– Из-за Макса, да?

– Мы не сможем больше работать вместе.

– Ну, допустим. Из Москвы-то зачем уезжать? От чего бежишь? От себя?

– Возможно, Лер. Я не говорила никому про отъезд, извинись за меня перед ребятами, пожалуйста.

– Юль, я не хочу тебя отпускать, – честно говорю я.

– Мне очень стыдно, что я бросаю тебя в такой трудный момент, но мне очень нужно уехать. Прости меня.

– Хорошо, – скрипя сердцем, соглашаюсь я. – Но я тебя просто умоляю, не пропадай! Не вздумай сменить номер телефона, я не хочу тебя терять.

– Не буду, обещаю, – говорит подруга с тоской в глазах. – Мне пора.

Я иду её провожать.

– Юль, ты главное помни, что твоё место всегда свободно. Не знаю, что там у тебя произошло, захочешь – потом расскажешь, но я очень надеюсь на твоё возвращение.

Прощальное объятие сжимает нас до хруста костей, и она покидает квартиру, а я так и стою, глядя на дверь. Касание Сашиных рук выводит меня из оцепенения.

– Прости, но я слышал ваш разговор. Мне очень жаль, Лер. Она мне сразу понравилась, хорошая девушка, искренняя. В больнице белугой ревела возле операционной.

– Она действительно очень хороший человек, надеюсь, вернётся.

– Лер, а как вы собрались в коллектив? – впервые интересуется моими друзьями Сашка.

– По-разному. С Никитой дольше всех знакомы, он самый младший из нас, но разницу в возрасте никогда не чувствовали. Он детдомовский, мы его вытащили с улицы из очень нехорошей компании, Макса они тогда и избили. Ник – с абсолютным слухом, музыкант от бога. С Димкой познакомились на вечеринке каких-то мажоров, мы в особняке у них выступали. Кстати, Димка единственный из всех нас из очень богатой семьи, он просто с отцом не в ладах, живёт на съёмной квартире и сам себя обеспечивает. Возможно, ты даже знаешь его отца. Юльку изначально брала себе на замену, группы вести «В движении», но она меня настолько поразила своей честностью, трудолюбием и жизнерадостностью, что быстро вписалась в наш коллектив и сразу вышла со мной на сцену. Дэна привёл Макс, они на байках гоняют, где-то на гонках и познакомились. Алёнку привёл Димка из другого танцевального коллектива. Мы с Максом им полностью доверяем. А теперь даже и не знаю, что будет с работой через месяц. Может, вернусь, а все разбегутся. Буду безработная на твоей шее сидеть, – пессимистично озвучиваю своё видение ближайшего будущего.

– По-моему, ты и безработица – понятия несовместимые.

– Ты не понимаешь, что значит для нас с Максом «Движок», я там сама стены красила ночами, а сейчас Макс пишет, что проверка и туда нагрянула. По документам там и придраться не к чему, но, учитывая, что мы с детьми работаем, а в меня стреляли – словно в тире... В общем, я чувствую, что начинаются какие-то процессы турбулентности.

– Лер, всё будет нормально. Если будут очень настойчиво копать под вас, я вмешаюсь. Решим вопрос.

– Надеюсь, до этого не дойдёт.

Завтрашний рассвет застанет нас в небе. Чемоданы уже собраны, а мы, устроившись с детьми в гостиной, погрузились в дебри чужого языка. Словарь распахнут на коленях, и мы периодически посмеиваемся над забавными иностранными словами.

Вдруг раздаётся звонок.

– Я открою, – говорит Сашка, спускаясь со второго этажа. – Наверное, Стас, дела ему передать надо.

В прихожей повисает какая-то тягучая, неловкая пауза. Я уже поднимаюсь с дивана, как в гостиную входит Сашка, а за ним… Женщина. На вид лет сорок, стройная и элегантно одетая.

– Артём, собирайся, мы уезжаем, – надменным голосом произносит она.

Понимаю, что это мама Артёма. Он подходит к ней и произносит:

– Не рановато приехала? Всего четыре месяца прошло.

– Так сложились обстоятельства, потом всё расскажу. Давай, собирайся, у нас вылет через пять часов.

Лика подскакивает с дивана, подбегает к Артёму и обнимает его.

– Мы Артёма никуда не отпустим! – с вызовом восклицает она.

Женщина смотрит на меня оценивающе, а на ребёнка – брезгливо. Беру Лику за руку и обращаюсь к мужу:

– Пойдём, пусть поговорят.

Мы поднимаемся на второй этаж, в коридоре Сашка облокачивается на стену и упирается в неё затылком.

– Не поверишь, но я о её существовании и забыл уже, – поражённо выдаёт он, глядя на меня.

– Вы чего расстроились? – спрашивает Лика, глядя на нас. – Артём никуда не уедет.

– Почему? – интересуется Сашка.

– Он обещал первого сентября меня в школу вести, он не обманет, – уверенно заявляет ребёнок и спокойно направляется в свою комнату.

Прислушиваемся к тому, что происходит в гостиной.

– Я не поеду никуда, – слышим голос Артёма.

– Ой, брось ты! Мы когда сюда ехали, ты тоже самое говорил. Собирай вещи, я жду.

– Я хочу остаться с отцом, – спокойно произносит Артём.

– Сын, я тебя тринадцать лет растила. Что он тебе наговорил тут?

– Ничего. Просто ты растила меня тринадцать лет, теперь его очередь.

– Ты издеваешься?! – восклицает женщина. – Они все дружно тебя здесь обрабатывали? Ну, я им сейчас устрою!

– Мам, прекрати себя так вести – это смешно.

– Я тебя не узнаю, сын. Это не ты!

– А что ты хотела? Ты привезла меня в чужую страну и выкинула, – в голосе Артёма нет упрёка или злости, может, лишь нотки обиды. – Меня подобрали, и я очень этому рад. У меня теперь хоть семья есть, которой никогда не было, и даже друзья здесь появились.

– Не могу поверить, – голос его матери звучит приглушённо. – Артём, там наш дом. А как же твой друг Дэвид?

– Мам, я люблю тебя, но в Лондон не вернусь. Я приеду на осенние каникулы.

Смотрю, как Сашка с облегчением выдыхает. Внизу сперва тишина, а потом хлопает дверь.

– Иди, поговори с ним, – киваю я.

Стоя на лестнице, наблюдаю за тем, как Сашка спускается и обнимает сына.

– Спасибо тебе. Очень рад, что ты остаёшься. Думаю, проводить каникулы в Лондоне – неплохая идея.

По Артёму заметно, что он расстроен, но Лика быстро исправляет ситуацию.

– Развели тут панику,– она смешно фыркает. – Я же говорила, что он не уедет.

– Иди сюда, мартышка, – улыбается Артём, и Лика с первой ступеньки запрыгивает на него и обвивает ногами, действительно, как обезьянка. – Я же обещал вести тебя за руку.

– Тёма, ты весь в папу, – с улыбкой говорю я. – Твой папа тоже всегда выполняет обещанное, – хитро смотрю на Сашку, и тот мне подмигивает.

Остров Бора-Бора приводит нас в невероятный восторг. Такой красоты я никогда не видела. Потрясающий вид на сверкающие, кристально чистые воды лагуны – вот где воплощение рая. Бунгало с бассейном и выходом к океану. Никаких соседей рядом, тишина и безмятежность.

Лёжа в шезлонге, наслаждаюсь видами и семьёй. Сашка учит Лику плавать, а Тёму нырять – глубоко. Понимаю, что отец он просто замечательный. Лика, когда маленького ската увидела, испугалась и на Сашку мигом запрыгнула, да ещё и расплакалась. Он её быстро успокоил и даже уговорил рукой погладить, сказал только хвостик не трогать. Одним словом, ладят они отлично.

Не могу отвести от него глаз, когда он выходит из воды и идёт ко мне по берегу. Загорелый, подтянутый, крупные капли, как россыпь бриллиантов, красиво стекают по его торсу, и от этого зрелища в животе вспорхнули бабочки. Подходит и поправляет надо мной зонт, укрывая от солнца.

– Пойдёшь плавать? – спрашивает меня.

– Я хочу, как вчера ночью, – улыбаюсь ему. – Никогда не думала, что в океане можно достичь такого оргазма. Как думаешь, брачными играми обитателей лагуны не распугали?

– Главное, что не привлекли, тут, знаешь ли, много чего плавает, – ухмыляется он, садясь на соседний шезлонг. – Хотя кому я это говорю, жена-то у меня без тормозов.

– Саша! – с упрёком выдаю я.

– А что сразу Саша? Ещё месяца не прошло, как я тебя из больницы забрал. Селезёнку почти всю удалили, а ты решила с акулами поплавать.

– Пфф…вообще странный орган. Зачем он нужен-то? И без него нормально, – иронизирую я.

– Без меня больше ни шага! Я, знаешь ли, не хочу овдоветь раньше времени.

– Саш, вы с Артёмом на дайвинг ходите по утрам. А мне что делать? Там можно было нырять, что, собственно, гид и озвучил. Рифовые акулы безопасны, они и к людям близко не подплывают, держатся ближе ко дну.

– Да, но из всей экскурсионной группы моя жена сиганула к ним первая. И только после тебя мужики начали прыгать, видать, не хотели бледно выглядеть на твоём фоне, – отчитывает меня муж, на что я только смеюсь. – Лера, до конца отпуска наручниками к себе пристегну, поняла меня? – вполне серьёзно произносит Саша.

С тех пор как обручальное кольцо сменило мой статус, мой муж ненавязчиво, но неуклонно подводит меня к мысли, что в некоторых случаях надо подчиняться обстоятельствам. Это я осознала, когда из всех развлечений выбрала для себя парасейлинг, его взгляда мне было вполне достаточно, чтобы похоронить эту идею. Поэтому с какой-то обречённой покорностью соглашаюсь с ним – а куда деваться? Место обитания явно не на моей стороне, в Москве буду свои права качать.

– Ну, мы же повторим ночной заплыв? – игриво улыбаюсь ему.

Сашка провёл ладонью вверх по внутренней стороне моего бедра, посмотрел на грудь, затем тяжело вздохнул.

– Жена моя, иди теперь смотри за ними, – кивает на детей. – Я со стояком здесь посижу, умеешь ты завести с пол-оборота.

Довольная произведённым эффектом, направляюсь к детям, не забывая при этом вилять задом. Далеко отойти не успеваю, слышу голос мужа:

– Ночью будешь просить пощады, но я буду глух.

– Не дождёшься, – кидаю ему через плечо.

Вот чего я не ожидала, так это свадьбы на берегу океана. Это для меня был сюрприз. Сашка подговорил детей, и по-тихому всё организовал. Днём принёс для меня необыкновенной красоты платье и просто поставил перед фактом, что у меня есть двадцать минут на подготовку.

Платье белоснежное, короткое с удлинением сзади, невероятно лёгкое и воздушное, но по отделке и ткани видно, что безумно дорогое. Волосы уложила на плечо, от косметики решила отказаться, лишь покрыла губы блеском. Мой красавец муж ждал меня возле бунгало, одетый в белую рубашку и шорты. Тёма в белой футболке, а Лика в пышном платье без рукавов молочного цвета. Она шла впереди нас и несла корзинку с лепестками роз, устилая дорожку из живых цветов на белом песке. Возле арки нас ждали два человека: один – русскоговорящий для проведения церемонии, второй – местный фотограф. Церемония получилась невероятная, с красивыми словами и искренними клятвами. Сашка, конечно, готовился, но мне моя речь далась легко и шла от самого сердца. Потом – час фотосессии, сперва с детьми, а потом одни – на берегу и в океане. Некоторые фотографии мы вряд ли покажем детям, в них столько страсти и секса получилось, все дикие и необузданные желания на стоп-кадре. Их мы воплотили в жизнь позже, когда Сашка забрал меня на отдельный остров на два дня. Детей не хотела оставлять, но он меня переубедил, наняв четырёх охранников, повара, няньку и инструктора по плаванию. И устроил мне такой секс-марафон, что к концу второго дня я почти готова была молить о пощаде.

Алекс. Месяц спустя.

Заканчивается наш отпуск очередным апокалипсисом. В аэропорту мы теряем Лику, просто в какой-то момент оборачиваемся, а её нет. Вот тут мы с Лерой чуть не поседели.

– Пап, я пойду её поищу возле входа, а вы здесь, – Артём первый адекватно реагирует, пока мы начинаем метаться в истерическом припадке.

– Стоять! Не хватало тебя ещё потерять! – командую я. – Пойду на стойку информации, ждите здесь. – Успеваю только развернуться, как за спиной слышу крик Анжелики. Она бежит через весь зал и маленьким ураганом влетает в руки Леры.

– Мама! – плачет она. – Я только хотела погладить собачку, она такая красивая. Обернулась, а вас нет. Я испугалась очень.

Мы втроём цепенеем и просто не знаем, как реагировать. Вероятно, ребёнок в шоке и, возможно, себя не слышит, поэтому Лера присаживается перед ней и спрашивает:

– Лик, ты назвала меня мамой?

Лика, вытаращив глаза, совершенно спокойно произносит:

– Ну да. Можно?

Лера крепко обняла ребёнка, и её глаза заблестели.

– Конечно, можно.

Они смотрят друг на друга, и слёзы Лики чудесным образом испаряются, словно кто-то кран перекрыл, и она говорит:

– Я пить хочу. Можно мне сок?

– Так, Тёма, идите за напитками, мы вас здесь ждём, – говорю я и протягиваю ему банковскую карту.

Артём берёт Лику за руку, и они идут к бару. Мы глаз с них не спускаем – всё в поле зрения нашей видимости.

– Лер, а давай собаку заведём? – выдаю я, задумчиво глядя на детей.

– Дорогой, а тебе не кажется, что события в нашей семье очень стремительно развиваются? – вопросительно смотрит на меня жена. – Как в какой-то мыльной опере, героиня не успела из комы выйти, а уже замужем и мама двух детей. Сумасшествие какое-то, – ухмыляется она.

– Сумасшествие, – соглашаюсь с ней. – Поэтому собаку ты даже не заметишь.

– Саш, давай с собакой повременим, хотя бы до дня рождения Лики.

В самолёте первыми засыпают Артём и Лера. Долго любуюсь своей женой. Отдых пошёл ей на пользу, синяки под глазами пропали, вид славный и уже не пугает болезненной худобой. Перевожу взгляд с Леры на Лику, которая уже давно ёрзает в кресле, затем встаёт на колени и выглядывает из-за спинки сиденья.

– Не спится, егоза?

Она скрывается от меня, и через пять минут сцена повторяется. Отрываюсь от спинки кресла и подаюсь вперёд.

– Лик, ты в туалет хочешь? – тихо спрашиваю я.

– Нет, – отвечает она, но продолжает буравить меня взглядом, а потом тихо-тихо произносит: – А можно мне называть тебя папой?

Что я почувствовал в тот момент? Весь спектр чувств я не смог бы описать даже спустя время. Просто улыбаюсь и отвечаю:

– Ну, мне было бы очень приятно.

– Хорошо, – произносит на распев и скрывается в кресле.

Я, признаться, растерялся, не зная, как себя вести дальше. Но дети – они такие дети. Они сами подскажут и помогут нам. Она снова выглядывает, взгляд напряжённый, и бровки сложены домиком.

– Пап, я в туалет хочу, – наконец выдаёт она.

– Ну, пойдём провожу тебя, дочка! – произношу с неким сарказмом и будто пробуя непривычное мне слово на вкус. И сразу понимаю, что мне нравится, вызывает какие-то приятные ощущения.

Возвращаемся и садимся по своим местам, тем самым будя Леру.

– Я что-то пропустила? – спрашивает сонным голосом и зевает.

– Ты проспала значимое для меня событие, Лер.

– Поход в туалет?

– Нет. Я второй раз стал папой, – смотрю ей в глаза, едва сдерживая смех.

– Чего?

Ожидаемая реакция.

– Саша мне разрешил его папой называть! – выкрикивает Лика так, что все, кто не спали, посмотрели в нашу сторону.

– Поздравляю, папочка! Я же говорила, что события стремительно развиваются, – ухмыляется Лера.

Мы какое-то время молчим, а потом я делюсь своими ощущениями.

– А ты знаешь, я, наверное, этого «сумасшествия» ждал все последние годы. Я наконец-то ощущаю себя живым и уже не представляю жизни без вас. Когда я не слышу бубнёж Артёма и жужжание Лики, для меня это пугающая тишина.

– Я тоже сейчас ощущаю себя более целостной, – признаётся Лера, опуская голову мне на плечо. – Но, в отличие от тебя, я привыкла к суете. Поэтому ты, скорее всего, прав, собаку я и не замечу, – хихикает Лера. – А вообще удивительная поездка и удивительный на события день.

– Да уж, думал детей впечатлить островом, но они тоже удивлять умеют.

После прилёта оставляю своих дома и еду на работу.

– Здорово, труженик! – приветствую друга, входя в кабинет.

– О! Не ожидал тебя сегодня увидеть. Неужели семья за месяц так измотала, что ты сбежал, едва самолёт коснулся земли? – смеётся Стас.

– Если честно, и не возвращался бы. Но кто-то должен сотрудников в тонусе держать, расслабились тут, наверное, под твоим чутким руководством.

– Думаю, они бы закатили пир, затеряйся ты на острове, – шутит Стас.

– Ладно, давай к делу.

– Вопрос закрыт, – говорит друг, будто читая мои мысли. – Адвокаты той стороны изначально настаивали на том, что она при них подписывала договор, но Влад сам дал показания, что это не так. Контракт расторгнут, но за решётку этих дельцов не упрячешь. Документы у них кристально чистые.

– Не всплывут эти товарищи в будущем?

– Сомневаюсь. За ними тянется шлейф мелких афер, но до серьёзного криминала им далеко. Вероятно, поэтому они и не стали сильно упираться в этом деле. Поняли, что игра не стоит свеч.

Исполненный глубокой благодарности к другу за оказанную помощь, я с лёгким сердцем отпускаю эту тему, и мы переходим к другим нерешённым вопросам.

Дел накопилось много, просидели со Стасом в офисе до самой ночи. А на утро Лику догнала акклиматизация, а ещё через день Артёма. Одна с температурой, другой с тошнотой, каждый по своим спальням. Меня тоже тошнит, но, скорее всего, просто на нервах. Не перестаю удивляться Лериному спокойствию, просто поразительно уравновешенная женщина. Мысленно благодарю Бога за такой подарок судьбы. Она быстро всем рассовывает лекарства и идёт готовить диетическую пищу для всех «тошнотиков» нашей семьи. За два дня успешно ставит всех на ноги и выпроваживает в школу и сад, а сама летит на работу.

А через несколько дней просыпаюсь от рвотных звуков, оглядываюсь, Леры рядом нет. Подскакиваю с кровати и врываюсь в ванную комнату. Она сидит, склонившись над унитазом.

– Лера, плохо? Болит что-то? – присаживаюсь к ней и собираю в хвост её длинные волосы.

– Уже лучше, – говорит она и поднимает голову.

– Ты бледная очень, сейчас врача вызову.

– Не надо врача, – говорит она.

Я хмурюсь. Знаю, какая она упрямая, но выглядит действительно неважно, и сосуды на глазах полопались.

– Саш, а если ты от меня получишь подарок на день рождения месяца на четыре позже, ты же не расстроишься?

– Лера, ты меня пугаешь, – всматриваясь в её бледное лицо, я прикладываю ладонь к её лбу: не горячая. – Давай всё-таки врача? А?

– Не надо. Я, кажется, беременна, – выдаёт Лера.

Не вздохнуть, не выдохнуть, не сглотнуть – ощущение, словно жизненно важные функции организма начали отключаться. Опускаюсь на колени и прижимаю её к своей груди.

– Родная моя, как же я тебя люблю, – шепчу и резко отстраняюсь. – Подожди, ты же таблетки пьёшь.

– Ну, ты же просил подарок на день рождения, – улыбается она. – Я ещё до отъезда выкинула все таблетки.

– А как же предложение продюсера? Они же твоего ответа ждут.

– Я не говорила тебе, но я позвонила и отказалась почти сразу.

– Жалеть не будешь? – вкрадчиво спрашиваю я. – Я очень хочу ребёнка, но не хочу быть причиной твоей несбывшейся мечты.

– Это взвешенное решение. Я тоже очень хочу ребёнка. Я почувствовала, что беременна ещё на острове и уже люблю нашего малыша. В последние полгода ловила себя на мысли, что упускаю что-то важное в этой жизни. А всё, что произошло со мной, заставило многое переосмыслить. Я настолько сильно физически ощутила человеческую смертность и скоротечность всего… У любого человека две жизни, и вторая начинается тогда, когда понимаешь, что жизнь всего одна. Да и не мечтала я греться в лучах софитов, просто с приездом в Москву всё закрутилось быстро, урвать, обогнать, сделать лучше – это был азарт. Мечты и цели по-прежнему есть, это развиваться в танцах, преподавать и дарить людям новые песни. Что мне мешает заниматься этим после родов?

– А я всё думаю, что я такого хорошего сделал в этой жизни, что мне досталась самая красивая, умная, рассудительная и талантливая жена.

– Ты просто хороший человек и настоящий мужчина. Ты уже замечательный отец, хоть и отрицаешь это.

Мы так и сидим с ней на полу обнявшись, когда слышим голос Артёма из спальни.

– Родственники, мы завтракать сегодня будем?

– Артём, мы в ванной, – выкрикиваю я.

Он заходит к нам, смотрит на меня, сидящего в одних трусах и обнимающего Леру в халате и растрёпанную.

– У вас всё хорошо?– хмурится он. – Потому что, если нет, я мартышку сам не накормлю, она там какое-то блюдо с весьма экзотическим названием запросила и заявила, что бутерброды портят её фигуру.

Мы с Лерой покатываемся со смеху, причём до слёз.

– Нормально всё, Артём. Я сейчас спущусь.

Поднимаюсь сам и тяну жену за собой.

– Саш, я только зубы почищу и умоюсь.

– Не тошнит больше?

– Нет.

– К врачу едем?

– Да, но не сегодня. Купи тест в аптеке, – просит она.

– Хорошо. Пойду блюстительницу фигуры попробую накормить и отправить в социум.

Всех кормлю и раскидываю по учебным заведениям. На лето их загрузили, чтобы они целыми днями одни дома не сидели. Лику – в частный сад, у неё подготовительные к школе, а Тёма выбрал летний городской лагерь с уклоном в физмат. Привожу жене тест и пять минут стою под дверью санузла. Наконец Лера выходит и протягивает мне тест с двумя полосками.

– Поздравляю вас, Александр Владимирович, вы тот редкий мужчина, которому посчастливится за год стать трижды папой.

– Я самый счастливый муж и отец, – целую Леру в нос.

– Ты ещё вчера говорил, что с нами поседеешь скоро, – напоминает жена о моей случайно брошенной фразе.

– Так и есть, но как седина мне может помешать быть счастливым?

Подхватываю жену на руки и кружу по комнате.

После похода к врачу, сдачи анализов и УЗИ, врач заверяет нас, что всё в полном порядке. И меня накрывает какими-то новыми ощущениями, нежности и ещё большей ответственности за свою семью. На вечер заказываю ужин из ресторана, и весь день сияю как начищенный самовар.

– Что празднуем? – первым замечает праздничный ужин Артём.

– Твою двойку по физике, – выдаёт Лика.

– А может, покупку нового кулера в группу, потому что старый кто-то залил клеем, – парирует Тёма.

– Как много мы не знаем, оказывается, – окидываю взглядом детей. – Об этом позже поговорим, а сейчас у нас для вас новость.

– Какая? – радостно улыбается Лика.

Мы переглядываемся с Лерой, сжимаю её ладошку и беру всё на себя.

– Дети, у вас скоро будет братик или сестрёнка.

Вижу непонимающий взгляд Артёма. Ну точно, весь в папу. Всегда знал, что девочки сообразительней, и не ошибался. Смотрю, как у Лики расширяются глаза, и, глядя на Лерин живот, она выкрикивает:

– У тебя в животе ребёнок?

Лера кивает, поглядывая больше на Артёма.

– Ааа, вот в чём дело, то-то я смотрю, вы довольные ходите, – говорит он без эмоций.

– Артём, всё нормально? – спрашивает Лера, не понимая его реакции, также как и я.

– Конечно, – наконец улыбается мой сын. – Хоть с братом в футбол погоняю.

Лера наконец расслабляется, и её губ касается улыбка.

– Какой брат? Мне сестра нужна! – возмущается Анжелика. – Я буду учить её танцевать и заплетать косички.

– Не знаю, кому больше повезёт, – невозмутимо говорит Лера. – Но для начала придётся пройти курс молодого бойца по смене памперсов, – мгновенно подавляет она возможно зарождающийся конфликт.

Лика морщит носик.

– Ну нет. Это вы уж как-нибудь сами.

– Поздравляем вас! Да, Лик? – Артём поднимает бокал с соком.

– Дааа! – поднимает свой бокал Лика.

Мы встречаемся в звоне бокалов, и Лера шепчет мне:

– У нас лучшие дети на свете.

Я обнимаю её за плечи.

– У нас в семье уникальные женщины, которым удалось подобрать ключики к мужскому сердцу, – произношу негромко, но слышу рядом:

– Это точно.

Смотрю, как Артём, подперев голову рукой, задумчиво глядит на Лику.

Лера

Чувствую, что стала всё делать медленнее и в последнее время везде опаздываю. Ещё утром начало тянуть живот, но я упорно это игнорирую. Сейчас надо доехать до ресторана и исполнить всего две песни, попросили знакомые, отказать не смогла. Сашка терпеливо ждёт меня внизу уже минут пятнадцать. Надеваю чуть просторное платье, животик видно, но он у меня аккуратный, некоторые и не верят, что мне вот-вот рожать, сейчас тридцать седьмая неделя.

Спускаюсь на первый этаж нашего нового дома, Сашка помогает мне застегнуть сапоги, и перед тем, как накинуть мне на плечи пальто, кладёт свою ладонь на мой животик, и я чувствую толчок.

– Вот, всегда папке отвечает, – комментирую я. – У вас прямо связь.

Смотрю, как мой муж расплывается в самодовольной улыбке. Спускаемся в гараж, и на лестнице я ощущаю спазм, замираю. Сашка оглядывается на меня.

– Забыла что-то?

– Нет, – неуверенно произношу я, стараясь прислушаться к своему организму. – Нет, всё нормально. Поехали.

Всю дорогу муж мне, что-то увлечённо рассказывает, а я не могу сосредоточиться и в основном молчу. Через промежуток времени идёт ещё спазм, теперь уже смотрю на часы и засекаю время.

В ресторан вхожу с тянущей болью в пояснице, но промежуток между спазмами большой. Сашку оставляю с гостями и иду к своим. Перекинувшись парой фраз с друзьями, выхожу на импровизированную сцену и, как и было обговорено, исполняю две песни. Кидаю взгляд на наручные часы и понимаю, что пора отсюда выбираться. Как назло, окружают знакомые, и начинают рассыпаться в благодарностях и комплиментах. Просто киваю, улыбаться у меня уже не получается. Через десять минут, вырвавшись из окружения, подхожу к мужу.

– Саша, машину заводи. Быстро!

– Что случилось?

– У меня схватки.

– Так рано ещё.

– Ребёнку это расскажи! Быстро подгоняй машину ко входу, если не хочешь сам роды принимать!

– Одевайся и выходи, – наконец соображает он и вылетает из ресторана.

Я села в машину и щёлкнула ремнём безопасности. Сашка спокойно выруливает на дорогу и, как заправский лектор, произносит:

– Схватки только-только начались. Роды первые, времени ещё полно в запасе.

Голос его самодоволен до неприличия. Эксперт по родовспоможению, блин!

– «Только-только» начались ещё дома, – спускаю его с небес на землю, впиваясь взглядом в уходящую под колёса дорогу.

Зависает густая, давящая тишина. Я даже вжалась в кресло.

– Лера! Я тебя прибью! – выплёвывает каждое слово по отдельности.

– Согласна, Саш. Но давай оставим это на потом, – отвечаю я и сгибаюсь пополам.

Благословенная тишина полуночных улиц позволяет ему прибавить скорость.

– Больно? – спрашивает он, и в его голосе впервые проскальзывает неуверенность.

– А сам как думаешь?

Алекс

Чуть придавливаю педаль газа, но гнать опасаюсь. В дороге дозваниваюсь врачу, с которым мы заключили контракт на совместные роды, он уже готов нас принять. Посматриваю на Леру, она начинает часто дышать и поглядывает на часы. Как только заходим в перинатальный центр, её сразу забирают у меня. За мной приходят только через сорок минут, я переодеваюсь и захожу в родильный блок.

Врач кидает на меня взгляд и говорит:

– Вы вовремя приехали. Мы в родах.

Подойдя к Лере, беру её за руку. Дышит часто, губы облизывает пересохшие, на схватке стон переходит в крик.

– Дышишь правильно, молодец, – одобряет акушерка. – Ещё немного, головка рядом.

– Давай, на схватке, моя хорошая, – говорит ей врач. – Сильнее, Лера.

Моя жена запрокидывает голову, закусывает губу, и лицо её искажается от боли, но выполняет всё, что велит врач.

– Давай, давай! Ещё одна схватка идёт. Лера, всё хорошо... Так, муж, – обращается ко мне врач, – готов в родах поучаствовать? Смотри, здесь мужики по-разному реагируют, – ухмыляется он.

– Готов, – уверенно говорю я, – если уж моя жена совсем справляется, я точно справлюсь.

– Ну, иди сюда.

Я отпускаю Лерину руку, и акушерка надевает на меня перчатки.

– Лера, сейчас максимум на четырёх схватках должны родить. Поняла?

– Да, – отвечает Лера.

– Лер, головка пошла. Сильнее тужься, сильней!

– Нормально всё? – бросает мне врач.

– Да, – отвечаю ему.

Врач всё время держит руки рядом с моими.

– Очень хорошо. Лера, ещё немного. Муж твой уже держит головку и плечики.

Когда ребёнок почти у меня на руках, врач всё же перехватывает его, чтобы всё сделать правильно, а мне дают обрезать пуповину. И наконец, на всё помещение издаёт свои первые звуки мой сын. В носу защипало, и глаза мигом застилает пелена. На меня накидывают пелёнку и передают ребёнка.

– Молодец, девочка, справилась, – обращается к Лере акушерка. – Сейчас тужимся ещё немного, выталкиваем всё, что не нужно, и зашиваем. Разрывы минимальные, сделаем всё красиво.

Лера делает всё, что ей говорят, но вижу, что она уже в невменяемом состоянии. Ребёнка у меня забирают и кладут Лере на живот. Перенапряжение и эмоции делают своё дело, и она начинает плакать просто навзрыд.

Я прижимаюсь губами к её виску и шепчу:

– Лерка, какая же ты у меня сильная. Спасибо тебе за сына. Люблю вас, мои хорошие, – целую её, и у самого слёзы.

– Ну, родители, я вас поздравляю! Вы отлично справились. Лера, – обращается врач к моей жене, – второго можешь рожать спокойно дома, мужик у тебя крепкий, точно сможет роды принять, – смеётся он, но, взглянув на её измученный вид, добавляет: – Потерпи ещё немного, пару швов, и будешь отдыхать.

После того как заканчивают все процедуры, делают инъекцию, и Лера погружается в сон. Перемещаемся в палату, пока одни, ребёнка ещё педиатр будет осматривать. Приняв душ и переодевшись, подхожу к спящей жене, целую её и выхожу в коридор, чтобы набрать Марецкому.

– Макс, вы ещё в ресторане? – интересуюсь я.

– «Уже закончили, инструменты собираем. Куда вы исчезли так быстро?»

– Включи громкую связь.

Слышу, как он выполняет просьбу.

– У нас с Лерой сын родился, – сообщаю я, и слышу дикий крик Макса и ребят. Потом все вместе выкрикивают: «Поздравляем!»

Макс отключает громкую связь и, видимо, отходит в сторону, слышу, как становится тише.

– «Как она?»

– Хорошо, спит сейчас. Ты представляешь, она уже со схватками выступала в ресторане и даже не сказала ничего.

– «Саш, это заводские настройки, смирись уже, – ржёт он. – Ты как?»

– Макс, ребёнка сам принимал, – делюсь я. – Даже не могу передать этих эмоций…От шока до безумной эйфории и слёзы на глазах.

– «Вы молодцы, ребят, – говорит Макс. – Ты у неё останешься или приедешь? Когда обмывать будем?»

– Пока с ней буду, позже встретимся. Я думаю, она проснётся, сама тебе позвонит.

Закончив разговор, отправляю сообщения детям, своему отцу, Стасу и родителям Макса, хотя он, скорее всего, им сам уже набирает. И до утра принимаю поздравления.

Эпилог

Лера

Покачиваю колыбельку и любуюсь спящим сыном. Наверное, после его рождения у меня произошла переоценка всех ценностей. Да, есть нехватка личного времени и пространства, это уже привычное дело. Но это с лихвой компенсируется другими приятными моментами. Счастье, радость, восторг – взгляд сына, которым он смотрит на нас с Сашей, трудно описать. Но с такой любовью на нас смотрят только дети. Им не важно, как мы выглядим в данный момент, чего добились в карьере. Они просто любят нас каждую минуту, они нуждаются в нас и дарят нам свои улыбки – это бесценно. И в самом жутком кошмаре мне не представить, что я могла променять всё это на карьеру.

«В один из дней, когда я ещё была на втором месяце беременности, мне утром позвонил Макс и просто оглушил новостью, что две мои песни попали в радиоротацию, и на него вышли люди с предложением о сотрудничестве и покупке наших песен. Почти все предложения мы сразу отклонили. И Саша был категорически против моего выхода на большую сцену, да и я сама чувствовала, что не время. Единственное, на что мы с Максом решились, – это продажа некоторых наших песен и приняли приглашение на прямой эфир в качестве гостей. Признаться, опыт бесценный, но уже после видеотрансляции эфира наша спокойная жизнь пошатнулась. Наши ребята делились тем, что теперь кофе не всегда можно купить без постороннего внимания, но я даже представить не могла, насколько мы узнаваемы, пока не поехала в торговый центр за покупками. А фраза "Проснуться знаменитой" обрела не иллюзорный смысл».

Сейчас с рождением сына я совсем ушла в тень и абсолютно ни о чём не жалею, семья у меня теперь на первом месте. Мне действительно очень повезло, я окружена любовью и заботой. Пока кормлю грудью, работаю в собственной студии. Сашка всегда помогает, Лика с радостью заботится о малыше. У мужа недавно было мероприятие, где нужно было быть вдвоём, и мы оставили Алёшку с Ликой и Артёмом. Пока дождались конца фуршета, извелись оба. Когда ночью вошли в дом, стояла мёртвая тишина, и свет нигде не горел. Мы рванули в спальню, на нашей кровати спал Артём, а Алёшка спал в своей колыбели. В общем, мы поняли, что старшим можно доверять.

Отец Саши прилетает только через неделю, знаю, что очень хочет видеть внуков. Он очень хороший человек и интересный собеседник, я была от него в полном восторге. Саша нас познакомил, когда я была на шестом месяце беременности. Он прилетал из Черногории специально для знакомства со мной и Ликой, а ещё увидеть Артёма, которого видел только новорождённым. Родители Макса жили у нас неделю после родов. А сегодня Алёшке исполняется два месяца, и мы решили отметить это событие в компании наших друзей.

Тихий стук в дверь вырывает меня из раздумий.

– Можно к тебе? – спрашивает Артём шёпотом и тянет шею, заглядывая в колыбель.

– Можно, заходи, – говорю я. – Где твоего отца со Стасом носит?

– Из аэропорта едут уже. Лера, я попросить тебя хотел...

Я опускаю руку на кровать.

– Иди сюда, присаживайся. Что у тебя стряслось?

– Да, в общем-то, ничего, – мнётся Артём. – Лика тогда в аэропорту смелее меня оказалась…Я побоялся…

– Артём, что случилось? – уже с волнением спрашиваю я.

– Можно мне… тебя мамой называть? – смотрит на меня неуверенно и поджимает губы.

– Артём, ты мне такой же родной, как и Лёшка, ты же знаешь, – я улыбнулась ему. – Я не против, только у нас с тобой разница в четырнадцать лет. Твои одноклассники не очень удивятся, если ты будешь так ко мне обращаться?

– Для моих одноклассников ты уже полгода как моя мама. Я просто раньше не решался спросить.

– Вот это новость, – не скрывая удивления, произношу я и любуюсь пасынком. – Артёмка, какой же ты красавчик растёшь, уже выше меня, скоро отца догонишь, – вижу, как он смущается. – Ты это, из отца деда раньше времени не сделай, а то его инфаркт хватит. Он только отцовскими заботами начал наслаждаться.

Артём смеётся.

– Не переживай, он мне каждое утро лекцию по половому воспитанию читает.

– Ну, я надеюсь, не зря.

Мы слышим кряхтение и встаём. Артём подходит к колыбельке и пальцами щекочет Алёшкин животик.

– Ладно, я пойду отца встречать. Ты Лёшку кормить будешь?

– Да. Покормлю, потом спущусь.

Алекс

Стою в аэропорту в зоне ожидания. Не виделись с другом несколько месяцев, он занимался нашим новым проектом в другом городе, чем очень выручил меня, Леру перед родами я бы не оставил одну. Когда вижу Стаса, иду на встречу и протягиваю ему руку.

– Пойдём на улицу, курить хочу, сил нет, – говорит он.

– Ну, рассказывай, как дела?

– Договорённости в силе, тебе надо быть там через две недели для подписания документов, а подробности позже, – озвучивает Стас рабочие моменты.

– Хорошо, позже обсудим, – киваю я. – Ну что, к нам? Мы с Лерой только тебя ждали. Давно все вместе не собирались, да и Алёшке сегодня два месяца.

– Поехали, – соглашается Стас. – Сам как, папаша? Малой даёт ночью спать?

– Нет. Голосистый, весь в маму, – улыбаюсь я и щёлкаю сигнализацией.

Стас закидывает сумку в багажник, и мы садимся в машину.

– Ну, делись, каково это – быть мужем известной певицы? – усмехается друг. – Как принял это?

– Не принял, а, скорее, смирился, Стас.

– Тяжко ей дома сидеть?

– А она без дела не сидит, работает по возможности. Всю беременность с Анжеликой вокалом занималась, Тёму на гитаре научила играть. Кстати, его Димон на ударных сейчас учит играть, у него реально очень круто получается. Вот только она расстроила меня продажей своих песен, я был категорически против, очень ревниво отнёсся к этому. Но я знаю, что Макс квартиру покупает, она старается помочь ему.

– Я смотрю, ты нашёл с ним общий язык?

– Да, и с большим уважением к нему отношусь. Он сам разрулил ситуацию со следователем, не позволил всем разбежаться и удержал бизнес на ногах. Он отличный стратег и прирождённый организатор – я ему даже предлагал к нам идти работать, он кого угодно прогнёт и уговорит. Сейчас в кредит влез, фитнес-клуб ещё открывает. Вообще, для своего возраста он парень хваткий.

– Сань, у меня в голове до сих пор не укладывается: ты – женатик и многодетный отец … А ведь чуть больше года назад уверял, что ты – неисправимый холостяк. Помнишь свою фразу: «Не семейный я человек»?

– Помню, Стас. Сам шокирован тем, как круто изменилась жизнь, - смеюсь я. – Видимо, просто нужно было встретить ту, ради которой захочется стать и мужем, и отцом целой оравы детишек.

– Жена твоя остепенилась? – ухмыляется друг.

– Стас, если она остепенится, то перестанет быть той, кого я полюбил.

Судя по количеству припаркованных автомобилей возле нашего дома, все уже в сборе. Загоняю машину на участок и бросаю на улице. Стас закуривает, и мы не спеша идём к дому. Навстречу выбегает Лика и с разбегу запрыгивает мне на руки.

– Здрасти, дядя Стас, – здоровается она. – Пап, все уже собрались.

– Это хорошо. Беги в дом, а то раздетая вся, холодно, – говорю ей и опускаю её на землю.

– Выросла как, – смотрит ей в след Стас. – Как у тебя с ней отношения?

– Ты Тёму сейчас не узнаешь, он в тренажёрке так раскачался... – усмехаюсь я. – А Лика для меня вообще солнышко в окошке. Люблю не меньше пацанов своих, может даже больше. Я когда из роддома приехал, мы со всей Лериной компанией всю ночь у меня пили, – делюсь я воспоминаниями. – Утром Артём ржал надо мной, а Лика и аспирин принесла, и завтрак приготовила сама. И вообще замечаю, что она обо мне очень заботится, как и Лера. Всё же девочки более ласковые. Ещё дочку хочу, – делюсь с другом.

– А жена хочет?

– Пока нет, но это вопрос времени, – уверенно произношу я.

Зайдя в дом, слышу музыку из студии. Ну точно: вся компания в сборе – просто улыбаюсь, уже привычной суете.

– Где мама наша? – задаю вопрос детям.

– Лёшку кормит, – отвечает Артём.

– Давайте все в гостиную, а я за Лерой, – обращаюсь к друзьям.

Поднимаюсь на второй этаж и захожу в спальню. Улыбаюсь, когда вижу её кормящей сына. Быстро мою руки, целую жену и присаживаюсь перед ними. Каждый раз, любуясь этой картиной, понимаю, что жизнь за них смогу отдать не раздумывая. Это удивительное чувство, когда семья делает тебя уязвимым и в то же время с ней обретаешь невероятную свободу.

– Счастливчик, – киваю на сына, который присосался к Лериной груди. Даю ему большой палец, и он цепляется за него. Поднимаю взгляд на жену, она плачет.

– Лера, ты что?

– Не знаю, – всхлипывает и пожимает плечами. – Наверное, просто от счастья. От простого человеческого счастья. – Потом говорит: – Саш, сегодня Тёма спросил разрешения меня мамой называть.

– А я и не удивляюсь, Лер. К этому всё и шло, – встаю и иду к гардеробной, чтобы переодеть рубашку. – Ты очень мудрая женщина, поэтому и расположила его к себе быстро. И хорошо, что мне не рассказала про таблетки тогда. – Она резко вскинула голову, в глазах шок. – Откуда знаю? – предугадываю её следующую фразу. – Ну, он сам мне рассказал, буквально на днях, – смотрю на свою любимую жену. – Лер, спасибо тебе за сына. Я на тот момент и не мог предположить, что ему настолько плохо. А ты всё сделала как надо – шустро взяла его в оборот, увлекла спортом, музыкой. Если бы я на тот момент был один, я бы его потерял.

Лера подходит и смотрит мне в глаза.

– Я очень вас всех люблю. Вы самое дорогое, что у меня есть, – тихо звучит её речь, а в её глазах я вижу любовь.

– Мы тоже любим нашу мамочку, – целую её в губы и забираю у неё Алёшку. – Приводи себя в порядок, нас уже друзья ждут.

– Саш, он сейчас срыгнёт тебе на чистую рубашку.

– Ещё раз переоденусь, – отмахиваюсь я.

Лера берёт пелёнку и кладёт мне на плечо, сама идёт переодеваться.

Мы спускаемся на первый этаж, Лера с сыном на руках, я придерживаю её за талию. Все замирают. Ребёнка ещё не все видели, в основном у нас Макс – постоянный гость, да Димка заезжает.

– На Леру похож, – говорит Стас.

– Глазки папины. А так да, на Леру, – улыбается Алёнка.

– Так, пропустите меня к моему племяннику, – расталкивает всех Макс. Берёт маленький кулачок моего сына и произносит: – Лёха, расти быстрей, мы с тобой таких дел натворим! Дядя Максим тебя многому научит.

– Макс, своих роди и учи чему хочешь, – смеюсь я, а Макс лишь кидает взгляд на меня и возвращает внимание моему сыну. – Ну ничего, ничего. Мы с тобой папке не всё будем рассказывать, – не сдаётся Макс, и все смеются.

Усаживаемся за праздничный стол, Алёшку укладываем в электронные качели рядом с собой. Множество тостов прозвучало сегодня в честь рождения нашего сына. И, глядя на нашу шумную компанию, я вдруг осознаю, что это и моя семья тоже. Все друзья Леры оказались хорошими людьми, талантливыми и достойными искреннего уважения.

Через час Лера берёт Алёшку и поднимается на второй этаж. Смотрю ей в след. Всё те же привлекательные формы, которые свели меня с ума в первую нашу встречу. Она не часто говорит мне о своих чувствах, как сегодня. Но просыпаться по утрам и видеть на подушке сложенный лист, исписанный её красивым почерком, в котором она говорит о любви, завораживая сплетением слов, что хранились в самых потаённых уголках её души, – это выше всяких признаний. А осознавать, что совсем скоро это произведение будет звучать на каждом углу и найдёт отклик в каждом слушателе… Как я отношусь к этому? Я всё ещё учусь жить с талантливым и уже узнаваемым человеком. Каждый день я сталкиваюсь с новыми реалиями. Это не просто, когда ты выходишь с семьёй на прогулку или в ресторан, а к твоей жене подходят посторонние люди, задают вопросы и просят автограф. Мне сложно игнорировать заинтересованные взгляды окружающих, справляться с ревностью и страхами. Её успех – это одновременно гордость и вызов.

Наблюдая за её работой, я понимаю, что это не просто популярность, но и бессонные ночи, сомнения, упорство. Не смотря на занятость, именно она создала атмосферу в нашей семье, поселив в ней любовь, доверие и уважение друг к другу. Дети по вечерам открыто делятся своими радостями, печалями, взлётами и падениями, и именно она находит нужные слова для поддержки и мягко направляет их в нужное русло. Я очень ценю моменты уединения, когда она отключается от внешнего мира и дарит тепло и уют. И каждый день становится этапом нашего общего пути, где мы укрепляем связь, создавая гармонию.

Лера

Гости растворились за порогом, унося с собой шум и смех, дети стихли, убаюканные сном, и дом полностью погрузился в тишину. Зажужжал стерилизатор, готовя к новой жизни бутылочки и соски. Разбирая бардак на кухне, я почувствовала, как тёплые руки мужа нежно обвились вокруг моей талии.

– Девушка, можно с вами познакомиться?

Обернувшись, улавливаю его насмешливый взгляд.

– А может, кофейку? – вздёргиваю бровь.

– Кофе – это так банально, – улыбается он.

– Тогда может, секс?

– Ни к чему необязывающий? – в голосе мужа звучит ирония.

– Абсолютно без каких-либо обязательств. – Он утыкается своим лбом в мой, и мы тихо смеёмся. – Сашка, какие же мы дураки были.

– Ну, я-то точно, – говорит муж и, понизив голос до шёпота, добавляет: – Ты моя.

– Твоя, родной мой, – отвечаю, обвивая руками его шею. – Только твоя.

Страстный поцелуй обжигает губы, и вот он уже подхватывает меня на руки, унося в спальню.

Сашка стал для меня не просто любимым мужчиной, он – целый мир, в котором я нашла покой. Я всю жизнь бежала, пыталась всё успеть, много работала, справлялась с трудностями, любила, прощала, отдавала… Но именно в его надёжных руках позволила себе быть слабой. Мужчину не нужно учить быть мужчиной – он либо таковым является, либо нет.

Через полтора года Лера подарит мужу дочку Арину. А спустя ещё семь месяцев выйдет в эфир первый видеоклип Макса и Леры, и их жизнь уже никогда не будет прежней.

И

пусть

завоевать

мир

сложно

, но

отдать

частичку

себя

каждому

, кто

готов

слушать,

–

это

было

её

призвание

.

Сердечно благодарю каждого, кто разделил со мной этот долгий путь до финальной страницы! Каждая страница, каждый герой этой книги – часть единого замысла. И уже публикуется новая история, повествующая о непростых взаимоотношениях Макса и Юли.

Конец